Улыбающийся Снейп? Какой ужас!Северус и Сайрус наслаждались спокойной прогулкой по Хогсмиту. Владелец «Флориш и Блоттс» даже не взял с них денег в благодарность за то, что вчера зельевар сумел предотвратить бедствие в его магазине. Отправив Ниппи с тяжелыми сумками обратно в замок, отец и сын устроили пикник, наслаждаясь последними лучами солнца.
После того как были съедены бутерброды и чипсы, Северус усадил ребенка к себе на колени и принялся читать ему одну из многочисленных книг, купленных специально для малыша. Он прочел очень упрощенную историю «мальчика – который – выжил» и злого Темного Лорда, который хотел убить его. Северус чувствовал, что книжка с картинками, изображающими родителей Сайруса и его самого поможет рассказать мальчику о том, что же случилось дальше.
Сайрус задремал, пока Северус читал одну из новых книг. Последний сидел на пледе, прислонившись спиной к дереву, и изредка потягивал холодное сливочное пиво, принесенное Ниппи. Мальчик уснул, используя колени зельевара как подушку и укрываясь его плащом вместо одеяла. Тогда Северус отложил книгу, окинул взглядом открывшуюся ему мирную картину и удовлетворенно вздохнул: «Жизнь прекрасна!»
После пробуждения Сайрус катался на своей игрушечной метле, а Северус бдительно наблюдал за ним, держа палочку наготове. Малыш радостно кружился в воздухе, наслаждаясь полетом, хотя его метла и летала намного медленнее, чем метла папы. Тут он почувствовал легкий толчок магии – это отец просил его спускаться вниз. Малыш позволил Снейпу взять себя на руки и отнести в замок, по дороге размышляя о заклинаниях, наложенных на его метлу, которая сейчас в уменьшенном виде лежала у папы в кармане. Если бы он только смог узнать, как сделать его метлу такой же быстрой, как у папы, хм…
Следующие девять дней Северус размышлял о наказании для трех идиотов, едва не убивших его сына. Альбус попросил его не изобретать чего-то действительно жестокого, а в остальном предоставил полную свободу действий, чем зельевар не преминул воспользоваться. Он также знал, что его студенты не простят однокурсникам потерю 150 баллов, которые практически невозможно вернуть назад. А слизеренцы могут быть даже изобретательнеев своей мести, чем он сам.
Северус старался проводить как можно больше времени с Сайрусом. Несчастный случай замедлил выздоровление малыша, и тот вернулся к тому же состоянию, в котором находился месяц назад. Когда рядом был Северус, малыш улыбался и весело, хотя и несколько скованно, смеялся, но присутствие посторонних пугало или смущало его. Еще мальчик быстро уставал, а время от времени начинал задыхаться. Это очень огорчало Минерву, Альбуса и Северуса. Злополучные хулиганы и представить себе не могли, что их ожидает – редко кому удавалось настроить против себя сразу весь преподавательский состав. Но ничего, очень скоро они все узнают.
Руквуд, Амес и Макнайт вернулись в замок как раз вовремя, чтобы не слишком опоздать к обеду. Открыв двери Большого Зала, они тихо подошли к своему столу и удивленно замерли. Все студенты сидели на другом конце стола, оставляя их троих в гордом одиночестве.
Судорожно сглотнув, Амес перевел взгляд на преподавательский стол и пожалел, что не может провалиться сквозь пол. Директор сверлил их недовольным взглядом, профессор МакГонаггл сердито поджимала губы - впрочем, почти все преподаватели выглядели сердитыми. За исключением профессора Снейпа. Выражение его лица было самым страшным – он улыбался. Дикой, зловещей улыбкой!
Амес вспомнил, что точно так же улыбался его брат, когда с помощью режущего заклятия убивал беззащитных кроликов. С братом Амес не виделся уже шесть лет - тот сидел в Азкабане за пособничество Темному Лорду и убийство четырех магглов. Слизеренец с ужасом уставился в свою тарелку.
