Нити. Арчибальд. Лайк фо лайк, фоллов ту фоллов :D
Если серьезно - не терпится узнать ваше мнение.
Арчибальд шел на звук постоянно удаляющихся всхлипываний. Гораций, как обычно, задержал его допоздна, смысла возвращаться в Хогсмид не было - скоро утро - и парень решительной походкой направлялся в Больничное крыло, где ему добродушная мадам Помфри разрешала ночевать в таких случаях. По сравнению с относительно новой школой в Гейдельберге, Хогвартс казался мрачным и устрашающим, Сильбер насвистывал мелодию себе под нос, когда мимо него промелькнуло что-то воющее. С палочкой наготове немец осторожно следовал за звуком, заклинанием сделав свои шаги беззвучными.
Источник всхлипываний забился в нишу за гобеленом и продолжал издавать сдавленные рыдания. Боясь нарушить чье-то личное пространство, Бальд кашлянул - нытье прекратилось.
- Эй, я могу чем-то помочь? - из-за гобелена раздалось недовольное фырканье. Сильбер осветил помещение с помощью Люмоса, и увидел две торчащие из ниши ступни в женских туфельках для дома. Они показались ему знакомыми - такие обычно дает миссис Уизли своим гостям. - Я могу чем-то помочь?
- Да, можешь, если уберешься отсюда.
- Роксана? Что ты делаешь там ночью?
- Не твое собачье дело!
- Кто здесь? Студенты не по кроватям? - из коридора раздался голос Филча, послышались приближающиеся шаги и мяуканье кошки.
- Подвинься! - Арчибальд нырнул в нишу. - И спрячь свои ноги, иначе влетит обоим.
- Какого черта ты поперся сюда, и что ты вообще делаешь в Хогвартсе в такое время?
- Как-будто ты не знаешь, Уизли, чем я занимаюсь в вашей школе.
- Лижешь задницу Сли...
Филч приблизился к их укрытию вплотную, и Сильбер зажал неумолкающий рот Роксаны рукой.
- Кто здесь? - в десятый раз повторил завхоз, освещая участок коридора фонарем. Миссис Норис пыталась пролезть под гобелен, но он оказался надежно прикреплен к стене, и Аргус, помянув Моргану, отправился прочь.
- Провести тебя до гостиной? - Люмос снова озарил нишу, и лицо гриффиндорки, на котором вопросительно поднялась бровь, источало презрение и недоумение.
- Я вообще-то не для того оттуда ушла, чтобы возвращаться. Мне хорошо и тут, но спасибо за заботу.
- Не хочешь ничего рассказать?
- Нет.
Они сидели молча несколько минут. Не то, чтоб Арчибальд чувствовал необходимость тут прозябать, но теплые отношения с семьей Уизли предполагали, что в данной ситуации стоит остаться тут, и постеречь эту своенравную девчонку, пока она чего-нибудь не учудила.
- Ты уйдешь или нет? - Роксана даже не глянула на него, лишь снова высунула длинные ноги за гобелен.
- Нет.
Игра в молчанку продолжалась, пока Ксена внезапно, порывом не прижалась к плечу немца, резко и как-то болезненно обхватив туловище Сильбера руками.
- Спасибо.
Ханна сердилась на него за то, что он плохо выполняет свою работу, и, хотя мистер Лонгботтом относился более снисходительно к подающему надежды зельевару, Арчибальду все же влетело по первое число, и теперь он просиживал в кладовке над пабом, сводя счета, все то время, что должен был уделить лаборатории. Вернуться к возне с зельями удалось только через месяц, и как же Сильбер был рад мыть котлы Слизнорта, проверять бумажки и сидеть на отработках, а не в уютном и чистом пабе жены профессора.
В кабинете он нашел Ксену, и почему-то даже не удивился. Девушка сидела с чашкой чая напротив профессора и слушала его рассказ. Гораций был так увлечен, что жидкость из кружки расплескивалась на его рабочую мантию. Арчибальд тактично кашлянул, зельевар вышел из экстаза и обратил на него внимание.
- Представляете, мисс Уизли была так радушна, что задержалась после уроков и слушала, как ее мать первый раз пришла на собрание клуба Слизней. Роксана, я думаю, это время я засчитаю Вам за отработку. Можете отправляться в гостиную, тем более, время уже позднее. Арчибальд, будьте любезны, проведите юную мисс Уизли до гобелена Полной Дамы.
Сильбер заметил, как на секунду на лице девушки появилась гримаса. И чего она на него так взъелась?
