Глава 6Oh, this has gotta be the good life
This has gotta be the good life
This could really be a good life, good life
One Republic – Good life
1
Когда я открыла глаза, надо мной были звёзды. Я моргнула. Звёзды?
— Лежи тихо, милочка.
В следующий момент жгучая боль разлилась от колена вверх, но я лежала смирно - мне не привыкать. Увы, тихо лежать не получилось - я зашипела, как рассерженная кошка. В конце концов, я только что очнулась, а тут такое!
Аполлон закончил промывать рану и плотно перевязал её бинтом. Повреждено было бедро чуть выше колена и, кажется, ранка была совсем маленькая. Ну, насколько я могла судить, будучи не в состоянии подняться и осмотреть себя. К счастью, у Аполлона хватило такта накрыть меня покрывалом, хватит уже того, что он снял с меня штаны.
— Вот теперь можешь шевелиться, но лучше не надо.
Я смотрела на него, пока он мыл руки и вытирал их полотенцем, перебирал склянки на столе.
— Что случилось? — выдавила я наконец из себя.
Голос у меня был каркающий, а каждое слово царапало горло. Я закашлялась и стало ещё хуже. Аполлон приподнял меня за плечи и приложил к губам фляжку, заставляя выпить.
— Что за гадость?
Я оттолкнула питьё, едва сделала первый глоток, но Аполлон смотрел на меня строго, не убирая флягу, и я снова сделала глоток. На вкус это была редкостная мерзость: ледяная, с какими-то травинками и похожая на прокисшее молоко. Но даже от двух глотков мне стало намного легче.
— Тот напиток был лучше, — пожаловалась я, когда он опустил меня на подушку. — Которым ты поил меня в лагере.
Аполлон фыркнул, усаживаясь рядом на стул.
— Я бы не стал утверждать, что то, чем тебя поили в самом начале, пока ты была без сознания, было такое же вкусное, как сегодняшнее питьё.
Я скривилась, не желая даже представлять этот вкус.
— Что произошло?
— Совершенно очевидно, тебя задела мантикора перед своей трагической смертью.
Я посмотрела на него как смогла укоризненно, но он продолжал улыбаться.
— Если ты можешь прожигать меня взглядом, значит идёшь на поправку. Тебя, действительно, задела мантикора, но, к счастью, рана оказалась совсем крошечной - к завтрашнему утру яд полностью выйдет из организма и ты сможешь скакать так же резво, как и прежде. Возможно, даже на двух ножках.
Я поджала губы. Вероятно, всё, действительно, совсем неплохо, раз он позволяет себе отпускать шуточки о моём состоянии, но вот самой мне было не смешно - во всём теле была ужасная слабость, а голова раскалывалась на тысячу маленьких болящих и вопящих кусочков.
— А где я?
— В месте, которого избегала всеми способами. Ты в трейлере, милочка, в обещанной личной спальне с отдельным душем. Я, знаешь ли, не решился лезть в твою сумку, чтобы достать палатку.
— Это ты правильно, — пробормотала я. — Но звёзды?..
Он вскинул голову вверх.
— Да, это звёзды, — он встретил мой убийственный взгляд и, сжалившись, пояснил их появление в трейлере. — Панорамный потолок. Решил, ты будешь меньше ворчать, если устрою что-нибудь в этом духе. Тебе вроде нравится ночное небо?
Теперь я улыбнулась и он с видимым облегчением улыбнулся в ответ.
— Спасибо, — сейчас я благодарила его от всей души, не чувствуя никакой неловкости. — Спасибо, что спасаешь мою жизнь и, — я приподняла руку, указывая на небо. — И за это спасибо.
— И стоило столько времени спать в палатке? — хмыкнул Аполлон, поднимаясь. — Постарайся уснуть. Если что, я за стенкой, достаточно просто позвать.
— Я в курсе, что слух у тебя отменный, — усмехнулась я. — Ты всегда подслушиваешь мои разговоры с Талией?
— Нет, ты же иногда разговариваешь с другими людьми.
Аполлон рассмеялся собственной шутке и вышел вон, а я с улыбкой покачала головой. Яд мантикоры, наверное, размягчил мой мозг, и злиться на Феба я совершенно не могла.