Лицо Руквуда приняло то же выражение, когда он увидел их декана, бывшего Пожирателя Смерти, улыбающимся. Только Макнайт, сидевший спиной к преподавателям, ел как ни в чем не бывало. Пока не посмотрел на своих друзей. Оставив вилку на полпути ко рту, парень обернулся посмотреть, что же заставило ребят так испугаться. Вилка выпала из его рук и недоеденный кусок пирога с мясом шлепнулся обратно на тарелку.
Троица осмотрела зал в поисках поддержки и не нашла ни одного сочувствующего лица. Даже слизеренцы прожигали их злыми взглядами. Как только первый студент поднялся из-за стола, все трое поспешили удрать в общую комнату в подземельях. И еще никогда в жизни они не бегали так быстро.
После обеда малыш играл с Ниппи в кабинете отца. Здесь Сайрус проводил время, пока шли занятия в классе. Мальчик не хотел оставаться без папы, но Северус объяснил, что, вероятно, сегодня ему придется много кричать. Намечался урок с классом, где учились три слизеринца, из-за которых малыш и заболел. Снейп не хотел пугать сына, потому и оставил его с домовым эльфом в соседней комнате. Сайрус пообещал папе, что позовет его, если ему что-нибудь понадобится. Ниппи бы обязательно передал его просьбу, и отец сразу бы пришел. К тому же дедушка Альбус разрешил ребенку оставаться в его кабинете и играть с разными крутящимися серебряными штуками.
Сайрус слышал голос отца даже через тяжелую дубовую дверь и радовался, что его сейчас нет в той комнате. Даже несмотря на то, что знал – папа злится не на него.
Профессор Снейп вылил на несчастную троицу всю злость, гнев и раздражение, скопившееся у него за последние четыре месяца. Он задержал троих слизеренцев после того как остальные студенты отправились, вернее, сбежали в библиотеку.
И сейчас Амес дрожал от страха, Макнайт все еще пытался спасти свое зелье, а Руквуд, застыв, слушал холодный, злой голос Мастера Зелий.
- Я полагал, что студенты седьмого курса должны знать об опасности соединения неизвестных компонентов, о том, что они могут выделять ядовитый газ или привести к взрыву. Неосторожное смешивание тех веществ могло превратить половину Хогсмита в груду камней и щепок.
Если бы у мистера Купера не было точного списка покупок, вы бы убили невинного четырехлетнего ребенка – бедного ребенка, который провел весь следующий день в коме, борясь за каждый свой вздох; несчастного ребенка, который до сих пор полностью не выздоровел!
Снейп взмахнул палочкой, и отвратительная бурда в котле Макнайта мгновенно исчезла.
- Весь следующий месяц вы будете составлять всевозможные комбинации соединения компонентов из этого списка. Вы будете заниматься этим в свободное время в дополнение к вашей обычной домашней работе. Кроме того, каждый вечер в восемь часов вы будете приходить сюда на отработку, – его голос упал до зловещего шепота. – Вам все понятно, господа?
Дождавшись дружного «Да, сэр!», он продолжил:
- Ваши прогулки по замку теперь очень ограничены. Вы можете находиться в гостиной факультета, в своей комнате, в Большом Зале или в классе. Для того чтобы попасть в библиотеку или любую другую комнату, вы обязаны просить разрешения у меня или другого преподавателя. Директор уже предупредил вас, что вы вылетите из школы за любое нарушение. Думаю, теперь у вас будет возможность подумать над тем, что бы случилось, не появись я в нужный момент, - с каждым словом его голос становился все тише и холоднее, а последние слова были произнесены едва слышным шепотом, но казались ужасней громкого крика. - Сейчас вы сидели бы в Азкабане и дожидались поцелуя дементора за убийство. А теперь убирайтесь с моих глаз, мне противно на вас смотреть!
Северус вытащил из кармана одно из сильнейших успокаивающих зелий. Он понимал, что Сайрус слышал кое-что из его слов, и он должен быть абсолютно спокойным, чтобы убедить малыша, что все в порядке. Дожидаясь, пока подействует зелье, Снейп собрал все работы, которые намеревался проверить у себя в комнатах, и лишь тогда открыл тяжелую дубовую дверь и улыбнулся сыну. Малыш широко распахнул свои пронзительно-зеленые глаза и неуверенно, даже с опаской, посмотрел на отца.
