Глава VI - ШАЛТАЙ-МАЛФОЙ Все мишени тем временем увеличивались в размерах. Подойдя поближе, Гарри увидел, что выбранная им мишень выше него ростом, а сделав ещё несколько шагов, понял, что это ШАЛТАЙ-МАЛФОЙ собственной персоной.
– Ну, конечно, это Малфоев отец – и никто другой! – сказал он про себя – Это так же ясно, как если бы его имя было написано у него на лбу!
И правда, он был очень похож на Драко. Характерно прищуренные глаза, небрежная расслабленность в движениях, безупречная осанка, шикарная белая грива, надменно вздёрнутый острый подбородок.
Шалтай-Малфой был одет в Мантию Пожирателя Смерти и держал на коленях маску, так что Гарри только подивился его неосторожности; и, так как глаза его были неподвижно устремлены в противоположном направлении, и он не обращал на Гарри ни малейшего внимания, то Гарри решил, что это просто-напросто чучело.
– А как похож на Пожирателя Смерти! – произнёс он вслух.
– До чего мне это надоело! – сказал вдруг после долгого молчания Шалтай-Малфой, не глядя на Гарри. – Все зовут меня Пожирателем – ну просто все до единого!
– Я только сказал, что вы похожи на Пожирателя, сэр, – мягко пояснил Гарри. – К тому же некоторые Пожиратели очень хороши собой.
Ему хотелось сказать Малфою что-нибудь приятное, чтобы смягчить невольную обиду.
– А некоторые люди очень умны, – сказал Малфой, всё так же глядя в сторону, – совсем как грудные младенцы!
Гарри не знал, что отвечать; беседа не клеилась – к тому же какая это беседа, если Малфой на него ни разу и не взглянул? Последнюю фразу он произнёс, обращаясь, по всей видимости, к сушёной руке на соседнем прилавке. Гарри стоял и тихонько повторял про себя:
Шалтай-Малфой в Министерстве служил,
Шалтай-Малфой Пожирателем был.
Вся министерская конница, вся министерская рать
Не может Шалтая,
Не может Малфоя,
Шалтая-Малфоя,
Малфоя-Шалтая,
Не может его оправдать!
– Зачем обвинять его в одном и том же столько раз! – чуть не сказал он вслух, совсем забыв, что Малфой может его услышать. – И так всё ясно, всё равно выкрутится.
– Что это ты там бормочешь? – спросил Малфой, впервые прямо взглянув на него. – Скажи-ка мне лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явился.
– Меня зовут Гарри Поттер, а...
– Какое глупое, магловское имя, – нетерпеливо прервал его Шалтай-Малфой. – Что оно значит?
– Разве имя должно что-то значить? – проговорил Гарри с сомнением.
– Конечно, должно, – ответил Шалтай-Малфой и фыркнул. – Возьми, к примеру, моё имя – оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! То же с любым другим чистокровным именем – к примеру, Драко, Северус или даже Альбус. А с таким именем, как у тебя, ты мог бы оказаться кем угодно, даже маглом... Подумаешь, Гриша Горшечников…
– А почему вы здесь сидите совсем один? – спросил Гарри, не желая вступать с ним в спор.
– Потому, что собрание Пожирателей уже закончилось! – крикнул в ответ Шалтай-Малфой. – Ты думал, я не знаю, как ответить? Загадай мне ещё что-нибудь!
– А вам не кажется, что если вы спрячете маску и плащ, вам будет спокойнее? – снова спросил Гарри. Он совсем не собирался загадывать Малфою загадки, просто он волновался за этого чудака. – Вокруг столько Авроров!
– Ужасно лёгкие загадки ты загадываешь! – проворчал Малфой. – Кто решится со мной связаться? Но даже если б кто-то из них и предъявил мне обвинение – что совершенно исключается – но даже если б это вдруг случилось...
Тут он поджал губы с таким величественным и важным видом, что Гарри с трудом удержался от смеха.
– Если б они всё-таки ко мне прицепились, – продолжал Малфой, – Фадж обещал мне... Ты, я вижу, побледнел. Немудрено! Этого ты не ожидал, да?
Фадж обещал мне... Да, он так мне прямо и сказал, что он...
– ...Пошлет всю свою конницу, всю свою рать! – не выдержал Гарри.
Лучше бы он этого не говорил!