Звёзды подмигивали мне с чёрного неба, сверкающие и переливающиеся всеми оттенками серебра, изредка скрываемые дымкой облаков. Я легко находила знакомые мне созвездия, вспоминая историю каждого из них. Где-то было и созвездие, посвящённое моему самому нелюбимому герою, по чьему следу мы теперь шли, но я, к счастью, не видела его.
Ему подарили бессмертие в звёздах, но был ли он его, действительно, достоин? Из-за Геракла я многие годы чуралась людей, особенно мужчин, и до недавнего времени всячески открещивалась от любых контактов с ними, особенно с героями. А потом судьба столкнула меня вначале с Перси, показав его готовность пожертвовать собой за друзей, его способность любить, а затем и с Аполлоном, весёлым повесой, который, на поверку, оказался отличным воином, надёжным напарником и заботливым целителем.
Аполлона почитают как бога, Перси как героя будут почитать лишь многие годы спустя, так кем людям восхищаться теперь? Кто достоин созвездия?
Смертные так искренно восхищаются Грецией античного периода, восхваляют искусство, изучают легенды, Шлиман даже ухитрился откопать Трою, но из всех героев они помнят лишь Геракла. Почему не Тесея, не Энея, не Ясона? Почему не величайшего из смертных, мужчину, которого уважала и я сама, Гектора? Если бы я выбирала, то именно он получил бы созвездие.
Я до сих пор, с тех самых времён, как моя богиня выступала на стороне Трои в войне, помню этого исполина с внимательным взглядом, помню его нежную жену и детей, помню, как он выходил на последний свой бой с...
— Ну конечно! — воскликнула я. — Ахиллес! Аполлон!
Феб стремительно влетел в комнату, видимо, и правда был за стеной.
— Что, у тебя галлюцинации? — он положил ладонь мне на лоб. — Тебе не стало хуже? С чего это ты зовёшь меня Ахиллесом?
— Да нет же! Ахиллес!
Он демонстративно вздохнул.
— Это я уже понял. Детка, тут у тебя есть я, прекрасный Аполлон, а ты...
Я его не слушала и замахала руками, требуя тишины.
— Вот у кого была вечная броня, вот кто умер от проклятия этих «доспехов»! Герой, который нам нужен, это вовсе не Геракл, это Ахиллес!
Аполлон, наконец, понял о чём я говорю и на секунду задумался.
— Тот неуязвимый парень из греков, которого я помог подстрелить? — уточнил он.
— Он самый.
Аполлон хлопнул в ладоши и просиял улыбкой.
— Как ты догадалась? — едва я открыла рот ответить, он тут же отмахнулся. — Не говори, не важно. Детка, ты гениальна!
— Я не детка, — привычно возразила я.
— Но гениальна же!
От избытка чувств он поцеловал меня в лоб. Я не успела увернуться и на пару секунд повисла неловкая тишина, когда мы оба поняли, что произошло. Аполлон прокашлялся, взяв себя в руки.
— Но что это значит? — спросил он. — Нам предстоит отправиться в Трою? Надеюсь, нет. Но я не очень представляю, где тут место, соответствующее Трое.
Я покачала головой, то есть помотала ею, поочерёдно касаясь щеками подушки.
— Нет, думаю, следует начать с самого начала его пути, а не с конца.
Он нахмурился.
— «Доспехи» - это та самая его неуязвимость, так? Значит, нам предстоит пойти в место, где он эти доспехи получил.
— Нам нужно найти Фетиду? — предположила я. — Это она его окунала, держа за пятку, она его мать.
Теперь Аполлон покачал головой и криво улыбнулся.
— Все знают, где он взял свои «доспехи». Боюсь, нам придётся навестить моего дядюшку.
2
С помощью Ириды мы связались с Подземным миром и милый дядюшка Аполлона выслал нам на встречу делегацию самых преданных своих слуг - фурий. Несомненным плюсом было то, что нам не пришлось тащиться в Лос-Анжелес и проходить через ворота вместе с мёртвыми, минуя прохиндея Харона и крошку Цербера, а это вполне могло искупить даже общество фурий. Ну, или почти.
