Глава 6. ДругПодкупить охранников в Азкабане было непросто, но, на мое счастье, нечистые на руку люди есть везде. Я подкараулил момент, когда начальник крепости ушел домой, и подозвал к себе самого сговорчивого на вид стражника. Как назло, он оказался не только жаден до денег, но и болтлив.
— Только позавчера убрали дементоров. Да-да... Они отныне по особому приказу министра обязаны в горах жить небольшими общинами, значит, — разглагольствовал охранник, пока вел меня узкими коридорами к камере Малфоя. — В общем, как и троллей, их того, значит. Вот работка-то на наши головы, сэр. Раньше, конечно, народу магическому безопаснее было. Дементоров как его... не проведешь, значит. Спать им не надо, есть, получается, тоже. А мы люди. Нам ведь невмоготу целый день здесь сидеть, отлучаемся иногда по делам своим. Да и потом, зарплатка-то, я вам скажу, так себе.
Я поморщился, уловив запах перегара, исходивший от шагавшего впереди человека. Да уж, с такой охраной крепости заключенные быстро найдут способ сбежать.
* * *
Люциус сидел на полу, глядя в потолок.
— Здравствуй.
— А... Это ты, — меланхолично протянул Малфой. — Ну здравствуй.
Я как следует присмотрелся: в облике моего друга была пугающая отстраненность. Он всегда старался сохранять достойный вид, хотя, когда попал в опалу у Лорда, ему это удавалось все с большим трудом. Сейчас же Люциус выглядел просто ужасно: грязные волосы, неряшливая одежда, один рукав и вовсе оторван (интересно, как он умудрился?), взгляд потерянный. Подобное преображение я видел впервые за почти тридцать лет нашего знакомства.
Пройдясь по камере, я выглянул в узкое окно: зеленовато-синие волны с глухим ревом атаковали прибрежные скалы, горизонт был затянут тяжелыми облаками. Настолько зловещий пейзаж на любого будет действовать удручающе. Еще раз скептически осмотрев друга, я констатировал:
— Паршиво выглядишь.
Люциус рассмеялся. Через силу, без малейших признаков веселости.
— И смех у тебя нездоровый.
— Что поделать, — в тон мне ответил собеседник.
— Я тебя не узнаю, — вскипел я. — Недавно я услышал, что ты не имеешь ничего против, если все убийства Лорда припишут тебе.
— Разве не ясно, что мне отсюда не выйти? За мной столько всего, что денег не хватит откупиться, — вяло объяснил Люциус. — Я так сказал, чтобы авроров позлить.
Он взбесил меня не на шутку. Я взял его за плечи и хорошенько встряхнул.
— Что за бред ты несешь? Совсем крыша поехала? Не смей!
— Зачем ты пришел? — в глазах Люциуса вспыхнул недобрый огонек, он с силой оттолкнул меня, и я отлетел к противоположной стене. Его голос сорвался на хрипловатый крик. — Мне про тебя рассказали все! Ты продал меня Дамблдору! Ты продал меня Ордену! Теперь я понимаю... Ты не представляешь, сколько начинаешь понимать, сидя здесь! А я все гадал, как это Дамблдору удается идти на шаг впереди нас! Может, ты и общался со мной только ради того, чтобы потом побежать докладывать новому хозяину?!
Его слова задели меня за живое. Я снова подошел к нему, опустился рядом на пол. Закрыв глаза, я сказал:
— Послушай, только не перебивай, — перевел дыхание, подбирая нужные слова. — Верно, я давно предал Лорда и работал на другую сторону. Но предал я только его, не тебя. Я знаю тебя с детства. Ты первым увидел во мне личность, оценил по достоинству, поверил в меня. Я всегда уважал тебя, прислушивался к твоему мнению. Не думал, что ты забудешь об этом. Я не всегда мог поведать тебе о том, что со мной происходит, это верно. Но ты так и остался моим самым лучшим, настоящим другом и наверняка останешься им навсегда. Я не брошу тебя, слышишь, Люциус?
— Это все поэзия. Говори по делу. Пойми же, еще раз вернуть прежнее влияние едва ли получится, — глухо произнес Малфой. — Из-за меня Нарцисса и Драко не смогут принять в мэноре ни одну приличную семью: все отвернутся от них. Сейчас волшебники боятся себя скомпрометировать.
— Они нуждаются в тебе, а не в ком-то другом. Ты просто в отчаянии, Люциус, и не можешь здраво рассуждать. Вашей семье будет трудно в таком положении — это точно. Вы потеряли все связи в обществе, репутацию. Но без тебя Нарциссе не выбраться... Право, не знаю, чем для тебя является этот брак, но мне видно многое.
