Глава 7Я, конечно, понимаю...провинилась, долго не выкладывала продолжение и все такое. Но пишете что-нибудь почаще, а?
Спасибо за полученные отзывы. Я знаю, не все еще очень понятно, но недоговоренности попытаюсь объяснить позже, в других главах.
Глава 7. Первое испытание.
Тяжелая стрелка часов в библиотеке давно уже перевалила за полночь, когда Гарри нашел в себе силы оторваться от перевода книги о драконах, сделанного Гермионой несколько дней назад. Готовясь к Турниру, он часами не выходил из библиотеки, зачитываясь книгами по Защите от Темной Магии из Запретной секции. Когда-то облюбованный подругой тихий уголок в самой пустующей части зала, где возвышались стеллажи с разделами по бытовой и кулинарной магии, стал местом постоянного обитания Гарри Джеймса Поттера. Единственными посвященными в тайну пребывания Мальчика-который-выжил оставались Рон и Гермиона. И хотя Уизли делал вид, что не знает, где скрывается целыми днями его лучший друг, все же старательно отводил глаза от укромного, закрытого пыльными стеллажами и стопками никогда не разгребаемых книг, местечка в правом углу библиотеки, если ему случалось туда забредать. Даже Сириус с трудом отыскал своего крестника, среди возникших, не иначе как естественным путем, баррикад и завалов. Он-то и знал, что главной причиной возникшей вдруг тяги к знаниям на пустом месте было стремление избежать встречи с отцом, который не желал оставлять недоговоренностей в их отношениях. Блек не раз видел, как Джеймс Поттер бродит по коридорам Хогвартса, якобы присматривая за студентами, и ошивается около гриффиндорской башни в надежде выловить сына и поговорить. Однако Гарри не желал этого разговора и успешно пробирался в спальню за полночь, скрываясь под мантией-невидимкой, в обход бдительный отцовских глаз.
Вот и сейчас, сложив в сумку накопившиеся конспекты черномагических книг, Гарри Поттер неслышно выскользнул из библиотеки и медленно, оглядываясь по сторонам, поплелся в сторону гриффиндорских спален. Скрывавшая от чужих глаз мантия-невидимка вселяла мнимое чувство безопасности, и миновав опасный рубеж двигающихся лестниц, где, как правило, караулил неспящих учеников Филч, довольно часто ошивался Северус Снейп и с некоторых пор Джеймс Поттер, Гарри позволил себе расслабиться и до самого портрета Полной дамы шел, рассеянно шаркая ногами. Он только поравнялся с классом трансфигурации, как из-за угла вынырнул Драко Малфой, целенаправленно обследовавший коридоры, и замер на месте, уловив чуть слышный шорох ткани.
Вслед за бледным, острым лицом из темноты вынырнула и палочка, напряженно замершая на весу:
- Кто здесь?
Гарри, притаившись, застыл на месте посреди коридора в нескольких шагах от Малфоя, понимая, что если слизеринцу вздумается чуть-чуть продвинуться вперед, столкновения не избежать. Сам Малфой, опасливо водил палочкой по сторонам, освещая темные углы и щели. Он осторожно шагнул вперед, слегка касаясь ногой каменного пола, и уже собирался продолжить путь, как Гарри, предугадывая нелепое положение, в которое сам же по своей глупости мог попасть, храбро стянул с себя мантию, выныривая из воздуха прямо перед носом слизеринца.
- Поттер?! – отшатнувшись от внезапно появившегося гриффиндорца, Драко отступил на несколько шагов назад. Его серые глаза сузились, превращаясь в щелочки, а тонкие, дрожащие пальцы по-прежнему сжимали палочку. Дрожащие…? Гарри не поверил собственным глазам, руки Малфоя дрожали, а глаза испуганно перебегали с Поттера на стены и портреты, висевшие по сторонам.
- Малфой.
- Тебе нельзя здесь находиться.
- Тебе тоже, - Гарри тактично опустил глаза, предоставляя слизеринцу возможность справиться с дрожащим голосом. Почему-то испуганный Малфой, не выкрикивающий ругательств в адрес своего вечного врага, пугал почище остывшего от былой вражды Снейпа.
