ЭпилогКонец сентября. Еще несколько дней – и начнутся занятия в Школе Авроров. Гарри и Рон уже собрали свои чемоданы и прочитали все учебники… Ладно, если быть честными – прочитал их Гарри, Рон лишь просмотрел, но все равно – оба уже чувствовали себя готовыми начать изучение этой сложной профессии.
Вот наступило тридцатое сентября. В гостиной дома номер двенадцать по площади Гриммо собрались трое молодых людей, у которых завтра начиналась новая жизнь. Гарри – с учебником из библиотеки Школы Авроров, который был изрядно потрепан и нуждался в серьезном ремонте. Рон – со своей метлой и набором для полировки, который был одолжен у Гарри. Джинни – с каким-то женским журналом, который она читала без особого интереса. Все трое молчали, сосредоточенно занимаясь своим делом. Молчали не потому, что было нечего друг другу сказать, а потому, что наслаждались тишиной и покоем, которых очень не хватало в последнее время. А уж то, что все трое были вместе…как в старые добрые времена... Только Гермионы не хватало. Но об этом старались не говорить, только Гарри с Джинни перемигивались. Младшая Уизли считала, что Рон получил хороший урок и больше не совершит подобных ошибок. А Гарри был уверен, что Гермиона не будет счастлива с Крамом, и рано или поздно вернется. И все у них будет хорошо.
Привычно горящее пламя камина потрескивало в тишине, искры подскакивали и светились золотистым светом. Подклеивая учебник, Гарри невольно вспомнил Хогвартс, свою гриффиндорскую гостиную, уроки и ночные брожения по замку… Все это уже в прошлом, детство ушло и уже никогда не вернется. Но… но теперь Гарри Поттер может жить нормальной жизнью, не думая о том, что где-то там есть смертельный враг, которому по силам захватить весь мир. Что над близкими людьми нависла опасность, и смерть бродит вокруг, как тень. Больше не нужно думать о том чертовом пророчестве, которое сделало Гарри «Избранным» и обязало убить Волдеморта. И все погибшие в великой войне теперь отомщены.
Казалось, жизнь наладилась, все проблемы решены. Только у Гарри Поттера все еще остались вопросы, которые не давали покоя, не давали возможности просто жить и наслаждаться свободой. Гарри понимал, что от его мыслей никому лучше не станет, но он так хотел узнать – почему Снейп ничего ему не рассказал? Почему столько лет молчал и даже в минуту смерти не раскрыл правды? Неужели для Мастера Зелий их родство не имело никакого значения? Или виной всему то, что сам Гарри не написал письмо Снейпу после своего одиннадцатого дня рождения?
«Но это же не моя вина…». Как глупо. Всего несколько слов, написанных детской рукой на обрывке пергамента, могли изменить целую жизнь. А, может быть, и не одну… Всего несколько слов, сказанных друг другу втайне от Дамблдора, могли сделать отца и сына счастливыми… Но все случилось не так, как должно было. И правда осталась навеки похоронена под могильными плитами тех, кто являлся носителем этой тайны.
Гарри закрыл учебник, который подклеивал магической изолентой, и упрятал его в сумку – учебной литературы было так много, что все книги не помещались в старый хогвартский чемодан. «Даже у Гермионы меньше учебников», - подумал про себя Гарри. И спустя несколько секунд, уловив, как стих шорох страниц журнала Джинни, Гарри понял, что последнюю мысль он произнес вслух.
Джинни укоризненно посмотрела на Гарри, тот пожал плечами, мол – что теперь делать, я не знаю… Рон даже головы не поднял, продолжая старательно полировать древко своего «Чистомета». Либо имя бывшей девушки не произвело на него никакого впечатления, либо он просто ничего не услышал. Джинни откашлялась.
- Э… Рон… - пробормотала она.
- Да? – спросил тот, откладывая метлу и выпрямляясь в кресле. Судя по выражению лица, Рон готовился к серьезному разговору.
Джинни сложила руки на груди – ее разговоры со старшим братом частенько выливались в ожесточенные споры, и сейчас, еще даже не зная, о чем будет идти речь, и как сложится беседа, она уже подсознательно готовилась отстаивать свою точку зрения до последнего. Гарри напрягся: с одной стороны было ясно, что им нужно об этом поговорить, с другой – он не знал, насколько болезненным для Рона был этот разрыв.
