МузыкантМягкая и такая ненавязчивая музыка играла в наушника, чей-то голос говорил о чем-то лишь ему известном, о каком-то смысле, что скрыт от других. Я не пытался вслушиваться, я уже давно помню ее наизусть – от начала и до конца, - и при желании могу спеть ее. Сейчас мне хотелось просто подумать о чем-то своем, но при этом не слышать людей. Мне нужно подумать. Мне не нужны люди. Мне нужен лишь я…
Легкий ветер слегка шевелил листву деревьев в саду, предвещая скорые морозы, предвещая уход лета и приход осени. Был уже почти конец сентября, но погода все равно была теплой и солнечной – лишь редкие дожди напоминали о времени года. Деревья так же не слишком спешили менять свой окрас и сбрасывать листву, но все равно понемногу желтели, краснели и опадали. Я любил это время года, люблю легкую прохладу, люблю желтеющую листву и люблю редкие дожди. Осень наводит меня на разные мысли.
Некоторые цветы все еще цветут, ожидая первых холодов, ожидая свое гибели или же долгого сна. Я любил наблюдать за этими растениями и любил немного им помогать – выпросил разрешения иногда ухаживать за садом. Я любил смотреть на то, как все эти цветы стараются, тянутся вверх, впитывают даже малейшую влагу – и все ради одного мгновения. Только ради момента, когда они могут показать всю свою красоту миру и в конце умереть. Смотря на это, невольно я думал и о людях. Часто я видел своих одноклассниц, которые подобны этим самым цветам – они прихорашиваются, худеют, страдая от разных диет, ухаживают каждый день за собой, тратят часы своей жизни лишь ради одного мгновения, когда кто-нибудь из парней взглянет на нее и полюбит. Столько сил, столько времени, столько стараний. Я не могу этого понять. Я не могу понять этого стремления к красоте. Может со мной что-то не так?
По тропинке, через весь сад, дохожу до небольшого сарая, в котором находятся все инструменты для сада. Обычно мистер Ливерпуль в это время находится в саду, а потому дверь должна быть открыта. Замка не было – значит, я прав. Захожу внутрь и беру лейку – пора было вновь немного помочь цветам в их немного странной жизни. Интересно, а помогает ли кто-то людям вот так же? Кто-то, кто может слегка избавить от возникших проблем, как я сейчас помогу цветам избавиться от жажды? Обычно этого кого-то называют Богом, но есть ли он? Обычно я видел лишь, как люди помогают друг другу, но ни разу не видел, как кто-то сверху посылает людям спасение. Хотя, растения тоже не видят, чтобы их кто-то поливал, помогая – для них это просто дождь, который так вовремя пошел. Мы можем и не видеть этой помощи, которую нам посылают…
Чтобы не ходить несколько раз за водой, беру с собой еще и ведро и иду к крану, что находился не так далеко. Сначала набираю воду в лейку, потом в ведро. Я мог бы, конечно, взять шланг и все полить, а не ходить туда-сюда, но почему-то мне нравилось вновь и вновь прогуливаться вдоль всего сада, словно это что-то вроде ритуала. А в наушниках певцы сменяют друг друга: с мягкой мелодии на что-то более грубое, более осмысленное и земное. А вместе с этим меняются и мои мысли. Теперь уже мне хочется думать о чем-то масштабном и реальном, о чем-то существенном. И так каждый раз – исполнитель за исполнителем, мелодия за мелодией, мысль за мыслью…
- Как всегда один, Музыкант? – неожиданно вырывает из омута мыслей меня знакомый голос.
Местный Принц, как прозвал его Джек, так бесцеремонно вырвавший из одного моего уха наушник, стоял за моей спиной и улыбался. Его обычная идеальность, из-за которой он нравился многим дамам, была при нем: аристократичное лицо, легкая бледность кожи, длинные, ровные, золотистые волосы, заплетенные лишь на конце в косу, и голубые глаза, в которых всегда плясали пакостливые искры. А моему уху было больно – так резко выдирать наушник! Я не люблю ругаться, не люблю спорить и не люблю ввязываться в проблемы. Хочу спокойно жить и желательно подальше от таких, как Эвин де Серифонг, которого так же именуют Принцем. Он часто себя ведет подобным образом: резко вырывает наушники, не дает спокойно подумать, вечно докучает, надоедает всеми своими «странными» шутками, - но я все равно стараюсь сохранять спокойствие ведь все-таки он мой сосед по комнате… и всегда рядом… постоянно.