И лишь когда понял по его лицу, что тот на него не злится, подбежал и обнял отца.
- Я так испугался, папочка, но Ниппи сказал, что ты сердишься не на меня, а на тех хулиганов, из-за которых мне было плохо. Но я подумал, ты будешь злиться из-за того, что я заболел. Ты не сердишься?
- Нет, конечно, сынок. Я никогда не буду сердиться, если ты заболеешь. И не думаю, что когда-нибудь смогу разозлиться на тебя так же, как на этих троих. И запомни, если я и буду сердиться на тебя из-за какого-нибудь проступка, я по-прежнему буду любить тебя. Понимаешь, малыш?
Сайрус кивнул и спрятал лицо у отца на плече.
- А мы можем теперь поесть? Ниппи сказал, что эльфы приготовили запеканку. И шоколадный пудинг!
Северус рассмеялся и взъерошил и без того растрепанные волосы Сайруса.
- Конечно, как же я могу отказаться? И что же ты выберешь из двух своих самых любимых блюд?
Сайрус невинно улыбнулся:
- Ниппи сказал, что я могу выбрать оба, потому что я хороший мальчик. Правда, папа?
Северус с важным видом кивнул и они, наконец, отправились в Большой Зал на обед.
Жизнь в замке возвращалась в нормальное русло - конечно, если жизнь в школе для молодых волшебников можно назвать нормальной.
Преподаватели успокоились, хотя иногда еще бросали недовольные взгляды в сторону троицы, сидящей на самом краю слизеринского стола, отдельно от остальных студентов. И то на одном, то на другом из этого трио можно было увидеть следы недовольства сокурсников за потерянные баллы.
Да и остальные учащиеся были рады, что этих идиотов, наконец, поймали, и теперь при случае щедро осыпали их «подарками», так что те постоянно ходили с розовыми или зелеными волосами, а иногда и совсем лысыми. На субботнем обеде одного из них можно было увидеть с кроличьими ушами, а других двух – с ослиными хвостами. «Пострадавшие» казались напуганными и пристыженными. А однажды Руквуд с ужасом понял, что не может внятно разговаривать, потому что его язык приобрел форму вилки, и, вдобавок к тому, на лбу у парня выросли маленькие рожки.
Поскольку они сидели отдельно от остальных слизеренцев, даже домовые эльфы могли показать им свое неудовольствие. Когда троица приходила на завтрак, со стола неизвестно каким образом пропадал сок, и вообще оставалось только соевое молоко, каша и сваренные вкрутую яйца. Никто не мог вспомнить, чтобы раньше на завтрак подавали печень с луком, бутерброды с сыром и еще какую-то комковатую липкую гадость без названия - троица даже боялась спрашивать, что это. Хотя они и получали десерт каждый день, чаще всего это был простой йогурт или засохшие бисквиты.
Три рослых семикурсника не смогли по достоинству оценить то утро, когда они превратились в трех милых маленьких девочек, одетых в розовые мантии, с симпатичными хвостиками на затылке. А преподаватели, кажется, неожиданно разучились снимать проклятия и неприятные заклинания, которые совершенно случайно попадали в их учеников. Профессор Флитвик очень огорчился, когда его заклинание срикошетило в несчастную троицу, отчего их ноги раздуло до невероятных размеров. А профессор МакГонаггл всегда просила помощи ребят, чтобы продемонстрировать новое заклинание трансфигурации, и для лучшего запоминания заклинания приходилось повторять по несколько раз.
Парни стали проверять свои комнаты каждый вечер после того случая с зудящим порошком, которым кто-то обсыпал их одежду. А у мадам Помфри, к большому ее огорчению, как раз закончилось противоядие. К сожалению, они узнали об этом, когда уже оделись после душа.
Но самым ужасным, конечно, была отработка у Снейпа, когда их профессор просто сидел и улыбался им. Зельевар давал им задание каждый вечер, а потом с удобством располагался за своим столом и только улыбался, не говоря ни слова. Задания и леденящая улыбка каждый вечер в течение двадцати дней. Они готовили самые отвратительные ингредиенты для зелий: разделывали лягушек, собирали буботубный гной и даже яд смердящих ящериц. Для этого приходилось разрезать брюшко ящерицы, удалять желчь, а потом, не пролив ни капли, сцеживать яд в пузырек. И их совершенно не зря называют смердящими ящерицами!
