Глава 7. Рон.Поездка на автобусе от школы Святого Брутуса обратно в Сюррей заняла несколько часов. Но она казалась Гарри короткой по сравнению с двадцатью минутами, проведенными в машине с дядей Верноном, который находился в отвратительном расположении духа.
– Не понимаю, почему они отправили тебя домой на каникулы, – бурчал он, злобно поглядывая на Гарри, пока они мчались по шоссе. – Лучше бы они просто собрали вас всех там, заперли на ключ и выкинули ключ в реку!
Гарри притворялся, что не слышит его. Если его воспоминания о предыдущем опыте общения с дядей были верны, то лучшим выходом будет просто сидеть и молчать. Дядя Вернон ворчал без остановки всю дорогу до дома, но Гарри было все равно. Если честно, ему приходилось регулярно сталкиваться с раздражительностью дяди, а иногда и выслушивать от него оскорбления, но, по крайней мере, он никогда не вмешивался в жизнь своего племянника. Плюс, на эти каникулы приятной переменой в жизни Гарри окажется стряпня тети Петуньи. Она может заставить всех следовать диете Дадли, как летом, но, в конце концов, тетя никогда не поставит на стол ничего совершенно несъедобного – даже для Гарри.
Как только Гарри вошел в прихожую, ему достался приветственный удар в челюсть от Дадли. Но он лишь встряхнул головой и улыбнулся кузену.
– Знаешь, Дад, – сказал он, – после того, как мне врезали по лицу бейсбольной битой, твои удары кажутся не такими уж и сильными.
Дадли скривился и снова замахнулся на Гарри, просто чтобы доказать, что его удары очень даже сильные, но Гарри легко увернулся и быстро проскользнул в свой чулан под лестницей. Там он вытянулся на узкой кровати во весь рост и принялся дожидаться ужина.
Каникулы проходили совсем не так плохо, как Гарри опасался. Дадли все еще пытался поймать его и избить, но Гарри удавалось мастерски этого избегать. Пару раз он чуть не использовал магию для самозащиты, но успел вовремя себя остановить. Если Дурсли узнают о том, что он волшебник, его выставят на улицу еще до наступления темноты. И куда он тогда пойдет?
В Рождественское утро Гарри не удивился, когда Дадли получил гору подарков, в то время как самому Гарри подарили лишь старую давно поломанную марионетку с порванными лесками, завернутую в выцветшую упаковочную бумагу. К сожалению, этот жалкий подарок был лучшим из всех, что он когда-либо получал от Дурслей.
Зато праздничный ужин был просто восхитителен. На столе стояла индейка, ветчина, жареный картофель и все остальные любимые блюда дяди Вернона и Дадли. Оказалось, что диета Дадли отложена до конца рождественских праздников, и все были благодарны тете Петунье за эту поблажку. Хотя самому Гарри не позволили выбирать блюда для праздничного ужина, он все же смог хорошенько насладиться изобилием вкусной еды, прежде чем вернуться в свой чулан под лестницей.
Лежа на кровати, Гарри мечтал о том, как было бы чудесно открыто практиковаться в магии. Тут его взгляд упал на марионетку, подаренную Дурслями. Он улыбнулся и прошептал:
– Как считаешь, Пиноккио? Мы можем заставить тебя танцевать, как настоящего мальчика?
Следующий час Гарри потратил на то, чтобы навести чары Левитации на каждый из пальцев своей правой руки: по одной на каждую из конечностей марионетки, и одну для головы. Когда он закончил, то мог с легкостью заставить куклу двигаться, просто пошевелив пальцами. Прошло еще полчаса, в течение которых он заставлял куклу бегать, ходить, прыгать и танцевать по всей кровати. В конце концов, Гарри так устал, что едва мог держать глаза открытыми. Не утруждая себя переодеванием в пижаму, он лег на кровать и тут же уснул. Возможно, из-за того, что впервые за месяц он был по-настоящему сыт, или же это оказалось простым совпадением, но подсознание Гарри выбрало именно эту ночь для того, чтобы дать ему шанс раз и навсегда проверить, было ли все, что ему снилось, реальными воспоминаниями, или же обыкновенными снами.
