Интерлюдия: АльбусЯ смотрю на него, и снова вижу это скучающее выражение лица, за которое мне хочется ему врезать. Он нацепляет его по умолчанию. Мы с Розой гонялись за феями, и тут я оглядываюсь и вижу, что он просто стоит, словно ему и дела нет до всего этого. Просто еще один день из жизни супербогатого, суперкрасивого, суперталантливого, супервысокомерного Скорпиуса Малфоя.
- Что?
У меня чуть глаза из орбит не повылазили, когда Роза задала мне этот вопрос. Неужели я разговаривал вслух?
- Что? – невинно переспрашиваю я. Она хитро улыбается.
- Что ты сейчас сказал о Скопиусе?
Я закатываю глаза, как будто она задала самый идиотский вопрос на свете, а на самом деле лихорадочно пытаюсь найти выход из тупикового положения, в которое сам себя загнал.
- Вообще-то я лично думаю, что он суперзадница, но ты же знаешь, откуда он получил свое прозвище в школе – Железная Долли. Это потому, что некоторые считают его симпатичным, но холодным, как сталь. В этом причина, верно? – господи, да остановите же меня, кто-нибудь! Почему я всё ещё продолжаю говорить? Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, я нагибаюсь и дотрагиваюсь до крылышка маленькой хорошенькой феи. Так я думал скрыть румянец, но льющийся от ее крыльев свет только подчеркнул его.
- Ага, – усмехается Роза, и я резко оборачиваюсь, чтобы спросить, что она под этим подразумевает, и по иронии судьбы именно Скорпиус приходит мне на выручку.
Мы бы никогда в жизни не стали общаться со Скорпиусом Малфоем, более того, я бы и внимания на него не обратил, если бы не дядя Рон. В прошлом году Скорпиус, так же как и я, стоял себе один со своим отцом на платформе 9¾, когда дядя Рон его заметил и попытался избавить Розу от грозившего ей несчастья - необходимости общаться со Скорпиусом Малфоем. И пригрозил отречься от нее, если она только подумает подружиться с этим мальчишкой. Заодно он пожелал, чтобы она во всем постаралась его превзойти. Я знаю Розу. Она, естественно, мгновенно решила поступить наоборот: стоило ее отцу лишь заикнуться о запрете дружить со Скорпиусом Малфоем, как она тут же захотела этого больше всего на свете. Она даже не дождалась, пока мы добрались до школы. Она разыскала его в поезде. Хотя последнее, пожалуй, произошло по моей вине.
Я изо всех сил старался выглядеть как можно более незаметным, слиться с мебелью. Это было несложно, потому что папа все еще стоял на платформе, и все внимание было приковано к нему. Именно поэтому он обычно редко появлялся на публике, и я его понимаю. Люди с любопытством, граничащим с безумием, прижались к окнам поезда, и я решил воспользоваться этим, чтобы отыскать свободное купе для себя и Розы. Естественно, меня преследовал злой рок. Мало того, что купе, в которое я вошёл, оказалось занятым, так еще и человек, находящийся в нём, был ни кем иным, как Скорпиусом Малфоем. Когда я открыл дверь, то натолкнулся на такой хмурый взгляд, что потерял дар речи.
- Ну, чего уставился, Поттер?
Он знал, как меня зовут?! Будь ты проклят, отец! Ты и твоя слава!
- Так что же? – это был простой вопрос, но он задал его с такой злостью, словно спросил, не желаю ли я отведать заклятье Круциатус. Самое смешное заключается в том, что тогда он даже и не испытывал ко мне неприязни, которую испытывает сейчас. Просто он всегда так разговаривал, когда нервничал.
- Я… я… я…
- Прекрати. Такое ощущение, что ты мотоцикл заводишь, - сказал он, теряя ко мне всяческий интерес.
Роза, предательница, рассмеялась. Я глянул на нее и увидел, как загорелись ее глаза. Она решила использовать эту случайную встречу, чтобы с ним познакомиться. Он взглянул на нее, вернее сказать, оглядел ее с ног до головы, и коротко кивнул. Он понял, кто она такая. Наверное, и его отец тоже указал ему на нее и велел держаться подальше.
- Уизли, - поприветствовал он. Интересно, может, его отец указал также и на меня и сказал: «невзлюби его с первого взгляда, сынок».
