Опасные игры и рождественские планыСентябрь медленно перешел в октябрь, а мальчики до сих пор не придумали хорошего плана для мести Крейну. Они имели лишь немного магических знаний, не знали достаточно, чтобы выполнить что-то слишком экстравагантное. Уроки полетов с госпожой Спаркс и слизеринцами начались на следующий день после того, как Римус поправился после своего первого полнолуния. Слизеринцы весело проводили время, терзая Римуса и Питера, которые вообще плохо летали. Госпожа Спаркс не прекращала насмешки, так как она была глуха на левое ухо, а слизеринцы пользовались этим. Мальчики подумали, было ли это истинной причиной, или это просто удобный предлог.
Джеймс, как оказалось, хорошо летал. Сначала они должны были разместить свои правые руки над метлами и сказать четким голосом: «вверх». Метла Джеймса прыгнула прямо ему в руки, в то время как другие метлы просто лежали или поднимались на несколько сантиметров в воздух, прежде чем потерять интерес и опуститься снова. Метла Сириуса была более послушной, чем метлы Римуса и Питера, которые оба получили по лицу своими метлами. Метла Сириуса оказалась в его руках с третьей попытки. Один из слизеринцев , которого они знали как Северус Снегг, сам посмеялся над Римусом и Питером. Римус и Питер не заметили этого, или сделали вид, выбора у них все равно не было.
Несмотря на то, что они так и не научились магии достаточно, чтобы унизить учителя, они узнали некоторые полезные проклятия. Джеймс и Сириус искали подходящий момент, чтобы проверить их, и какая же лучшая причина? Сначала они решили, что могли бы не замечать Снегга, если он вовремя остановится. Но он продолжал издеваться над Римусом и Питером, которые по-прежнему отказывались отвечать. Через десять минут Джеймсу и Сириусу это надоело. Они выхватили свои палочки и очень громко крикнули: «Денсагио!» комбинируя два заклятия. Зубы Снегга немедленно выросли до земли.
Госпожа Спаркс, которая не реагировала на словесные унижения, вдруг стала выглядеть оскорбленной. Она назначила Джеймсу и Сириусу наказания, где они будут обрезать и полировать каждую школьную метлу. Это, к несчастью мадам Спаркс, не было наказанием для двух мальчиков, они любили это делать. То, что им не понравилось, было укоризненным комментарием Лили Эванс, которой было абсолютно противно от их поведения. Даже Римус и Питер думали, что они слишком остро отреагировали. Профессор МакГонагалл была также против них по этому вопросу.
Тем не менее, гнев по отношению к Джеймсу и Сириусу исчез с сентября месяца и был заменен, а не с чувством симпатии к Римус, когда он сообщил, что он был вынужден покинуть еще раз, чтобы навестить больную мать. Если бы это было возможно, Римус выглядел хуже об этом во второй раз, чем он сделал в первую очередь. Его бледный лоб всегда покрыт легким слоем пота, хотя воздух был довольно прохладным. Его поведение, которое всегда было немного замкнутое, сейчас полностью отсутствовало. Всякий раз, когда Сириус, Джеймс и Питер присоединялись к Римусу в библиотеке, где он укрылся, всегда находился какой-нибудь предлог, чтобы собрать книги и уйти.
Поведение Римуса восстанавливалось в течение следующей недели, когда он вернулся к нормальной жизни. Единственный раз, когда к нему вернулись его манеры, был перед отъездом, чтобы повидаться с матерью. Он был допрошен его же друзьями. Они связывали это с его матерью и не могли держать это против него. Таким образом, чтобы избежать еще одного взрыва от Римуса, друзья перестали спрашивать его об этом и решили допросить только перед отъездом .
Хэллоуинское утро началось с бури. Небо почернело, свирепо дул ветер, в Запретном лесу опасно покачивались верхушки деревьев. Пятикурсники Пуффендуя могли поклясться, что видели выкорчеванное дерево, когда смотрели в окно на лес. Гремучая Ива даже стала пугаться насильственной погоды; она перестала молотить своими ветками. Несмотря на ужасные погодные условия, дух студентов не мог быть затемнен, зная о вечернем празднике Хэллоуина. Джеймс, Сириус, Римус и Питер, с нетерпением ждали вечера.
― Я слышал, Дамблдор нанял труппу танцующих скелетов, ― сказал Сириус, когда они поднимались по лестнице в вестибюль. Он наклонился вперед через перила и заглянул в щель между дверями в Большой зал.