- За что назначили отработки? Ты начала хамить преподавателям? - факелы на стенах еле горели, лицо Ксены выглядело уставшим. Шаги в коридоре отдавали эхом.
- Выключи тон старшего брата, - гриффиндорка снова насупилась, но складки на ее лице быстро расправились. - Я очень сильно поссорилась с Вайолет, и наслала на нее мышелетучий сглаз, у тети Джинни научилась. Мне повезло, и я попала на отработки к горе-Горацию. Он уже четвертую неделю рассказывает мне историю про мою мать и ее первый визит в клуб слизнячков. Как она и дядя Гарри дружили и все такое. Это нудно, но гораздо лучше, чем драить туалеты с Филчем или отрабатывать у Фергюсона, - во время диалога шестикурсница будто разговаривала сама с собой, ни разу не взглянув на Сильбера.
- Это было тогда, когда мы в последний раз с тобой виделись? Тогда, у гобелена?
- Да.
- Скажи, а что такого произошло, когда мы увиделись впервые, что ты до сих пор не можешь со мной нормально разговаривать? – Бальд аккуратно, чтобы не сделать Уизли больно, сжал ее плечо. Девушка уткнулась взглядом в носки школьных туфель. – Я знаком со всей твоей семьей, часто бываю у вас дома и все такое. Не подумай, что я набиваюсь тебе в лучшие друзья. Я думаю, для всех было бы легче, если бы мы общались как хорошие товарищи.
- Не для меня, - рука гриффиндорки легко выскользнула. Уизли бегом отправилась в гостиную.
Арчибальд в недоумении смотрел вслед убегающей девчонке. У нее явно не все в порядке с головой.
Роксана стояла за дверью, через потайную щель наблюдая за немцем. Вот он стоит, руки-в-брюки, глупо пялится на Полную Даму, разворачивается и быстрым шагом направляется вниз по лестнице. Уизли прислонилась спиной к внутренней двери и громко выдохнула, приводя в порядок сердцебиение.
Однажды с утра, в свой выходной, Арчибальд пришел на свою так называемую работу к Горацию и увидел за его столом хохочущую Гермиону. Профессор крутился вокруг почетной гостьи, сыпал остротами и даже не заметил вошедшего юношу.
- А, Бальд, заходи! Как твои дела? – миссис Уизли осведомилась совершенно домашним тоном.
- Чудесно. Мой германский товарищ передал мне парочку вещиц для наших с господином Слизнортом опытов.
- Привет, мама, ты звала меня? – в комнату вошла Роксана, со стопкой книг в руках.
- Здравствуй, дорогая. А я как раз хотела поговорить с тобой о следующем слете юных дарований. Я хочу, чтобы ты и профессор подготовили совершенно удивительный проект.
- Я думала, на этот раз это будут чары.
- Менять направление в научных работах – не лучшая стезя, скажи, Арчибальд? – юноша неуверенно кивнул головой. – Что ты скажешь?
- Хорошо с каждым годом развивать одну и ту же научную тему, каждый год дополняя ее чем-то новым, выводя на новый уровень свои познания.
- Но я и так из пальца высосала тему для доклада в прошлый раз! Я хочу взяться за чары! – линия на лбу Гермионы визуализировалась все больше и больше.
- Рокси, дорогая, а ты думала, хочется ли кому-то возиться с тобой и твоей работой над чарами, к которой ты за все это время даже пальца не приложила?
- Ты только что намекнула на то, что я бездарность? – дочь швырнула наземь свои бумажки.
- Я пойду поставлю чайник, - Слизнорт тактично кашлянул и убрался в свою подсобку. Гермиона подошла вплотную к гриффиндорке.
- Ты даже, не представляешь, как раздражаешь меня, - женщина взмахнула подолом мантии и скорым шагом покинула кабинет.
Из прилежащей комнаты было слышно шуршание коробок и звон посуды. Казалось, что время замедлило свой ход, было отчетливо видно, как неторопливо пылинки и мелкие частички препаратов для зелий кружатся в освещаемых солнцем потоках воздуха. Немец буквально слышал, как из слезных желез спешат скатиться по щекам капли соленой жидкости. Брови девушки моментально приняли форму домика, уголки губ опустились вниз, а ручейки воды потекли по вмиг порозовевшим щекам.
- Ну будет тебе, всего лишь мелкая бытовая ссора, - Арчибальд в один миг оказался возле плачущей студентки и стер большим пальцем крупную слезинку, добравшуюся до подбородка.