– Ну, уж это слишком! – закричал Шалтай-Малфой сердито. – Ты подслушивал под дверью... за деревом... в печной трубе... А не то откуда бы тебе об этом знать!
– Нет, я не подслушивал, – возразил Гарри. – Я узнал об этом из книжки.
– А-а, ну, в книжке про это могли написать, – смягчился Малфой. – В этой, как её… "Истории Англии"! Так, кажется, вы её называете? Смотри же на меня хорошенько! Это я разговаривал с Министром, я – и никто другой! Кто знает, увидишь ли ты другого такого! Можешь пожать мне руку – я не гордый!
И он ухмыльнулся во весь рот, подался вперед и протянул Гарри руку. Гарри пожал её, с тревогой глядя на Малфоя.
– Стоит ему крикнуть погромче, – подумал он, – как сюда сбежится весь аврорат. Не знаю, что тогда будет с его репутацией...
– Да-да! – говорил меж тем Шалтай-Малфой, – вся министерская конница, вся министерская рать кинется ко мне на помощь. Они меня живо отмажут, можешь не сомневаться! Впрочем, мы слишком далеко зашли в нашей беседе. Давай вернёмся к предпоследнему замечанию...
– К сожалению, я не очень хорошо его помню, – сказал Гарри вежливо.
– В таком случае начнем всё сначала, – отвечал Шалтай-Малфой. – Теперь моя очередь спрашивать! – ("Можно подумать, что мы играем в такую игру!" – подумал Гарри). – Вот тебе вопрос! Как ты сказал, сколько тебе лет?
Гарри быстро посчитал в уме и ответил:
– Скоро будет семнадцать!
– Ух, какой ты оптимист, мальчик! – обрадовался Малфой. – а что по этому поводу говорит Трелани, будет тебе семнадцать или не доживёшь?
– Я думал, вы хотели, чтобы я не дожил и до шестнадцати, – заметил Гарри.
– Если б я хотел, ты бы и не дожил, – сказал Малфой.
Гарри решил не затевать новый спор и промолчал.
– Скоро будет семнадцать, – повторил задумчиво Малфой. – Какой неприятный возраст! Все эти гормоны, переходный период… Если б ты со мной посоветовался, я бы тебе сказал: "Остановись на одиннадцати!" Но сейчас уже поздно.
– Я никогда ни с кем не советуюсь, – возмущённо сказал Гарри.
– Что, гордость не позволяет? – поинтересовался Малфой.
Гарри ещё больше возмутился.
– Ведь это от меня не зависит, – сказал он. – Все растут! Не могу же я один не расти!
– Один, возможно, и не можешь, – сказал Малфой. – Но я тебе предлагаю свою помощь уже пятый год! Позвал бы меня – и прикончили б всё это дело хотя бы к тринадцати!
– Какая у вас красивая трость! – заметил вдруг Гарри. (Достаточно уже они поговорили о возрасте, и если они и вправду по очереди выбирали темы для беседы, то теперь был его черёд.)
– Нет, не трость, а палочка! – тут же поправился он. – Ведь это, конечно, палочка... Или нет... Я, кажется, опять ошибся. Это трость!
Шалтай-Малфой нахмурился.
– Пожалуйста, простите!
Вид у Малфоя был такой обиженный, что Гарри подумал: "Зачем только я заговорил про это!" Судя по всему, Шалтай-Малфой очень рассердился. С минуту он молчал, а потом просипел глубоким басом:
– Как мне... надоели... все, кто воспитывался у магглов и не в состоянии отличить посох от клюки и мантию от тулупа!
– Я страшно необразованный, я знаю! – сказал Гарри с таким смирением, что Малфой мгновенно смягчился.
– Палочки, дитя моё, бывают у инвалидов и старушек, а это трость! И очень красивая! Тут ты совершенно прав! Подарок от чёрной ипостаси моего друга, Белого Ферзя! Понятно?
– Неужели? – воскликнул Гарри, радуясь, что тема для разговора была все же выбрана удачно.
– Он подарил его мне, – продолжал задумчиво Шалтай-Малфой, закинув ногу за ногу и обхватывая колено руками, – он подарил его мне на день... на день Космонавтики.
– Простите? – переспросил Гарри, растерявшись.
– Я не обиделся, – отвечал Шалтай-Малфой. – Можешь не извиняться!