― Я тоже слышал, ― согласился Питер, присоединившись к Сириусу. ― А ты слышал, Римус?
Римус, который выглядел довольно бледно и листал свою книгу по Трансфигурации, не слушал разговор.
― Слышал что?
― Танцы скелетов.
― Зачем?
― Римус, где ты был в последнее время? ― недоверчиво спросил Джеймс. Как может кто-нибудь, живущий в стенах замка Хогвартс, не знать, что это был Хэллоуин?
― Здесь…?
― Ты, возможно, и был, но не твой мозг.
― Простите, я немного устал.
― Скоро в гости к своей матери? ― усомнился Сириус, пытаясь казаться не грубым.
Правда заключалась в том, что, казалось. Римус собирается посещать свою мать часто, примерно раз в месяц. Как правило, это происходило, когда Римус уставал.
― Да, через несколько дней.
Они не продолжали эту тему. Было очевидно, что Римусу снова становится не по себе. Вместо этого они сосредоточились на Хэллоуине настолько, насколько это возможно. Это было просто, как все сказали им, абсолютно восхитительно. Слухи, которые обсуждали мальчики, оказались верны; Дамблдор действительно заказал труппу танцующих скелетов для развлечения. Скелеты были одеты в темно-синие цилиндры и кроваво-красные галстуки. Студенты громко приветствовали, их. Они танцевали балет и степ. Беда произошла только в том случае, когда один скелет бросил друга в воздухе и не смог поймать его. Кости скелета распались и разбросались по большому залу, попадая в тарелки с едой.
Октябрь спокойно исчез в ноябре, и земля медленно начала покрываться слоями снега. Студенты воспользовались этой зимней погодой, играя в снежки и катаясь на коньках на озере. Деревья в Запретном лесу напоминали заснеженные елки, и Гремучая Ива выглядела совершенно безвредной в безмятежном спокойствии первого снега. Однако она не осталась такой безобидной, когда несколько глупых студентов спровоцировали ее. Это было через неделю после полнолуния ноября, и Римус, Питер, Сириус, Джеймс и Фрэнк наслаждались снежками, зная, что уроки могут подождать.
― Ты не сможешь увернуться, Петтигрю! ― кричал игриво Джеймс, быстро лепя снежки и готовясь швырнуть в Римуса.
Римус, который наклонился к сугробу и начал лепить снежки, не совсем удивился, когда почувствовал, как в голову ударил снежный ком. Он не должен был держать голову внизу, когда снег был в распоряжении Джеймса. Вычищая из волос снег, Римус выпрямился и застал Сириуса врасплох, посылая снежки прямо в его лицо, когда тот не смотрел.
― Хорош, Люпин! ― крикнул Сириус, посылая снежок в направлении своего друга. Римус съехал в сторону, и Фрэнк, споткнувшись на месте, получил в лицо много снега.
Пять мальчиков вскоре отвлеклись на шум, который исходил за ними. Они повернулись и увидели группу третьекурсников, столпившуюся вокруг Гремучей Ивы. С того места, где стояли ребята, они не видели, что происходит, поэтому они поспешили вперед, чтобы лучше рассмотреть. Третьекурсники аплодировали двум мальчикам, пытаясь узнать, кто смог подойти к Гремучей Иве без каких-либо серьезных травм.
Они с ума сошли? ― задался вопросом Римус, пялясь на студентов. ― Они убьются.
― Наверное, ― не задумываясь, ответил Сириус.
Затем он подумал о том, что только что сказал, и пробормотал:
― Извините.
Это был только вопрос времени, когда мальчик с короткими рыжими волосами, шатаясь, пошел в обратном направлении, а затем растянулся на снегу. Кто-то из группы с ужасом вздохнул. Одна из студенток, девушка со светлыми волосами, покачнулась и упала на колени в снег рядом с бессознательным мальчиком. Вглядываясь между двумя мальчиками, Джеймс увидел, что одна сторона лица мальчика была вся в крови и исцарапана. Казалось, он потерял глаз.
― Кто-нибудь, приведите мадам Помфри, ― твердо приказала девочка, хотя ее голос звучал испуганным.
Когтевранцы-третьекурсники развернулись и бросились бежать так быстро, как позволяли ноги. Среди студентов был шок, они не думали, что ситуация будет такой серьезной. Ребята только что были навеселе. Это была игра, чтобы посмотреть, кто смог бы подойти ближе всех к Гремучей Иве, не получая травм. Они не ожидали, что кто-то на самом деле пострадает.