Роксана, как и в тот вечер за гобеленом, судорожно обняла его, продолжая беззвучно всхлипывать. Поток слез был знатным, парень почувствовал, как становится мокрым кусочек мантии и его теплый пуловер. Немец машинально гладил гриффиндорку по голове, шипя, как заботливая мать над разбившим коленку ребенком.
- Если хочешь, я помогу тебе с твоим докладом. Ты, я и Слизнорт сделаем хорошую работу, и Гермиона останется довольна.
- Меня это не волнует, ее одобрение меня вообще не волнует.
Уизли отстранилась, подняв на Бальда покрасневшие карие глаза.
- Поцелуй меня.
Арчибальд впал в ступор. С чего бы это сейчас РОКСАНЕ, которая его мягко говоря недолюбливает, просить его ее поцеловать? Пока юноша крутил мысли туда-сюда, по-детски милое личико, едва подходящее на лицо взрослой девушки, оказывалось все ближе и ближе. Роксана настойчиво смотрела ему в глаза и продолжала приобнимать его за талию. Пальцы девушки боязливо сжали мантию.
«Чтооооо? Только не дочь Гермионы, только не в кабинете Слизнорта, который кипятит воду в соседней комнате!» - твердил мозг, пока лица сближались. Роксана едва коснулась его губ, затем снова. Арчибальд закрыл глаза, так же осторожно сжимая в пальцах ее теплый свитер.
- Я уже несу вкусный облепиховый чай! – прозвучал голос зельевара. Девушка рукавом вытерла губы, с опаской, заговорщицком взглядом глядя на немца.
- Ты останешься пить чай со Слизнортом, а мне нужно уйти, - Бальд похлопал девушку по плечу и так же поспешно, как и Мони, вылетел из кабинета.
Произошедшее не укладывалось в голове. Нужно потом подойти к Рокси и объяснится. Ему еще не хватало влюбленности дочери его подруги, эти девочки просто невыносимы! А пока ему нужно найти мать этого непутевого создания.
В Хогвартсе ее не было, и, воспользовавшись одним из хорошо выученных потайных ходов, Арчибальд направился в место своей основной работы. Плетясь по темному коридору, завешанному паутиной, Сильбер думал, как бы получше объясниться со старшей Уизли, и как бы поделикатнее предложить свою помощь. Бальд чувствовал себя обязанным – Гермионе, а не Роксане – и решил, что наладить отношения родственниц просто таки его святой долг.
Он нашел нужную ему женщину на втором этаже «Трех метел» - глава МСММ жаловалась подруге школьных лет на свою дочь. Дождавшись окончания монолога, парень постучал, вошел – пришел, увидел и победил. Гермиона была очень обрадована его предложением. Осталось до конца разрешить вопрос с младшей Уизли.
Немец поступил как в лучших дамских романах – отправил ей письмо с местом встречи. Почему-то он был уверен, что девушка придет. Пусть даже с какими-то романтичными мыслями в голове, а скорее всего, так оно и будет.
В назначенное время гриффиндорка ждала его в пустующем кабинете в подземельях – было воскресенье, достаточно времени до отбоя, у них хватит времени обсудить все, не вызвав никаких подозрений.
- Я должна тебе кое-что сказать, - с размаху выпалила шестикурсница, глядя на него как вчера в кабинете зельеварения, отчего у Сильбера появилось желание побыстрее смыться - не подумай, что я собираюсь к тебе клеиться, или что я в тебя влюблена.
- Меня это мало интересует, но, если честно, этому факту я рад. Это… был твой первый поцелуй?
- Можно сказать, что да.
- Можно сказать или да?
- Поцелуйчики с соседом в детстве навряд ли считаются, - гриффиндорка закрыла лицо руками, - ты, наверное, думаешь, что я убогая. Недавно я подслушала, как Толкин с Рейвенкло рассказывала, как целовалась с нашим Джеймсом. Он и раньше лизался по закоулкам с какими-то девчонками, но не с Толкин! Это ведь… девушка его мечты, которой он добивался целый год. А я не целовалась еще ни с кем, в свои-то шестнадцать! Почему ты улыбаешься?
- Почему ты выбрала меня в качестве жертвы? Я для тебя как Толкин для Поттера – недосяжный идеал?
- Пфф, с чего ты вдруг взял? – лицо Роксаны приняло пурпурный оттенок. – Просто ты самый крутой и самый, попрошу заметить, взрослый парень из имеющихся в этой школе. В тот день, когда мы поссорились с Вайолет, я узнала, что она начала встречаться с парнем, который мне нравился, которому я думала, что тоже нравлюсь. Я, конечно, не стану ей трепаться о нашем с тобой поцелуе, но мне теперь будет гораздо проще смотреть на ее противную мордашку.