Была уже поздняя ночь, Гарри выходил из кухни, только что втихаря перекусив. Поднимаясь по лестнице в кромешной темноте, он пробормотал себе под нос:
– Сейчас мне не помешало бы использовать Люмос.
Мальчик тихо поднялся по лестнице и вошел во вторую спальню Дадли. Там он присел на пол и потянул на себя отходящую половицу. Та поддалась, открывая взгляду небольшую нишу. Гарри достал из кармана сложенный лист бумаги и положил его в нишу, затем вернул половицу на место, лег на кровать и закрыл глаза.
В тот же миг Гарри проснулся. В чулане стояла непроглядная тьма, и он не смог разглядеть циферблат часов. Но, судя по тому, что из-под двери не пробивалось полоски света, а в доме было тихо, Дурсли уже легли спать. Гарри тихо подошел к двери и потянул за ручку. Когда он открыл дверь чулана, слабый лунный свет, лившийся через окно, осветил ему дорогу. Оглянувшись кругом и никого не увидев, Гарри направился к лестнице. К сожалению, при следующем шаге пол под его ногами громко заскрипел. Гарри замер. Наверху зажегся свет, и Гарри одним мощным прыжком преодолел расстояние до чулана, но было уже слишком поздно.
– Мальчишка! – прошипел дядя Вернон, загораживая ему путь. – Почему это ты шляешься по дому в такой час?
– Я не… – начал Гарри.
– Тихо! Я не хочу слушать твои жалкие оправдания. Ты сейчас же отправишься в свой чулан!
Гарри опалил дядю Вернона яростным взглядом и вернулся в чулан, сетуя на свою невезучесть. Он присел на кровать и принялся ждать, когда же дядя вернется в свою спальню, но в следующую секунду снаружи послышалось звяканье ключа.
– Посмотрим, как тебе удастся шляться по дому теперь, – сказал дядя Вернон, закрывая дверь чулана. Гарри не стал возражать, и после минутной паузы на лестнице раздались тяжелые шаги.
Сидя в темноте, Гарри размышлял о своем сне. Тогда он выходил из кухни и, поднимаясь по темной лестнице, пробормотал что-то о заклинании «Люмос». Могло ли оно иметь какое-то отношение к свету? Направив вперед указательный палец правой руки, он прошептал:
– Люмос.
Из кончика пальца заструился узкий луч белого света, освещая тесный чулан. Гарри опустил руку, чтобы погасить свет, но ничего не произошло, свет остался. Он потряс рукой и, почти не осознавая своих действий, прошептал: «Нокс». Лучик света погас.
– Надо запомнить два этих заклинания, – с легкой усмешкой сказал Гарри самому себе. Он больше никогда не останется в темноте.
Прошло пять минут, затем десять, а Гарри все сидел на краю кровати. Когда прошло пятнадцать минут, он решил, что теперь будет безопасно предпринять новую вылазку. Подойдя к двери, он прошептал открывающее заклинание и вышел в освещенный лунным светом коридор. Убедившись, что поблизости никого нет, Гарри прошептал: «Люмос» и направил узкий луч света на темную лестницу. На этот раз он очень осторожно обошел скрипящие половицы и без труда добрался до места назначения. Еще раз воровато оглянувшись, он открыл дверь во вторую спальню Дадли и шагнул внутрь.
В комнате царил полный хаос. Сломанные игрушки, компьютерные игры и другие вещи Дадли были разбросаны по полу, полкам, старому письменному столу и даже по кровати. Эта комната составляла полную противоположность остальной части дома, в котором тетя Петунья всегда поддерживала прямо-таки хирургическую чистоту. Гарри решил, что причиной этому послужил тот факт, что это была единственная комната в доме, за исключением его чулана, в которую тетя Петунья не заходила вообще никогда. В обоих этих случаях она держала дверь закрытой и притворялась, что за ней просто ничего нет.