- Не обращай на него внимания, Малфой. Он просто немного нервничает, а когда он нервничает, то заикается. Когда он пошел на урок флейты (потому что его мама настояла на том, чтобы все дети научились играть на каком-нибудь музыкальном инструменте), то как только приложил флейту к губам, то исполнил какое-то знаменитое концертное соло от начала до конца – так сильно он заикался. А ведь он на тот момент еще ни дня не проучился, - Малфой усмехнулся. – Будешь шоколадную лягушку, Скорпиус? – предлагает она, и он кивает. Теперь он уже Скорпиус? Такими темпами, она, похоже, пригласит его провести у нее дома летние каникулы еще до того, как прибудет тележка с едой.
Мы так никогда со Скорпиусом и не поладили, но научились терпеть друг друга. Он вселяет в меня ужас. Я же его, пожалуй, сильно утомляю.
И вот теперь он появляется, чтобы спасти меня от насмешек Розы:
- Эй, Поттер, ты бы смог сюда взобраться?
Я смотрю, куда он показывает, и вижу открытую фрамугу над окном второго этажа. В комнате, похоже, темно. Я вопросительно взираю на него.
- Наверное. А что, ты не можешь попасть туда изнутри?
- Мерлин! А разве это возможно? Ты хочешь сказать, что я могу зайти в свой собственный дом? – его сарказм когда-то очень меня донимал, но теперь я к нему привык.
- Мальчики, - устало говорит Роза, которая сегодня, похоже, не в настроении читать нам нотации, - Скорпиус, ты о чем?
- Мой отец что-то держит в этой комнате. Я не могу открыть дверь ни магически, ни вручную. Я понятия не имею, что это может быть. Но это окно обычно закрыто. Странно… Жаль, что тут нет моей метлы. Мне всегда хотелось узнать, что же там находится.
- Может быть, там в буквальном смысле спрятаны скелеты из его шкафа?
- Зная о традициях своей семьи, я бы не удивился, - бормочет он, - я думаю, эта комната хранит что-то из его прошлых деньков Пожирателя Смерти.
- Что? Ты серьезно?
- А ты не думал спросить его о том, что там находится?
- Нет, подобная мысль никогда не приходила мне в голову. Тебя всегда посещают такие оригинальные идеи? – я не реагирую на его сарказм. С некоторых пор мне на него исключительно по барабану. - Послушайте, мне просто любопытно. В ту комнату заходят только два человека – мой отец и господин Нотт, примерно раз в два месяца.
- Господин Нотт? – переспрашиваю я.
- Теодор Нотт, Ал, - говорит Роза с тем воодушевлением заучки, над которым часто подшучивают одноклассники, – директор ПАМ.
На лице Скорпиуса появляется странное выражение, словно он хочет ее поправить, но потом раздумывает. И я считаю, что это мудрое решение. Никто не должен вступать с Розой в полемику. Выиграть у нее невозможно. А дяде Рону и папе еще ни разу не удалось победить в споре тетю Гермиону.
- Короче, Поттер, я думаю, что ты сможешь туда залезть, потому что ты небольшого роста. Я бы попросил Розу, но она девчонка, поэтому…
Я не стану утверждать, что он это сказал для того, чтобы спровоцировать Розу; но он, безусловно, знал, что она углядит в этой фразе брошенный ей вызов, и тут же попытается опровергнуть шовинистского козла. Один из них был очень умным, а другой - до смешного наивным, и я не буду пояснять, кому предназначался каждый из этих эпитетов.
Роза тут же расталкивает нас, подходит к стене дома и хватается за ветку плюща. Плющ придает домам вроде этого старинный, респектабельный вид и наделяет его своего рода характером. Я беспокоюсь о ее безопасности и спешу ее подстраховать.
- Роза! – свирепо шепчу я. До меня все еще доносятся голоса господина Малфоя и тети Гермионы, находящихся в беседке. Плющ, словно балдахином покрывающий строение, скрывает нас от их взглядов; похоже, это тот же самый плющ, ветвь которого схватила Роза, и он вовсе не выглядит так, чтобы его можно было использовать в качестве четырехметровой лестницы. Потому что он мгновенно начинает двигаться.
- Роза! - опять шепчу я.
- Прекрати! - сердито говорит плющу Скорпиус. Я смотрю на него в раздражении.
- Что ты делаешь?