- Ты что, повстречался в коридоре с дементорами? - попытался пошутить Поттер, сравнивая нездоровую бледность лица Малфоя с таким же синевато-прозрачным светом его палочки. Почему-то на ум мгновенно пришло, что Гарри не видел слизеринца уже больше недели, хотя понятно, сам то он ошивался все это время в библиотеке, но на уроках Малфоя все же не было – это Гарри помнил точно.
- Нет, хотя неподалеку тут ходит тв… авроры тут ходят, в общем.
- Ну так, разойдемся?
Малфой облегченно выдохнул и кивнул, провожая уходящего гриффиндорца глазами до тех пор, пока он не скрылся.
Джеймс привалился ко входу в гриффиндорскую башню, меняя тактику от бессмысленного хождения вокруг да около на неподвижное сидение под портретом. И почему он сразу не догадался, что сын, наверняка, использует мантию-невидимку, чтобы незаметно проскользнуть мимо еженощного караула и скрыться в гостиной. Несколько попыток заговорить с Гарри после уроков или во время обеда и ужина в Большом зале, не увенчались успехом, и теперь Сохатый проводил ночи на пролет у входа в башню, выжидая момент, когда сын перестанет от него прятаться. Изредка бродя по коридорам с обходами школы, он встречал Сириуса, который присоединился к министерским аврорам, дабы защищать крестника не только от темных сил, но и самого Сохатого. С историей, случившейся на третьем курсе, когда Блек сбежал из тюрьмы и обнаружилось, что в предательстве семейства Поттеров виновен не он, а Питер Петтигрю, который доживает теперь свой век в Азкабане, Дамблдор познакомил Джеймса еще в тот самый злополучный вечер его прибытия в это будущее. Однако счастье длилось недолго и обернулось новой потерей – Сириус принял сторону Гарри, даже не поговорив с Сохатым, не узнав, что случилось на самом деле, не пожелав выслушать его объяснений.
Ночь уже вступила в свои права, когда Джеймс уловил характерный шелест мантии, замершей как бы в замешательстве вблизи от Сохатого. Следом Поттер услышал тихое сдавленное дыхание сына, который, по-видимому, раздумывал, как преодолеть неожиданную преграду, вставшую на его пути. Опасаясь, что сын уйдет, Джеймс торопливо заговорил:
- Гарри, я знаю, что ты здесь, и я не уйду. Ни сегодня, ни завтра и когда-либо еще до тех пор, пока, как ты верно заметил, кто-нибудь не придет и не отправит меня еще в какую-нибудь реальность, чтобы поздравить тебя со свадьбой и рождением внуков.
В ответ послышался более уверенный шорох, словно кто-то осел на пол, но мантия не позволяла узнать точное местоположение Гарри.
- Я не хотел смерти Ремуса. Это была случайность, - продолжил он, как только удостоверился, что Гарри прекратил копошиться и слушает его, - Я не смог ничего сделать… И мне жаль, что тебе пришлось вернуть обратно, в ту мерзкую семейку.
- Тебе жаль… - чуть тихо повторил за ним Гарри.
Сохатый попытался определить, откуда голос, но он был настолько тих, что разобраться было невозможно.
- Да жаль, - эхом ответил Джеймс и тут же вспыхнул. Да как он может так вести себя?! Как он может его в чем-то обвинять?! Ведь это ради него он тут столько времени просидел, ради него он слонялся по школе, надеясь оправдаться. Оправдаться в чем?! В том, что хотел сделать сына счастливым? Заменить ему не только отца, но и мать? Защитить ото всех? И как он теперь смеет обвинять его в смерти Ремуса, кидаться обидными словами, от которых сердце сжимает, словно тисками?
- Жаль! Мне жаль, что я не умер тогда, вместо Лунатика, может твоя совесть с радостью приняла бы это недоразумение, и ты спокойно продолжал бы жить дальше?! Мне жаль, что я вообще попал в будущее, а не погиб, как мне и предназначалось, от руки Воландеморта, чтобы спасти жену и сына. А может, именно это тебя и бесит? Что я жив? Так хочешь узнать, что я здесь делаю? Спроси свою подругу, ведь это она тогда отправила меня к тебе, Гарри!
