Повестка ночи- Пойдем же. Я познакомлю тебя с Гевурой. Все же ему следует знать, что ты с нами. Один из нас.
- Это тот, кто пожирает звезды? - вежливо уточнил Пьеро.
Они парили вперед через звездное пространство. Хотя их осталось семеро, как сообщил Люцифер, это не означало, что похожие на них сущности не встречались повсюду. Но те как-то отличались от них. "Они не из нас", - туманно бросил Люцифер в качестве исчерпывающего пояснения.
- Полагаю, ты видел только его темную сторону, - заметил Люцифер по поводу предстоящей встречи, на которую он, не настаивая на согласии, увлекал за собой Пьеро. - У каждого из нас есть своя темная сторона. Даже у тебя. Ее появление зависит от... гммм... от источника ветра - с темной он стороны или исходит от Великого Эона. Знаешь, что те чудища, что выпрыгивают из тьмы, также были звездами? Их изуродовали злые потоки.
- Потоки? – Пьеро вспомнил, что временами что-то меняется в нем, но почему - так и не смог объяснить для себя. - Но как различать потоки?
- Вот в том–то и вопрос. Который стоит у нас на повестке ночи, - деловито сообщил Люцифер. - Мы решили объединиться. Арлекин предположил, что так как изначально мы были одним целым, то и теперь нам следует держаться вместе. Нам надо придумать, как уберечься от их участи.
С этими словами Люцифер, брезгливо поморщившись, пнул ногой одного из чудищ.
Чудище - рогатое одноглазое существо, порожденное больной фантазией древних обитателей хаоса – разозлилось и бросилось на обидчика. Существо оказалось намного больше, чем Пьеро прикинул сначала. Громадный и черный, как сама ночь, он поблескивал в звездном свете мощными мускулами, пытаясь разорвать длинными когтями Люцифера, смотревшегося рядом с ним блесткой света. Пьеро хотел помочь, но не представлял, что может противопоставить монстру. О чем только думал Люцифер, когда злил его? И что теперь делать? Но белокрылое создание только смеялось, ловко уворачиваясь от врага. Тот, все сильнее разъяряясь, метался, пропуская цель, а Люцифер откуда-то, будто бы из серебристого света, который струился в бесконечном пространстве вроде тонкого тумана, извлек длинный, тонкий, но весьма плотный предмет. Пьеро решил, что предмет красив, как ослепительный луч и возможно, только что на его глазах был сотворен, а Люцифер пронзил этим лучом чудовище. Мрачное создание ночи взвыло и растаяло без следа.
- Мы у цели, - как ни в чем ни бывало, сообщил Люцифер.
Пьеро, чувствовавший себя смущенным из-за того, что не смог помочь и только наблюдал за битвой, посмотрел перед собой.
Сначала он увидел фиолетовые пронзительно яркие точки, а потом они вытянулись и превратились в оранжевые, желтые и красные огни. Пламя шло по кругу, напоминая громадную корону.
- Что ж, нам, похоже, везет, - сказал рядом кто-то.
Пьеро обернулся. Существо перед ним отличалось удивительной худобой, было длинным и как-то нарочито некрасивым. Их тела еще не приняли законченной формы, но у существа оказались хорошо развитые ноги, руки, а на лице отчетливо проступали морщинки, будто бы застывшие от продолжительного смеха. Глаза существа отличались такой глубиной и ясностью, что даже Люцифер рядом с ним ненадолго терял свою ослепительность. Эти глаза были необыкновенно красивы и грустны, что плохо сочеталось с насмешливым выражением лица, вовсе не уродливого, как сначала показалось Пьеро, а такого же прекрасного, как у всех звездных созданий.
- Приветствую тебя, Арлекин, - Люцифер отвесил поклон длинной сутулой фигуре. При этом алмазно-синие глаза белокрылого красавца сделались ледяными, а черные глаза Арлекина остро блеснули, но на поклон он ответил не менее элегантно.
Арлекин внимательно разглядывал Пьеро, а потом протянул тому руку, узкую и жесткую, будто свет звезды, из которого все они состояли, сжался в нем до плотности луча Люцифера. Пьеро обменялся с Арлекином рукопожатием.
- Если мы придем все, нас пустят внутрь, - сказал Арлекин убежденно, но ухмылка совершенно покинула его лицо, а глаза сделались еще чернее и глубже.
- Очень было бы хорошо. Или это окажется твоей последней шуткой, - презрительно сказал еще один, перед которым все расступились.