- Я разговариваю с растением, - шепотом отвечает он. Я награждаю его изумленным взглядом. Он замолкает, понимая, что сказал. – Заткнись! – обидчиво говорит он, и я улыбаюсь против воли, притворяясь, что не заметил его смущения. Вот же он дурень.
- Мы должны остановить и выпрямить плющ, - говорю я, хватая ветвь и дергая ее книзу, тем самым фиксируя. – Роза, немедленно спускайся! Если твоя мама узнает, чем ты занимаешься, она… - я не заканчиваю предложение. Я уверен, что она и сама в состоянии заполнить пробел всеми возможными вариантами наказания, которые только сможет придумать.
Скорпиус становится прямо передо мной и говорит:
- Она почти добралась до окна. Давай-ка, подсади меня.
- Что? – я поднимаю глаза вверх и точно: Роза уже протягивает руку и ногу к оконному карнизу. Я смотрю на Скорпиуса, а он внезапно кладет руки мне на плечи. Да что же это такое! Он глядит наверх, поэтому, к счастью, не видит выражение моего лица.
- Ск-Ск-Ск-Ск… - замечательно. А вот и заикание.
Он давит мне на плечи и поднимает правую ногу. Я отпускаю ветку и складываю ладони так, чтобы он мог опереться на них, как на ступеньку. Он подпрыгивает, и его тело оказывается напротив моего лица. Плющ опять движется, я смотрю вверх и вижу, что Роза исчезла. Меня охватывает паника. Но потом Роза появляется, высунув голову из окна:
- Ребята, вы должны на это посмотреть! – шепчет она.
- Поттер, хватайся за плющ и поднимайся сюда! Наш вес его обездвижит.
Эта логика кажется мне ошибочной, но, с другой стороны, мы живем в мире магии, а она постоянно побеждает (если вовсе не опровергает) законы физики. Я вынужден дважды подпрыгнуть, прежде чем мне удается схватить плющ, который постоянно норовит от меня увернуться. Я карабкаюсь по нему. Следует отметить, что у меня очень слабая верхняя часть тела. Игра в квиддич не особо развивает мускулатуру.
Я тяжело дышу, продолжая лезть вверх. Мне очень жарко, и я весь покрылся потом. Я поднимаю глаза и вижу, как ноги Скорпиуса (обутые в его лучшие черные туфли, и одетые в слишком узкие для него брюки Хьюго) исчезают за окном. Я сейчас прямо под ним и, подтянувшись в последний раз, протягиваю руку к окну – именно в тот момент, когда плющ опять начинает протестующе раскачиваться. Я вынужден изогнуться, втянув живот и болтая ногами, пока не вваливаюсь в окно, прямо на Скорпиуса.
Неужели унижению не будет конца?
Я скатываюсь с него, и мы оба лежим, хватая ртом воздух.
- Мальчики, вы просто обязаны на это взглянуть.
Я полагаю, что отчасти от страха, отчасти от возбуждения и абсолютного смущения, я вскакиваю, почти теряя равновесие. Комната темная, и освещена лишь светом, исходящим из палочки Розы.
- Какого черта ты делаешь? – Скорпиус гневно шепчет ей, поднимаясь с бетонного пола, чтобы прикрыть кончик волшебной палочки Розы, - ты что, сошла с ума? А если отец увидит свет в комнате?
- Хорошо, хорошо, - и она немедленно гасит свет. Но он горел достаточно долго, чтобы я мог увидеть, о чем же таком интересном она говорила. Теперь же только луна освещает комнату.
И опять, я думаю, что отчасти от страха, отчасти от возбуждения и абсолютного смущения я только сейчас ощущаю страшное зловоние, которое не заметил раньше. Едкая, мускусная вонь, едва не лишившая меня сознания, действует на меня, как удар в голову.
- Господи, это что же… это змеи? – восклицает Скорпиус в изумлении. Я полагаю, что из-за своего слизеринского воспитания, он не испытывает такого же отвращения, как я.
- Или что-то вроде того, - говорит Роза, пристальнее вглядываясь в пятиугольные коробки из прозрачного стекла с алюминиевыми сетками на крышке, снабженными задвижками. На огромном деревянном столе их там было около пятидесяти. Не подходя слишком близко, можно было увидеть лишь свернутые в форму S ленты и слышать непрерывное шипение, сопровождавшееся всплесками воды, а также звуками, напоминающими удары плетью, потому что твари постоянно стукались о свои стеклянные, наполненные жидкостью, клетки. Сама комната похожа на склад. В ней полно старой мебели, большую часть которой покрывают белые чехлы.
