Chapter V. Миска с похлебкойМедленно, лениво возвращается к Леде сознание, прорываясь сквозь какой-то плотный сгусток тумана и света и шороха трактовой гальки под ногами марширующих не в такт гномов. Она с удивлением распахивает глаза и сперва видит только светло-серый колючий мех отворотов чьей-то жилетки поверх темно-синей жесткой рубахи, переводит взгляд дальше и замечает чуть дрожащую линию горизонта - поля, поля с изредка разрезающими их каменными уступами, светлое небо и редкие облака на нем. Леда вздыхает, тут же чувствуя солоноватый запах пота и масла, которое чувствовала еще рядом с троллями.
- Ты очнулась! - грохочет над ухом голос Фили, и в ее голове что-то разбивается на миллион осколков и больно впивается в затылок. Леда морщится, невольно сильнее сжимая пальцами отворот его жилетки. Все качается у нее перед глазами именно потому, что она находится на руках у гнома, а он движется в хвосте вереницы их отряда.
- Надо догнать Гэндальфа! - снова басит гном, и Леда мотает головой, едва-едва, чтобы не потревожить собственный мозг в черепной коробке.
- Нет-нет, не беги, пожалуйста. Меня сейчас стошнит, если ты будешь бежать и кричать мне в ухо.
Гном кивает и еще немного отстает, потому что начинает идти аккуратнее. Леда молча его благодарит, все еще сжимая руками отвороты его жилетки. От него пахнет не самым свежим ароматом, да и она не благоухает, но сейчас девушке кажется, что в более уютном месте она и не находилась с тех самых пор, как покинула дом Бильбо. У Фили теплая грудь, в глубине которой размеренно и гулко бьется сильное сердце. Леде так не хочется, чтобы оно останавливалось, что она рискует всем ради этого желания.
- Мой брат расстроится, узнав, что ты очнулась не у него на руках, - как бы между прочим говорит Фили, и Леда пытается уловить шутливый тон в его словах, но не находит.
- А где пони? - вместо ответа спрашивает она, понимая, что ничего сказать на эти слова не может. Гном немного перехватывает ее повыше - у Леды даже не возникает вопроса, почему он все еще несет ее, пришедшую в себя, и не проще ли опустить ее на землю, чтобы она сама шла.
- В суматохе все пони от нас сбежали, - говорит Фили. Видно, поэтому Леду несут на руках.
Затылок у нее все еще саднит, и нестерпимо хочется спать. Гном замечает это и кивает ее сонным глазам.
- Все хорошо, можешь еще поспать. До привала осталось недолго, да и ты совсем не тяжелая.
Леда доверчиво льнет к его груди снова и проваливается в объятия Морфея.
Очнуться во второй раз ей помогают чьи-то руки у себя на голове. Она чувствует прикосновения грубых пальцев к своему многострадальному затылку, и резко распахивает глаза, вдыхая тяжелый ночной воздух всеми силами своих легких.
- Прости, я потревожил тебя? - раздается у нее над головой голос Кили. Леда лежит на боку на чьем-то плаще - он, должно быть, принадлежит гному - головой на мягком вещмешке, и упирается взглядом в спину Бифуру или Бофуру.
- Что ты делаешь? - спрашивает Леда, пытаясь повернуть голову, но Кили кладет свободную руку ей на висок.
- Волшебник Радагаст просил менять тебе повязку на голове раз в полдня, - объясняет он, проделывая какие-то махинации. Леда удивленно вздыхает.
- Радагаст?
- Да. Он нашел нас сразу после Гэндальфа, вылечил тебе рану на голове и просил следить, - Кили заканчивает с ее затылком и отпускает из плена своих ладоней. - Вот я и слежу.
Леда чувствует благодарную улыбку, ползущую по лицу, и пытается согнать ее. В ночной темноте, слава Эру, ничего не видно.
Кили тем временем садится ближе к догорающему костру, подбрасывает в него еще веток и искоса наблюдает за девушкой, пока она поднимается с ноющего бока. Все мышцы и КОСТИ у нее болят, будто ее тащили волоком.