- Нет! – Гарри рывком стянул с себя мантию и откинул в сторону. Его лицо, с мокрыми дорожками от слез на щеках, перекосила гримаса невыносимой боли. Тяжело дыша, урывками всасывая в легкие воздух, он не отводил обвиняющего взгляда от отца. Словно загнанный зверек, опасаясь близости хищника, Гарри не смел сдвинуться с места и продолжал топтаться и выкрикивая все новые и новые обвинения.
- Не смей наговаривать на Гермиону! Это ты все выдумал, она никогда…никогда бы не сделала мне больно! Зачем ты лжешь?!
- Я не лгу! – отчаянно завопил Джемс, забывая, что еще минуту назад он собирался закончить с оправданиями и перестать вымаливать у сына прощения, - Я помню ее, я помню ту игрушку, которая перенесла меня на Тисовую улицу! Тогда я не знал ее, но сейчас уверен, что не ошибся.
- Это невозможно! Замолчи!
- Гарри, послушай! – Джеймс уже пересек расстояние, отдалявшее его от сына, и схватил мальчика за руки, не обращая внимания на то, с каким отчаянием тот начал вырываться, - Я никогда не причинил бы тебе зла! Никогда не сделал тебе больно! Пойми…
- нет! Ненавижу тебя!
- Гарри… - Джеймс попытался вывернуть руку, чтобы поднять голову сына за подбородок и заглянуть в глаза, которые, он бы уверен, налились слезами, но вдруг его невидимой силой отшвырнуло от мальчика на несколько метров.
Рон Уизли, слышав крики друга, вылетел из гостиной и, увидев разворачивающуюся картину, мигом сообразил, что Гарри требуется помощь. Он, даже не став вдаваться в подробности, кто и что делает с его другом, вытащил палочку и послал в обидчика заклятие.
- Гарри, ты как? – запыхавшись, спросил он, как только тот поднял на него заплаканные глаза.
- Нормально. Не стоило, Рон, - Поттер перевел отчаянный взгляд на Джеймса, который уже поднялся с пола, отряхивая аврорскую мантию.
- О..это же твой отец… - рассмотрев лицо нападавшего, Рон смущенно опустил лицо.
- Откуда ты знаешь?
- Ну…Гермиона рассказала, - вспомнив о ссоре и взаимных обидах, Уизли попытался отвернуться от Гарри в деланном безразличии. Но муки совести, которые всегда были у гриффиндорцев на первом месте, не дали ему этой возможности. Взгляд тут же наткнулся на Джеймса и Рон вновь пришел в негодование и злобно посмотрел на него исподлобья.
- Ты точно в порядке? – уточнил он у Гарри.
- Да, - ответил тихо тот, - пойдем в гостиную.
Сохатый сделал шаг вперед, не желая отпускать сына, но Гарри опередил его и уже на пороге гостиной прошипел:
- Я не желаю с тобой разговаривать.
Прочитав немой упрек в глазах Рона Уизли, который некстати помешал его разговору с мальчиком, Джеймс снова вышел из себя:
- Как пожелаешь, если тебя так раздражает сам факт моего существования….
Обидно. Обидно и больно было слышать от собственного сына такие слова. Словно он был чужим, не имеющим право на понимание, на любовь и доверие. Словно не было той недели счастья, заглушившей тоску по Лили, сделавшей их семьей. Но ведь он здесь не за этим. Он не должен преследовать верным хвостиком Гарри, умоляя о снисхождении. Если сын не хочет его видеть….
- Джеймс?
Сириус. Сириус стоял перед ним со взглядом побитой собаки. Верный друг, запретивший ему приближаться к собственному сыну. Крестный Гарри… Да, он теперь всего лишь крестный Гарри. Не друг, не Бродяга …. А Сириус Блек, крестный Гарри Поттера.
- Тоже скажешь, как сильно ненавидишь меня, Сириус? – безразлично поинтересовался Сохатый, закрывая глаза, чтобы не видеть осуждающего взгляда бывшего друга.