- В первый раз вижу таких змей, - говорит она, и я вынужден с ней согласиться.
Большинство змей из тех, которые были поменьше - кипенно белые или ярко зеленые. Лунный свет отражается в их чешуе всеми цветами радуги. Я подхожу ближе, и одна из змей открывает свою большую пасть, демонстрируя ярко-розовую глотку и самые длинные клыки, которые мне когда-либо доводилось видеть у змей. Глаза ее тоже белые и узкие; от шеи выступают тонкие, как бумага, похожие на крылья, наросты, а чешуйки ребристые, словно крупинки сахара.
Я отшатываюсь. Роза права (как всегда): я ничего подобного еще не видел. У некоторых змей от головы отходят тоненькие, похожие на пластиковые, щупальца.
- Я хочу вот эту, - говорит Роза, и мы со Скорпиусом смотрим на нее в замешательстве.
- Что? – спрашиваем мы в унисон, как два тупых эхо.
- Я хочу ее изучить. Помогите мне отодвинуть этот маленький ящик.
- Ты чокнулась? – я вижу, как вена на его шее вздувается. Он стоит совсем близко от меня, забыв о своем этикете, по которому обычно не приближается ко мне ближе, чем на двадцать сантиметров. – Отец меня убьет! Нельзя брать ни одной змеи.
- Я возьму только маленький, стоящий сзади ящик, - говорит она, пытаясь сдвинуть с места упомянутый ящик, зажатый со всех сторон другими. Я не дурак. Я вижу, что ящики поставлены друг на друга определенным образом и так, чтобы змеям поступал воздух через алюминиевые сетки. Так что вытащить один ящик из середины – все равно, что попытаться выудить апельсин из центра сложенной пирамидой кучи. Мы со Скорпиусом бросаемся вперед, чтобы предотвратить падение остальных ящиков. Запоздало я думаю о том, что же господин Малфой предпримет, если они все же упадут, и окажется, что я весь покрыт змеями и битым стеклом. Впрочем, мне можно об этом не беспокоиться, потому что я все равно буду трупом. Если господин Малфой меня не убьет, то отец – обязательно, или же, что гораздо более вероятно, я умру от страха прежде, чем они обо всем узнают.
При помощи Скорпиуса ей все же удается сдвинуть ящик. Пока она пробирается к окну, я как можно быстрее отступаю в центр комнаты. Все это время змея издает злобное шипение и яростное хлестанье. Ящик маленький, чуть ли не величиной с коробку от обуви, и Роза могла бы с легкостью удерживать его подмышкой. Но она, естественно, держит его так, чтобы он как можно дальше от нее находился. Роза смотрит через окно на плющ.
- Подержи-ка, - она протягивает Скорпиусу ящик, - я спущусь вниз, а ты мне его сбросишь. Я прокрадусь к машине и спрячу его в багажнике.
- Просто чудесный план, Лягушонок. Конечно же, мы абсолютно уверены в том, что задвижка не раскроется, и змея не вывалится тебе прямо на голову.
- А что, у тебя есть идея получше? Не забывай, что нам нельзя использовать магию вне школы.
- У меня есть, - говорю я, - что, если мы оставим змею здесь, спустимся вниз и будем ждать твою маму в саду, как и подобает примерным детям?
- Я не всегда с ним соглашаюсь, но думаю, что на сей раз Поттер говорит дело.
Теперь он со мной соглашается.
- Скорпиус, я только хочу изучить змею. Я отнесу ее мисс Луне, и она скажет, видела ли такую когда-нибудь, опасная ли она, можно ли ее держать дома – такого рода вещи. Ей можно доверять. Потом я ее верну. Я уверена, что мы сможем увидеться послезавтра. Я позабочусь об этом. Твой отец и не заметит, что она пропала. Ты сам сказал, что он заходит сюда только раз в два месяца.
Это явно смехотворный план, но Розу невозможно остановить. Я знаю: она сейчас вся на адреналине от предвкушения того, представившейся ей возможности изучить нечто необычное и неизвестное. Она не думает о последствиях. Она вообще ни о чем не думает! Она перекидывает обе ноги через окно и хватается за плющ. Мы высовываемся из окна, чтобы посмотреть, как она скатывается (в безумие, как я считаю). Я стараюсь не обращать внимания на яростные удары змеи в ящике.
