3 курсВ этот раз неприятности начались ещё в поезде, убивая в Гарри надежду на хоть один спокойный год в Хогвартсе. Он с Роном и Гермионой сидели в купе и обсуждали поездку в Египет, тур по Европе и немного Сириуса Блэка. К ним подсела парочка первокурсников, и они тихонько разговаривали, с благоговением и ужасом поглядывая на старших ребят. Гарри видел, что Гермионе безумно хотелось их отчитать за неопрятный вид, и старался подавить её порывы - тем более что девочка всё ещё ходила с жутким вороньим гнездом на голове, не пользуясь зачарованной расчёской или хотя бы волшебными заколками, которые Поттер ей дарил. Впрочем, потом она намекнула, что у Гарри довольно странные представление о девочках и попросила книжки. Поразмыслив, Гарри решил больше в это не лезть - если девочка хочет делать из себя посмешище, которое ни в один приличный дом не пустят, он ей мешать не будет, и пусть не обижается, когда он в приличном обществе будет делать вид, что они незнакомы.
Когда похолодало, Гарри сначала не обратил на это внимания, только сильнее закутался в мантию. Когда поезд затормозил, а счастливые воспоминания поблекли, Поттер вспомнил о дементорах и на всякий случай достал палочку - про стражей Азкабана он читал летом, узнав о побеге Сириуса Блэка, и краем глаза посмотрел на заклинание Патронуса. Он и не подумал учить это, даже схему взмаха палочки не смотрел! Да и откуда стражам Азкабана взяться где-то вне Азкабана? Оказалось, есть откуда - Гарри чуть было не распрощался с душой, когда это кошмарное порождение вошло в их купе. Детям повезло, что с ними ехал новый профессор ЗОТИ, хоть он и подоспел в последний момент.
Самым мерзким в этой ситуации было то, что дементоры дежурили у Хогвартса ради Гарри, и парень ощущал себя виноватым.
Впрочем, слишком сильно заниматься самокопанием не получалось - третий курс принёс новые предметы, и теперь учиться пришлось гораздо больше. Без колебаний, Гарри выбрал Древние Руны и Арифмантику - Хагрида он всё ещё боялся, Маггловедение мог преподавать сам, а Прорицания выбирали только те, кто хотел бездельничать. Гермиона была счастлива - они с Поттером были единственными гриффиндорцами на этих предметах. Впрочем, Грейнджер записалась на все предметы сразу, что вызывало сомнение в её разумности - как она сможет не отставать с пропусками? Некоторые предметы идут одновременно, и придётся их как-то чередовать. Впрочем, несколько следующих недель показали, что Грейнджер получила один из школьных маховиков, чтобы быть в нескольких местах сразу. Гарри от души сочувствовал - судя по тому, что пишут об этом артефакте, приятного в его использовании мало.
В первый раз Гарри начал нравиться ЗОТИ. Профессор Люпин, спасший ему жизнь, оказался отличным преподавателем, хоть и с довольно странными идеями. Например, он не дал Гарри сразиться с боггартом, никак не объясняя это. Поттеру, в принципе, было всё равно - он не представлял себе, чего боится. Боггарт станет зеркалом, в которое провалился Квиррел? Василиском? Мерзким дементором? Парень совершенно не хотел узнавать ответ на этот вопрос. Люпин был добрым и тихим - именно так его и описывала тётя Петунья, вспоминая о друзьях Джеймса. Гарри радовался, что этот мужчина был живым напоминанием о родителях, но с вопросами не приставал и в друзья не набивался, как минимум потому что такие тесные отношения с учителями не приняты, и у Люпина могли быть проблемы.
Хогсмит оказался довольно скучным местом. Конечно, о нём много говорили, да и тётя сразу подписала разрешение, вспоминая, в каком восторге была Лили, но нет - обычная деревня, пусть и насквозь магическая. Довольно забавно, что профессор Макгонагалл и Филч выглядели изумлёнными, когда Гарри протягивал разрешение на посещение. Его даже отозвали в сторонку и долго рассказывали технику безопасности, пытались обвешать всякими защитными амулетами и всячески отговаривали - их облегчение было осязаемо, когда Поттер заявил, что больше он в деревню не пойдёт.
В день Хеллоуина Гриффиндор обсуждал иск против Хагрида, который подал отец Драко Малфоя. Рон и Гермиона возмущались, в красках пересказывая события того дня, но Гарри был на стороне слизеринца - ему и короткого знакомства с Хагридом хватило, чтобы осознать его непригодность к профессорской деятельности. Друзья обижались, но не ссорились. Рона возмущал сам факт, что Малфой посмел пожаловаться, а Гермиона хотела помочь Хагриду с судом, пытаясь склонить Поттера на свою сторону. Наконец, она махнула на друга рукой и отправилась на пир - Гарри, как обычно, в полном одиночестве сидела в башне, листая учебник по Рунам - предмет оказался очень сложным, и из всех учеников действительно всё понимал только Поттер, за счёт своих ночных изысканий.