– Простите, но я не понял: подарок на день Космонавтики? А вы разве космонавт?
– Нет, он просто имел в виду, что капитал Малфоев как космос – постоянно расширяется и большей частью недоступен даже для наблюдения. Вот тебе и заклинание Империус!
– Я не понимаю, при чем здесь Империус? – спросил Гарри.
Шалтай-Малфой презрительно улыбнулся.
– И не поймёшь, пока я тебе не объясню, – ответил он. – Я хотел сказать: "Разъяснил, как по полкам разложил!"
– Но "заклинание Империус" совсем не значит: "разъяснил, как по полкам разложил!" – возразил Гарри.
– Когда я беру заклинание, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, – сказал Малфой презрительно.
– Вопрос в том, посчитает ли также Министерство, – сказал Гарри.
– Вопрос в том, у кого больше денег, – сказал Шалтай-Малфой. – Вот в чём вопрос!
Гарри вконец растерялся и не знал, что и сказать; помолчав с минуту, Шалтай-Малфой заговорил снова.
– Некоторые Министерские очень вредные. Ни за что не поддаются! Особенно авроры! Гонору в них слишком много! Попечители попроще – с ними делай, что хочешь. Но авроры себе на уме! Впрочем, я с ними со всеми справляюсь. Когда приходится требовать от аврора слишком многого, я всегда плачу ему сверхурочные. Посмотрел бы ты, как они окружают меня по субботам, – продолжал Малфой, значительно покачивая головой. – Я всегда сам выдаю им жалованье.
– Вы так хорошо всё объясняете, сэр, – сказал Гарри. – Объясните мне, пожалуйста, что значит стихотворение под названием "Зерьевал".
– Прочитай-ка его, – ответил Малфой. – Я могу тебе объяснить все стихи, какие только были придуманы, и кое-что из тех, которых еще не было!
Это обнадежило Гарри, и он начал:
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.
– Что же, хватит для начала! – остановил его Малфой. – Здесь трудных слов достаточно! Значит, так: "варкалось" – это четыре часа ночи, когда пора уже варить запрещённые зелья.
– Понятно, – сказал Гарри, – а "хливкие"?
– "Хливкие" – это хлипкие и ловкие. "Хлипкие" значит то же, что и "изворотливые". Понимаешь, это слово как бумажник. Раскроешь, а там два отделения! Так и тут – это слово раскладывается на два!
– Да, теперь мне ясно, – заметил задумчиво Гарри. – А "шорьки" кто такие?
– Это самые хитрые и опытные Пожиратели, днём прикидывающиеся добропорядочными гражданами, а ночью пытающие маглов!
– Забавная, должно быть, у них жизнь!
– Да, не жалуемся! – согласился Малфой. – А живут они в старинных особняках. А что они едят, я даже описывать не буду, потому что там будет слишком много незнакомых тебе слов.
– А что такое "пырялись"?
– Пытали и издевались! Вот тебе и ещё один бумажник!
– А "по наве", – сказал Гарри, удивляясь собственной сообразительности. – Это значит “по приколу”, верно?
– Ну да, конечно! Называется "по наве", потому что это делается немножко по наитию... немножко под травой...
– И немножко на измене! – радостно закончил Гарри.
– Совершенно верно! Ну, а "хрюкотали" это хрюкали и хохотали... или, может, “взятки по карманам рассовывали”, не знаю. А "зелюки" – это работники Министерства!
– А "мюмзики" – это тоже работники? – спросил Гарри.
– Нет, это маглы! Бедные! Кости у них растрепаны и торчат во все стороны, будто веник... Ну а насчет "мовы" я и сам сомневаюсь. По-моему, это значит "далеко от дома". Смысл тот, что их похитили Пожиратели. Надеюсь, ты теперь доволен! Где ты слышал такие мудрёные вещи?
– Я прочитал их в книжке, – ответил Гарри. – А вот Фред Уизли... да, кажется, Фред, читал мне стихи, так они были гораздо понятнее!
– Что до стихов, – сказал Малфой и торжественно поднял руку, – я тоже их читаю не хуже других. Если уж на то пошло...
– Ах, нет, пожалуйста, не надо, – торопливо сказал Гарри.
Но Малфой не обратил на его слова никакого внимания.