- Как ты думаешь, почему он держит всех этих змей? – спрашивает меня Скорпиус.
- Откуда я знаю? Он же
твой отец, Пожиратель Смерти. Я понятия не имею, что он задумал.
Он поворачивается ко мне. Из-за того, что он так близко от меня стоит, я вижу - мое заявление его задело. И зачем я только… Вопиллер, полученный им от отца на первом курсе, изначально вызвал разговоры о том, что тот был Пожирателем Смерти, но именно я тогда подтвердил этот факт. Я ужасно себя чувствую, напомнив ему об этом сейчас, и пытаюсь пойти на попятный.
- То есть, я хочу сказать…
- Оставь.
- Скорпиус, - он меня игнорирует. Пытаясь перехватить коробку поудобнее, он меня толкает, и я теряю равновесие. Когда я выпрямляюсь, то сильно ударяюсь головой об оконную раму, и стекло разбивается, но порезов у меня нет.
- Чёрт! Прости меня, ради бога. Ты в порядке? - спрашивает он тоном, который по ошибке можно принять за отзывчивый, но я-то знаю, что он на такое не способен. Я тупо киваю, сбитый с толку, пока он внимательно осматривает меня на предмет повреждения мозга или ещё чего-нибудь. Он наклоняется ближе, чтобы продолжить осмотр, но останавливается в нескольких сантиметрах от моего лица. На секунду он заглядывает мне в глаза - секунду, которая, я знаю, могла бы всё изменить. Сейчас он не похож на того постоянно ухмыляющегося козла, которого я знаю. Сейчас он выглядит как живой человек с настоящими чувствами, и я вижу в его глазах всю ту боль и ярость, которые он обычно скрывает ото всех. И тут я то ли вздыхаю слишком громко, то ли моргаю, то ли что-то еще, но он теряет какую-то грандиозную мысль, которая должна была его вот-вот осенить, и момент упущен. Он быстро отворачивается и говорит:
- Гм, надеюсь, отец этого не слышал.
Я едва могу думать связными предложениями, но его слова возвращают меня к действительности. Я представляю себе, как господин Малфой вместе с тетей Гермионой натыкаются на нас, и хотя картинка в моей голове видится немного расплывчато, я знаю, чем это для меня закончится: эти двое меня убьют. А я еще слишком молод, чтобы умирать.
- Послушай, Роза не думает о последствиях, - говорю ему я. – Ты знаешь, какой она становится, когда дело касается возможности провести исследование. Ты же видел ее, когда она впервые оказалась в хогвартской библиотеке. Ты не можешь позволить ей взять эту змею. Твой отец тебя убьет. Моя тетя убьет Розу. А мой отец убьет меня за то, что я тут был и не вмешался, а я не могу себе позволить умереть сейчас. Имей в виду: я наложу на тебя ступефай, если у меня не будет другого выхода, - я выхватываю палочку, чтобы угроза прозвучала убедительнее.
-
Ты в состоянии накладывать на людей ступефай?
- Из всего сказанного мной,
это единственное, на чем ты заострил внимание?! – в гневе шиплю я, и тут происходит странная вещь: он улыбается. Я уж и не помню, когда Скорпиус искренне улыбался.
- Тебя могут отчислить за то, что ты используешь магию за пределами школы, - улыбка ослабевает, и вот он опять усмехается. Он явно подтрунивает надо мной.
Подтрунивает надо мной! И не своим обычным пренебрежительно-снисходительным тоном, а так, будто… будто мы друзья. Я заставляю себя от него отвернуться.
- Если я позволю Розе забрать эту змею, исключение из школы будет наименьшей из моих проблем.
Я бросаю на него косой взгляд. Он, похоже, собирается сказать что-то остроумное и саркастичное, но именно в этот момент змея сильно ударяет хвостом о ящик, и тот выскальзывает из его рук и падает через окно. Мое сердце уходит в пятки, и я с ужасом жду, когда крики Розы разорвут ночную тишину, но этого не происходит.
Я высовываюсь из окна и вижу, как она осторожно, чтобы не порезаться, поднимает упавший в изгородь… пустой ящик. Чертова змея скрылась!