Гарри насторожилась сразу, как услышала ругань Полной Дамы. Девочка вытащила палочку и встала напротив прохода, надеясь, что это не дементор - патронус пока отказывался принимать определённую форму. Потом всё стихло, и девочка успокоилась, пока вернувшиеся с пира студенты не обнаружили изрезанный портрет Полной Дамы. Поднялась паника, студентов отправили ночевать в Большой Зал... А Гарри осталась заперта в Башне Гриффиндора, и никто, даже её дневные друзья, не заметили её отсутствия. Ситуация напоминала Гермиону и тролля на первом курсе, но Поттер всё же думала, что она несколько более знаменита, и за два года у неё появились друзья. После того случая Поттер обиделся и с Роном и Гермионой не разговаривал.
После этого жизнь шла своим чередом - профессор Снейп тонко намекнул на то, что профессор Люпин оборотень, и Гарри вместе с Когтевраном и Слизерином закупил кучу одноразовых серебряных амулетов в виде тоненьких колец. Достаточно вытянуть руку и крикнуть "Оборотень!", чтобы колечко обратилось в иглу и полетело на оборотня, жаля его во все доступные места. Гриффиндорцы, как обычно, ничего не поняли, а Гарри не спешил объяснять. В нём ещё теплилась вера в адекватность директора, и он дал ему последний шанс - если оборотень действительно не будет опасен, то для Дамблдора ещё не всё потеряно.
На квиддичный матч Гарри не пошёл, памятуя о предыдущем плачевном опыте, и не пожалел - нападение дементоров еле удалось отбить, а на поле девочкам привиделся грим. После этого вся школа тряслась от ужаса и с нетерпением ожидала рождества.
В этот раз традиционный рождественский бал отличался от того формата, как привыкла отмечать Гарри. Обычно французские подружки собирались в поместье у одной из них, они ели разные вкусности, иногда танцевали с братьями хозяйки дома, садились в одну из гостиных и сплетничали, но не в этот раз. Родители одной из девочек решили, что 13 лет это достаточный возраст для выхода в свет. Гарри безумно повезло - семья Мадлен была частью французской аристократии, и девочка всего на один день приехала к родственникам в Лондон, в тот самый день, когда профессор Макгонагалл вела туда Поттера. Став подругой Мадлен, Гарри влилась в высшее общество магической Франции, где её довольно быстро переименовали в Ирен Потре. Конечно, все знали, что на самом деле девочку звали Гарри Поттер, и, фактически, так её и называли - только с ужасающим акцентом. Поскольку конфликт с Воландемортом был строго локален и считался за внутренние дела Британии, вне её границ о Мальчике-Который-Выжил даже не слышали, что позволяло девочке использовать настоящее имя. Чистокровность Поттеров под сомнение не ставилась, так что она с самого начала была тепло принята, считаясь своей "маленькой английской аристократкой".
На этот рождественский бал Гарри шла с замиранием сердца и под руку с Мадлен - они впервые были на настоящем, взрослом балу! Впрочем, их почти сразу выгнали в школьный зал, к юношам и девушкам, ещё не окончившим Шармбатон. Конечно, все друг друга знали, но одно дело учиться в одной школе, и совершенно другое - общаться на балу. Волнующиеся младшие были гротескны, старшие посмеивались и помогали, а Гарри с удивлением смотрела на нервничающего Драко Малфоя, который тихо сидел у окна и чувствовал себя очень неуютно.
Интерес Поттер был замечен, вызвав волну хихиканья, и девочке объяснили - это английский родственник одного из гостей, и он присутствует на балу с родителями в качестве демонстрации мирных намерений Британии. Тут же вспомнили и об английском происхождении самой Гарри, их тут же окрестили "английской парочкой", а попытка объяснить вызвала новую волну хихиканья и переглядывания. Почти сразу эффект стал заметен - юная Поттер оказалась около Малфоя, а всех её знакомых юношей перехватывали, стоило им подойти поздороваться. Драко, разумеется, заметил все эти манёвры, и теперь с интересом смотрел на свою невольную соседку и даже пригласил её на вальс - одна из старших девочек будто мимоходом представила их друг другу. Разговаривал Малфой довольно хорошо и без акцента, но его французский был слишком правильным, и поэтому неестественным - Гарри, для которой этот язык стал уже родным, отлично это слышала. Зато танцевал дневной недруг великолепно, и из них получилась красивая пара - Поттер порадовалась, что надела новое платье с корсетом.
Потом девочка, разумеется, отомстила - сама пригласила жениха одной из старших девушек и, поглядывая на неё, на ушко шептала своему партнёру истории из Британии. Девушка бледнела, парень краснел, а Гарри только улыбалась всё сильнее. Конечно, она ничего про девушку не рассказала - хотя ей было что - но демонстрация прошла на ура, и больше "Ирен" к Драко не подталкивали. Тем удивительнее стало то, что Малфой нашёл девочку почти перед самым рассветом, когда большая часть гостей уже разъехалась. Драко поцеловал её руку, задержавшись чуть дольше, чем предписывает этикет, и изъявил желание продолжить знакомство. Гарри с удивлением согласилась, и за оставшееся до конца учебного года время они действительно обменялись парой писем.