Гарри постарался как можно скорее закрыть дверь, не нарушая тишины, и стал разгребать завалы игрушек в том месте рядом с кроватью, где, как он предполагал, была отходящая половица. Вдруг старый скейтборд с шумом покатился по деревянному полу – звук получился неожиданно громким, и Гарри отчаянно захотелось узнать заклинание, которое могло бы воспрепятствовать проникновению звука в соседние комнаты. После минутной паузы, в течение которой он усиленно прислушивался, но не слышал ничего, кроме громкого храпа Дадли из соседней комнаты, Гарри потянул на себя половицу, как делал во сне. Она поддалась.
«Чем дальше, тем лучше», – подумал он. Пока что его сегодняшний сон в точности соответствовал реальности. Почти дрожа от предвкушения, Гарри направил луч света в открытую нишу и тихо выругался. Она была пуста. Даже если раньше там было что-то спрятано, то сейчас в нише было пусто.
Гарри чуть повернулся влево, намереваясь водрузить половицу на место, когда лучик света вырвал из темноты кусок бледно-желтого листа в уголке ниши. Гарри задержал дыхание, вопреки всему надеясь, что это было чем-то важным – чем-то, что даст толчок к возвращению памяти. Он медленно и аккуратно вытащил маленький лист бумаги и, развернув его, обнаружил, что это была совсем не бумага – это был пергамент. Гарри словно в замедленной съемке развернул пергамент и направил луч света на его желтоватую поверхность. Руки мальчика чуть подрагивали от волнения, когда он скользил глазами по строчкам письма:
Дорогой Гарри,
Надеюсь, твое лето проходит нормально. Я знаю, ты не хочешь говорить о том, что случилось в конце прошлого семестра, и я не могу тебя в этом винить. Я изо всех сил постараюсь, чтобы тебя никто этим не беспокоил. Здесь столько всего происходит! Мы все очень загружены работой, но я не могу написать ни о чем конкретном. Мама говорит, что они боятся, что почту могут перехватить. В любом случае, прошу, дай нам знать, что с тобой все в порядке, а то мама спрашивает меня каждые пять минут, не получал ли я весточки от тебя. Просто отправь короткое послание с Хедвиг. Пожалуйста, а то мама меня просто с ума сведет.
Мы придем и заберем тебя, как только сможем. Не давай магглам действовать себе на нервы.
Твой друг,
Рон.
Гарри ошалело уставился в письмо. В нем не было ничего очень уж шокирующего, но что-то странное определенно было. К примеру, оно лежало в полу во второй спальне Дадли, хотя было адресовано только Гарри. Что в нем было такого секретного, чтобы прятать его так далеко? Никто никогда не копается в его чулане; почему он не мог просто спрятать письмо там? Еще одна странность состояла в самом письме. О чем оно? Кто может «перехватывать» почту Гарри? Может быть, дядя Вернон? Или полиция? В конце концов, напомнил Гарри самому себе, он же подросток с неискоренимыми преступными наклонностями.
Пока в голове Гарри бродили столь неспокойные мысли, он серьезно задумался еще и о загадочных событиях конца прошедшего семестра. В письме никак не могло говориться о той драке в прошлом году, из-за которой он лишился памяти – если бы это было так, тогда он вспомнил бы, как прятал его. Значит, в нем должно говориться о чем-то, произошедшем раньше – возможно, год назад или даже более. Еще один вопрос состоял в этом странном имени – Хедвиг, и в слове магглы. Кем бы этот человек по имени Хедвиг? Что означало слово «маггл»? Он гадал, не было ли это своего рода шифром, которым он пользовался со своими партнерами по преступлениям. Правда, Рон упоминал в письме о своей матери, но это тоже могло быть какой-то кличкой или шифром.