- Нет, я не ненавижу тебя….Джеймс?
Почувствовав легкое прикосновение к плечу, Джеймс взглянул на Блека. Ни тени упрека…Видел бы его сейчас Гарри, иначе как предательством это не назовешь.
- Перебежчик…
- Что?
- Ты перебежчик, Сириус, - тихо засмеялся Поттер, - от одного друга к другому, из одной семьи в другую…
- Ты так не думаешь, - убедительно ответил Бродяга.
- Ты так хорошо меня знаешь, Сириус. Судя по твоим попыткам обезопасить Гарри от моего пагубного влияния, ты не знаешь ничего. Как и он…Вы не знаете каково мне тут? В месте, где меня никто не ждал, где Лили и Ремус мертвы, а вы с Гарри бежите от меня как от чумы.
- Джеймс…
- Надоело. Надоело, слышишь? Я Джеймс Поттер, черт подери. И не стану навязываться людям, который не хотят меня видеть в своей жизни.
Грубо спихнув с плеча руку Блека, Сохатый поспешил удалиться.
- Ты не прав! Ты нужен Гарри!
Слова Сириуса прозвучали вдогонку.
- Плевать…
Первый залп пушки возвестил о начале испытания. Гарри ободряюще улыбнулся Седрику, которому предстояло первым войти в загон с драконом. Валлийский зеленый. Гриффиндорец немного завидовал Диггори. Еще бы! Ему не с Хвосторогой сражаться, которая выпускает струю огня на расстояние десятка метров, не прилагая к этому никаких усилий. Позади расхаживал Виктор Крам, изредка прислушиваясь к звукам, доносившимся с поля. Флер качалась из стороны в сторону, сжавшись в нервный комок на кровати. А Гарри не мог отойти от входа, где через образовавшуюся среди тяжелой ткани щель можно было заметить правые трибуны слизеринцев и Людо Бэгмена, который комментировал происходящее. Поттер поискал глазами Снейпа. Ну, конечно. Он ведь на трибуне преподавателей рядом с Дамблдором, Макгонагалл и Краучем. Нужно будет не забыть поблагодарить профессора, если повезет с драконом, - думал Гарри, машинально разглядывая слизеринцев, которые молча взирали на битву Седрика. Большая часть из них держала в ногах плакаты с именем Крама, который должен был идти следующим. Почувствовав на себе обжигающий взгляд, Гарри резко повернул голову и заметил серые глаза Драко Малфоя. Почему-то слизеринец в последнее время перестал приставать к Гарри, словно того и не было никогда на свете. Значки «Поддержим Седрика» исчезли так же быстро, как и появились. Рон где-то узнал, что Малфой собственноручно уничтожил нераспространенную партию и отобрал уже купленные. Странно…
Кто-то со всей силы оттолкнул Гарри от входа. Крам… его очередь. Гарри оглянулся на шармбатонку, которая вцепилась тонкими пальцами в свои волосы и уткнула голову в колени. Страшно….
Гарри вспомнил Рона и улыбнулся. Они помирились сразу же после возвращения в гостиную. Если бы не он, разговора с отцом было бы не избежать. «Отец..» - Гарри быстро выбросил из головы Джеймса и уставился на Малфоя, который со скучающим выражением лица, пытался отодвинуть загораживающий ему вид плакат с именем Крама. Бред какой-то. Скоро очередь Флер….
Глядя на хрупкую удаляющуюся фигурку девушки, Гарри осознал, что остался совсем один. Пустой тент, четыре пустых кровати, пустой мешок на полу, где свернулась в кольцо маленькая хвосторога. Надо будет не забыть ее забрать…
Прозвучал четвертый выстрел пушки. Его очередь….
Гарри медленно вышел на арену. Мертвая тишина, окружившая его целиком, давила на легкие. Дышать, казалось, стало невозможно. Осторожно шагая по увесистым камням, через которые приходилось перебираться, как через полосу препятствий, он оглядывался в поисках Хвостороги. Да где же она?