– Что вы так смотрите? У меня что-то на лице?
- Нет, я хотела спросить…
- Давай ты не будешь делать вид, будто ничего не заметил, - добавил Гарри. – Мы должны все-таки выяснить…
- Я не против, только прекратите делать из меня идиота, - поморщился Рон. – Вы думаете, я не понимаю, почему вы так себя ведете? Не замечаю, как вы переглядываетесь и стараетесь не произносить ее имени?
Щеки Джинни слегка порозовели, чего с ней не случалось уже давно. Но она упрямо вздернула подбородок, не желая признавать свою вину. Она встала с кресла и прислонилась к стене, чтобы быть выше брата – для нее так было проще вести подобные разговоры.
- Не надо мне сочувствовать, - продолжал кипятиться Рон, глядя на Джинни в упор и забыв о Гарри, который внимательно слушал, чтобы вмешаться в случае необходимости. Когда ссорятся двое Уизли, посторонним лучше потихоньку уйти, во избежание травматизма… только Гарри все же решил остаться. На всякий случай. – У меня все под контролем…
- О, да, - скептически произнесла Джинни. – Это как раз заметно. Я уже говорила тебе когда-то, что у тебя с ней ничего не получится? – похоже, Джинни решила, что раз уж этот разговор начался, то она может высказать Рону все, что она о нем думает. – Ты слишком несдержан, чтобы…
- У меня все под контролем, - с нажимом повторил Рон. Он сейчас был непохож на себя – наверное, действительно сильно изменился. Гарри мысленно стукнул себя кулаком по лбу за то, что столько времени не общался с друзьями. – Ты же не думаешь, что я отпустил бы Гермиону просто так, если бы не был уверен, что она вернется? Ей нужно время, пусть разберется в своих чувствах. А потом она поймет, что ей нужно на самом деле.
Джинни от удивления не нашла слов для ответа. Рон снова взял метлу и продолжил прерванное занятие, не обращая внимания на горящий взор сестры.
- Она вернется, - повторил Рон. – Я знаю это.
Джинни пожала плечами, явно посчитав, что брат тронулся умом от потери любви всей своей жизни и верит во всякую невероятную ерунду. Она вернулась в свое кресло и продолжила чтение журнала, который интересовал ее не больше, чем статьи Риты Скитер. Гарри же некоторое время переводил взгляд с одного Уизли на другую, потом ему надоело. Он был согласен с Роном. Они с Гермионой были словно созданы друг для друга, они слишком долго ждали своего счастья, чтобы так быстро и так глупо расстаться… Нет, их история закончится не сейчас и не так.
- Гарри, ты куда? – спросила Джинни, заметив, как Гарри направляется к выходу из гостиной, прихватив с собой сумку с учебниками.
«Мне определенно нужно подумать…Еще чуть-чуть, и я пойму, в чем вся суть…»
- Я скоро вернусь, - ответил Гарри, хотя не думал, что будет именно так. Он собирался в библиотеку – то место, где он привык раздумывать над этой историей. И сейчас его словно тянуло туда, хотя думать было особо и не о чем… - Если будете ужинать – меня не ждите.
И он, не оборачиваясь, вышел в коридор, не заметив два озабоченных взгляда направленных ему в спину.
«Им будет, о чем поговорить. Джинни никогда не позволит Рону оставить за собой последнее слово».
***
Комната выглядела странно знакомой – огромное помещение с плотно зашторенными высокими окнами, на полу – зеленый с золотом ковер, на стене – гобелен, изображающий какую-то средневековую битву. Вдоль стен - стеллажи с множеством книг, с потолка свисает огромная люстра - прямо как в Большом зале Напротив двери тускло пылал камин, на каминной полке - три фотографии, но люди, изображенные на них, куда-то исчезли. В центре комнаты стоял низкий столик из черного дерева, вокруг него – три кожаных кресла. В одном из кресел сидел человек, силуэт которого также был знаком. Гарри взглянул на свою одежду – на нем была черная хогвартская мантия, но без герба факультета.
- Не стойте в дверях, Поттер, - послышался голос. – Мне неудобно разговаривать с вами, когда вас не видно.
«Что за…»
На негнущихся ногах Гарри переступил порог и вошел в комнату. Ему нужно было сделать всего несколько шагов для того, чтобы войти в ту часть комнаты, которая была освещена камином, но он медлил. Сдерживало его то, что голос тоже был знаком.
