Часть сорок восьмаяДень не задался с самого начала хотя бы потому, что молчаливый лейтенант, внезапно психанув, подал заявление о переводе в другой отряд.
— Я безмерно уважаю Вас, капитан Куросаки. Когда-то Вы на моих глазах спасли целую деревню, и с тех пор я мечтал служить под Вашим командованием. Я был счастлив, когда Кучики-сан перевёл меня к Вам. Но, капитан, это невыносимо!
Ичиго непонимающе нахмурился, смотря на склонившегося в поклоне синсенгуми.
— Невыносимо?
Лейтенант горячо закивал, с мольбой и надеждой рассматривая своего капитана. Да уж, теперь понятно, почему Гинрей поражался его молчаливости и каменному лицу.
— Это всё Ваш подопечный, Гин. Последние три года он пытается меня убить. Я как-то справлялся с ядом в еде и напитках, менял место жительства каждые два месяца и брал длительные командировки подальше отсюда, но капитан — вчера он на меня напал! Если бы не Рангику-тян, удачно нас заметившая, я бы погиб! Поймите меня правильно — я готов умереть ради Вас, капитан, но место лейтенанта того не стоит.
Куросаки только глазами оставалось хлопать. А он уж, было, решил, что Гин наконец-то успокоился, и теперь предпочитал доводить людей до нервного срыва, а не до могилы. Рано радовался, как оказалось.
— Послушай, синсенгуми. Может, не будем спешить? Давай я тебя в оплачиваемый отпуск отправлю, на пару-тройку лет? Отдохнёшь, расслабишься, личную жизнь наладишь, а там видно будет, м?
Прямо сейчас Гина нельзя было делать лейтенантом по двум причинам — парень всё ещё был подростком и нельзя идти на поводу у шантажистов. Но нагрузить его необходимыми обязанностями вполне можно было, даже нужно. Пусть поймёт, с чем предстоит столкнуться. Ну, и что нельзя травить людей просто так, конечно.
Впрочем, молчаливый лейтенант не был уверен в удаче этого плана.
— А он меня не станет преследовать? Несчастный случай в Руконгае — это же для него как данго съесть!
Но Куросаки, видя, что синсенгуми уже не так уверен, и строит планы по завоеванию мелкой, добродушно отмахнулся.
— Я с ним сегодня поговорю. Ну, и защиту на твой дом поставлю, лично. С печатями, как полагается. Так что, согласен?
И, отправив своего лейтенанта в отпуск, третий капитан отправился жаловаться на жизнь Гинрею. Ну, почти отправился — сначала следовало закончить работу и занести отчёты к старику. Ичиго даже меч с собой не стал брать — тут минут пятнадцать ходу, можно даже не заморачиваться.
Странное течение реацу капитан заметил каким-то неведомым образом. Даже не сам Ичиго заметил — скорее, та его часть, что была духовным мечом. Словно небольшой порыв ветра, лёгкое колебание неизвестности. Мужчина замер. Так, ещё разок? Через несколько минут удалось разобраться — реацу немного рябило в стене одного из домов-болванок. Именно рябило — будто где-то внутри был небольшой камень, заставляющий поток силы немного колебаться. Поток был совсем слабым, и, не будь Куросаки Ичиго занпакто, он бы его в жизни не заметил.
Что это? Сбой в мире? Какая-то шутка Короля Душ?
Скорее, потайная дверь.
Что-то внутри Ичиго замерло, а потом сердце нещадно заболело. Неужели… это Айзен? В принципе, логично — хочешь что-то спрятать, оставь это на виду. Никто не подумает искать в Сейрейтее, и уж тем более никто не подумает искать в стене.
Или — всё же нет? Или это не Айзен? Ведь Соуске обязательно бы рассказал — или нет?
Он должен был узнать. Любой ценой, он должен был получить ответ.
Взломать проход оказалось довольно просто — стоило лишь воззвать к чему-то непонятному, нечеловеческому внутри себя. И — влить реацу. И чем больше сил Ичиго отдавал, тем сильнее колебался мир вокруг, тем больше ходуном ходила стена, и тем яснее Куросаки чувствовал пустоту впереди. Да, это явно была скрытая комната — но комната просто огромная, будто…
Будто там был скрыт целый мир.
Айзен, во имя всех пустых, что же ты творишь? Или — не ты?