Он пропустил мои слова мимо ушей.
— Драко должны отпустить, он слишком мало знает. Запугают его и отпустят.
— Скорее всего, так и будет.
Поразмышляв, Люциус спросил:
— Ты пришел оказать моральную поддержку?
— Нет, я явился сюда, чтобы действовать.
— Не лучше ли подождать, пока буря уляжется и все забудется? — его привычная манера растягивать гласные успокоила меня.
— Нет, будет поздно. Пока кругом хаос, неорганизованность. Потом новый министр поймет, что к чему. Уже сейчас в Министерстве проверяют каждую палочку и ведут учет. Что до твоего дела… Ничего сверхсложного или невыполнимого, — я бодро поднялся на ноги и попросил Люциуса сделать то же. Когда он нехотя выполнил мою просьбу, я вынул волшебную палочку и негромко произнес:
— Империо.
* * *
Сработали сигнальные чары. Ко мне пожаловали гости. Вынув на всякий случай палочку, я бесшумно приблизился к двери.
— Северус, это я, Нарцисса... Я забыла прислать сову, — она еле выговаривала слова.
Из ее поведения я сделал вывод: Нарцисса была на грани. Только чувство полной безнадежности могло подтолкнуть ее к тому, чтобы просить о помощи.
Я впустил Нарциссу в темную прихожую и удивился, когда она без лишних церемоний прошла мимо меня и замерла посреди гостиной.
— Завтра состоится слушание, а мне так и не удалось подкупить судей. Всего несколько человек пошли со мной на контакт, да еще и не пообещали ничего конкретного, а деньги взяли, — упавшим голосом произнесла леди Малфой. Она не оборачивалась: не хотела, чтобы я видел ее лицо.
— Они боятся репортеров.
— Я не вынесу, Северус, — невпопад сказала Нарцисса. — Потерять их именно сейчас... — она подошла к окну, отдернула шторы.
В комнату ворвался полуденный свет, осветив ее унылое убранство. Погода стояла засушливая, в отличие от прошлого года, когда землю окутывали туманы. Настала пора первых признаков увядания лета: трава становилась соломой, воздух — застоявшимся, дни — знойными и бесконечно долгими. Такой провал во времени. Мир готовился к тому, чтобы начать все с чистого листа...
Мы же с Нарциссой отгородились от этого процесса, не зная, что делать. Мы ничего не ждали.
— Их обязаны выпустить. Я был у Люциуса. Все подготовил. Без показаний Поттера у них недостаточно доказательств, — с расстановкой произнес я. — На суд мне идти нежелательно, но сейчас сильное вмешательство и не нужно.
— В каком смысле?
— Запомни самое главное: ты должна заявить, что видела, как к твоему мужу применяли Империус.
— Это поможет? — она с сомнением посмотрела на меня.
Я возмущенно закатил глаза. Понимаю, что Нарциссе сейчас трудно, но сообразить уж можно было.
— Они вызовут колдомедиков или еще кого. Обнаруживающие чары покажут, что он некоторое время назад был под Империусом.
У Нарциссы странно блестели глаза, но, слава Мерлину, плакать она не стала. Всегда не выносил женских слез: смысла ровным счетом никакого, а негативных эмоций хоть отбавляй.
— Северус, не считай, что я забыла все, что ты сделал для нашей семьи. Знаешь, — я удивился тому, как изменился ее голос, — одно время я не понимала вашей с Люциусом дружбы: чистокровные предрассудки, должно быть... Забудь, даже не знаю, зачем я это говорю. Ты отныне часть нашей семьи. А может, ты уже давно ею стал, а я просто не замечала.
Нервы предательски дрогнули. Эти пафосные слова всколыхнули давно забытое мной желание иметь свою собственную, счастливую семью. Такие чувства всегда хранятся глубоко внутри. А потом всплывают неожиданно, замещая собой злость, раздражение. Становится тепло и уютно. Просто так, без причины. Тяжело было слышать эти слова в доме, в котором я так долго их ждал, но все же я был безмерно благодарен Нарциссе. Только не знал, как сказать.
Неловкость, похоже, сковала и ее. Нарцисса собралась уходить так же внезапно, как и явилась.
— Не сердись на Драко, он многое воспринимает неправильно, — сказала она напоследок, уже в прихожей.
Я отпер дверь. На пороге стояла Макгонагалл.