Вообще их одновременно прибыло четверо. Их фигуры очень отличались размерами и очертаниями, которые Пьеро назвал бы женственными у двоих из них, потому что это слово само приходило ему в голову, когда он разглядывал их на фоне громадных и грубых спутников. Самая нежная и тихая на вид носила серебристый плащ с капюшоном, скрывавшим лицо, и пока Алтер мог сказать о ней только, что если бы не отсветы от ее спутников, он бы вряд ли ее заметил. Вторую с головы до ног усыпали алмазы и еще какие-то камни невиданной красоты. Она будто добыла их, облетев Вселенную, с единственной целью – украсить богатую тунику, сплошь сотканную из драгоценных всполохов погибших еще при рождении нового мира звезд. Она была красива, но ее пристальные серые глазки недобро воззрились на новенького, критически оценивая внешний вид. И была она бледной, словно всю силу искусства растратила на сотворения одежд и посоха, сиявшего в ее руке. Третье создание напоминало угловатую металлическую глыбу и едва излучало собственный холодный свет. Предводительствовал ими самый громадный из звездных существ, каких только доводилось видеть Пьеро, который знал о нем только то, что все звезды становились его пищей или клялись добровольно отдавать свою энергию понемногу. Одет он был в пурпурный плащ и поражал чрезмерной худобой, которая не могла объясняться недоеданием. При этом от него исходила незримая волна энергии, проникавшая даже сквозь покровы их тел. Во всяком случае Пьеро почудилось, что он тает, растворяется, а потом ощутил, что его высасывает, но это внезапно прекратилось. Пожиратель звезд сам остановился, а волна, которой он контролировал всех и вся в своем окружении, откатила назад.
- Вот и ты, - сказал он, и по его тонким губам пробежала жутковатая улыбочка, а черные глаза полыхнули красным.
С легким головокружением Пьеро рассматривал его, тщетно пытаясь ответить улыбкой на приветствие. Его только что хотели убить? Почему отказались от затеи? Или он так же невкусен для пурпурного существа, как для чудовищ, выскакивающих из темноты?
- Меня зовут Гевура. Ее, - он ткнул пальцем в сторону серебристой спутницы, - Ева. А это Коломбина.
Усыпанное драгоценными каменьями существо вежливо поклонилось.
- Я слышал о тебе, - продолжал Гевура. – Ты брезгуешь убивать, но при этом ты жив.
Это он сказал с нескрываемым удивлением и Пьеро даже показалось, что со скрытой яростью.
- Все наши прозвища лишь попытка как-то обозначить нашу суть, которая непостижима, как Великий Эон, который нас создал. Все, кто оказался недостоин чести Быть, уничтожены или стали нашими слугами.
- Есть еще целые сонмы созданий, которых мы не понимаем, которые никак не поддаются нам и еще миллиарды миллиардов непокоренных звезд, но они заведомо слабее и выживают тем, что прячутся, - мягко пояснил Люцифер.
Гевура гневно дернулся, и Пьеро ощутил, как волна ярости понеслась к Люциферу, но тот поднял ладонь, остановив волну, и с легкой улыбкой продолжал:
- …соответственно, из-за своей же трусости и немощи они потеряли право голоса.
Гевура с ненавистью буравил белокрылое создание огненно-красными глазами, но овладел собой.
- Здесь, - заговорил он снова с сожалением, - как ты видишь, все имеют равное право голоса. Даже ты. Хотя я пока не могу понять, зачем Эон позволил выжить столь… малоприспособленному к жестокому существованию созданию, как ты. Однако… Мудрость Его велика, и я покорно принимаю Его волю.
Тут все, даже Арлекин, наблюдавший за сценой знакомства с насмешливой улыбочкой, воздели куда-то в пространство над их головами руки и издали звук, напоминавший пение. Это показалось красивым Пьеро и, сам не зная как, он присоединился, отчего звук стал еще прекраснее.
- Звучит хорошо, - восхитилась Коломбина, когда они закончили. - Вот если бы еще Лилит присоединилась к нам…
- Уверен, мы справимся без нее! – вновь разъяряясь, заметил Гевура. – Она не одна из нас! Каким же слепцом надо быть, чтобы не замечать очевидного?! Она из тех самых непокорных звезд, что прячутся в темноте! О! Они повсюду!
При этих словах со все сторон стали раздаваться хлопки и шипение. Гевура стал оглядываться с видом охотника, выискивающего неуловимую добычу или наоборот – дичи, энергии которой жаждут рыскающие повсюду хищники.
Арлекино рассмеялся, заскакал вокруг, улюлюкая. Пьеро сообразил, кто издавал звуки, а Люцифер и Коломбина, обнявшись, всхлипывали от хохота. Серебристая Ева во всем этом безумии одна оставалась невозмутимой, но вдруг она медленным движением стянула капюшон, явив прекрасное, спокойное, как свет благополучно парящей в ночи звезды, лицо. На этом светлооком лице промелькнула ласковая улыбка.
- Лилит, - сказала Ева певуче, - Мы ждали только тебя.