Через несколько мгновений мадам Помфри и когтевранцы, которые ушли звать ее, быстро шли вниз по снежному склону. Медсестра разогнала толпу взмахом руки и устремилась к мальчику. Студенты осторожно попятились, некоторые все еще вытягивали головы, чтобы взглянуть на третьекурсника. Джеймс, Сириус, Питер, Римус и Фрэнк услышали, как когтевранцы сказали, что его имя было Дэви Гандгеон, и он был печально известным любителем совершать глупости.
― О чем они только думали? ― проговорил Джеймс, когда они пошли обратно в замок. Он думал, что все прислушаются к Дамблдору, держась подальше от дерева.
Сириус пожал плечами и покачал головой. Затем, немного улыбаясь, сказал:
― Может быть, наша шалость против Крейна ― заманить его достаточно близко к Гремучей Иве и, таким образом, он может получить по голове.
Он всего лишь шутил, но ситуация была не та, которая требует таких шуток.
― Это не смешно, Сириус, ― вдруг отрезал Римус.
Сириус выглядел потрясенным.
― Римус, ты же ненавидишь Крейна.
― Недостаточно для того, чтобы с ним случилось что-то подобное.
Сириус откинул голову назад и поднял брови, глядя на Джеймса, который стоял с другой стороны от Римуса. Джеймс пожал плечами и посмотрел на Сириуса, намекая сменить тему. Ясно, что она была несколько щекотливая. Пятеро гриффиндорцев подошли к замку в тишине. Когда они вошли в большие двойные двери в вестибюль, они свернули вправо к Большому залу.
Болтовня внутри Большого зала была громкой и живой, предполагалось, что распространились сплетни о мальчике Дэви Гандгеоне. Мальчики заняли пустые места рядом с Лили Эванс и Элис Гордон, которые, казалось, были удивлены волнению других. Фрэнк наклонился вперед и начал объяснять, что произошло. Хотя когда Фрэнк начал, профессор Дамблдор подошел к преподавательскому столу и привлек внимание студентов. Тишина наступила почти сразу, каждый студент обратил свой взор на директора.
― Я уверен, что многие из вас знают о событии, которое только что произошло примерно пятнадцать минут назад? Сказал Дамблдор. Его взгляд упал на лица третьекурсников, которые играли вокруг Гремучей Ивы. ― Для тех, кто не знает, третьекурсники Когтеврана провели неудачный опыт, выясняя, почему Гремучая Ива так названа. Я не считаю, что должен повторить Вам, как важно держаться подальше от деревьев, но сегодняшние события доказали, что я должен. Я прошу вас еще раз, держитесь подальше от дерева. Если вы не послушаетесь моей просьбы, то вашему декану придется принять те меры, которые они посчитают нужными. ― Дамблдор еще раз оглядел зал, убедившись, что студенты слышали его. ― Теперь вы можете продолжить наслаждаться вашим ужином.
***
После этого дня ни один студент не смел приближаться к Гремучей Иве снова. Все они очень хорошо знали, что, когда профессор Дамблдор поставил ногу вниз, не было никаких шансов, что он будет, подняв ее. Приблизилась середина декабря, а вместе с этим и Рождество. Профессор МакГонагалл начала прохаживаться вдоль гриффиндорского стола во время завтрака, записывая имена студентов, которые остаются в замке на каникулы. Все первокурсники Гриффиндора уезжают домой, некоторые более неохотно, чем другие. Сириус, если бы мог выбрать сам, с удовольствием остался бы в замке. К сожалению, его родители ждали, что он будет дома, и Сириус не собирался создавать себе трудности.
― Уезжаешь домой? ― спросил Джеймс, когда профессор МакГонагалл прошла мимо них.
Сириус неохотно кивнул.
― Мама и папа требуют, чтобы присутствовал наследник семьи Блэк.
Джеймс прикусил нижнюю губу.
― Не повезло, приятель. ― Он повернулся к Римусу, который небрежно дописывал домашнее задание по Заклинаниям. ― Ты тоже собираешься?
― Да, мама и папа попросили меня приехать домой, ― ответил Римус, почесывая кончиком пера подбородок. ― Как называется заклинание левитации?
―
Вингардиум левиоса.
― Спасибо. Но, да, я иду домой. ― Он отметил последний вопрос и положил лист пергамента в сумку. ― Итак, что вы, делаете на Рождество?