Но даже в круговороте этих спутанных мыслей, одна вещь в сознании Гарри стояла особняком. Письмо заканчивалось словами «твой друг». До этого момента Гарри считал, что Тайлер стал его первым в жизни другом. А теперь он вдруг понял, что, возможно, у него были еще какие-то друзья до того, как он потерял память. Более того, имя Рон вызывало у Гарри какое-то смутное чувство узнавания. Единственная загвоздка состояла в том, что он не имел ни малейшего представления о том, как связаться с Роном, или Хедвиг, или кем-нибудь еще, кого он знал раньше. В записке не было никаких адресов или номеров телефона, а имя Рон встречается слишком часто, чтобы попытаться найти его, исходя только из имени. С другой стороны, имя Хедвиг было очень редким, но Гарри был абсолютно уверен, что это было кличкой или чем-то вроде того. В конце концов, какой родитель назовет своего ребенка Хедвиг?
Особенно громкий всхрап из комнаты Дадли вырвал Гарри из размышлений, и он тут же вспомнил, что лежит на полу возле кровати во второй спальне кузена. Бережно спрятав письмо в карман, Гарри тихо водрузил половицу на место и накрыл ее сверху каким-то сломанным барахлом Дадли. Затем, все еще подсвечивая себе дорогу светом из указательного пальца, он спустился с лестницы и вернулся в чулан. Там он закрыл дверь, потушил свет и рухнул на кровать, надеясь, что сны подскажут ему, как найти Рона.
Гарри сидел в просторной библиотеке, а на столе перед ним громоздилась гигантская кипа учебников. Рядом с ним сидела девушка с копной каштановых волос, которая снилась ему раньше. Она низко склонилась над каким-то списком, и водопад вьющихся волос мешал Гарри разглядеть ее лицо. С минуту он гадал, не это ли та самая красивая девушка, которая снилась ему так часто. Идея казалась не лишенной смысла, и мальчик вытянул руку, чтобы убрать в сторону пышные волосы и рассмотреть ее лицо. Но не успели кончики его пальцев коснуться каштановой гривы, как девушка заговорила, и Гарри отдернул руку.
– Я составила список заклинаний для последнего тура, – сказала она. – Ты уже знаешь некоторые из них, но я думаю, что тебе в любом случае надо попрактиковаться. Сейчас я спешу на урок, так что если у тебя возникнут вопросы, можешь задать их после, – она положила список прямо перед Гарри, перекинула сумку через плечо и ушла, крикнув ему на прощание: «Пока!» Похоже, ему никогда не удастся как следует рассмотреть ее лицо.
Гарри бросил взгляд на кусок пергамента прямо перед собой. Там было написано:
– Петрификус Тоталус.
– Инсендио.
– Диффиндо.
– Протего.
– Импедимента.
– Заклинание компаса («Указуй»).
– Редукто.
– Ступефай (контр-заклинание: Энервайт).
Не забудь: если будешь с кем-нибудь сражаться, «Финита Инкантатем» уберет большинство проклятий и сглазов.
Гарри резко распахнул глаза и отчаянно попытался не забыть заклинания из списка, бестолково шаря руками в темноте в попытке найти что-нибудь, чем их можно записать. После двух минут мучительных поисков он проклял собственную тупость и прошептал: «Люмос». С помощью света Гарри смог найти обломок карандаша, валявшийся в углу. Он так и не смог найти какой-нибудь обрывок бумаги, поэтому достал из кармана письмо Рона и накарябал заклинания из своего сна на обратной стороне пергаментного листа. Хотя Гарри не имел ни малейшего представления о том, что делают эти заклинания, все они выглядели достаточно знакомыми, поэтому он смог удержать их в голове достаточно долго и записать без проблем. К сожалению, Гарри не решился попробовать сотворить их в доме Дурслей, не зная, какой они окажут эффект. Проверке придется подождать до возвращения в Святой Брутус после Нового года.