- А Радагаст - это такой седой старичок в смешной шапке, да? - спрашивает Леда, садясь на вещмешок, который только что был под ее головой. Кили усмехается, берет в руки первую попавшуюся палку и начинает затачивать об нее нож.
- Да, ты его знаешь?
Леда мотает головой, одновременно отмечая, что перед глазами больше ничего не плывет и не скачет. Она вынимает из волос застрявшие веточки, встряхивает головой, позволяя им спадать по спине, и расслабленно тянется руками вверх. И совсем не видит любопытных взглядов гнома на себе.
- Эх, а я так хотела посмотреть на его кроликов... - тянет девушка, отвлекая Кили от ему одному известных мыслей. Гном моргает, прогоняя наваждение. - Зачем он приходил?
- Поговорить с Гэндальфом. Кажется, на него кто-то напал. Или нет. Я не слушал их разговор, я...
Леда поворачивается к нему лицом, на щеках и волосах у нее играют искры костра. Кили отводит взор.
- Ты - что?
Гном молчит, и в ночной тишине его молчание еще тягостнее. Все вокруг уже спят и, видимо, сейчас его очередь дежурить, но отчего-то Леде кажется, что он вызвался добровольцем, потому что ему пришлось менять ей повязку и следить за ней, и... Мысли бегут вскачь, и здравый смысл не поспевает за ними; девушка тоже отворачивается к огню, пытаясь выровнять сбивчивое дыхание.
- Ты нес меня на руках? - почему-то спрашивает она, хотя прекрасно знает ответ. Кили кивает, и теперь его признание кажется неловким и смущающим, хотя Леда не должна испытывать смущения, ведь это просто вопрос. Ей не нравится атмосфера, повисшая между ними, и она начинает нервничать и злиться.
- Что произошло, пока я была в отключке? - спрашивает девушка, нарочно поднимая взгляд к гному. Он не знает, куда деваться от ее глаз и сидит неподвижно и сгорбленно, продолжая затачивать нож.
- Ничего особенного, - сбивчиво произносит Кили. - Мы потеряли пони, и теперь приходится идти пешком. Дядя сказал, что нам придется оставить тебя, если ты не очнешься, и мы с Фили решили нести тебя на себе. Ты совсем легкая, как пушинка, - на последней фразе он кидает на девушку мимолетный взгляд и улыбается. Леда хмурится еще больше, не знает, что делать с руками и кладет их себе на живот. Кили расценивает жест по-своему. - Хочешь поесть? Бильбо как раз оставил для тебя порцию. Правда, все миски он куда-то задевал, но я могу поискать, и мы вместе поедим...
Гном вскакивает с места и начинает метаться между котелком на огне и спящим невдалеке Бильбо, но Леда опускает взгляд вниз и видит его забытую на земле плошку.
- Не надо, Кили, все в порядке.
Он недоуменно оборачивается, все еще хочет разбудить хоббита, так что девушка тянет его обратно к себе и костру.
- Не буди его, все нормально. Здесь есть одна миска, поедим из нее.
- Но это моя... - неуверенно тянет Кили, и Леда видит, что он смущен. Его смятение она не понимает и только отмахивается.
- Ну, значит, я поем из твоей миски. Ты же не обидишься?
От традиционного варева пахнет так знакомо и обыкновенно, и Леда, вроде бы, уже должна возненавидеть эту похлебку, но, оказывается, она слишком проголодалась, чтобы быть привередой, и сейчас эта жижа из овощей и мяса кажется ей самой вкусной в мире. Она прихлебывает ее большой деревянной гномьей ложкой, совсем не обращая внимания на застывшего рядом Кили. Он так и не сел на свое место, он все еще стоит и широко распахнутыми глазами наблюдает, как девушка беззаботно ест из его тарелки. Его взгляд постепенно становится менее удивленным, и в нем появляется радость напополам с неверием, словно у ребенка, получившего желанный подарок.
Леда замечает его пристальный взор уже после того, как съедает всю порцию.
- Что? - она утирает длинным рукавом рубашки уголок рта и хмурится. - Что-то не так?