- Девушки! – Арчибальд вскинул руки к потолку и закатил глаза. – А теперь к делу. Мы с тобой замутим самую шикарную работу, и ты займешь заслуженное первое место. Только обещай трудиться и не подводить меня.
- А ты обещай – не отталкивать. Я не заставляю тебя с собой встречаться…
- Но мы могли бы быть друзьями.
- Именно.
- Почему недавно, когда я говорил тебе тоже самое, ты чуть ли не накинулась на меня с кулаками, а теперь предлагаешь свою дружбу? Раз уж мы тут откровенничаем, как лучшие подружки, - немец присел на парту, засунув руки в карманы своих свободных штанов, - то объясни мне, почему со дня нашего знакомства ты так злилась на меня?
- Вообще-то, я злилась на себя, сначала, конечно же, на тебя. Знаешь ли, все не любят, когда им их же недостатки тыкают в лицо. Ты вроде бы и сам о них знаешь, и понимаешь свою ущербность, но когда кто-то другой говорит тебе про то, например, что все твои награды и обсыпания похвалой – это заслуга громкого имени твоих родителей, то ты, даже прекрасно примирившись с этим фактом внутри себя, поневоле начинаешь ненавидеть обидчика, наполняться яростью. Потом я чувствовала себя виноватой, когда тебе не отдали заслуженное первое место. И мне казалось, что ты дружелюбный со мной только из-за того, что дружишь с мамой, а в душе тихо ненавидишь меня. И я злилась на себя за свои так называемые грехи. Но мне хотелось с тобой… дружить, потому что ты показался мне интересным еще во время конференции, я люблю умных людей, и до того, как я забрала твою награду, ты вел себя по отношению ко мне очень… просто, и непринужденно вел. Так я могу общаться только с Джеймсом, но у него в голове одна лишь любовь в последнее время, и мне нужен друг. Я, конечно, понимаю, что взамен на твою дружбу мне нечего предложить…
Арчибальд хотел было ответить, что это для него честь дружить с дочкой Уизли, и что его семья «заплатила» своим теплым приемом и дружелюбием за нее, но вовремя спохватился.
- На самом деле дружба ведь не сделка. Ты же не предлагаешь взамен ничего для Джеймса или Вайолет, обе стороны не выдвигают свои корыстные намерения друг другу.
- Вообще-то, Вайолет выдвигала.
- Вот и хорошо, что она встречается с тем парнем и больше не общается с тобой. Он глупый, раз не сумел рассмотреть в тебе то, что отсутствует в твоей подруге.
- Ты прав. Хватит сантиментов, я думаю, давай обговорим нашу, то есть мою, - Ксена хохотнула, - научную работу.
* * *
В больничном крыле послышался шорох, мы держали палочки наготове, но тревога оказалась ложной – в покоях никого не оказалось. Я приняла прежнее положение и уставилась на своего преподавателя воспаленными глазами.
- Рассказывай дальше.
- А что дальше, - немец сгорбился, снял ботинки и сел в позу йога на одну из больничных коек, - дальше мы виделись чуть ли не каждый день, чтобы успеть сделать все как можно лучше до дедлайна. У меня был опыт в постройке проектов, ведь над своим я бился в течении нескольких лет. Я учил ее всему – как держаться, какие фразы лучше выбрать, чтобы заинтересовать собеседника. Но и эта девочка кое-чему учила меня: цинизму и острым шуточкам, смеяться над собой. Я рос закомплексованным, обычным провинциальным парнем, которого в будущем ждет не лучшая судьба, к тому же, я немец, а у нас вообще туговато с эмоциями, с искренностью, чего не сказать про нее. Ксена прекрасно держалась на метле, хотя и не состояла в команде из-за протеста Гермионы, иногда в выходной день мы позволяли выбираться себе на поле и играть в квиддич вместе с командой Джима, а потом идти в мётлы и потягивать сливочное пиво. Я оставался на ночь, помогая Ханне, ведь именно эта работа приносила мне мой скромный заработок, а Уизли возвращалась с Джимом в Хогвартс. И в один из таких дней, когда она дружески чмокала меня в щеку на прощание, мне резко захотелось, чтобы она осталась тут, и я почувствовал укол ревности, когда она ушла через парадный вход с другими мальчишками. Затем была конференция, которая проводилась в Бразилии и на которую я не смог попасть, и меня посетило новое чувство – тревога. Я так боялся, чтобы она не облажалась, чтобы все прошло гладко, чтобы ее оценили по достоинству, самое страшное – Ксена так и не обретет уверенность и веру в свои способности, - Сильвер на минуту притих и улыбался, вспомнив что-то про себя. – Тогда, за ее гремящий успех, она выпросила у Гермионы небольшой омут памяти.