Дворец Аида встретил нас подавляющей тишиной, полированным чёрным камнем и зелёным огнём жаровен. Дворец был, вне всяких сомнений, красив по-своему, но было в нём что-то пугающее, напоминающее о дворце на горе Отрис. В общем, мне не хотелось бы задерживаться в Подземном царстве и даже во дворце.
Фурии вели нас по длинным коридорам и галереям, украшенным статуями и витринами с прекраснейшими камнями, что только можно найти в недрах земли. В открытых галереях и переходах были огромные окна и арочные проёмы с великолепнейшими узорами, но и окна, и галереи, увы, выходили на поля асфоделей. Увидев бродящие там неприкаянные тени я невольно отшатнулась, неловко наткнувшись на Аполлона.
Фурия в образе сморщенной старушки рядом со мной дребезжаще засмеялась, но я продемонстрировала ей свой нож небесной бронзы и она замолчала, отодвигаясь подальше. Я вдохнула глубже, успокаиваясь. Воздух тут тоже был не самый лучший.
— Полагаю, затея умереть на руках безутешных друзей больше не кажется тебе такой привлекательной, как это было на горе Отрис? — поинтересовался Аполлон.
Я хмуро взглянула на него. Хотя он не выглядел издевающимся, вопрос был не самый вежливый.
— Определённо, нет. Едва ли мне понравилось бы бродить на полях асфоделей и вспоминать своё имя.
— Очень надеюсь, что не понравится, — прокаркала одна из фурий.
Аполлон сделал неуловимое движение рукой и фурия с визгом унеслась прочь. Её товарки сгорбились и со страхом покосились на бога.
— Ты попала бы в элизиум, — раздражённо сказал он мне, — не валяй дурака.
— Не хочу проверять.
Аполлон едва слышно фыркнул.
— Тогда тебе следует держаться поближе ко мне, милочка. У тебя какая-то особая страсть драться с ядовитыми монстрами и получать от них царапины.
Я смерила его укоризненным взглядом, но ничего не сказала. Что я могла бы сказать ему, когда он дважды уже лечил меня от яда? Я решила списать его резкие слова на общее гнетущее настроение Подземного мира.
Владыка Аида и его жена ждали нас в главном зале, сидя на высоких тронах: Аид был сосредоточен, Персефона - бледна. Я преклонила колени, Аполлон ограничился кивками.
— Аид, Персефона, — поприветствовал он.
— Аполлон, — в том же тоне ответил Аид.
— Зоя Ночная Тень, — кивнула мне Персефона. — Вот ты и здесь.
— Мы не задержимся, тётушка, — одарил её солнечной улыбкой Аполлон.
— И на обед не останетесь? — меланхолично поинтересовалась «тётушка».
— У нас заказан столик в ресторане, так что... — Аполлон развёл руками. — Надеюсь, это вас не слишком расстроит.
— Мы это переживём, — саркастически ответил Аид.
Мне показалось, что на губах у Персефоны мелькнула улыбка. Она встала со своего места и поманила меня к себе.
— Пойдём, Зоя. Оставим мужчин говорить о делах, а ты расскажешь мне новости верхнего мира.
Аид чуть приподнял брови и с насмешкой глянул на меня, Аполлон, кажется, готов был расхохотаться, а у меня не было никакого выбора и никакой силы перед этим шовинизмом. Я поднялась и пошла за Персефоной, прочь из зала, провожаемая насмешливыми взглядами фурий, которые разве что не повизгивали от восторга, останавливаемые разве что присутствием своего повелителя.
Персефона вела меня очередными коридорами. В бледном платье, осунувшаяся, с кожей светлее снега, она походила на приведение, и я не могла отделаться от желания пожалеть её. Она была похищена Аидом и оставлена тут насильно - ещё одна жертва мужского произвола.
— Хочу показать тебе кое-что.
Персефона взяла меня под руку, и я увидела что-то странное: она была усталой, но по сторонам смотрела скорее с удовольствием, чем с печалью.
Мы свернули налево, потом направо, а потом Персефона толкнула высокие бронзовые ворота, украшенные драгоценными камнями и объёмными изображениями растений, и мы вышли в сад, подобного которому я не видела в своей жизни.