«Что это за место?»
Наконец, после минутного раздумья, Гарри решил, что страх – не его стиль. Всего несколько шагов, и он узнает, подтвердилась ли его догадка, и сошел ли он с ума. Да… Все было именно так. В черном кожаном кресле сидел Северус Снейп и смотрел на Гарри со своей обычной усмешкой во взгляде.
Снейп выглядел необычно. На нем не было его черной мантии – после нескольких секунд поисков она обнаружилась на спинке кресла. Разумеется, рубашка и брюки Снейпа были черного цвета, он даже после смерти оставался верен себе. Волосы все так же свисали по обе стороны лица... Или Гарри видит его таким именно потому, что привык к такому внешнему виду?
Увидев, какими большими глазами на него смотрит гриффиндорец, Снейп усмехнулся, но ничего не сказал. Наверное, он ждал, что Гарри сам начнет разговор. Но Гарри не торопился, у него в мыслях бушевал ураган, который было не так-то просто остановить.
«Да что происходит? Где я нахожусь? Как сюда попал? Зачем? Снейп давно мертв, как я могу с ним разговаривать?»
- Давайте начнем с вашего первого вопроса, - сказал Снейп.
«Я что, сказал все это вслух? Что со мной происходит в последние дни?» – То место, где мы с вами в данный момент находимся – это ваше подсознание. Признаться, я весьма удивлен… Внутреннее пространство Мальчика-Который-Выжил как-то не вяжется с вашим образом, Поттер, вам так не кажется? Я-то ожидал, что окажусь на квиддичном поле, на худой конец - в ночных коридорах Хогвартса, а тут... библиотека дома на Гриммо, дванадцать с элементами гостиной моей матери. Хотелось бы выяснить причины такого феномена.
- Я изменился, - единственное, что сумел выдавить Гарри, пребывая в легком шоке.
«Так это сон? Все нереально?».
- Это заметно, - кивнул Снейп, не отрывая взгляд от Гарри. – Прежний Поттер уже обрушил бы на меня поток слов. Да, а почему это вы не бросаетесь на меня с обвинениями и претензиями? Должно быть, в вашей жизни случилось нечто очень и очень серьезное, если вы
настолько изменились.
Гарри по-прежнему молчал – он не только не знал, что сказать, но и не мог опомниться от того, что видит Снейпа так близко, пусть даже это сон. Снейпа, который буквально умер у него на руках. Сон может развеяться в любой момент, а Гарри так хотелось задержать его подольше…
- Продолжим, - произнес Снейп таким тоном, словно они находились в его кабинете и профессор читал лекцию по Защите от Темных Искусств. – Я сомневаюсь, что вы овладели окклюменцией настолько, что можете контролировать свое подсознание, из чего выплывает еще один ваш вопрос. Какой, Поттер? Вы уже удивили меня, сделайте это снова.
Гарри по-прежнему молчал.
- Вы меня разочаровываете, Поттер, - произнес Снейп без особого сожаления. – Как вы сюда попали? Меня тоже это очень интересует. Даже больше, чем то, как сюда попал я.
- Я не знаю…
- Вот теперь вы снова похожи на себя, - удовлетворенно произнес Снейп. – Вы попали сюда потому, что так было нужно. Очевидно, это ответ на все ваши вопросы. Поверьте, это не мое решение и не мне на него влиять. Я не испытываю никакого желания вас видеть.
- Это взаимно, профессор, - автоматически выпалил Гарри, прежде чем понял, что говорит. Но Снейп отреагировал странно – он покачал головой и ответил:
- Я бы не был так в этом уверен. Видите ли, Поттер, вы ошибаетесь. Мы здесь из-за вас.
И в ответ на непонимающий взгляд Гарри Снейп добавил:
- Из-за того, что вы так захотели. Теперь о главном: вы можете попытаться закрыть свой разум, но я бы не советовал вам пытаться это делать. У вас вряд ли что-нибудь получиться, а мы потеряем время, которого, поверьте мне, не так много. И чем раньше мы выясним то, ради чего мы здесь, тем раньше избавимся от сомнительного удовольствия видеть друг друга. Сядьте, Поттер.
Поколебавшись несколько секунд, Гарри все же сел – он не хотел тратить время на возражения, когда Снейп с ним разговаривает. Раньше он обязательно возмутился бы, но сейчас на это не было ни желания, ни сил.