Когда они уже было подумали, что хуже быть не может, профессор Снейп заставил их чистить потолок. Он взмахнул палочкой и после негромкого зловещего хлопка они оказались на потолке, вверх тормашками. Три часа они с помощью зачарованных губок и щеток отдирали остатки взорванных зелий, накопившихся здесь, наверное, не за одну сотню лет.
По окончании первых двадцати дней профессор Снейп усадил их перед собой еще до начала отрабоки и произнес:
- Итак, что вы успели уяснить за прошлый месяц, джентльмены? И я хочу услышать правдивые ответы, я сразу же узнаю ложь, поэтому даже не стоит пытаться меня обманывать.
Первым заговорил Макнайт:
- Я ненавижу все эти шутки и розыгрыши, которым мы подверглись за эти дни. Я понимаю, что мои подшучивания над младшими студентами были совсем не смешными, а я был всего лишь большим придурком. Мне не нравится то, кем бы я стал, если бы меня вовремя не остановили. И мне правда очень жаль, что маленький мальчик пострадал из-за моей глупости, и я совсем не жалею, что меня поймали. Я не могу утверждать, что не совершу чего-то подобного в будущем, но уверен, что не сделаю этого преднамеренно. Мне очень жаль потерянных баллов и того, что пришлось выполнять эту работу. Я заслужил все это – и печень с луком, и смердящий яд ящерицы, – он склонил голову, искренне раскаиваясь.
Северус посмотрел на Амеса и Макнайта. Амес только пожал плечами и прошептал:
- Я не люблю когда надо мною измываются, или смотрят как на кусок драконьего дерьма, но я не думаю, что мы заслужили это. Все издеваются над младшими курсами, а поймали только нас.
- Значит, вы не видите разницы между тем, кто выкрасил ваши волосы в розовый цвет на какой-то час и тем, кто едва не убил ребенка? Никакой разницы – едва не взорвать половину Хогсмита или наложить почти безвредное заклинание? – голос Северуса звучал вполне спокойно.
- Э-э, нет сэр, м-м-да, конечно, здесь есть большая разница. Не думаю, что могу даже осознать, насколько велика эта разница. Но мы же не знали, что в сумке у того третьекурсника...
- То есть, мистер Амес, это дает вам право портить его вещи, оскорблять его и издеваться над ним? - говорил Мастер Зелий убийственно спокойно.
- Нет, сэр. Конечно, нет. Мы поступили очень глупо, и приносим свои извинения, – Амес был уже на грани истерики. Возможно, профессор с начала этого года ведет себя спокойней и вежливей, однако нельзя забывать о предыдущих четырех годах его преподавания. Он был настоящим негодяем и мог иссушить вашу душу одним лишь взглядом.
Руквуд хранил гробовое молчание во время допроса его сокурсников и не мог понять, из-за чего так расстраивается Снейп. Ну да, они растоптали те идиотские ингридиенты, ну и что? Он решил пристыжено опустить голову и заявить, что ему тоже очень жаль. С матерью это всегда срабатывало, не правда ли? Когда мальчику было всего лишь шесть, его отца убили проклятые авроры, а мама все спускала ему с рук, если он выглядел сожалеющим о своем неблаговидном поступке. И ему действительно жаль - жаль, что их поймали!
Руквуд почувствовал, как взгляд декана прожигает дырки в его голове, и поднял глаза, встретившись с ним взглядом. И тут же почувствовал, как глаза профессора словно проникают в его разум, вытаскивая на поверхность самые отвратительные его мысли и чувства. Он не понимал, откуда взялась эта уверенность, но точно знал, что не сможет соврать Снейпу. Тот понимал, что мальчишка совсем не раскаивается.
Снейп сел за стол, находящийся за спиной Руквуда, и повернулся к Амесу и Макнайту.