- Скорпиус! Роза! Ал! – слышны голоса господина Малфоя и тети Гермионы, и мы пригибаемся, предварительно убедившись, что Роза спряталась за изгородью – изгородью, в которой, возможно, ползает ядовитая змея!
- Черт, мы срочно должны отсюда убираться.
Я прячу палочку, перекидываю ноги через окно и дотягиваюсь до плюща. С этой высоты виден весь садовый лабиринт; его расположенные кругами ходы освещены феями. Я вижу и крышу беседки, сделанную из стекла, и огромный кипарис с обвитым вокруг него плющом. Дерево нависает над беседкой, словно чудище, готовое к броску. Плющ не полностью покрывает строение, и я вижу, что господина Малфоя и тети Гермионы там уже нет. С того места, где я стою, мне их не видно, поэтому я предполагаю, что они находятся либо в другом конце поместья, либо внутри дома. Это плохо. Я издаю резкий свист, и Роза выглядывает из своего укрытия в изгороди. Она поднимается, и я вижу, что в ее волосах застрял листик вместе с феей, но это не страшно: главное, что огромная, белая змея не обвивается вокруг ее шеи, словно чешуйчатый шарф. Она осторожно снимает фею. Я подаю ей сигнал к бегству, и ее как ветром сносит.
Я опять протягиваю руку к плющу, который решает, что на нем сегодня уже достаточно пораскачивались двенадцатилетние балбесы, и поэтому отстраняется так далеко, что мне едва удается до него дотянуться.
- Скорпиус, помоги мне.
- И как же я тебе помогу?
- Держи меня за левую руку, чтобы подхватить, если я упаду.
- Ладно, - он хватает меня мертвой хваткой (как я понимаю, чтобы компенсировать влажность ладони). Я касаюсь пальцами ветки, и тут слышу шум за дверью.
- Черт! Это отец! Наверное, он сейчас сюда войдет. Хватай плющ, не то я тебя столкну, Поттер!
Я знаю, что хотя с некоторых пор господин Малфой прощает Скорпиусу всякого рода гадости, этот проступок вряд ли сойдет ему с рук. И я убежден, что Скорпиус скорее съест горящие угли, чем позволит, чтобы отец застал его в этой ситуации.
Я слышу звуки шагов, и Скорпиус бросается к окну. Он отпускает мою руку, и меня охватывает чувство потери, словно я держал его ладонь всю свою жизнь. Он что, серьезно собирается выпрыгнуть из окна, лишь бы его не поймали? Мне удается схватиться за плющ, но я не вижу Скорпиуса, он пропал. Мое сердце выпрыгивает из груди. В комнате вспыхивает свет, и я слышу, как закрывается дверь.
Святой Мерлин! Скорпиус все еще внутри!
Я слышу, как шаги стихают, а потом возобновляются; поочередно, то тяжелые, то легкие. У меня случается неконтролируемый приступ страха. Я различаю голос тети, доносящийся снаружи.
- И где же это ты была, юная леди?
- Мы играли в прятки. Сейчас была моя очередь водить.
- Почему ты так вспотела? На улице практически мороз! И почему у тебя в волосах листья? – на этот вопрос Роза не в состоянии внятно ответить.
- Ну что ж. Игра окончена. Пусть выходят. Где вы играли? В саду? – спрашивает господин Малфой.
Погодите-ка. Если он там, внизу, то кто же тогда сейчас в комнате вместе со Скорпиусом?
- Нет! Мы играли на той стороне.
Я могу лишь предположить, что Роза указала на противоположную сторону поместья, потому как знала, что если господин Малфой и тетя Гермиона только завернут за угол сада, то сразу же увидят меня, непонятно почему раскачивающегося на ветке плюща.
Шаги удаляются, и я опять слышу звук закрывающейся двери. Я карабкаюсь вверх по плющу, который изо всех сил старается меня скинуть, и каким-то образом ухитряюсь пробраться обратно в комнату живым и невредимым.
- Скорпиус, - шепчу я.
Он появляется из-за огромной башни то ли комода, то ли шкафа – в общем, какого-то высокого предмета мебели, накрытого белым чехлом, дрожа от страха и облегчения. Он непроизвольно потирает поясницу, и я могу только гадать, какого рода акробатические трюки он тут проделывал, пока прятался.