* * *
Вышел презабавный инцидент.
Смерив друг друга подозрительными взглядами, Нарцисса и Минерва одновременно произнесли:
— До скорой встречи.
— Я к вам по делу, Северус.
— До свидания! — повторила Нарцисса и, не взглянув больше на Макгонагалл, величаво прошествовала к калитке.
Когда эти две женщины стояли рядом, я невольно отметил про себя, до чего они похожи. Не внешне. Наверное, своим поведением. Каждую я знал не один год и раньше с уверенностью сказал бы, что у них нет ничего общего. А оно было, это почти неуловимое сходство. Так и не отойдя от изумления, я медленно перевел взгляд на Минерву.
— Не волнуйтесь, я не просто так пожаловала, — свела брови декан Гриффиндора. — Могу я наконец войти?
— О, ну разумеется, — я театральным взмахом руки предложил ей следовать в дом.
Макгонагалл обвела любопытным взглядом комнату: она была у меня в первый раз. Я редко появлялся в доме, который достался мне по наследству. Скорее всего, из-за тягостных воспоминаний, что хранили в себе эти стены. Но расстаться с домом я тоже не мог, хотя, признаться, иногда хотелось поджечь его и смотреть, как пламя поглощает кошмары, заключенные в нем. Я никогда не ставил перед собой задачи сделать дом пригодным для обитания, даже когда провел здесь все позапрошлое лето. Единственное, что я заставлял себя делать, чтобы он не казался заброшенным — приезжал пару раз в год, чтобы удостовериться, что здание не обветшало окончательно.
Минерва присела в потрепанное кресло и сказала:
— В школе отчаянно не хватает преподавателей. Я пришла предложить вам должность профессора Защиты от темных искусств.
Оставив ее слова без ответа, я сел напротив и соединил ладони вместе.
— А что Слагхорн? Он весь прошлый год пытался заставить меня подписать прошение об уходе.
— Он заявил, что собирается оставить работу, — не удивилась смене темы Макгонагалл. — Но если я его отпущу, мне придется искать еще и преподавателя по зельям.
— Не придется. Зельеварение буду преподавать я.
Она пристально посмотрела на меня, как будто высчитывая что-то в уме. Но из моего ответа Макгонагалл сделала неправильные выводы:
— Не сомневайтесь, на должность преподавателя Защиты вы имеете полное право.
— Вы меня не поняли, Минерва. Я хочу преподавать зелья, — раздраженно пояснил я. — Преподавание Защиты никогда не привлекало меня.
— Тогда я просто не представляю, кого мне искать на эту должность, — развела руками гриффиндорский декан.
— Это уже не мои проблемы, — я выдавил кривую улыбку.
Минерва фыркнула.
— Что ж... Буду ждать вас на первом учительском собрании 31-го августа, — точно, она ведь теперь директор, придется привыкать.
Распрощавшись с Минервой у калитки, я вернулся в приятную прохладу гостиной. Пошире раздвинул шторы, уткнулся лбом в оконное стекло. По искореженной крыше противоположного дома весело скакали блики, тощая собака с комьями шерсти на боках прошмыгнула во двор.
Я неожиданно ощутил прилив умиротворения. Замусоренный переулок перестал вызывать дискомфорт.
* * *
На следующий день почтовая сова принесла мне свежий выпуск «Пророка». Всю первую полосу занимала статья под громким заголовком: «Министерство продолжает освобождать Пожирателей». На колдографии Люциус и Драко под вспышки камер выходили из зала суда. Чего-то подобного я и ожидал, поэтому читать не стал.
Интереса ради пролистнул еще несколько страниц и наткнулся на материал с кричащим названием: «Пойдет ли Шеклболт по пути Фаджа и Скримджера?» Ну конечно, Скитер своего не упустит, постарается даже Кингсли репутацию подпортить.
* * *
Соединив руки за спиной, я брел рядом с Люциусом по садовой дорожке. Гравий хрустел под нашими ногами. На мне была самая легкая из имевшихся мантий: даже в тени было нестерпимо жарко.
Молчали. Каждый думал о своем. Я вспоминал один наш разговор, который состоялся, когда я только окончил школу: на руке появилась метка, по жилам растекалось ощущение приобщенности к чему-то по-настоящему великому.
Уже в первую войну не все видели в Темном Лорде человека, способного изменить мир, каким его тогда представлял себе я. Не только Лорд использовал сторонников для своих целей, но и его использовали. Оглядываясь на прошлое, зачастую начинаешь понимать истинные причины поступков людей.