Новое полугодие принесло с собой ещё больше ужасов, начиная с того факта, что в спальню для мальчиков проник Сириус Блэк. Гарри, правда, там не было - девушка снова была в библиотеке. Потом у Рона пропала крыса, в чём он громогласно обвинял гермиониного кота. У самой Грейнджер были проблемы посерьёзнее - поняв, что она не справляется, девочка начала использовать маховик не только чтобы быть на нескольких уроках сразу, но и чтобы к ним готовиться, что было строго запрещено. Девочка бледнела, круги под её глазами росли в геометрической прогрессии, а на Гаррины попытки поговорить она только брала новую книгу. Наконец, Поттер не выдержал и пошёл к декану. В кабинете Макгонагалл он произнёс целую речь и предъявил доказательства, что Гермиона использует маховик больше чем на три часа в день, предписанных техникой безопасности. Декан поджала губы, пообещала разобраться и сняла с Грейнджер сто баллов за разглашение информации о маховиках. Девочка плакала в туалете, а Гарри был готов убить МакКошку - слишком частое использование артефакта вело к ужасным последствиям, начиная с исчезновения магических способностей и заканчивая смертью, не говоря уже о том, что тело начинало стремительно молодеть. И вместо того, чтобы предотвратить трагедию, профессор ругается на то, что кто-то узнал о школьных маховиках! Да о них в половине библиотечных книг упомянуто!
На фоне всего этого экзамены прошли незамеченными, и Гарри снова стал лучшим учеником своего курса. Грейнджер, отравленная артефактом, была в третьем десятке. Расстроенная девочка даже не обиделась, а просто попросила Гарри и Рона сходить с ней на казнь гиппогрифа - дело она проиграла. Мальчики согласились, и Поттер, мучимый дурными предчувствиями, наложил на себя заклятье гламора, чтобы, если они вдруг задержатся до темноты, никто не заметил его главной странности.
Собственно, традиционные неприятности не прошли мимо - они с Гермионой просто стояли около Дракучей Ивы, ожидая Рона, который пошёл к Хагриду за своей найденной крысой. Вдруг к ним подлетел грим, и, сбив Гермиону с ног, потащил её под дерево. Гарри, конечно, поспешил следом - по тоннелю в Визжащую Хижину. Там огромная собака стала Сириусом Блэком, который рассказал о своей жизни и о предательстве Петтигрю. Под конец он выудил ронову крысу из гермиониной сумки и попытался заклясть, но Ремус Люпин не дал ему это сделать. Гарри с Гермионой тряслись от ужаса и пытались узнать у профессора, помнит ли он о полнолунии, но старшие мужчины были слишком заняты выяснением обстоятельств. Они успели подраться, побрататься, поссориться и снова помириться. Наконец, было решено Питера не убивать, а просто отдать аврорам. Гарри идти не хотелось - он уже стал девушкой, и, если профессор не принял мер, они все погибнут. Конечно, его никто не слушал, за что и поплатились - Ремус Люпин, стоящий рядом во всей звериной красе, попытался их сожрать. На счастье, гермионин вопль "Оборотень!" активировал оберег, и они с Сириусом успели сбежать назад в хижину, потеряв при этом Петтигрю. Грейнджер почти сразу свалилась в обморок - она слишком долго носила маховик, и теперь состояние было критическим. Еле уговорив своего первого родного человека аппарировать в безопасное место, Гарри сосредоточилась и, чётко повторяя заклинание, вызвала патронуса. Поттер просто не знала более быстрого способа позвать мадам Помфри, а для Гермионы была дорога каждая секунда. Для Дневного Гарри самым лучшим воспоминанием было бы, несомненно, сегодняшнее воссоединение с крёстным, но Ночная гораздо сильнее ценила тот вечер, когда тётя Петунья встала рядом с ней, защищая от тётушки Мардж.
Сначала девочке показалось, что это лев, но, разглядев змею вместо хвоста, поняла, что призвала химеру. В принципе, что-то такое Гарри и предполагала, ведь патронус является отражением сильного эмоционального переживания, а наличие двух разных тел, вне сомнения, является таковым. Послав химеру к мадам Помфри с просьбой о помощи и предупреждением об оборотне, девочка села рядом с дневной подругой и стала ждать.
Забрали их на этот раз быстро - мадам Помфри вместе с профессором Снейпом выполняли всё быстро и слаженно. Так, Гермиону забрали в св.Мунго, а Гарри, отделавшись лёгким испугом, отправился писать жалобу на директора, припомнив ему кошмарные зеркала, огромных змей, Хагрида и всех преподавателей ЗОТИ разом. Эффекта жалоба не дала, осев где-то на министерском столе, но Поттер чувствовал себя отомщённым, хотя Люпина, конечно, было немного жаль.
Уже в поезде Гарри отчётливо понял - ничто теперь не будет прежним.
Так закончился третий курс в Хогвартсе.