Я замерла. Сад широкими террасами спускался куда-то вниз и мы стояли на самой верхней из этих террас, с которой открывался вид на Элизиум и огромное озеро с Блаженным Островом посреди него. Меня буквально атаковали тысячи запахов и всевозможных красок: деревья цвели и плодоносили среди зимы, растения и цветы всех земель верхнего мира мешались с причудливыми порождениями Подземного мира, целиком состоящими из драгоценных камней, и всюду вились крошечные птички, каких я никогда не видела, тоже из камней, и такой красоты, что все живые птицы вместе не сравнились бы с ними. Персефона привела меня в особое место, место, созданное для неё Аидом.
Богиня, словно зная, какие мысли сейчас толкутся у меня в голове, не находя выхода в словах, посмотрела на меня с улыбкой и взяла меня под руку, увлекая по дорожке.
— Не правда ли это прекрасно? Мне никогда не удавалось заинтересовать этим местом мать, ведь здесь, к счастью, нет ни одного зернового, — она вздохнула. — Каждую зиму мать причитает, что я здесь погибаю от тоски, но на деле...
Я вертела головой во все стороны. Едва ли мне удастся побывать здесь снова, и совершенно точно я не увижу ничего столь же прекрасного.
Мы вышли на площадку на краю террасы, покрытую сочной зелёной травкой, и Персефона направила меня к открытой беседке в центре, где на столе в изобилии лежали фрукты, а вокруг стола стояли лёгкие плетёные кресла со множеством расшитых подушек.
— Присаживайся, Зоя, — она указала мне на место напротив неё и взяла в руки нож, разрезая гранат. — Это ужасно несправедливо, что на тебя возложили это трудное дело - найти Луку Кастелана, но сейчас ты можешь отдохнуть.
— Это большая честь для меня, госпожа Персефона, оказаться здесь, благодарю вас, — кивнула я.
— Как долго вы с Аполлоном уже ищете этого мальчика?
— Несколько недель, — я задумалась. — Думаю, почти месяц. Мы потеряли много времени, когда шли по его следу, а затем, когда неправильно восприняли пророчество.
— Ох, так вы получили пророчество?
— Лука ускользал от нас, с каждым днём мы отставали всё больше и Аполлон решил, что нужно зайти с другого конца.
— Мудрое решение, — Персефона улыбнулась уголками губ. — Он всё больше валяет дурака, но при необходимости умеет шевелить мозгами.
Я с трудом удержала рвущийся наружу смех и опустила голову, сделав вид, что заинтересовалась узорами на столе, чтобы Персефона не увидела такого неуважительного отношения к богу.
— Итак, вы получили пророчество, — продолжала, богиня, как ни в чём не бывало. — И о чём оно?
— Оно, к сожалению, так же невразумительно, как и остальные. Оракул сказала, что Лука задумал надеть «вечные доспехи», которые таят в себе проклятие, и путь к этим доспехам нам должна была указать судьба храбрейшего героя.
— И вы решили, будто это Геракл, я полагаю? — фыркнула Персефона. — Распространённое заблуждение.
Я кивнула. Хоть кто-то меня понимает!
— Аполлон настоял на этом, а у меня не было других предложений, поэтому мы и отправились по тем местам, где Геракл совершал свои подвиги, в поисках подсказки, но, разумеется, ничего не нашли.
— Но как вы поняли, что ошиблись?
Я запнулась. Как, интересно, я это объясню? «Я думала о том, каким Геракл был козлом, и о том, как много других достойных герое было в истории». Отличный рассказ.
— Это было что-то вроде наития. Одна мысль зацепилась за другую и я как-то вспомнила об Ахиллесе.
Персефона тихо рассмеялась.
— Это несправедливо, что тебя отправили искать Луку Кастелана, — повторила богиня. — Но хорошо, что отправили именно тебя. Как знать, быть может Аполлон так и бродил бы по местам былой славы Геракла.
— Доверие, мне оказанное, большая честь, госпожа. Я вовсе не чувствую, что это несправедливо.
Персефона ласково улыбнулась мне.