- На сегодня вы оба свободны. Вы освобождены от домашнего ареста, и все ограничения теперь сняты. В течение следующих десяти дней вы будете появляться здесь на отработках, но теперь вы будете заниматься своей домашней работой и догонять своих сокурсников. Я помогу вам с любыми трудностями. Доброй ночи, господа.
Им не нужно было повторять дважды – парни мгновенно схватили свои вещи и почти выбежали из класса.
Северус развернулся и подошел к камину. Пробормотав заклинание Incendio и швырнув в огонь горсть дымолетного порошка, он громко проговорил:
- Кабинет директора по просьбе Северуса Снейпа!
Когда в камине появилась голова Дамблдора, Северус немного отступил в сторону, давая директору возможность войти в комнату.
-Да, Северус, чем могу быть полезен? – он повернулся и заметил Руквуда, сидящего с низко опущенной головой в попытке выглядеть раскаивающимся - к сожалению для него, безуспешно. Северус отозвал директора в сторону и тихо объяснил ему:
- Два других мальчика усвоили этот урок, с них сняты все ограничения. Следующие десять дней они будут заниматься со мной своей домашней работой. А Руквуд всего лишь расстроен тем, что его поймали - думаю, он будет пробовать мстить всем, кто так или иначе причастен к его наказанию. Я переживаю за младшие курсы, особенно за мистера Купера, если Руквуд останется в замке. И боюсь, что за семь оставшихся месяцев мы не сможем перевоспитать его.
Альбус задумчиво кивнул, подошел к парте, за которой сидел парень, и встал напротив. В конце концов, любопытство победило, и Руквуд поднял голову, вновь попадая в ту же ловушку - на этот раз, голубых глаз. Альбус опечалено покачал головой:
- Мне жаль, мистер Руквуд, что вы, похоже, не поняли самого главного из того, что мы преподаем в школе. Боюсь, что если мы позволим вам и дальше оставаться в замке, ваше поведение в конечном итоге может навредить остальным студентам.
Северус, проведи мистера Рувуда в его комнату, чтобы он мог собрать свои вещи, а я пока поговорю с его матерью, чтобы она его забрала. Прощайте, мистер Руквуд. И мне бесконечно жаль, что мы так и не сумели объяснить вам, что у всех нас равное право чувствовать себя в безопасности и иметь личные вещи.
Меньше, чем через час Руквуд вернулся в поместье своей матери, исключенный из школы за нападение на мистера Купера и безрассудного поступка в «Флориш и Блоттс», подвергшего опасности жизни многих людей. Это происшествие было также зарегистрировано в департаменте защиты магического правопорядка.
На следующее утро во время завтрака в Большом Зале неожиданно с грохотом распахнулась входная дверь, являя миру министра Фаджа. В окружении своей свиты он подошел к столу преподавателей. Судя по его красному лицу, создававшему неприятное сочетание с его же зеленой шляпой, министр был очень зол и раздражен.
- Господин Директор, я хочу получить объяснение статье в сегодняшней газете!
- Корнелиус, возможно, нам стоит продолжить в моем кабинете. Я уверен, что студенты хотят позавтракать и отправиться на уроки, а не выслушивать наши дискуссии.
Студенты же подумали, что они бы с большим удовольствием послушали намечающийся спор, чем пошли учиться, но их мнения никто не собирался спрашивать.
- Конечно, да, да, пусть заканчивают и идут в классы, вы правы, - быстро забормотал Фадж.
Как только они вошли в кабинет, Фадж принялся размахивать бумагами прямо перед носом директора:
- Я только что узнал, что мальчика Поттеров забрали из дома его законных родственников и отдали в руки Пожирателя Смерти, устроив здесь целое представление! Вы не имеете права! Я требую, чтобы ребенка немедленно вернули его тетке!
Снейп тем временем разумно предположил, что именно Сайрус стал причиной неожиданного визита министра, поэтому он оставил малыша с Ниппи и появился в кабинете директора почти одновременно с Дамблдором и Фаджем:
- Господин директор, возможно, министру тоже стоит увидеть мои воспоминания?
Альбус кивнул и достал свой мыслеслив, а Северус вновь поместил в него свои впечатления, касающиеся Сайруса.