Кили мотает головой и почему-то улыбается широкой беззаботной улыбкой, от которой у девушки тянет в груди и хочется мгновенно отвернуться. Она кусает губу, понимая, что не может пойти на поводу внезапного желания и нагрубить гному просто за то, что он такой радостный. Леда злится и отворачивается, не глядя отдавая ему миску.
- Спасибо, - бурчит она и скатывается вниз, вновь укладываясь на плащ. Теперь у нее не остается сомнений, что он принадлежит Кили.
Он ничего не говорит, продолжая сидеть с посудой в руках у догорающего костра, и Леда чувствительным затылком ощущает на себе его взгляд, и это ей так не нравится, что она готова провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать его.
- Прекрати на меня пялиться, - грубо бросает девушка, скрещивает на груди руки и устремляет взгляд вверх, в небо, где ярко светят звезды, собранные в причудливые созвездия, каких не увидишь на ее Земле.
Мысли вяло текут в ее голове, и Леда впервые нарочно думает о доме. За все эти дни похода она вспоминала Швецию миллион раз, но всегда мимолетно и ненароком. У нее просто не было времени.
Теперь девушка лежит, прислушиваясь к ночным шорохам, храпу гномов и треску веток в костре, и не может не думать о доме.
Голова Кили оказывается рядом с ее, совсем близко, так что его чуть мокрые волосы касаются ее шеи. Днем что, был дождь? От него пахнет знакомым запахом мыла, и Леда невольно вдыхает чистый аромат. Или он мылся?
- У тебя есть семья, Леда? - спрашивает он до того, как она успевает поинтересоваться, и девушка молча удивляется, как их мысли сейчас совпали.
- Да, - просто говорит она и внезапно осознает, что не чувствует той грусти, которую должна ощущать. Пребывая в смятении из-за собственных чувств, девушка продолжает даже без поощрений со стороны гнома. - У меня есть мама, папа и младший брат. Ему всего пятнадцать. А еще у нас дома живет ручной хорек, его зовут Малфой.
- Малфой? - переспрашивает Кили и хихикает. - Какое странное имя. Хотя ручной хорек - это еще более странно. Зачем вы его держите? Это же дикое животное.
Леда усмехается, вспоминая, как брат говорил ей то же самое перед покупкой зверя. Малфой так и не стал домашним, все время кусался и норовил сбежать при первой же возможности - в общем, полностью оправдывал свое имя. И, как ни странно, нравился Леде именно за эти качества.
- Я не хотела делить дом с кошкой или собакой, как все. Мы с хорьком друг друга отлично понимали.
Кили молчит, и Леда слышит его тяжелое дыхание рядом с собой. У него гулко бьется в груди сердце, живое и трепетное, и внезапно Леда - впервые за все это время - радуется, что именно она попала в Средиземье, она, а не Дарла. Потому что та, скорее всего, оказалась бы в диком восторге, обязательно пошла бы с гномами и на Эребор, и в Ривендел и еще бог весть куда, но, если бы история повернулась именно так, как в ее любимых книгах, ни за что не стала бы ее менять. Пусто потому что здесь так принято, это негласное правило, чертов «канон», которому слепо следуют все преданные фанаты профессора Толкиена.
Окажись на ее месте Дарла, и бьющемуся рядом с Ледой гномьему сердцу пришел бы неминуемый конец.
Леда в который раз поправляет себя: если история будет такой, какую она знает, только в этом случае от нее будет хоть какая-то польза.
- Ты хочешь вернуться домой, Леда? - снова спрашивает Кили и даже задерживает дыхание. Девушка молчит, и он думает, что она заснула, приподнимается на локте, чтобы увидеть ее лицо, и замирает. Леда смотрит в небо, хмурится и выглядит расстроенной и сердитой одновременно. Кажется, эти два настроения живут в ней рука об руку.
- Я не знаю, - вдруг произносит она и сама не верит, что говорит эти слова. Леда кусает губы, переводит взгляд к Кили и пугается еще больше, видя его ждущие глаза. Она смотрят на нее с надеждой и какой-то просьбой, так что ей хочется закрыть лицо и спрятаться от его взора.
