Глава 7Глава 9. «На Север, вы – в сером, вы – звери, на Север...»*
Меня война усадила в кресло и огневиски мне налила.
Сказала: «Друг мой, ты не надейся – не умерла я, не умерла!
Я не исчезла с утихшей болью, не утонула в чужих слезах,
Я просто тихо ушла в подполье. Это подполье – в ваших сердцах.
Мне поколение ваше любо – столько бесстрашия и огня!
Я вашей молодости подруга, вам никогда не забыть меня.
Мирная жизнь вам, увы, не светит – я растворилась в вашей крови.
Всем вам, мои дорогие дети, хватит до гроба моей любви!
Тут я поднялся и молча вышел – на церемонии наплевать,
Я не желаю всё это слышать, я не желаю всё это знать.
Месяцы, годы легко летели, я позабыл о беседе с ней...
...только, выходит, война-злодейка правду тогда говорила мне.
Сову Лавгудов звали Эвридика. Странное имя для совы, но Ксенофилиусу, должно быть, так не показалось. Эвридика была уже довольно стара, но летала быстро; сейчас она как раз была в пути и несла два важных письма – для Рона и для Гермионы. И в обоих письмах значилось только: «Отправляйтесь к дому Луны. Как можно скорее».
Лёд тронулся.
Невилл дожидался Луну в гостиной – девушка, отправив сову, ушла переодеваться в свою комнату. Если лететь в ту усадьбу придётся сейчас – а лететь
придётся – лёгкий летний сарафан явно окажется не кстати. Луна вообще отлично восприняла ситуацию: выслушала, не перебивая, рассказ Невилла о том, что произошло в Азкабане, и что удалось узнать от Лестрейнджа, сразу предложила немедленно вызвать Гермиону и Рона. Не то чтобы ожидала подобного поворота событий, но мгновенно сориентировалась.
И никаких лишний эмоций. Только, когда он пришёл, бросилась к нему и обняла – порывисто, крепко. Уткнулась лицом в его грудь:
- Я думала, ты уже не придёшь...
В тот момент на душе стало и легко, и светло. А потом... всё вернулось.
Невилл не мог забыть выражения лица Рабастана в те мгновения, когда он из последних сил пытался смолчать и не выложить всё, как на духу. Стиснутые зубы, судорожно сощуренные глаза... похоже, это было больно, взаправду больно – даже застонал, не размыкая губ. Всё это так напоминало запрещённое заклятие Круциатус, под действием которого неоднократно оказывался и сам Невилл, и его друзья. Только теперь в том, что кто-то терпел боль, не были повинны Кэрроу или ещё кто-нибудь из Пожирателей. Это было делом
его рук.
Кажется, насчёт сходства методов Лестрейндж был во многом прав.
А ведь это было совсем не страшно и даже как-то... неудивительно. И Авадой в человека шарахнуть, должно быть, не страшно – разве что в первый раз. Это ведь дело пары секунд, не успеешь опомниться – а твоего врага уже нет в живых. Так ведь?
Невилл не стал спрашивать себя, смог бы он атаковать Авадой кого-нибудь из Пожирателей Смерти, напавших на Джинни. Ответ был и так ясен – и жутко было осознавать, что он положительный.
Когда, когда он успел стать
таким?! Да и он ли один? Гермиона рассказывала, что во время сражения в лесу близ Рапсберри Рон чуть было не использовал против Мальсибера Круциатус. Когда Лонгботтом позже поинтересовался у Рона, правда ли это, тот огрызнулся: «Да, правда, и что? Осуждаешь?». Невилл признался честно: не осуждает. А вот догадки насчёт того, что Гермиона на самом деле тоже не осуждает, оставил при себе.
Можно было, конечно, списать всё на расхожее «не мы такие – жизнь такая». Но это было не оправданием, а отмазкой. Той, которую наверняка использовали и приспешники Волдеморта.
А Луна? Луна смогла бы убить, причинить боль? Самая светлая, самая мирная – смогла бы? Невилл никогда её об этом не спрашивал, хотя вряд ли Луна сочла бы вопрос странным – многое из того, что казалось странным остальным людям, она воспринимала как само собой разумеющееся. И лгать ему она не стала бы... да только Невилл не был уверен, что
хочет знать правду. Заманчиво было надеяться, что есть рядом хоть один человек, кто не сотворит зла и сможет в минуту искушения образумить других. И пока что эта надежда была жива.
