ЭкстраИстории не заканчивают только потому, что кто-то поставил точку и написал: «Это все». Истории живут и после того, как их перестают читать. Истории — это то, что возрождается из пепла раз за разом только для того, чтобы мы могли их еще раз вспомнить.
После точки не становится все резко хорошо, а «я тебя люблю» не бывает панацеей от всех болезней. Счастье рождается только там — на перепутье плохого и хорошего, где становится все равно, кто ты и откуда. Только там можно понять, что такое быть собой.
Десять лет спустя
— Грейнджер, хватит ныть, возьми себя в руки!
— Он не придет! — Она и сама не понимала, почему плачет, ведь все уже давно решено. Драко уехал в командировку, и теперь вот — в канун Нового года — должен вернуться. Но ей почему-то все время кажется, что Малфой не вернется, что нашел там кого-то другого, что останется в своей этой чертовой Франции навсегда.
Луна Лавгуд задумчиво терла свои сережки-редиски, сидя в кресле напротив. Ей доводы подруги вообще ни разу не казались убедительными, а скорее даже смешными. Честно говоря, она не представляла мира, где эти двое не вместе. Да, они часто ругались и наверняка будут и будут еще это делать, но все равно каждый раз сходились. Первые раз пять все и правда верили, что они порвали, а потом просто устроили тотализатор на количество дней, которые парочка проведет порознь.
— Гермиона, ты мелешь глупости, — устало заявила блондинка, отпустив наконец-то сережку и взяв со столика большую кружку ароматного какао. — О, зефирки! Обожаю зефирки. Гермиона, может, тебе того, плеснуть немного?
— Так, нужно взять себя в руки. Почитать какую-нибудь интересную книгу, отвлечься от работы и от этого Малфоя наконец, — Грейнджер вылезла из кресла и подошла к большому стенду с книгами. Женщина начала просматривать корешки, вытаскивая время от времени то один, то другой фолиант.
Луна незаметно от подруги закатила глаза. Вот точно сейчас Гермиона достанет какой-то крайне «увлекательный» труд известного, о Боже, рунолога и примется читать это. Нет, если бы она просто так читала, никто бы и слова не сказал… Короче говоря, очередную лекцию женщина слушать не хотела.
— Слушай, Гермиона, что-то мне подсказывает, что Малфой приготовил для тебя что-то особенное, — начала она вкрадчиво. Конечно, раскрывать сюрприз Драко не очень хотелось, но собственное состояние психики дороже.
Этого полунамека хватило — и через секунду брюнетка внимательно смотрела на Луну. План сработал, теперь оставалось потянуть немного времени.
— Говори.
Луна отпила какао, хитро улыбаясь. Радость от того, как она хитро придумала, не проходила.
— Не-а.
Конечно же, Гермиона все поняла. Она никогда не была глупой, вот только сама оказалась в плену своего любопытства. Все смешалось в голове, тысячи предположений, каждое хуже другого. Она села обратно в кресло и застыла. Она просто будет ждать, ведь осталось всего минут пять. Что? Всего пять минут? О ужас, ведь она совсем-совсем забыла о том, что нужно переодеться. Скоро заявится мужчина ее мечты, а она зареванная в старых штанах сидит и ноет.
Гермиона подорвалась и выбежала из комнаты, Луна только и слышала, как подруга громко ругается в спальне. Внезапно дверь открылась, и на пороге появился Драко Малфой. Время пожалело его, с каждым годом этот мужчина становился все прекрасней и прекрасней. Тонкие черты заострились, а когда-то платиновые волосы несколько потемнели, но это нисколько не портило его.
— Рада тебя видеть, Драко, но, пожалуй, я пойду, — сказала Луна, улыбаясь. Встала, поставила свою чашку на стол и подошла к Малфою. Ее же собственные волосы за эти десять лет совсем-совсем не изменись.
— И я очень рад тебя видеть, Луна, — Драко тоже улыбался. Теперь он это делал значительно чаще, чем в школе.
Мужчина подал ей пальто и быстро обнял.
— Нужно идти к мужу, сам понимаешь.
— Спасибо.
Когда дверь закрылась, Драко быстро осмотрел гостиную. Ничего не изменилось, все так же пахло домом, все так же хотелось никогда не покидать это место. Он неспешно разделся, а затем сел в то кресло, откуда только что встала гостья. Когда Малфой услышал голос Гермионы, что-то внутри сжалось и стало трудно дышать. Дар речи почему-то пропал.
— Луна, скажи мне, я хорошо выгляжу?
Едва Гермиона зашла в комнату, стало тесно. Она не сразу заметила, что Драко вернулся, но когда это поняла, тоже по какой-то причине не смогла сказать и слова.
За окном шел снег. Крупными хлопьями он оседал на голые деревья, на скользкие дорожки и на бордовые крыши. Небо совсем затянуло, но где-то там, очень далеко, звезды все равно светились. Никто не гулял, мороз пробирал до костей, а те редкие люди, которые быстро шли, плотно укутавшись в шарфы, спешили на всех парах домой.
И только из одного дома послышался женский визг и самое радостное в мире «да». А чей-то мужской голос что-то нежно шептал, но этого, к сожалению, уже не слышали ни любопытнейшие соседи, ни Рудольф, пролетающий как раз над Малфой-мэнором.