«Может, я наконец смогу узнать то, что мне нужно?». Что бы Гарри ни думал о профессоре и как бы к нему ни относился, он еще не готов был общаться с ним ближе, чем обычно. Его преследовало какое-то ощущение нереальности происходящего, хотя события казались совсем непохожими на сон. Гарри решил пока не думать об этом, отложив это на потом. Есть он, есть Снейп, есть вопросы. Что еще имеет значение? Даже если Гарри узнал бы, что на самом деле он как-то незаметно покинул этот мир и говорит с духом профессора, сейчас эта новость не произвела бы на него никакого впечатления.
«Кажется, я ошибался, когда считал, что разговора со Снейпом удастся избежать…»
- А теперь объясните мне, Поттер, какого Гадеса вам от меня надо? – спросил Снейп, сложив руки на груди.
- Я не понимаю, о чем вы, - пробормотал Гарри, совершая попытку уйти от разговора. Он смотрел в пол, не поднимая на профессора глаз – старые привычки остались, и в присутствии Снейпа хотелось провалиться сквозь землю, словно на далеком, почти забытом первом курсе. Но Гарри был уверен, что даже в его собственном сне Снейп не позволит ему сбежать, поэтому смотреть куда угодно, только на на профессора.
- Бросьте, Поттер, - поморщился Снейп, - это не сработает. Вы только тратите мое время. Но, раз уж вы не способны сформулировать ответ на мой вопрос, я, так и быть, сделаю это за вас. Успокойтесь, это интересует в первую очередь вас. Вы же хотите – как там? – разобраться в ситуации? С другой стороны, ваши умственные способности никогда…
- Перестаньте меня оскорблять! – вспылил Гарри, не выдержав, как бывало всегда. – Вы больше не мой преподаватель, а я не у вас на уроке! И я не понимаю причин подобного обращения с вашей стороны…
- Ах, вы не понимаете, - вкрадчиво повторил Снейп. – Даже после того, как вы узнали большую часть истории, вам все еще непонятно? Что ж, тогда я не ошибся в оценке вашей сообразительности.
Гарри вскочил с кресла и принялся расхаживать перед камином из стороны сторону. Руки он засунул в карманы, чтобы мантия не развевалась за спиной, как у Снейпа, на которого Гарри сейчас хотел походить меньше всего.
- Да что вы знаете! – он уже почти кричал. – Все было совсем не так, как вы считаете! Черт побери, да залезьте в мои мысли и убедитесь!
Гарри не был уверен, что знает, для чего сказал это – от желания рассказать, как все было на самом деле или от стремления хотя бы раз в жизни доказать Снейпу, что тот не прав.
- Что я слышу! – саркастично воскликнул Снейп. – Гарри Поттер добровольно позволяет мне проникнуть в его сознание! Вот только ничего не получится, Поттер. Я уже в вашем подсознании, и, увы, не имею здесь никаких возможностей. Если бы вы присутствовали на моих уроках по Защите на шестом курсе не только материально, но и мысленно, вы бы знали это. Я вообще удивлен, что вы сумели сдать Ж.А.Б.А. настолько хорошо, учитывая ваши более чем скудные познания по большинству предметов.
«И как у него получается вечно выставлять меня идиотом, независимо от предмета разговора?»
Как ни странно, последние слова не вызвали никакой обиды, хотя раньше Гарри несомненно раскричался бы и нагрубил бывшему учителю. Чувствуя себя странно спокойным, Гарри вытащил руки из карманов и демонстративно медленно опустился в кресло. Если Снейп и удивился, то виду не подал и смотрел на Гарри с прежним холодным спокойствием.
- Так вот, Поттер, - продолжил он. – Если вы думаете, что я отвечу на ваши вопросы, то вы заблуждаетесь. Я не желаю этого делать ни сейчас, ни когда-либо еще. Своей возможностью выяснить все еще восемь лет назад вы пренебрегли…
- Тогда вам придется пересмотреть свое мнение обо мне, потому что я ничего не знал! – Гарри все же не сдержался и заорал. – Вы же знали Петунию Дурсль! Неужели вы считаете, что она могла рассказать
мне о
вас? Неужели вы думали, что Дамблдор допустит это? Да если бы мне в руки не попало это письмо, я бы до сих пор пребывал в полном неведении…
На миг на лице Снейпа появилось непонятное выражение, но потом он снова приобрел прежний равнодушный вид.