Луна вошла в комнату. Невилл окинул хозяйку дома взглядом – джинсы, футболка, джинсовая куртка... весьма подходяще для прогулки по лесу. Они ведь в лес собираются, как-никак.
- Может, чаю пока выпьешь? – тихо поинтересовалась Луна. Парень покачал головой:
- Нет, спасибо.
В глубине души Невилл желал, чтобы Луна никуда не летела и оставалась здесь, дома. Слишком уж опасно. Но она всё для себя решила уже давно, и тщетными были бы попытки её переубедить.
- Твой отец ещё не возвращался, верно?
- Да. И... честно говоря, я рада, что эта его поездка так растягивается, - Луна присела на кресло, а потом, немного подумав, забралась в него с ногами. – Мне кажется, ему не понравилось бы то, что мы собираемся делать.
На каминной полке монотонно тикали часы.
- Гад я, Луна, - невесело произнёс Невилл. – Гад, каких поискать.
И не полегчало.
- Почему это? – она склонила голову набок, точно пытаясь понять, с какого же ракурса он гад.
- Потому что для меня убить – ничего не стоит. Я... я почти уверен в этом.
Луна протянула руку и провела ладонью по его лицу. Так слепые опознают, кто перед ними.
- Бедный ты мой... Знаешь, мы все сейчас такие. Так получилось.
У неё была печаль во взгляде. Печаль и сострадание.
А ведь «бедный мой» - это выражение из прошлого, времён того злополучного седьмого курса. Помнил он эти прикосновения и этот шёпот – так бывало, когда он лежал на полу, обессиленный очередным мучительным заклятием. Невиллу тогда казалось, что через такие вот лёгкие, нежные прикосновения Луна пытается забрать его боль – себе забрать? Когда впервые обратил внимание на это «мой», думал, что ослышался. Это потом уже он узнал, что слухи лгут и Луна вовсе не влюблена в Гарри Поттера.
Три года назад они тоже готовы были убивать. Кто там говорил, что всё на свете повторяется? Какой-нибудь мудрец древности? Или Гермиона?
«Мы все сейчас такие».
Все. Вот и умерла надежда, вот и не стало её.
Всё врут, что она умирает последней.
***
- Итак, что мы имеем? – с деланной бодростью вопросил Рон. – Привычного к полётам игрока в квиддич...
- Бывшего, - заметила Гермиона.
- ...и троих граждан, которые на мётлах и удерживаются-то с трудом.
Две метлы прихватил Рон, ещё две, достаточно потрёпанные жизнью, Луна нашла в чулане. Гермиона взирала на свою метлу с опаской, Невилл на свою – с сомнением, Луна – с философским выражением лица. Рон оценивающе взирал на них троих.
- Герми, полетишь на одной метле со мной. Я в твоё полётное мастерство не верю.
- А она выдержит двоих? – на этот раз Гермиона не обратила ровным счётом никакого внимания на так раздражавшее её сокращение имени. Не до того было.
- Выдержит, - уверенно произнёс Рон. – Луна, справишься?
- Ну, с метлой я управляюсь средне. Когда нас на первом курсе учили летать, мадам Хуч ругалась, что меня постоянно заносит на поворотах, - задумчиво проговорила Луна. – Но, думаю, справлюсь. Вряд ли это сложнее, чем летать на фестралах или крылоухих мундрах.
- Хм. Наверное, - насчёт крылоухих мундр Рон решил пока что не уточнять. – Невилл, ты как?
- Как-нибудь, - пожал плечами Лонгботтом. Рон нахмурился: ну что ж, по крайней мере, трезвая оценка собственных полётных способностей.
Не потерять бы кого по пути, что ли...
- Тогда... по коням, наверное, - подвёл итог Уизли. – Раз уж время дорого...
Каждый уселся на свою метлу. Рон посадил Гермиону спереди, чтобы, в случае чего, мог её удержать. Девушка вцепилась в древко метлы так, словно желала его переломить.
- Я с тобой, - решительно произнёс Рон, когда они поднялись в воздух. – Воздух – это совсем не страшно.
- Ну да, - согласилась Гермиона. Лица её Рон не видел, но мог предположить, что она сейчас улыбнулась. Коротко и грустно. – По крайней мере, не самое страшное из того, что может с нами произойти.
Это было правдой.