- Хочу, - говорит она после минутного замешательства. Взгляд Кили тускнеет, он снова ложится, и Леда испытывает облегчение. Ей сложно впускать в себя лишние чувства, и сейчас ей хватает установленных границ и правил, которые она сама для себя вывела. Нечего гномам лезть в ее голову.
- Гэндальф сказал, что в Ривенделе мне могут помочь, - тихо говорит девушка. Кили не отвечает, и она не продолжает свою речь. Леда давно решила, что не останется с эльфами и пойдет дальше, но Кили не обязательно это знать.
Гном лежит совсем рядом, слышит размеренное дыхание девушки и вдыхает слабый аромат, исходящий от ее волос. Они больше не пахнут цветами, теперь они даже не блестят и выглядят тусклыми, растрепанными и грязными. Но когда сегодня он перебирал их между своими пальцами, они показались ему мягкими, словно бархат.
Кили поднимает руку и невесомо касается рукой пряди волос Леды. Она уже спит и не чувствует дыхания гнома совсем рядом со своей шеей.
- Леда! - радостно выдыхает Бильбо, спеша ей навстречу и перешагивая через просыпающихся ворчащих гномов. Девушка видит его и раскидывает руки, чтобы обнять. После беспокойного сна весь разговор с Кили кажется ей еще более нервирующим, и она хотела бы забыть его, а не просыпаться нос к носу с гномом. Он все еще смотрит на нее так, словно она что-то не то говорит и делает, и это ее смущает. Снова.
- Доброе утро, милый Бильбо! - здоровается Леда и даже обнимает хоббита, пряча в его плече свою сумятицу. - Прости, я заставила тебя волноваться?
Он добродушно смеется, обвивая ее руками. У него мягкие пальцы, мягче, чем у всех гномов вместе взятых, и от него все еще пахнет чем-то домашним. Леде нравится его запах, с которым ассоциируется что-то теплое и родное, словно Бильбо не хоббит, а ее добрый родственник.
Среди гномов она вроде не чувствует себя чужой, только лишь неправильной, но эта мысль не дает ей довериться им окончательно.
- Выдвигаемся! - грохочет Торин, поднимая своих людей. Гномы наперебой приветствуют Леду, и она несмело им кивает и чуть улыбается - на большее ее не хватает, особенно когда рядом оказывается Кили. Его волосы растрепаны сильнее обычного и смяты на одном боку, и девушка понимает, что гном действительно засыпал с сырой головой. Он, правда, мылся?
- Доброе утро, - выдавливает из себя девушка и спешит вслед за Гэндальфом - волшебник шагает впереди всех, а Леде сейчас очень нужно поговорить с ним и узнать, что сказал ему Радагаст. Поэтому она сбегает от все еще какого-то странного Кили и мчится за стариком. Гном провожает ее задумчивым взглядом, которого девушка уже не видит.
- Гэндальф! - Леда спотыкается об корягу и добегает до мага уже вприпрыжку. - Доброе... черт! Доброе утро!
Волшебник благодушно кивает ей и шагает дальше, не сбавляя скорости. Его посох стучит по твердым камням на тракте.
- Скажи, ты вчера разговаривал с Радагастом, верно? Это мне Кили сказал. О чем вы говорили?
Леда начинает без разбега, и Гэндальф подозрительно косится в ее сторону, поглядывая на девушку сверху вниз из-под своего широкого капюшона. Леда до сих пор не может привыкнуть, что волшебник не носит широкополой остроконечной шляпы, похожей на ту, что распределяет учеников Хогвартса.
И почему она не попала в мир очкастого мага...
- Зачем ты хочешь знать о моих разговорах с другом? - спрашивает Гэндальф, обрывая Леду на нелепой мысли, и девушка встряхивает головой. Та уже не болит и даже не кружится, и она мысленно благодарит Радагаста за его мазь и повязки. И Кили, но уже тихо-тихо и вскользь.
- Если вы говорили о каких-нибудь темных силах, а ты собрался идти в какую-то там крепость богом забытую, то не ходи, - обрывает его насмешки девушка. Волшебник хмурится и чуть замедляет шаг, так что Леда может догнать его и шагает с ним уже вровень. - Гэндальф, что сказал тебе Радагаст?