- Если бы я знал все с самого начала, я вряд ли захотел остаться с Дурслями, - произнес Гарри с отвращением. – Я бы предпочел что угодно, лишь бы не оставаться в том доме!
- Чего вы хотите, Поттер? – бесстрастно поинтересовался Снейп. – Задавайте свои вопросы и оставьте меня в покое, - его голос звучал устало. «Как-то быстро он сменил мнение…
«Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы» - так он сказал? Вряд ли мои слова могли повлиять на ситуацию… Так в чем дело? Он был готов к такому повороту событий? Или давно искал возможности рассказать правду? А может, он даже о чем-то сожалеет?» Вот только озвучивать свои мысли вслух Гарри не собирался.
- Почему вы ничего мне не рассказали? – спросил Гарри. Это был тот вопрос, ответ на который интересовал его больше всего, от этого зависело очень многое. Возможно, ответ прольет свет на все загадки этой истории. А может, наоборот – вызовет еще больше новых вопросов. – Я не верю в то, что вы отказались от этой идеи лишь потому, что я… не выразил желания узнать истину.
- Видите ли, Поттер, ваше желание узнать правду было единственным условием, при котором я мог бы эту правду рассказать.
«Все, Снейп сдался».
- Почему это? – удивился Гарри. – Вы молчали столько лет, и ни разу у вас не возникло желания что-нибудь мне сказать?!
- Мои желание волновали Дамблдора в последнюю очередь, – сказал Снейп, взглянув на бывшего ученика исподлобья. – Я должен был молчать. Всего одно слово, и это слово стало бы последним в моей жизни.
- Не понимаю…
- О, Мерлин! Выпускник Хогвартса просто обязан знать, что такое Непреложный Обет! – раздраженно воскликнул Снейп. – Поттер, не будь идиотом.
«Он не говорил про Непреложный Обет! Откуда я должен был знать, что он именно его имеет в виду?»
Но эта мысль промелькнула и исчезла, и Гарри, даже не обратив внимания на насмешку, выпалил:
-
Что? Вы… вы дали Непреложный Обет? Зачем, почему? Вы добровольно отказа…
- Поттер, прекрати! – перебил Снейп, взмахнув рукой. – Ты и сам прекрасно знаешь, что если Альбус Дамблдор чего-то хочет, то это произойдет, как бы ему ни сопротивлялись. Он имел свои методы воздействия на людей. О какой добровольности может идти речь?
- То есть…
- То есть то, что мы сделали, было, наверное, единственным выходом из ситуации, которая сложилась…
Кабинет Джеймса Поттера Снейпу никогда не нравился. Эта комната была оформлена в цветовой гамме факультета Гриффиндор: обои на стенах золотистого цвета, ковер красно-золотой, на бордового цвета диване разложены золотистые диванные подушки с бордовой же бахромой. Стол из красного дерева, как и немногочисленные книжные полки с древними фолиантами. Над одной из полок одиноко махал крылышками золотой снитч, то ли являвшийся деталью интерьера, то ли просто забытый или потерянный. Красиво… Северус был согласен с этим, но находиться долгое время в этом филиале гриффиндорской гостиной он не мог.
Возле стола стоял табурет из светлого дерева, явно принесенный из какого-то другого помещения, возможно, из столовой. На табурете, обхватив себя руками, сидела Лили. Ее рыжие волосы были заплетены в косы, совсем как на младших курсах. Зеленое платье, выглядывающее из-под ее мантии, было единственным, на чем можно было остановить взгляд в этом красно-золотом мире. Северус любовался бы гриффиндоркой бесконечное количество времени, если бы помимо нее в кабинете не находились Джеймс и Дамблдор.
- А, Северус, - с улыбкой поприветствовал его директор, поправляя на своем кривом носу очки-половинки. Северус с трудом удержался от ответной реплики, зная, что она прозвучит не очень вежливо. В бывшем директоре его раздражало абсолютно все – от его дурацких очков до приторно милой улыбки. – Мы как раз тебя ждали.
Вот интересно, а что нового придумал директор? Северус оглядел присутствующих – Лили выглядела не просто расстроенной, она едва сдерживала слезы. Джеймс не смотрел ни на жену, ни на Северуса, он задумчиво рассматривал парящий под потолком снитч и выглядел недовольным. Один только Дамблдор казался безмятежным. Да, что-то определенно случилось.