* * *
- Это весьма странный подарок по случаю твоей победы, - они сидели в ее комнате на третьем этаже, у самой крыши.
- Я его выпросила не просто так. Сейчас я тебе кое-что покажу, - гриффиндорка опустила в чашу тонкую струящуюся мысль, и жестом пригласила Бальда нырнуть. Там было много чего – и все ее выступление, и овации, и слезы гордости на глазах матери, и похвала от бразильского Министра. Правда, в этот раз девушка получила второе место, но оно было заслуженным. – Жаль, тебя там не было. Я очень переживала.
- Ты отлично справилась, тобой теперь все гордятся, наверное, - они оба захихикали. – Чем будешь заниматься остаток дня?
- Сейчас мы спустимся на обед, а потом, думала, погуляем с тобой где-нибудь, раз уж меня на пару дней освободили от учебы в Хоге.
- Извини, но я после обеда сразу на работу. Ханна злится на меня, как Гриндевальд на Дамблдора, из-за подготовки к МСММ я совсем забросил «мётлы».
- Это ты извини, - Уизли нахмурилась, - из-за меня у тебя проблемы. И вот еще что, у меня есть презент и для тебя, - рыжая вытянула из маленькой дорожной сумки небольшой сверток пергамента и протянула парню.
- Что? Ты суешь мне деньги? Какого черта? – Ксена закатила глаза.
- Это мой призовой фонд, денежный подарок со съезда. Ты возился со мной, и заслужил их гораздо больше меня. А еще у меня и так все есть, папа балует меня, и даже если чего нет – я попрошу, и он организует. И я сразу сказала им, что отдам это тебе, и родители меня похвалили. Так что, у тебя нет выбора. Ты давно не был дома, езжай и покути там как следует. Хочешь - купи какую-то полезную вещь, хочешь – спусти все на девчонок, но не отдавай мне их обратно.
- О да, - парень расхохотался, - спущу на девах, мой вариант.
- Кто тут шатает стены своим хохотом? – в комнату дочери заглянул высокий и статный мистер Уизли. – Спускайтесь на обед, Мони уже все накрыла. Чем вы тут занимаетесь, а?
- Я хвасталась Бальду своим омутом памяти.
- Надеюсь, там он увидел горячих бразильских девушек, - Фред подмигнул и, как подросток, начал спрыгивать вниз по лестнице.
* * *
- Почему ты снова молчишь? – лирические паузы в рассказе этого мужчины доводили меня до бешенства. За это время, что Арчи рассказывал о другой девушке, я прониклась симпатией к Роксане, полюбила ее, прожила этот отрезок ее жизни, где чужой человек становился родным. Мне не терпелось, когда Сильвер дойдет до части, где между ними что-то завязалось.
- Я вспоминаю. Это был апрель, и я был занят в «Метлах», и мы мало виделись, в мае я и Хагрид посадили все семейство на Хогвартс-экспресс, затем я заезжал в Уизли-холл попрощаться перед отъездом домой, но дети были в Норе, потом они семьей отправились во Францию к родственникам, пока я вкалывал в пабе у Ханны и подыскивал здание для собственной лаборатории. Но была одна вещь – мы исправно слали друг другу письма совиной почтой, не каждый день, конечно, два или три раза в неделю. Писали о своих мыслях, о планах на будущее, и каждый, ну я так точно, боялся неосторожно написать «мы» хоть в одной строчке. В августе Роксану с отцом унесло в какую-то дальнюю даль, они скитались в горах Чили и не выходили на связь с внешним миром, занятые поисками каких-то неясных артефактов, и я снова чувствовал, как тогда в пабе. Просто хотелось, чтобы она была рядом. Я много общался с Гермионой, Поттерами, помогал им в различных делах и окончательно влился в их семью, будто рос одним из многочисленных Уизли.
- Да-да, мое семейство именное такое, всепрощающее, всеобъемлющее, всепоглощающее. Те, кто хоть раз имел счастье в него затесаться – остаются в логове зверя навсегда.
- В общем, в то лето я как никогда ждал дождливого британского сентября.
