Наверстать упущенное. День второй.Смотри, как роща зеленеет,
Палящим солнцем облита,
А в ней – какою негой веет
От каждой ветки и листа!
Войдем и сядем над корнями
Дерев, поимых родником, –
Там, где, обвеянный их мглами,
Он шепчет в сумраке немом.
Над нами бредят их вершины,
В полдневный зной погружены,
И лишь порою крик орлиный
До нас доходит с вышины...
Ф. И. Тютчев.
— Вставай, ну же, вставай!
Раннее утро. Фред еще спал, закутавшись в одеяло с головой. У меня были большие планы на этот день. И в них, разумеется, участвовал один из близнецов Уизли.
— Просыпайся!
Я принялась тормошить его с большей силой. Затем раздвинула шторы. Комнату залил золотистый свет, а под одеялом послышались возня и мычание.
— Дай поспать! Что тебе нужно?
— Проснись! Сегодня мы идем гулять! — гордо произнесла я.
— Гулять? Зачем?
— Ты что, правда думаешь, что упущенное за три месяца время можно наверстать всего за один день? Как минимум неделя активного отдыха, а как максимум — месяц! Вставай!
— Хм, а я тебя недооценивал, Грейнджер. Хорошо, согласен, но при одном условии. — он замолчал, но, увидев мой вопросительный взгляд, продолжил: — Мы не используем магию. Совсем. Только аппарируем туда и обратно. Договорились?
— Ладно. Но зачем тебе это?
— Знаешь, магия — это прекрасно, но я уже однажды пострадал от нее. Хочу хоть один день почувствовать себя маглом. Понять, каково это.
— Я и не думала об этом.
— Тебе и не нужно. Ты жила и жизнью магла, и жизнью волшебника. Тебе не понять, в общем-то.
— Это замечательно, тогда я согласна! Не используем магию! Я давно не жила без нее. Иди собирайся, мы идем в магловский мир!
Фред приподнялся на локтях, из-за чего одеяло сползло и открыло его голый торс. Он был лишь в белых пижамных штанах. Честно говоря, квиддич и постоянные тренировки творят чудеса. Уизли был в прекрасной форме. Я невольно засмотрелась и начала считать количество кубиков на его животе. Один, два…
— Шесть.
— Чего?
— Их шесть, — указывая на живот, произнес он, от этого я только раскраснелась, не ожидая, что Фред заметит. А потом Уизли взял какие-то вещи из шкафа и зашел в ванную комнату.
Через полчаса Фред вернулся. Честно сказать, выглядел он чертовски привлекательно. На старшего близнеца были надеты клетчатая рубашка с закатанными рукавами и простые серые джинсы. Он провел рукой по волосам и улыбнулся.
— Все, пошли! — радостно произнесла я.
— Ты так собираешься идти?
Только сейчас я заметила, что была в коротеньких розовых шортах и майке с мишками. А на моих ногах красовались пушистые тапочки. Крикнув прекрасному рыжику, что скоро вернусь, я убежала к себе в спальню и начала рыться в шкафу. Первое, что попалось мне на глаза, — летнее желтое платье до колен. Оно оголяло мои плечи и подчеркивало изгибы фигуры. К нему я нашла легкие балетки лимонного цвета, а волосы собрала в высокий хвост.
Минуту спустя я спустилась вниз, и мы с Фредом аппарировали в безлюдный переулок. Оттуда направились к моему любимому кафе, чтобы позавтракать. Заметив вывеску кафе, я слегка поникла. Мне сразу вспомнились родители. Мы частенько сидели там. Это было уютное местечко, где можно посидеть всей семьей, обсудить наиболее важные дела и вопросы.
— Гермиона, помнишь, ты рассказывала мне о том, что было во время того, пока я был в коме? Ты тогда рассказала о всех, кроме себя.
— О, я подумала тебе было бы неинтересно. Но раз ты спрашиваешь…Хорошо, давай закажем что-нибудь, и я поведаю тебе свою историю, — одновременно важным и насмешливый голосом произнесла я.
К нам подошёл официант, я заказала две порции кофе и лазаньи. А затем начала свою «историю». Я рассказала ему обо всем, о смерти родителей, о жизни в Австралии, о свадьбе с Роном, о том, как оказалась в больнице. Рассказала ему обо всем, кроме своих чувств. Мне показалось, что Фред тоже хотел что-то сказать, но сомневался и… волновался? Да, скорее всего.
Оплатив счет, мы направились в мой любимый парк. Там было все по-прежнему. Ничего не изменилось. Мы гуляли по улочке, вымощенной коричневыми камнями. Могучие дубы приветливо помахивали своими листьями, словно сообщая, что рады снова видеть меня. Мне на глаза попался небольшой пруд, я взяла Фреда за руку и побежала к нему. У берега пруда росла огромная ива. Своими ветвями она закрывала абсолютно все пространство. Мы пролезли сквозь эти ветви и увидели небольшую полянку, окруженную деревьями.