- Добрый вечер, профессор, - изобразил Северус вежливый полупоклон. Лили подняла на него глаза и улыбнулась, а Джеймс наоборот помрачнел еще больше и вообще отвернулся.
- Проходи, присаживайся,- предложил Дамблдор таким тоном, словно был в этом доме хозяином. Северус с сомнением посмотрел на красный диван с золотыми подушками, сияющими в свете магических светильников, и покачал головой, прислонившись к двери, через которую совсем недавно вошел.
- Так вы о чем-то хотели поговорить? – поинтересовался Северус, которому уже не нравилась эта затянувшаяся пауза.
- Да, мальчик мой, - кивнул директор. – Мы с Джеймсом и Лили обсудили сложившуюся ситуацию, и пришли к выводу, что все это слишком опасно. И пока у нас есть время, необходимо внести некоторые изменения.
- О чем это вы?
- О Заклятье Наследия, - все еще мягко, но уже без улыбки, произнес Дамблдор.
- Я не буду в этом участвовать! – воскликнула Лили. Судя по ее виду, она говорила это уже далеко не первый раз, слова буквально вертелись на языке - но всем было глубоко безразлично мнение матери ребенка.
- Будешь! – повысил голос директор. – Будешь, Лили, и ты, Северус, тоже. Вы должны понять – у ребенка Северуса Снейпа нет никакого будущего. Если Волдеморту станет известно, что его слуга имеет сына от магглорожденной волшебницы… Последствия будут плачевными. Гарри окажется под угрозой смерти – Лорд сделает все, что бы убить и его, и Лили. Да и ты, Северус, как шпион, не имеешь права рисковать. А вот ребенок Джеймса Поттера будет защищен от гнева Лорда…некоторое время, - добавил Дамблдор, заметив взгляд Северуса. – К тому же, у Джеймса есть положение в обществе… что совсем не лишнее, не так ли?
Ах, вот как? А то, что Темный Лорд посчитает Гарри тем ребенком из пророчества – это не риск? То, что будет искать его, и не пощадит никого из тех, кто станет на его пути… А Поттеры, похоже, не осведомлены о том, почему они вынуждены скрываться от Лорда. Если бы Северус не был скован Непреложным Обетом, он бы непременно рассказал о пророчестве всем, кто обязан о нем знать… Ну, или хотя бы Лили. Но он не может.
- Но Заклятье Наследия действует только на характер, - заметил Джеймс, впервые за эту встречу заговорив. – Что делать с внешностью? Гарри слишком похож на Нюн… на Северуса.
Дамблдор сделал вид, что не расслышал попытки Джеймса в очередной раз оскорбить Снейпа, только Лили сверкнула глазами. Северус скривился и со вздохом вспомнил ночные коридоры Хогвартса и Зал Почета, где обычно проходили их с Джеймсом дуэли. Тогда можно было почти всегда безнаказанно наложить на оппонента заклятье, и никто об этом не знал… кроме тех случаев, когда их находила миссис Норрис, и Филч тащил их в свой кабинет, сопровождая все это гневными речами.
- Мы применим трансфигурацию, - ответил директор. – Этот способ очень…
- Опасен, - сердито произнесла Лили, завершая фразу директора совсем не тем словом, которым она могла бы закончиться. – Этот способ не надежен, он опасен. Вы не можете…
- Лили, это единственный способ, - мрачно сказал Джеймс. – Я согласен с директором – другого выхода нет.
- Когда-нибудь все выплывет наружу, - Северус сложил руки на груди и усмехнулся. – Вы не сможете скрывать правду вечно.
- Северус, мальчик мой, не стоит волноваться. Я умею хранить секреты. А чтобы не подвергать вас искушению, а жизнь Гарри – опасности, вы дадите Непреложный Обет…
- Мы с Лили имели право посвятить тебя в эту тайну только в том случае, если ты выяснишь все сам, - закончил Снейп. – Альбус считал, что этого никогда не случится, ведь все, кто был в курсе, находились в тот вечер в той комнате. Он был уверен, что никто не проговорится. А когда ты приехал в Хогвартс, я понял, что шансов больше нет - и мне не оставалось ничего, кроме как слить в Омут памяти все воспоминания о тебе и Лили. И тогда, в Визжащей хижине я отдал тебе только самые дорогие - те, от которых не нашел в себе сил отказаться.