- Слава богу, с тобой всё в порядке. Пойдём отсюда. Роза отправила их на другую сторону твоего до безобразия огромного дома, - говорю я, взбираясь на подоконник.
- Ты меня не бросил?
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
- Почему я должен был тебя бросить?
Секунду он глядит на меня без выражения, а потом приходит в себя. И я понимаю, что он присвоил нашим, до сих пор неопределённым, отношениям статус дружбы. Пытаясь помочь ему избежать неловкости, я говорю:
- Конечно же, я тебя не бросил. Если ты попадёшься, то и я попадусь. Но как только мы отсюда выберемся и предстанем перед глазами тёти и твоего отца - тут уж каждый сам за себя, понятно?
Он закатывает глаза, а потом опять искренне мне улыбается.
Он первым спускается по плющу, и я за ним. Естественно, судьба не хочет отблагодарить меня за только что проявленную смелость, вместо этого решив поставить меня в очередную неловкую ситуацию. Я падаю на Скорпиуса. Опять. Он не бросает в меня заклятие, отсюда я делаю вывод, что падение его немного дезориентировало. Я чувствую себя ужасно и собираюсь спросить, всё ли с ним в порядке, но тут, к моему удивлению, слышу его замечание:
- Там, в комнате, был господин Нотт. Он взял яд у пары-тройки змей и влил его в пузырёк. А ещё он сделал несколько записей, и положил блокнот в застеклённый шкафчик.
Я не знаю, что на это ответить. Я неуклюже скатываюсь с него, не собираясь задумываться о подозрительном отсутствии реакции с его стороны на то, что я так долго копаюсь. Мой мозг слишком занят другими вещами - к примеру, тем, что лихорадочно ищет себе алиби.
Мы поворачиваем за угол дома и громко зовём Розу. Она прибегает, а за ней приходят и тётя с господином Малфоем.
- Где, чёрт возьми, вы были? - спрашивают оба одновременно.
- Играли в прятки, - отвечаю я, тяжело дыша.
Они пристально на меня смотрят. Я избегаю их взгляда.
Господин Нотт выходит из той же части дома, из которой только что пришла Роза, и, на наше счастье, отвлекает взрослых.
- Малфой, я пошёл. Я позже с тобой поговорю.
Господин Малфой кивает и смотрит, как господин Нотт уходит по дорожке.
Как только он проходит то место, где были ворота (которые всё ещё не материализовались заново), он дизаппарирует с громким треском.
- Ну что ж, и нам, пожалуй, пора. Малфой, подумай о том, что я сказала, - произносит тётя.
- Подумаю. Завтра я немного занят, но через пару дней с тобой свяжусь.
Мы возвращаемся к машине, а господин Малфой и Скорпиус стоят у своего величественного дома и провожают нас глазами. Тётя садится в машину, но не сразу ее заводит.
- Я знаю, что вы двое задумали какую-то пакость. Если я услышу хоть одну жалобу со стороны господина Малфоя об ущербе, нанесённом его собственности, или ещё что-нибудь, то вы серьёзно об этом пожалеете.
Перед тем, как завести машину, она в последний раз оборачивается на поместье и награждает его горящим взглядом.
- Уф! То я вообще не вижу Малфоя, то постоянно с ним встречаюсь - на вокзале, у себя дома, у
него дома, - бормочет она, выезжая на дорогу.
Я смотрю на Розу.
- Где змея? - одними губами спрашиваю я, на что она пожимает плечами и яростно трёт руками по куртке, будто пытается ее от чего-то оттереть. Мы сидим, молча уставившись друг на друга, понимая, какую кашу заварили. Мы всю дорогу стараемся не действовать тёте на нервы и не ввязываемся ни в какие передряги. Роза говорит, что хочет спать, и практически сразу засыпает, едва закончив предложение. Мы добираемся до их дома, и тётя разрешает мне отправиться к себе по каминной сети. Я ложусь в постель, когда уже почти полночь, и хотя я чувствую себя абсолютно уставшим, мой мозг работает на полную катушку. Он прокручивает всё, произошедшее за сегодня, останавливаясь на особенно важных вещах. Наконец я засыпаю, но просыпаюсь около шести, потому что мама с папой начинают меня допрашивать о том, почему Роза оказалась укушенной ядовитой змеей.
Вот же чёрт. Тётя Гермиона нас убьёт.