— Но как? Откуда ты знаешь про нее?
— В детстве я любила бегать за бабочками, и одна из них привела меня сюда.
Это место никто никогда не видел, кроме меня, а теперь и тебя. Я всегда прибегала сюда, когда мне было грустно, садилась под деревом и как по волшебству успокаивалась. Мне всегда казалось, что это место наполнено магией. А однажды я снова пришла сюда и обнаружила плетеные из лиан качели, цветки на этих лианах не увядали. Я не понимала, откуда взялись качели, но, когда узнала о Хогвартсе, вопрос отпал сам собой.
— Да, но все чудеса, происходившие с поляной, совершила ты сама, а не это место.
Во время моего рассказа мы уже сидели возле корней одного из дубов.
— Мне кажется, ты изменишь свое мнение, как только узнаешь, что во время войны Пожиратели сожгли эту местность дотла, а вот поляна непонятным образом уцелела.
— И ты до сих пор не знаешь, как это произошло?
— Нет, не знаю.
— С ума сойти, заучка Грейнджер чего-то не знает, как так?
— По правде говоря, я и не пыталась узнать. Должно же быть хоть что-то втайне от меня.
Я облокотилась на дерево, закрыла глаза и окунулась в воспоминания. В голове всплывали моменты того, как я впервые нашла эту поляну, как грустила и радовалась здесь, как качалась на качелях. Много воды с тех пор утекло. Мое беззаботное детство прошло, а в жизнь ворвалась жестокая реальность. Но что ни делается, все к лучшему. И мне показалось, что мое лучшее скоро наступит.
— Гермиона, я должен тебе кое-что сказать.
— Мм, я слушаю.
— Пока я был в коме, я находился в непонятном месте. И там был человек. Хранитель. Он предложил мне выбрать: умереть или жить, но сделать то, чего я никогда не делал раньше. Найти настоящую любовь. И на это мне дается всего лишь пять месяцев. Если не получится — я умру, забыв обо всех вас.
Шок, удивление, ярость. Я могла испытать любую из этих эмоций, но нет. Мне досталась худшая — опустошение. Я не чувствовала совершенно ничего. Я думала только о том, что все это закончится, что я и все мои близкие снова попрощаемся с Фредом. А самое ужасное — то, что он даже не будет помнить о нас. Единственное, что мне было непонятно, — почему он рассказывает это не Джорджу, а мне?
— Гермиона, очнись! Мне нужна твоя помощь. Ты самая умная волшебница за последние сто лет, придумай что-нибудь, умоляю. У меня мало времени!
В его голосе я слышала столько отчаяния, что даже плакать хотелось, мне было безумно жаль его. И именно жалость к собственной персоне он ненавидел больше всего.
— Хорошо, хорошо. Завтра! Завтра мы отправимся в библиотеку и поищем все нужную информацию в книгах. А сейчас нам нужно выспаться перед завтрашним днём. Я не позволю тебе умереть. Слышишь меня? Не позволю!
Я сама не замечала, что плачу. Но собрала последние силы и аппарировала домой. Первым делом мы с Фредом отправились на кухню выпить чаю с ромашкой, чтобы успокоиться и все осмыслить.
— Гермиона, спасибо, — тихим голосом произнес он.
— За что? Я еще ничего не сделала…
— За то, что ты рядом, за то, что согласилась мне помочь.
— Сейчас это неважно, главное — найти способ, как спасти тебя. Наверняка такое уже с кем-то было.
Я отошла в гостиную, а через несколько секунд положила на кухонный стол стопку книг, затем включила радио, чтобы не заснуть, пока будем перелистывать каждый фолиант
Первый, второй, третий… Мы ужасно устали, но осознание того, что все это реально, что это борьба за жизнь, придавало нам сил. Я откинулась на спинку стула и уставилась в потолок. По радио заиграла медленная музыка. Под звуки этих нот мне все больше хотелось спать, но Фред не дал мне заснуть. Он протянул мне руку и предложил потанцевать, чтобы отвлечься. Я, не раздумывая, согласилась. Разливавшаяся по всему дому мелодия, полумрак и вальс создавали атмосферу романтики. Мы не отрывали друг от друга взгляда. И я вновь была пленницей его голубых, глубоких, как океан, глаз. Музыка закончилась, а мы стояли на одном месте, не шевелясь. Я приблизилась к нему, чувствовала горячее дыхание. Наши губы вот вот должны были соприкоснуться, но... В комнату ворвались запыхавшиеся и удивленные Гарри с Роном.