― У меня Рождество будет лишь с родителями, ― ответил Питер, наливая себе в бокал тыквенного сока. ― Утром мы открываем Рождественские подарки, а потом обедаем, довольно скучно на самом деле.
― Звучит гораздо лучше, чем мои родители в Сочельник, ― ответил Сириус, морщась от отвращения. ―
Каждый год, видя надоедливых людей, хочется плакать.
― И я уверен, что ты плачешь, ― сказал Джеймс в шутку.
― Забавно, Поттер. Хотя... Я прячусь в своей комнате; хитрость в том, что мой младший брат приносит мне еду.
―Жаль, что у меня нет младшего брата, чтобы обманывать, ― сказал Римус, усмехаясь.
― А что
вы будете делать, мистер Люпин? Собирать слизь флоббер-червя?
― Это основной момент моего Рождества, мои родители
всегда, поймите меня правильно, флоббер-черви ―. Римус закатил глаза. ― Моя мама готовит, приезжают мои бабушка и дедушка, похоже на Рождество Питера.― Он откусил кусочек бекона. ― Но зато весело, ведь это единственный раз, когда бабушка и дедушка приходят в гости.
― Они живут далеко? ― Спросил Джеймс.
Римус покачал головой.
― Нет, они живут довольно близко, просто они не могут очень часто посещать нас. ― Это было отчасти верно, у них было много возможностей для посещения.
Его дедушка и бабушка просто не пользуются этим шансом, потому что Римус заставляет их нервничать. Они очень любили его, но то, что с ним случается раз в месяц всегда пугает их. Они боялись сказать ему что-то обидное или причинить боль, когда обнимали его. Римус не понимал этого, но смирился с этим. Римус откашлялся и повернулся к Джеймсу.
― Что ты делаешь на Рождество?
―То же самое, что вы и с Питером, ― ответил Джеймс, пожимая плечами. ―Мои родители старые, так что моих бабушки и дедушки уже нет в живых, и оба мои родители были только детьми. Получается, только я, моя мама, папа, и наш домовой эльфов.
―У вас тоже есть домовой эльф? ― спросил Сириус, прислонив руку к голове. Он думал о своем домовом эльфе, Кикимере. Кикимер был версией домового эльфа его родителей. Он верил во все чистокровные глупости и часто бормотал грязные фразы про полукровок и магглорожденных. Сириус не считал Кикимера идеальной компанией, особенно на праздник. Кикимер мог высосать праздничное настроение одним махом.
― Да, эльф по имени Вилли; она появилась в семье, с того времени, как я родился ― Он сделал глоток тыквенного сока. ― Мои родители стары; моя мама нуждалась в помощи по дому, когда я был ребенком.
― Наш домовой эльф был еще до моего рождения, я думаю. Кровавые угрозы, Кикимер. Любит мою мать, хотя, он, наверное, женился бы на ней, если б это было законно.
Римус и Питер фыркнули.
―Я не думаю, что он любит ее
так сильно, Сириус, ― сказал Питер, смеясь.
― Приходи ко мне домой ночевать, и ты увидишь, что я не шучу.
― Не знаю. Буду ли я там дорогим гостем?
― Ты чистокровный, не так ли?
Питер кивнул.
― Тогда, да, ты будешь дорогим гостем.
― Думаю, я никогда не смогу прийти в ваш дом, ― сказал Римус, поддельно разочарованным голосом. ― Я скромный полукровка.
― Ты не теряешь многое, поверь мне.
Мальчики доели свой завтрак, собрали книги, вышли из Большого зала в сторону класса профессора Флитвика. Они подошли к классу и увидели первокурсников, столпившихся возле двери, которая была закрыта. Ни один первокурсник не знал, что делать; классы никогда не были закрыты. Когда они собрались отправить Лили на поиски профессора МакГонагалл, профессор Трансфигурации шла по коридору, выглядя очень мрачной.
― Профессор Флитвик вернется только после Нового года, ― объяснила она, ее рот заметно дергался.
Послышалось любопытное «почему?» первогодок. Профессор МакГонагалл успокоила их, прежде чем продолжить.
― Профессор Флитвик уехал домой, он получил известие, что... ― Она замолчала и задумалась, как будто серьезно раздумывая, должна ли она сказать им, что произошло. ― Профессор Дамблдор считает, что вы должны знать... Профессор Флитвик уехал домой, потому что его сестра была убита.