- Вот почему на самом деле вы так злились, когда я влез в ваш Омут, - медленно произнес Гарри.
- И из-за этого тоже, - кивнул Снейп. - Все мои чувства к тебе были искренними, я видел тебя как сына Джеймса. И только после моей смерти память вернулась ко мне...
Гарри помолчал немного, но потом все же спросил, надеясь, что Снейп только поддержит смену темы:
- Они ведь все равно узнали о пророчестве, да? Мама писала об этом в письме.
- Узнали... Но было уже поздно.
- И... и еще я хотел узнать, - неуверенно произнес Гарри, - тогда, у дома вашей матери... Это были вы?
- Я не понимаю, о чем ты, Поттер, - отрезал Снейп, но по его лицу промелькнула едва заметная улыбка. Гарри все понял – разве можно было не понять? – Между прочим, Поттер, я удивлен твоим жестом. Она для тебя – посторонний человек, а ты практически согласился принять ее в свою семью…
- Давайте не будем об этом… Не спрашивайте о том, что и так вам известно. Я не Джеймс Поттер, и никогда им не был - а вы знали об этом всегда. Лучше скажите - кто скреплял для вас Непреложный Обет? – спросил Гарри, удивившись тому, что его голос прозвучал настолько тихо.
- А ты подумай, и все станет ясно…
- Начнем с тебя, Северус, - подумав, сообщил Дамблдор. Он взмахнул палочкой и потушил половину свечей. Северусу в голову пришла мысль о том, что сделано это было для большей эффектности – освещение никак не влияло на эффективность заклятья. – Джеймс, подойди сюда, к нам.
Джеймс Поттер уже понял, что от него требуется и замотал головой.
- Нет, профессор, - пробормотал он. – Я… Извините, я не буду. Это слишком… Да и почему всегда я?!
- Джеймс! – с нажимом произнес директор. – Возьми палочку и подойди сюда. И не нужно смотреть на дверь. Джеймс, это необходимо в первую очередь тебе, ты ведь понимаешь это?
Поттер кивнул. Но когда он сделал несколько шагов и приблизился к Северусу, он выглядел так, словно шел на эшафот. Лили что-то прошипела из-за спины мужа, правда, Северус не смог разобрать, что это было, и кому оно адресовалось. В целом, Снейп чувствовал себя так, словно делает нечто, о чем потом очень пожалеет. Впрочем, так оно и было. Сейчас он добровольно отдавал своего сына своему врагу, причем отдавал безвозвратно… нет, так не пойдет. Так просто сдаться Северус Снейп не мог.
- А если Гарри выяснит правду самостоятельно? – спросил он, делая последнюю попытку хоть как-то оправдаться перед самим собой. Он сделал в своей жизни слишком много ошибок, и еще одной допустить не мог.
- Это маловероятно, - отрезал Дамблдор. – Вероятность этого настолько мала, что рассматривать эту возможность не имеет смысла…
- Но все же? – упорствовал Северус.
- Хорошо, мы включим этот пункт в Обет… ты расскажешь ему, как все было. Но только в том случае, если он придет к тебе сам.
Северус устало кивнул. Это все, что он мог сделать… и для Гарри, и для своей совести. Но унять бешено стучащее сердце и дрожь он не мог. Точно так же, как и не мог простить себя за то, что делает. Но даже его собственная душевная боль и слезы в изумрудных глазах Лили не могли заглушить осознание того, что Дамблдор прав. Прав во всем… в семье Поттера Гарри будет счастлив.
Дамблдор протянул правую руку, Северус протянул свою. Ладонь директора была ледяной, а может, зельевару лишь показалось. Джеймс подошел к ним вплотную, на его лице застыло непередаваемое выражение, а рука, в которой была сжата палочка, едва заметно дрожала. Похоже, даже Поттер был не до конца уверен в правильности их решения.
- Обещаешь ли ты, Северус, хранить в секрете происхождение сына Лилиан Поттер? – спросил Дамблдор, голос которого прозвучал неожиданно громко.
- Обещаю, - ответил Северус, и красный луч света, вырвавшийся из палочки Джеймса, осветил его лицо.
- Обещаешь ли ты не раскрывать эту информацию ни при каких условиях никому, как бы тебя ни вынуждали обстоятельства?
- Обещаю.