Взять, к примеру, Малфоя. Он не был тупым животным, жаждущим крови, он убивал и пытал целенаправленно. Тогда это озадачивало меня, а сейчас... Кто я такой, чтобы осуждать своего друга?
Однажды я спросил, что заставляет его так поступать. Не напрямую, конечно, но смысл моего вопроса он уловил и ответил так: «Моя семья через века проносила знания, которые магглам не дано приобрести. Люди всегда боятся тех, кто выше, одареннее их, Северус. Они травят тех, кто умнее, стараются раздавить, потому что их больше, и они могут проникнуть в правительство и другие структуры, пропихнуть выгодные им идеи. Они расчистили путь в будущее для своих потомков, не обратив внимания на то, что не дают кому-то развивать силу, данную природой во всей ее полноте. Мне наплевать, поможет ли то, что я делаю, понять остальным магам, где их место в этом мире. То, что грязнокровки и магглы теперь чувствуют себя ничтожествами, приносит мне удовлетворение. Хотя порой они настолько глупы, что и этого не понимают. Почему они имеют право ощущать себя сильными, когда они слабее? Маглы не убивают нас физически, а порабощают наше сознание мнимой моралью, выгодной им. Не стоит принимать то, чему учат в школе, как данность, как точку отсчета. Если чувствуешь, что убийство необходимо — убей. Когда в немагических семьях рождаются отсталые в развитии дети, маглы заботятся о них, но втайне, на подсознательном уровне они желают им смерти. Якобы чтобы не мучать их, а на самом деле — чтобы не мучиться самим. Они считают, что бороться со своими инстинктивными желаниями — добро. Так вот, я тоже не хочу мучиться, Северус, и не буду. На что мне это их «добро», если чувствуешь, что твое достоинство унижено, твои знания объявлены вне закона?»
Я не до конца проникся подобной философией. Не знаю, что помешало. Обстановка, в которой я рос? Нет, это скорее подстегнуло бы меня. Разница в возрасте? В семнадцать лет я со всем максимализмом юности был поглощен более смелой задумкой — восстановлением могущества всех магов. Мне казалось, что личное благополучие сложится само собой: стоит только достигнуть глобальных целей, а все остальное приложится.
Здесь другое: моя совесть не приняла таких идей. Я многого хотел для себя, но не ценой чьих-то несчастий. Люциус же их просто не замечал.
Однако я догадывался, что меня он знал лучше, чем старался показать. У нас давно были странные отношения, основанные на самом извращенном вранье и предельной откровенности в некоторых вещах. И меня это устраивало. Именно такой человек всегда был нужен мне — тот, кто не верил моим словам, а судил только по поступкам. Тот, кто слышал, что я вру, и молчал.
— Драко противится, не хочет уезжать, но мы уговорим его. Здесь нас ничего хорошего не ждет, — оторвал меня от размышлений Люциус.
— Правильное решение.
Он искоса посмотрел на меня.
— Забыл узнать: как поживает твоя рана?
Пощупав повязку, я слегка удивился.
— Я не рассказывал тебе.
Малфой хитро усмехнулся.
— Меня насторожили тон Темного Лорда и твое долгое отсутствие. Медицинскими заклинаниями я владею из рук вон плохо: гувернеры этому не учат. Долго возился, вспоминая нейтрализующие змеиный яд чары. Твоих-то зелий под рукой не было. К тому же, я не такой мастер в беспалочковой магии, как Темный Лорд... Потом, правда, пришлось тебя оставить, когда я увидел, что Пожиратели направляются в Хогвартс. Но кровь остановить я смог. Хотя у меня большие сомнения, ядовита ли была змея, ведь мы видели, как она убивала, заглатывая жертву, а вот кусая... — цинично пошутил Люциус. — Могу я отныне считать, что мы квиты?
* * *
Когда я и Люциус подошли к парадному крыльцу, из холла вышли Драко с матерью. Нарцисса надменно улыбнулась мне, Малфой-младший, насупившись, смотрел в сторону. Я смерил бывшего ученика суровым взглядом. Все испытания прошедшего года наложили отпечаток на его характер, но во многом он так и остался избалованным ребенком. Надеюсь, когда-нибудь Драко перестанет вести себя по-детски.
— Куда ты теперь, Северус? — осведомилась Нарцисса.
— Слизерин сейчас нуждается в хорошем лидере как никогда, — мой взгляд устремился на скрывающееся за верхушками деревьев закатное солнце. — Я возвращаюсь в Хогвартс.