Маг, как ему и следует по статусу и положению и, быть может, по какому-нибудь нерушимому кодексу волшебника, снова молчит, утаивая важную информацию, и Леда злится на его привычку говорить через раз и загадками.
- Про крепость, да? Что там живет страшный-страшный парнишка, который мертвых оживляет? - Леда спотыкается, потому что смотрит на Гэндальфа, а не на дорогу, и он, в конце концов, сдается.
- Что ты знаешь про это место, дитя? - волшебник снова пыхтит трубкой, Леда оглядывается на идущих чуть в отдалении гномов и понижает голос.
- Не ходи туда, Гэндальф. Там все очень плохо.
Он хмурится и кашляет, призывая девушку говорить дальше, и она еле сдерживает в себе порыв выдать все, как на духу.
- Что, ты думаешь, там прячется?
Маг вздыхает, оглядывая хрупкую фигурку Леды с ног до головы и обратно. Она понимает, какое впечатление производит на двухметрового старика, повидавшего уже весь этот мир вдоль и поперек, но от этого не теряется совершенно, и только в глубине ее мыслей стынет надежда, что вся-вся эта история совершенно не такая, какой она ее знает.
- Там живет темная сила, Леда, - наконец, говорит Гэндальф, нехотя выжимая из себя слова. - Некромант поселился в крепости Дол-Гулдур, он вытаскивает мертвых с того света и очерняет леса вокруг.
- А вот и нет! - резко восклицает девушка, громче, чем следует, потому что слышит позади удивленные роптания гномов. Она сердито поджимает губы и тянет Гэндальфа вниз, к ней, чуть ли не хватая того за бороду. - Не ходи туда, там тебя схватят и посадят в клетку, и будешь ты болтаться в воздухе, как рыба на крючке!
Она спохватывается, отпускает полы мантии волшебника, сжимает руки в кулаки и медленно выдыхает.
- Я могу ошибаться, и все это может оказаться не тем, что я знаю, - в который раз говорит Леда, словно мантру, эти слова, кидает на Гэндальфа вопросительный взгляд, но он молчит, пораженный ее резкой сменой настроения.
- Там скрываются орки, - добавляет девушка, кидает мимолетный взгляд на волшебника, и продолжает: - Много, почти армия. Я точно не знаю, откуда они, я в их национальностях не разбираюсь вообще... Или расах? Видах? А, не важно. Гэндальф, там живет не некромант, а...
Леда вскидывает голову, смотрит на мага снизу вверх, и выдыхает. Говорить ли ему свои опасения? Вдруг она ошибается? Не все в этом мире будет идти так, как было в фильме, и, черт возьми, вдруг она только пугает себя и других?
- Договаривай, - кивает Гэндальф. - Я понимаю, твои сведения могут оказаться ошибочными.
Она кусает губы, сжимает руки в кулаки.
- Тебе... Тебе знакомо имя Саурон?
На последнем слове волшебник резко останавливается, вскидывает посох, и воздух вокруг него снова начинает темнеть, словно неожиданно наступает вечер, и Леда испуганно поджимает губы, хмурится и отступает. Гномы, удивленные происходящим, тоже останавливаются.
- Что ты знаешь о всеобщем враге? - грохочет Гэндальф не своим голосом, Леда шарахается от него в сторону и упирается спиной в подошедшего Бильбо.
- Хватит пугать ее, Гэндальф! - сердито восклицает он, приобнимая девушку за плечи. Леда тяжело дышит, она в шоке от реакции мага, и ей хочется спрятать лицо в отворотах кафтана хоббита.
- Я сказала же, что могу ошибаться! Черт! - она делает еще несколько шагов назад, хватает ладонь Бильбо и отворачивается.
Гэндальф, вроде бы, успокаивается, тьмы вокруг него становится меньше, а затем она совсем пропадает. Леда снова слышит пение певчих птиц и смотрит поверх плеча Бильбо - глаза натыкаются на лицо Кили. Он обеспокоенно следит за ней и волшебником.
- Прости, дитя, - говорит Гэндальф, опуская капюшон. Леда видит, как тусклое солнце блестит на его седине. - Этого имени не слышали в Средиземье уже много сотен лет.