Только Альбус, Корнелиус и Северус коснулись палочками серебристого содержимого думосбора. Телохранителям и остальным чиновникам, сопровождавшим министра, было совсем не обязательно обладать подобной информацией. Северус не стал делиться воспоминаниями о появлении несчастного израненного малыша и последующем лечении, но показал разговор с Кингсли, когда последний сообщил, что Дурсли уехали в Канаду, не сказав никому, что их племянник пропал два месяца назад. Также Северус не стал показывать воспоминания об уникальных возможностях его сына, справедливо рассудив, что чем меньше людей знают о его невидимости, тем в большей безопасности малыш.
Северус поместил в мыслеслив еще несколько своих любимых воспоминаний – моментов проведенных вдвоем с сыном: малыш признает его своим отцом и называет себя Сайрусом Северусом Снейпом; объятия и поцелуи; Поппи сообщает, что мальчик полностью здоров. И, наконец, последнее - малыш учится летать на метле, а Северус во время пикника начинает осторожно объяснять ему, кто он такой и кем были его настоящие родители.
Корнелиус, явно ошеломленный увиденным, тяжело осел на стул, который ему предупредительно подставил Северус:
- Подумать только! Альбус, почему? Я имею в виду, как… ведь это их собственная кровь и плоть! Как они могли быть такими жестокими?
Министр повернулся к Снейпу и неохотно кивнул:
- Хорошо, думаю я погорячился, и вы действительно будете для ребенка неплохим опекуном - уж, конечно, лучше его тети и дяди. Но вот сможете ли вы защитить его от ваших бывших… коллег? И, Альбус, я все еще недоволен спешкой, с которой вы обстряпали опекунство, и непонятной секретностью.
- Ах, Корнелиус, а вы представляете, на что пошли бы маги, чтобы отомстить этим невинным магглам? Или какая бы кутерьма поднялась вокруг дела об усыновлении, и что еще могло бы случиться с Гарри Поттером?
Фадж выглядел побежденным:
- Хорошо, думаю, что вынужден с вами согласиться. В конце концов, подозреваю, что деньги Малфоя затянули бы судебные разбирательства на несколько месяцев, если не лет, и оставили бы мальчика совершенно беспомощным в нашем мире. Признаю, что все нужно было сделать быстро и достаточно тихо. Хорошо, господа, мне пора возвращаться в Министерство. Ах, да, профессор Снейп, мои поздравления и благодарность за то, что вы позаботились о малыше. Честно говоря, я немного удивлен - я слышал о вас от некоторых ваших бывших студентов.
Северус сложил руки на груди и усмехнулся, ничем не подтверждая и не отрицая слова министра. Когда вся свита Фаджа покинула кабинет, он спокойно вернул свои воспоминания. Альбус приобнял Снейпа одной рукой и Северус неожиданно, всего лишь на секунду, тоже обнял своего старого наставника. А потом вернулся в свои подземелья, чтобы подготовиться к первому уроку.
Он не мог оставаться в кабинете директора дольше, иначе тот заметил бы его подозрительно блестящие от непролитых слез глаза.
Снейп так боялся потерять сына, а теперь его сердце заполнила такая неописуемая радость, что у него возникло странное желание закричать, да так, чтобы его крик можно было услышать и в Астрономической башне. К счастью, у него еще оставалось свободное время перед сдвоенным Зельеварением Хаффлпафф-Равенкло у четвертого курса.
Он зашел в свои комнаты, подхватил Сайруса с пола и подбросил в воздух:
- С сегодняшнего дня ты только мой, и никто не посмеет забрать тебя! Я люблю тебя Сайрус. Ты же знаешь это?
Сайрус любил, когда его подбрасывали в воздух, и был рад видеть папу таким счастливым. Ему очень не нравился тот злой мужчина, который громко кричал и пугал его. Малыш обнял отца и поцеловал его прохладную щеку.
- Ты такой глупый, папа. И я тоже тебя люблю.
За оставшуюся часть недели никто не получил от зельевара ни одной отработки, да и баллов студенты потеряли не так уж много. Все это было очень необычно, особенно когда Снейпа замечали с этим странным выражением лица… он УЛЫБАЛСЯ!