— Это честь, дорогая Зоя, я не спорю, — она потянулась ко мне через стол и взяла меня за руку. Её белая ладонь была выпачкана соком граната. — Но честь эта не делает дело более лёгким. Олимпийским богам следовало бы заняться этим самим, но посмотри, лишь Аполлон взял на себя эту обязанность.
Я растерялась. Зачем богиня говорит мне это?
— Боги не могут вмешиваться в судьбы смертных.
Персефона снова тихо рассмеялась, словно я сказала какую-то забавную вещь.
— И тем не менее, сколько раз они это делали, дорогая? Боги любят вмешиваться в судьбы людей, но когда речь идёт о чём-то действительно важном, нас всех охватывает какой-то жутковатый фатализм. И мы вдруг вспоминаем, что не должны вмешиваться в судьбы смертных, повторяем эту фразу друг другу, чтобы поверить, и оставляем спасение мира героям.
Она замолчала и, отпустив мою руку, принялась чистить другой гранат. На руке моей не осталось и следа сока. Я пыталась сосредоточиться, понять, о чём говорит Персефона. Единственной из Олимпийских богов, кого я действительно хорошо знала, была Артемида, но у неё никогда не было этого состояния, описанного Персефоной. Пожалуй, и Аполлон этому подвержен не был. Но, возможно, дело в том, что от этого их защищает целеустремлённость одной и весёлость другого? Не было ли это то странное состояние, в котором пребывал Аполлон в то утро, когда мы решили направиться к Геракловым столбам?
— Зачем вы говорите мне это, госпожа? — решилась, наконец, спросить я.
Персефона подняла на меня глаза, совершенно серьёзные, без капли смеха.
— Затем, чтобы, когда ты столкнёшься с этим, ты была бы готова. Когда вы найдёте Луку Кастелана, на Олимпе будет страшный переполох. И тогда понадобится твоя помощь, Зоя, и помощь полубогов, чтобы решение было принято и исполнено.
— Какое решение?
— Верное, я полагаю.
Персефона снова опустила голову, а я нахмурилась, пытаясь понять, чего она добивается. Если добивается, а не соскучилась по разговорам с кем-то кроме богов.
Персефона изящным жестом разломила гранат и взяла одно зёрнышко, дразнясь, протягивая мне. Словно не она только что пугала меня ответственностью за судьбу мира. Улыбка у неё была волшебная - мягкая и светлая - и я поддалась её обаянию, улыбнулась и покачала головой, отказываясь от граната. Богиня хмыкнула и съела зёрнышко сама.
Я вдруг совершенно отчётливо поняла, ей хорошо в Подземном мире, с Аидом. Уж не знаю, почему она была бледной и усталой, но только не от тоски по верхнему миру.
— Подземный мир холоден и мрачен, Зоя, — она словно читала мои мысли, — Но он по-своему красив, — Персефона с видимым удовольствием ела гранат, который и обеспечил ей пребывание здесь. — Но, пожалуй, это место не для тебя. Тебе нужно солнце и свежий воздух, воля.
Я кивала. Персефона говорила с такой уверенностью, словно знала меня всю жизнь, но скажи про солнце и волю любой из Охотниц Артемиды и попадёшь точно в цель.
— Моя мать этого не понимает, но любое место станет домом, если есть тот, кто этого для тебя захочет.
Она чуть повела подбородком, указывая мне куда-то, и, обернувшись, я обнаружила, что по террасе внизу шагали Аид и Аполлон, о чём-то беседуя.
Аид, на которого, несомненно, и указывала Персефона, теперь, когда он не злился, не грозился кого-то убить, сверкая глазами, а просто внимательно слушал собеседника, безнадёжно терялся на фоне Аполлона, молодого, высокого и широкого в плечах, светловолосого и улыбчивого, в котором энергия, казалось, бурлила, словно он готов сорваться и бежать по саду, но подстраивается под степенный шаг Аида.
Персефона с хрустом разломила ещё один фрукт и этот звук отвлёк меня. Она выглядела совершенно довольной жизнью и я упорно не понимала, почему она так плохо выглядит. Меня это не касалось, но очень заботило, ведь Персефона была так добра ко мне.