– Вещь, которую я сейчас прочитаю, – произнёс он, – была написана специально для того, чтобы вешать лапшу на уши аврорам.
Гарри понял, что придется ему её выслушать. Он сел и грустно сказал:
– Спасибо.
Зимой, когда белы поля,
Пою, соседей веселя.
– Это так только говорится, – объяснил Малфой. – Конечно, я совсем не пою. У меня и слуха нет.
– Я вижу, – сказал Гарри.
– Если ты
видишь, есть у меня слух или нет, значит, у тебя очень острое зрение, – отрезал Малфой.
Гарри промолчал.
Весной, когда растет трава,
Мои припомните слова.
– Постараюсь, – сказал Гарри.
А летом ночь короче дня,
И, может, ты поймёшь меня.
Глубокой осенью в тиши
Возьми перо и запиши.
– Хорошо, – сказал Гарри. – Только, можно, не в ту тетрадку, что вы приносили на втором курсе?
– А ты не можешь помолчать? – спросил Малфой. – Несёшь ерунду – только меня сбиваешь.
В письме к ПС-ам как-то раз
Я объявил: "Вот мой приказ".
И вскоре (через десять лет)
Я получил от них ответ.
Вот что они писали мне:
"Мы были б рады, но мы не..."
– Боюсь, я не совсем понимаю, – сказал Гарри.
– Чего тут непонятного? – возразил Малфой. – Я, конечно, приказал всем Пожирателям немедленно сдаваться и выходить по одному, руки за голову. Ведь я же самый преданный борец с Тёмным Лордом.
– Я не понял: вы боретесь с Лордом или против него?
– Дальше будет легче, – вздохнул Малфой.
Я им послал письмо опять:
"Я вас прошу не возражать!"
Они ответили: "Но, сэр!
У вас, как видно, нет манер!"
Сказал им раз, сказал им два –
Напрасны были все слова.
Я больше их терпеть не стал.
И вот я палочку достал
(А сердце – бух, а сердце – стук),
Схватил топор, копьё и лук.
Тут два аврора подошли
Сказав: “ПС-ы спать легли".
Я отвечал: "А я пойду
И всех их в плен вам приведу!"
Я очень громко говорил,
Кричал я из последних сил.
Шалтай-Малфой прокричал последнюю строчку так громко, что Гарри подумал:
– Не завидую я этим двум аврорам!
Но первый горд был и был упрям,
И он сказал: "Какой бедлам!"
Второй – упрям и очень горд,
И он воскликнул: "Что за чёрт!"
Я штопор взял и ватерпас,
Сказал им: "Обойдусь без вас!"
Я волновался неспроста -
Дверь оказалась заперта.
Стучал я в дверь, стучал в окно
И достучался бы я, но...
Наступило долгое молчание.
– И это все? – спросил робко Гарри.
– Да, – сказал Шалтай-Малфой. – Прощай!
Этого Гарри не ожидал, но после такого
прозрачного намёка оставаться было бы невежливо. Он встал и протянул Малфою руку.
– До свидания, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал бодро. – Теперь понятно, почему вас так и не арестовали. Ваша история была очень убедительна. Надеюсь, мы еще встретимся.
– Даже если встретимся, нам некогда будет разговаривать, – недовольно проворчал Малфой и подал ему один палец. – В прошлый раз ни ты, ни твои друзья даже не поздоровались!
– Но ведь и вы тоже не поздоровались, – заметил Гарри.
– Я был занят, – сказал Шалтай-Малфой. – А вы мне мешали. Ещё и пророчество разбили.
– Но мы же нечаянно! – возразил Гарри.
В ответ Шалтай-Малфой только закрыл глаза и сказал:
– В следующий раз будь добр, разбей
нечаянно себе голову!
Гарри немножко подождал, не скажет ли он ещё что-нибудь, но Малфой не открывал глаз и вел себя так, словно Гарри здесь и не было.
– До свидания, – сказал он снова и, не получив ответа, тихонько пошёл прочь.
Он шёл и шептал:
– В жизни не встречал такого аристократичнейшего...
Он остановился и громко повторил это слово – оно было такое длинное, что произносить его было необычайно приятно.
– В жизни не встречал такого аристократичнейшего...
Но ему не суждено было закончить эту фразу: страшный мат прокатился по улице, и за его спиной взвилась в небо Тёмная Метка.