«Куросаки Ичиго, не сме…»
Но Куросаки Ичиго, осторожно сложив отчёты около стены, уже шагнул в открывшийся проход.
Мир вокруг был чёрно-белым. Огромные шпили зданий пронзали небеса, пустынные здания тянулись до самого горизонта, а в воздухе невыносимо, до боли под лопаткой и пугающего зуда на запястьях пахло сырой силой.
Так же, как всегда пахли квинси.
Ичиго с трудом удержался от того, чтобы почесать свою руку — ту самую, на которой, сложись всё иначе, висел бы лук квинси. Она всегда зудела в их присутствии — потому что, поглотив Зангетсу, он поглотил и осколок души Яхве. И, став занпакто, он частично стал и величайшим оружием квинси. Каким именно, насколько мощным — Ичиго не знал, не желал знать. И был готов сделать всё, чтобы это осталось тайной и для Яхве. Ну, а пока что — следовало уносить отсюда ноги и вернуться с небольшой армией. Ичиго, стараясь по максимуму маскировать реацу, осторожно повернулся назад…
Чтобы увидеть совершенно пустую дорогу, уходящую вдаль. Прохода не было — ни открытого, ни замаскированного колебанием реацу. Зато — была девушка, молоденькая совсем, с иссиня-чёрными волосами и знакомыми чертами лица. Ещё одна из Исида? Вполне возможно, и форма носа подходящая.
Девушка прижала руки к щекам и завизжала, тяжело опускаясь на землю. Её можно было понять, на самом деле — он, в своей форме капитана шинигами, с частично длинными рыжими волосами, мускулистым телом и кислой, разъедающей мир вокруг реацу.
А ведь у него даже меча с собой нет. Восхитительно, просто восхитительно.
Квинси вылезали из всех щелей и дыр, окружали его, активировали своё оружие, а Куросаки Ичиго больше всего хотелось ржать. Что —серьёзно? Столько лет подготовки, наличие колоссального опыта — и вот так, поддавшись паранойе, попасть в сердце мира квинси? Погибнуть под их стрелами?
В то, что он в одиночку вынесет всех тех, кто смог разрушить Готей-13, капитан не верил. Опыт у него был, потому что, двухсотлетний.
«Величество? Эй, Величество, ты меня слышишь?»
Конечно же нет. Король Душ никогда его не слышит.
Рука нащупала шнурок, и на свет появилась демоническая бабочка - аварийный портал в мир живых, выданный ему Гинреем чёрт знает когда. Использовать и сбежать? С риском, что он не успеет уплотнить реацу вокруг своего тела и останется лежать безхозным мечом где-то под мостом? Да, наверное, именно это он и должен сделать. Как там говорил Гинрей...
Шальная стрела квинси прилетела сбоку. Должно быть целились в него - или сразу в бабочку? - но эффект был один - демоническое создание мелкими осколками осыпалось к его ногам.
Последний путь к отступлению был уничтожен.
Что же, да будет так. По крайней мере, он заберёт с собой столько квинси, сколько сможет — и будет надеяться, что с его смертью все поглощённые им силы не вернутся к Яхве. Тогда у шинигами появится шанс — мизерный, ничтожный, но всё же шанс. И, быть может, кто-то другой нанесёт решающий удар. А он сделает всё, чтобы облегчить его работу. И Куросаки Ичиго, с широкой улыбкой, начал читать первое запретное демоническое заклинание пути разрушения.
Взрывная волна стёрла с лица этого мира первый ряд квинси, и мужчина сразу поставил блок, не давая стрелам пронзить его тело. Потом — ещё одна волна, смысла тратить реацу на передвижения в шунпо нет, ближайшее здание разрушено, разделившись между врагами и им самим.
Забавно. С каждым убитым квинси, с каждым разрушенным крестом, с каждым перетёртым в пыль камнем Ичиго будто становился сильнее. Он чувствовал это с каждым вздохом, с каждым шагом, с каждым криком, вырванным потоком воздуха из груди. Потому что, чем больше крови возникало на его руках, тем сильнее в нём поднималась ненависть. Она шипела где-то внутри, булькала кипящей смолой, опутывала руки и ноги, давала непередаваемое ощущение всемогущества. Он не видел лиц тех, кого он убивал, не слышал их криков — только одно лицо, внезапно всплывшее в его памяти, стояло перед ним.
Яхве.
Тот, кто уничтожил его мир. Тот, кто попытается уничтожить этот. Тот, ради убийства которого он вообще существует.