- Во-первых, прояви хоть каплю уважения и обращайся ко мне по имени, а во-вторых, мне было больно, - проговариваю я, смотря на его нахальную ухмылку. Точно какой-нибудь сын высокоподченного господина потешается над слугой. Это немного злило, но я все равно старался сохранить спокойствие и ясность ума.
Принц не сильно выше – где-то на пять или чуть больше сантиметров, – но он все равно каким-то образом умудряется это использовать против меня. Он всегда ходит прямо, всегда слегка приподняв голову, и всегда смотрит так, словно ты в чем-то перед ним виноват. Например, ты все еще существуешь. И он всегда смотрел на меня сверху вниз из-за этих жалких пяти сантиметров, но не с призрением или снисхождением, а как-то игриво и нахально. С самого начала почему-то он так смотрел на нас: на меня и на всех Особенных. Кроме Джека. Джек всегда был исключением.
- А ведь я просто хотел предложить помощь свою, - слегка наклонив голову в бок и прикрыв глаза, произносит Эвин, изображая на лице поддельную грусть. И его любимый жест – поправляет двумя пальцами свои очки, которые слегка сползли. Идеальный образ для завоевания всех сердец, не зависимо от пола и возраста. Не зря же он является любимцем многих девиц и не зря прослыл он лавеласом. Жалкий врун.
- В сарае есть еще лейки и ведра. Если не боишься надорваться, то можешь сходить за ними, - как можно быстро проговариваю, вырываю из его рук наушник, ставлю на место и продолжаю заниматься своим делом.
Цветок за цветком, клумба за клумбой. Все это уже на автомате делаю, уже по привычке. С того дня, как меня отправили сюда учиться вместе с сестрой, я начал ухаживать за этим садом. Не только поливал, но и сажал новые цветы, полол, помогал бороться с вредителями. Я уже привык к этому месту и к этому саду. Для меня это уже стало домом. Столько лет…
И вновь я погрузился в размышления, не заметив, куда иду, лишь по привычки помня, где следующая лунка. А потому не заметил корень дерева, который довольно сильно выступал из земли. Я упал, лейка тоже и ведро. Кажется, на кого-то.
- Я, конечно, думал, что мне стоит помыться, но не в одежде и не на улице, - слышу замечание какого-то парня. Нет, ни какого-то, а вполне знакомого. Кажется, это был Джек.
- Прости, - уже как-то по привычке произношу.
Для меня это уже не впервой, как и для Джека. Он уже привык меня обвинять в чем-то вполне обоснованно, а я уже привык извиняться. Именно с этого и началось наше знакомство.
- С тобой у меня вечно неприятности. Не знаешь случайно, почему? – Джек встает со скамейки и медленно разворачивается, снимая со своей головы ведро. Злосчастное ведро…
Я молчу, спокойно наблюдая за ним – ведром. Сначала оно в руках, потом на земле. Какая-то гусеница, ярко-зеленая, зачем-то поднимается вдоль железной стенки. Суицид? Для гусеницы слишком странно. Этот глупый поступок свойствен лишь людям, которые совершенно не ценят каждый миг и секунду. Это свойственно лишь нам…
- Хей, Хиппи! – чуть ли не в самое ухо мне прокричал Джек. Вновь мне мешают.
Хочу возмутиться, но замечаю человека, который подошел. Видимо, именно его звал Джек.
Высокий, может немного выше Принца, в яркой одежде, с длинными красными волосами и круглыми солнцезащитными очками. Еще один странный. Еще одна проблема.
Разворачиваюсь и хочу уйти заниматься своими делами или же забраться в какой-нибудь пустой уголок этой академии. Куда-нибудь, где будет меньше людей, меньше шума, больше одиночества. Не люблю я все-таки многолюдные компании, не люблю общаться и придумывать, о чем же еще поговорить. Не люблю, когда мне мешают, если я стараюсь остаться в одиночестве. Не люблю всех этих позитивных людей… не люблю притворяться…
- Ты куда собрался? – меня довольно быстро остановила цепкая рука Джека. Одним движением он заставляет развернуться и встретиться лицом к лицу с ярким-странным парнем.
- Тебя я уже полил. Нужно и остальных полить, - и вывернувшись из руки, быстро покидаю их. Подальше от этих людей, подальше от всех.