— Тяжёлые времена, дорогая, — она словно прочла мои мысли. — Надвигается большая война, и я ничего не могу сделать для мужа, а мать донимает меня каждый день, выманивая поскорее вернуться в верхний мир, — Персефона покачала головой и улыбнулась мне. — Потому я бледная и усталая, а вовсе не от того, что зиму провожу здесь, что бы тебе ни рассказывали.
Я покраснела, смутившись, а Персефона лишь улыбнулась шире и коротко мне подмигнула. Затем богиня тут же приняла степенный вид и сделала такой жест, словно подзывала кого-то. Я обернулась. Подзывала она мужа и его гостя, которые уже успели подняться на верхнюю террасу.
— О чём вы договорились? — спросила Персефона. — Ведь договорились, я вижу.
Аид и Аполлон подошли к столу и за их спинами Зоя увидела призрака, не замеченного раньше. На том были старинные греческие доспехи, чёрные волосы были коротко острижены, открывая лицо закалённого в боях воина, покрытое шрамами. Шлем с плюмажем он держал в руках, глубоко кланяясь Персефоне, затем, менее почтительно, мне. Я холодно кивнула давнему знакомцу, который отобрал у меня подругу Пенфесилею и жестоко надругался над поверженным Гектором.
— Мы поставим кое-кого, — Аид кивнул на призрака, — У Стикса. Ахиллес отлично знает и место и все детали, связанные с обретением... кхм... доспехов, — Аид покачал головой, словно в который раз удивляясь глупости Оракула, использовавшего слово «доспехи».
— Мы могли бы вызвать Аргуса, — предложила Персефона. — В этот раз Гермес не станет его усыплять, полагаю.
Аид взял протянутый ею гранат и начал ощипывать фрукт.
— Мы, разумеется, можем сделать это, дорогая, но я бы не стал так уж доверять... — он покачал головой, обрывая предложение. — Разумеется, Ахиллес будет не единственным наблюдателем. Дети Ехидны тоже пригодятся - гидра, минотавр.
— Химера? — предложил Аполлон.
— И парочка эмпус, пожалуй, — согласно кивнул Аид.
— Грифоны?
— Бесполезные и тупые. Я думал о змиях.
Аид кивнул самому себе и щёлкнул пальцами. Одна из фурий, вившихся над его головой, улетела прочь, вероятно, собирать названных монстров.
— В любом случае, за рекой и всеми известными входами будет установлено строжайшее наблюдение, и едва этот полукровка здесь появится, я буду знать, — сказал он.
Аид опёрся о кресло своей жены, в то время как Аполлон сидел за столом рядом со мной и катал в руках гранат.
— Он не должен войти в воду, — настойчиво сказал Аполлон.
— Он до неё не дойдёт, — пообещал Аид.
Они словно скрепляли этими словами договор.
— Но мальчик должен жить, — перебила их Персефона.
Аполлон и Аид переглянулись. Аполлон вопросительно покосился на меня, словно спрашивая, не я ли подала ей эту мысль, но моё лицо, уверена, было не менее изумлённым.
— Дорогая... — начал владыка Подземного царства.
— Он должен жить, Аид, — твёрдо повторила Персефона. — До тех пор хотя бы, пока он не предстанет перед всеми богами и не скажет, где Кронос, что с ним и что они успели сделать.
Аполлон и Аид снова переглянулись, теперь с такими лицами, словно они впервые об этом подумали. Кажется, именно так и обстояло дело.
— Так и будет, дорогая — пообещал Аид.
— Ну, мы будем тут поблизости, — сказал Аполлон, вставая и протягивая мне руку, которую я не приняла, поднимаясь сама. — Если понадобимся, свяжитесь с нами той же Иридой.
— Мы дадим вам знать, когда мальчик будет здесь, — пообещала Персефона, которая, наверное, одна и пользовалась Иридой в Подземном мире.
— Пришлём за вами фурию, чтобы вы добрались быстрее, — любезно подтвердил Аид.
Мы с Фебом синхронно скривились от такой перспективы. Фурии где-то под потолком издали скрежещущий звук - что-то вроде трели соловья на их языке.
— А теперь, — Аид щёлкнул и одна из фурий слетела к нам, — вас проводят, — бог язвительно улыбнулся. — У вас, помнится, столик заказан.
Лицо Аполлона разгладилось, а я тяжело вздохнула.