- Гарри, сзади! – услышал он крик Гермионы, и теплая волна хлынувшего на него воздуха отбросила Поттера в сторону. Не теряя времени, он быстро переполз за огромный валун, скрывший его от потока огня. Черт! По сторонам надо было смотреть, а не ожидать идиллической картины мирно посапывающей Хвостороги у Золотого яйца. Отдышавшись, Гарри бросил внимательный взгляд на яйцо. Несколько метров….Не успеет. Дракон спалит его прежде, чем он сделает хоть один шаг. Послышался стук падающий камней, предупреждающий о приближении дракона. Надо двигаться…. На ощупь обходя булыжник по кругу, Гарри прятался от Хвостороги. В поле зрение попал длинный, покрытый устрашающими шипами хвост. На память пришло заклинание, рассекающее стальную кожу драконов, всего лишь: «Секозарис!», только вот как оно действует?! Не попробуешь же в библиотеке заклятие, предназначенное для огромных рептилий.
Пробормотав что-то по гриффиндорски ободряющее, Поттер выскочил из укрытия и направил на Хвосторогу палочку. Желтый луч вырвался из палочки, превращаясь на лету в длинную, толстую плеть. Обернувшись в круг драконьего хвоста, плеть отделилась от палочки и превратилась в тугое кольцо, которое сдавливало и стягивало, непробиваемую казалось, кожу Хвостороги, пока та не лопнула и плеть не вошла в мясо. Хлынувшая из раны кровь, окатила красным потоком ближайшие камни и яйцо, сделав из него незаметный на общем фоне бугорок. Гарри, напуганный собственным заклятием, не двигался с места, поддаваясь оглушительному, дикому вою хвостороги, как гипнозу. Он хотел бы спрятаться, укрыться обратно за огромным валуном, но не мог и сдвинуться с мета. Ноги словно приросли к камням, пропитавшимся кровью, и не хотели производить ни малейшего движения.
- Поттер! Убирайся оттуда, убирайся оттуда! – даже не услышал, а скорее прочитал Гарри по едва шевелившимся губам профессора Снейпа. Монотонно раскачивая головой, словно говоря: «Не могу, не могу», мальчик не отводил взгляд от профессора, боясь повернуть голову в сторону Хвостороги, которая продолжала выть, словно раненый зверь. Снейп еще что-то кричал Дамблдору, тот отрицательно качал головой, указывая на судий, а со стороны гриффиндорской трибуны кричали:
- Гарри! Уходи! Уходи!
Глубоко вздохнув, Поттер привалился к валуну и медленно обернулся к дракону. Тот метался по загону, как безумный, рассекая почти сломанным хвостом воздух, ломая камни и поджигая свою же кровь на манер горючего. Горело все и кругом, на трибунах засуетились преподаватели, что-то совсем не слышно кричали Рон и Гермиона. Надо было уходить. Удача не может быть вечной, какой-нибудь камень или осколок обязательно попадет в него, но сил уйти, покинуть загон не было. Жарко и душно…. Нечем дышать….
Поттер уже начал оседать на камни, но вдруг кто-то резко выдернул его вверх, перехватывая под мышки, и потащил прочь от загона. Гарри еще видел мечущуюся от боли Хвосторогу, ее хвост, фактически рассеченный заклятием, и чувствовал сильные, надежные руки спасителя, который, осторожно придерживая свою ношу, приговаривал:
- Все будет хорошо, Гарри. Я тебя вытащу, обязательно вытащу….
Дышать становилось все легче, ни жара, ни гари уже не было. Его перенесли на кровать, но руки все не отпускали, придерживая голову и обнимания за талию. Сквозь туман, он слышал голоса, которые были чужими, незнакомыми, а может быть и…
- Поттер, отпусти его, я не могу влить зелье….
- С ним все будет в порядке?
- Нет, мерлин тебя… Ты его сейчас задушишь!
Руки быстро разомкнулись и дышать стало еще легче. Приподняв веки, Гарри различил лицо Снейпа, который с силой пытался открыть ему рот, и громкий, усиленный «Сонорусом» голос Людо Бэгмена:
- Гарри Поттер не прошел испытание! Его место номер четыре в общем зачете….