Ненависть внутри требовала выхода. Будто открыли где-то внутри кран, и теперь его тело просто переполнено. Будто он — камень на пути непрерывного потока.
Так какой же смысл его сдерживать?
Два меча, постепенно возникающих в его руках, были неожиданностью. Такой же, как более чёткий мир вокруг и немного другие цвета — будто он видел… реацу?
Это что же, он вышел в шикай?
Забавно.
Биться с этими мечами в руках было непривычно, но они были продолжением его тела, а он был мечом, созданным для убийства. Он был рождён, чтобы проливать кровь квинси — и сейчас, выполняя своё предназначение, он был счастлив. Последствия будут потом — когда он придёт в себя, когда очнётся, когда будет рассматривать деяния рук своих и вспоминать, как вспоминал всегда.
Ах да. Никакого «потом» не будет.
Его хватило где-то на четверть. На четверть этого мира, пропахшего кровью его предков, кровью его врагов. И, совсем немного — кровью Яхве, потому что каждый убитый квинси пах именно им.
Потом пришла боль. Словно вся его кожа вдруг стала натянутой, как барабан, и что-то распирало его изнутри, выдавливало наружу его органы, разрывало мышцы. Что за…
Академия Шинигами, урок кидо. Учат первый путь, путь исцеления. Учительница с бирюзовой повязкой на плече объясняет — резерв реацу чем-то похож на воздушный шарик. Если перестараться, вместилище лопнет.
Ах да. Он совсем забыл.
Значит, это его предел? Значит, сколько там — полчаса в активном использовании шикая?
Или просто поглощать всех квинси, которых он убил, было плохой идеей?
Врут они всё. О том, что когда умираешь, боли не бывает. Бывает, ещё как. Она везде — в каждой клеточке его тела, вокруг, в его вспыхнувших в руках мечах. Квинси выпустили стрелы, но они просто рассыпались, став частью поднимавшегося вокруг вихря.
Ну, по крайней мере, когда он взорвётся, часть этих тварей превратится в чистую силу и исчезнет вместе с ним.
Он давно смирился. Он давно готов. Жалко только, что так рано. Он сделал всё, что мог. Сделал же, правда?
Короткая вспышка, и мир вокруг погрузился в сине-зелёно-красное.
Эпилог.
Пропажу третьего капитана заметили сразу, и его исчезновение вызвало невиданный резонанс в Обществе Душ. На его поиски были брошены все силы Готей-13, и была предпринята отдельная экспедиция в Уэко Мундо, в которой погибло около сорока человек и капитан девятого отряда. Поиски не дали результатов, но, благодаря невероятным усилиям принцессы клана Шихоин, духовный меч пропавшего капитана был отправлен на экспертизу в Королевский Дворец. Через три дня пришёл ответ — обладатель занпакто был абсолютно мёртв.
После этого известия Сейрейтей был погружён в траур на несколько недель, пока Готей-13 выбирал нового капитана. Изначально ожидалось, что это место займёт верный лейтенант погибшего, Кенсей Мугурума, но было решено поставить его на место погибшего девятого капитана. Глава клана Кучики попытался продвинуть на свободное место подопечного погибшего, юного гения, закончившего Академию за год, но этот претендент был слишком эмоционально нестабилен, так что во главу третьего отряда было решено поставить давнего претендента, Роджуро Оторибаши. Однако, когда через двенадцать лет некоторые лейтенанты и капитаны пали жертвами заговорщиков Урахары Киске и Йоруичи Шихоин, Гинрей сдержал слово, и во главе третьего отряда встал Ичимару Гин.
Удар, нанесённый главе клана Кучики смертью друга, в рекордные сроки превратил его в старика. Кучики Гинрей дождался, когда взявшийся за ум и начавший тренироваться наизнос внук овладеет банкаем, сразу передал ему титул и отошёл от дел, полностью отстранившись от политики.
Руконгайская содержанка убитого, узнав о страшной новости от его бывшего лейтенанта, за одну ночь превратилась в иссохшую старуху, почти отправившуюся на перерождение. Останавливали её только два подкинутых на порог ребёнка — девочка и мальчик, оба с сильной духовной энергией. Она присматривала за ними и умерла сразу после того, как мальчика забрала рыжеволосая шинигами.
Ось времени со скрипом повернулась, и мир стремительно полетел навстречу настоящему.