- Да-да, я понимаю, Тот-кого-нельзя-называть и все такое... - бормочет Леда. Гномы отходят дальше, и только Кили и Фили стоят рядом с ней и Бильбо. Хоббит все еще держит ее за руку.
- Мне не следовало повышать голос, милая, - тон Гэндальфа становится еще мягче. Леда отпускает ладонь Бильбо и кивает братьям у него за спиной. Они продолжают подозрительно коситься на волшебника.
- Ну, - девушка оборачивается, скрещивая на груди руки. - Можно мне договорить свои страшные-страшные сказки? Все нормально, милый, этот злой старик больше не будет чудить.
Бильбо нехотя кивает и отходит от них обоих. Кили и Фили совсем не следуют его примеру и остаются рядом с девушкой.
- Повторяю, я могу ошибаться, - фыркает Леда, смотрит на застывших братьев и идет к Гэндальфу. Они провожают ее молчаливыми взглядами, Фили тянет Кили за остальными сородичами.
- Так что ты знаешь? - тихо спрашивает маг, опускаясь на небольшой камень у тракта. Леда скребет носком сапога щебень под ногами.
- В той крепости живет не некромант, а Саурон, - на имени врага Гэндальф морщится, будто бы он в самом деле местный Волдеморт, и Леда недоуменно хмурит брови. Война с ним была ведь много лет назад, неужели его до сих пор страшатся, хотя считают мертвым?
- Еще там обитает Азог, собирает армию или что-то подобное... Гэндальф, он охотится за Торином и остальными, и если ты пойдешь туда, то оставишь всех без защиты, и сам рискуешь погибнуть!
Волшебник молчит, оставаясь загадкой для Леды, и ей хочется ударить его по седой голове, чтобы вбить туда хоть немного разума, но она стоит и ждет его решения. Наконец, когда голоса гномов они уже почти не слышат, Гэндальф встает с места.
- Почему ты не хочешь сказать все, что знаешь, дитя мое?
Леда кусает губы и хмурится, сомневаясь в правильности своих мыслей. Она уже думала над этим вопросом неоднократно.
- Что, если все, что мне известно, неправда? Я не хочу давать поводов для напрасного волнения и страхов, - она кивает себе, надеясь, что ее слова звучат так же убедительно, как девушка о них думает. - Я не могу знать наверняка, попадут ли гномы в пещеру к подгорному троллю или к эльфийскому королю, но если я вижу, что события развиваются точно так, как в фильме, я не могу молчать, подвергая всех лишней опасности, которую можно избежать. Иначе для чего я здесь?
Гэндальф кивает, вроде бы впечатленный ее ходом ее мысли, качает головой в сторону ушедших далеко вперед гномов, и они начинают идти следом за ними, неспешно, как на прогулке.
- Скажи мне, Леда из Эребру, ты доверяешь своим суждениям?
Вопрос ставит ее в тупик, девушка в нерешительности кусает губы.
- Я не знаю, - тихо говорит она, теребя кольцо на своем безымянном пальце - подарок от матери, который она никогда не снимает, в какой бы ситуации не оказалась. - Я могу ошибаться, я прекрасно это понимаю. Мне бы хотелось, чтобы ничего из того, что я знаю по фильму, не случалось, но каждый раз история повторяется, и я... - Леда вздыхает, опуская глаза себе под ноги. - Почему, даже зная, я не могу предотвратить ничего из того, что происходит?
Гэндальф поднимает ее лицо за подбородок и невесомо проводит пальцем по скуле. Леда смотрит на него, как зачарованная, ища ответы на все многочисленные вопросы, разрывающие ее голову с самого начала этого чертового путешествия.
- Все потому, что ты не доверяешь себе, - маг улыбается, но в его глазах Леда видит глубинную мудрость веков, которые ей никогда не постичь. - Ты не веришь в этот мир - и боишься, что он убьет тебя. Ты не доверяешь своим знаниям будущего, надеясь, что ничего не случится, но каждый раз происходит то, что ты уже знаешь, и тебя это пугает. Ты должна найти путь домой, но не знаешь, готова ли уйти из этого мира.