Дело опасное. В некотором смысле – безумное. Чего уж там обманываться – кто-то из них может погибнуть. Это ведь война – да-да, та самая, которая как бы закончилась. Как бы.
Но этим «кем-то» ни в коем случае не должна была оказаться Гермиона Грейнджер.
Никто, кроме Джорджа, не знал, как нынче выглядит боггарт Рона. Неделю назад они обнаружили это существо в одном из ящиков, стоявших в подсобке магазина. Неизвестно было, откуда он взялся, но вряд ли это была чья-то маленькая пакость или глупая шутка. Боггарты обычно заводятся сами по себе, и предугадать их появление возможным не представлялось.
Джордж проклятую нечисть усмирить не сумел. Застыл на месте, немигающими глазами глядя на тело Фреда, лежащее на полу. Рон не был удивлён, что боггарт брата выглядел именно так – вряд ли в жизни Джорджа Уизли случалось что-то страшнее смерти брата-близнеца. Казалось, Джордж тогда тоже умер, а потом возродился, став другим – несмотря на то, что с виду остался таким, как прежде.
Тогда против боггарта выступил Рон. И труп никуда не делся – но теперь это была девушка. Девушка, выглядевшая так, будто её терзала страя оборотней. Девушка в подвенечном платье – точно таком же, как то, что было на Джинни в день её свадьбы... и смерти. Только эта была вовсе не Джинни, и ни платье, ни абсолютно идентичные раны из неё Джинни не делали.
Это была Гермиона.
Джордж опомнился первым. Боггарт был обезврежен и с хлопком растаял в воздухе. Кажется, в тот день Рон выкурил больше сигарет, чем за всю прошлую неделю; за Джорджа он не ручался, ибо брат курил больше и чаще. А когда-то – до смерти Фреда – утверждал, что и не собирается быть курильщиком.
Джордж пообещал никому не рассказывать, что самый сокровенный страх Рона – гибель Гермионы. Потому что всегда может найтись кто-то, кому выгодно знать твои страхи.
Но сейчас не нужно было отвлекаться на мрачные мысли. Нужно было максимально сосредоточиться на полёте.
Стрелки компасов, закреплённых на древках мётел, указывали на север.
***
Лес выглядел негостеприимно. Мох, пружинивший под ногами, вызывал ассоциации с болотом, деревья казались чересчур мрачными и зловещими. Солнечный свет оставался где-то наверху, почти не проникая сквозь листву. При каждом шорохе все четверо магов дружно вздрагивали и оглядывались по сторонам. Но ничего не происходило – а гнетущее чувство всё равно не покидало.
- Смотрите, - внезапно нарушила тишину Луна, - оно?
Почти незаметный среди бурелома маленький домик, на который Лавгуд указывала рукой, и впрямь выглядел заброшенным. Даже издалека было заметно, что тут и там на его крыше проросли какие-то травы, точно редкие волоски на лысой голове. Окно было заколочено, да и дверь тоже.
- Возможно, - негромко ответил Рон. – По крайней мере, подходит... вряд ли тут таких тысячи.
Держа наготове волшебные палочки, они осторожно приблизились к сторожке.
- Как же они в дверь входят, а? – озираясь, снова тихонько заговорил Уизли. – Выглядит так, будто её сто лет назад заколотили...
- Скажи «друг» и войдёшь, - пробормотала Гермиона, вспомнив прочитанную давным-давно магловскую книгу. Остальные непонимающе покосились на неё. – Маскировка ведь... знать бы ещё, как её обойти.
- А если она такая только на вид? – тихо произнесла Луна, не сводя глаз с двери. – А на ощупь – самая обычная... и не заколочена ничем.
Все замолчали. Предложение было вполне разумным.
- Я пойду проверю, - вызвался Рон и решительно зашагал ко входу в сторожку. Гермиона сорвалась с места и попыталась остановить его, схватив за рукав:
- Стой!
- Гермиона, не дури! Если и впрямь...
- Окно! – потрясённо выкрикнула Луна, вскинув тонкую руку. Все, не понимая, в чём дело, шарахнулись в стороны...
...заклинание ударило в дерево совсем рядом с Роном. Раздался сухой треск, и верхняя половина ствола рухнула на землю.
- Туда, скорей! – крикнул Невилл, хватая за руку оказавшуюся рядом Гермиону.
Их уже заметили.
_________________________________________________
* (с) Мельница, «На Север»