- Обещаешь ли ты, что откроешь правду Гарри Поттеру, если он сам придет к тебе и потребует этого? – на последних словах лицо директора немного перекосило, но вопрос уже был задан, и назад повернуть уже ничего было нельзя. Северус сказал: «Обещаю», и ритуал был завершен – три красных луча сплелись воедино, ярко вспыхнули и исчезли, словно их и не было. По комнате пронесся порыв ледяного ветра – а может, это был лишь плод воображения зельевара.
Северус поднялся с колен и отошел от Дамблдора, словно тот был последним человеком, которого зельевар хотел видеть. Хотя так и было…
- А потом он взял Обет и с Лили, - произнес Снейп, глядя в огонь. – И я не мог сказать ничего ни тебе, ни кому-либо еще. Только если бы ты сам захотел все выяснить… Это, наверное, было единственной лазейкой для нас – сестра Лили. Петуния могла бы здорово помочь нам, если бы Альбус не приложил свою руку и сюда. Иногда на магглов бывает так просто влиять…
- Я не думаю, что профессор Дамблдор мог знать о том, письме, которое мама написала тете Петунии, - покачал головой Гарри. – Кстати, я так понял – это письмо не было нарушением Обета?
- Я не знаю, Поттер. Когда она писала это письмо, меня не было рядом… Но там не должно было прямым текстом сказано то, о чем нам запретили говорить и писать. Наверное, он все же не знал, - сказал Снейп. – Он знал только то, что Петунии известно о наших с Лили отношениях. И он опасался, что эта информация вызовет у тебя какие-то вопросы. А эти вопросы – именно то, что было нужно.
- Мне очень жаль, что все так получилось. Ни вашей, ни моей вины в этом нет...
- Верю, Поттер. Но уже слишком поздно. А теперь давай, задавай свой последний вопрос. У нас осталось слишком мало времени.
- Зачем это все? Почему профессор так поступил?! Я не верю, что он заботился о моем благополучии…
- В общем-то, так и было. Ты мог бы стать Избранным, а директору этого хватило.
- Мог бы стать… что вы имеет в виду?
- Ради Мерлина, Поттер, не изображай из себя тугодума! Ты не был сыном Джеймса Поттера, следовательно, ты не подходил под пророчество! Я не бросал трижды вызов Темному Лорду, поэтому ты вовсе не был обязан его убивать.
- Но почему Дамблдор выбрал меня? Был ведь еще один ребенок… который наверняка был настоящим Избранным…
- Лонгботтом? – скептически поинтересовался Снейп. – Этот тупица? Мне неизвестны мотивы директора, я не знаю, почему он заставил Темного Лорда поверить, что именно тебе предначертано его уничтожить. Мы никогда уже этого не узнаем. Но ясно одно – директору удалось устроить все так, будто ты – ребенок Джеймса, что все, а особенно Лорд, в это поверили. Что главное во всех пророчествах? То, что в них верят. А не то, что их сделали.
- Знаете, - грустно произнес Гарри, - а ведь вы по-прежнему называете меня «Поттер». Хотя всю жизнь знали, что все совсем не так.
- А ты по-прежнему обращаешься ко мне на «вы», - парировал Снейп. – Хоть я, как ты сам сказал, уже давно не твой учитель. И это вряд ли уже изменится. Слишком поздно. И для тебя, и для меня…
Сзади скрипнула дверь, и полумрак комнатки разрезал пополам яркий луч света.
- Тебе пора, - сообщил Снейп. – Иди, Поттер, ты же не хочешь остаться тут навсегда? Нет, не нужно. Тебя там ждут, у тебя, наконец, появилось собственное будущее. У тебя свое. А у меня свое.
Гарри поднялся с кресла и сказал:
- Я не забуду…
- Просто иди! Иди и не оборачивайся!
Как бы тяжело ни было, как бы ни хотелось остаться, Гарри переступил порог. Северус Снейп прав – у каждого из них теперь свое будущее. И растворяясь в ярком золотом свете, Гарри думал. Думал о том, что, быть может, у него получится окончательно принять эту истину, осознать то, что он вовсе не тот, кем столько лет себя считал. Первые шаги уже сделаны, пути назад нет. И быть может, когда-нибудь, до того, как он окажется в том месте, из которого не возвращаются, Гарри сможет уверенно, без смущения назвать Северуса Снейпа своим отцом...
______________________________________
Тема этого фика на Форуме: http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?act=ST&f=14&t=14910&st=0#entry786903
буду рада любому комментарию:)