Леда отшатывается от него, часто-часто моргает, стараясь выровнять сбившееся дыхание, и мотает головой. То, что говорит Гэндальф - правда, и она знает все с самого начала, но свои смятения бережет для собственных размышлений. Она совсем не готовила себя к тому, что кто-то посторонний проберется в ее мысли.
Гэндальф опирается на свой посох, смотрит на девушку и понимает, кажется, все на свете, даже то, что она сама еще понять не в силах.
- У тебя есть цель, и я не буду спрашивать о ней, - говорит волшебник. Леда поднимает глаза, вглядывается в его лицо. - Но когда придет время, дитя, ты должна будешь сделать выбор, и он должен быть осознанным и твердым. Сомнения и неуверенность в собственном сердце не будут тебе помощниками, помни это.
Она запомнит.
Леда кивает ему, продолжая думать, что ее скорее разорвет на части, чем она сможет найти правильный ответ на свои же вопросы. Но вслух девушка ничего не говорит, продолжая упрямо топать рядом с Гэндальфом.
- Ты ведь не пойдешь в Дол-Гулдур? - тихо спрашивает она, косясь на волшебника. Он угрюмо кряхтит.
- Мне нужно посоветоваться с мудрейшими, - говорит он таким тоном, словно Леда обязана знать, кто они. Девушка закатывает глаза, пока маг не видит - ну не говорить же ему, что ее познания в средиземской истории весьма и весьма ограничены. Была бы здесь Дарла, она бы поняла сразу же. Или как раз с мудрейшими Леда знакома?
- Мы как раз направляемся в долину Имладрис. Как думаешь, владыка Элронд сможет помочь нам решить не только твою проблему, м?
Он подмигивает ей, и Леда усмехается. Может, самый древний эльф Средиземья действительно даст ответы на все эти вопросы...
Они не спешат нагнать отряд, хотя отстают уже на довольно приличное расстояние. Гэндальф размеренно покуривает трубку, поглядывает вперед на головы гномов и изредка замечает, что молодой племянник Торина оборачивается в их сторону чаще, чем даже Бильбо. Это кажется ему занятным наблюдением, но он не спешит поделиться им с молчаливой Ледой.
Девушка шагает почти в такт с волшебником, снова думает о доме и сердится на себя за эти некстати возникшие сейчас мысли. Ей нельзя отвлекаться на такое в пути, пока их может настичь любое проклятие.
И последним мысленным ругательством Леда словно в самом деле пророчит себе и другим кару: позади них слышится недовольное урчание, переходящее в странный рык, каких она никогда не слышала. Девушка оборачивается и видит бегущую по тракту мелкую точку, быстро растущую в размерах.
- Это варг! - выдыхает Гэндальф, хватая Леду за руку. - Бежим, дитя!
Они несутся со всех ног к отряду, Леда от страха даже не замечает, что им навстречу бегут гномы, ей кажется, что она одна на этой дороге и сейчас огромный волкооборотень сожрет ее одним махом.
- Леда! - кричит Кили изо всех сил своих легких, когда между девушкой и варгом остается всего несколько метров. Он останавливается на полпути, доставая из-за спины стрелу. Леда запинается, падает на землю, не успевая ухватиться за Гэндальфа, и слышит над головой яростный рык, который обрывается слишком резко, и над ней пролетает и падает тяжелое тело. Она кричит, из глаз от паники мгновенно льются слезы, и даже рука Фили не помогает ей не терять рассудок.
- Вставай, поднимайся! Леда! - гном готов тащить девушку на себе, но она находит в себе силы подняться, и они бегут дальше по тракту. Леда оглядывается за спину: варг повержен стрелой, точно такой же, какие болтаются в колчане у Кили, а в руках у него лук, и он ждет ее и брата, стоя между ними и отрядом, и Фили тянет ее за собой, уводя подальше от зверя, за которым уже следуют еще и еще.
Леда сжимает руку гнома, сердце колотится в ее груди, словно сумасшедшее, и ей так страшно, так внезапно страшно, что она ничего не понимает. И только Фили и Кили ведут ее в спасительное кольцо к остальным гномам.
