Глава 731. Гилдерой Локхарт/вейлы. Локхарт пишет книгу с рейтингом NC.
«Пять ослепительных красавиц ласкали меня всю ночь с неземной страстью…»
Нет, пожалуй, пять мало. Гилдерой погрыз кончик пера. Десять? Преувеличивать тоже надо с умом. В своих книгах он всегда стремился к правдоподобию, не заботясь о правдивости. Ладно, все равно никто не проверит, а эта, как ее, Ванда по-английски двух слов связать не может. Обливиэйтом, конечно, было бы надежнее, но раз уж не получилось… Локхарт нахмурился, вспомнив свое «романтическое» приключение в дешевом отеле на болгарском курорте. Соблазнительная вейла сама подсела к нему в баре, напросилась в номер. Два часа на продавленной скрипучей кровати и впрямь показались ему восхитительными — вейла знала толк в удовольствиях. Но когда она назвала цену, Гилдерой схватился… нет, не за голову — за палочку. Однако юная прелестница вмиг обратилась в ужасную тварь с острым клювом и огромными чешуйчатыми крыльями. Вот она, истинная женская сущность! Пришлось заплатить. Оставалось надеяться, что гонорар за новую книгу компенсирует все потери — и моральные, и материальные.
Вздохнув, Локхарт склонился над пергаментом.
«Пятнадцать ослепительных красавиц ласкали меня…»
32. Гарри Поттер/Нарцисса Малфой. Несентиментальный роман.
Никто в здравом уме не назвал бы это любовью. И Гарри не называл, он вообще понятия не имел, что с ним творится. Да и немудрено было после Авады Волдеморта, встречи с Дамблдором в предбаннике того света, похожем на стерильный Кингс-Кросс, и чудесного воскрешения. Приключившееся с ним помешательство, днем и ночью льдинками звеневшее в голове: «Нарцисса Малфой», Гарри именно помешательством и считал. Словно околдовала его эта белокурая ведьма, которая годилась ему в матери, прокляла, когда ее длинные спутанные волосы упали ему на лицо, прохладная рука коснулась груди и еле слышный шепот дал надежду.
Гарри ее уже ненавидел, хотел ненавидеть. И во внутреннюю тюрьму Аврората шел не только вручить приказ об освобождении, но и убедиться, что все это морок, наваждение, блажь.
Лязгнула решетка, Нарцисса медленно обернулась, взгляды на мгновение встретились — его, полный отчаянной юношеской страсти, и ее, усталый, равнодушный. Гарри бросил свиток с печатями на стол, шагнул к ней, порывисто сжал тонкие пальцы, она улыбнулась и… он задохнулся, когда она, почти притрагиваясь губами к его губам, прошептала: «Освободи моего мужа, прошу…»
Через месяц Люциус Малфой вернулся домой. Гарри Поттер привык оправдывать ожидания.
33. Кингсли Шеклболт/Нимфадора Тонкс. Первое задание Тонкс.
— Тонкс! То-онкс! — Тягучий бас разносится по пустым гулким коридорам. — Прячешься, что ли?
Вот еще. Тонкс отдергивает занавеску, слезает с подоконника и садится за стол.
Кингсли возникает на пороге.
— Ну? И что это было?
— Где?
— Не прикидывайся. В приемной маггловского премьер-министра. Вчера. Я тебя туда зачем послал?
— Тебя заменять.
— Вот именно. А ты что натворила?
— Я старалась. Прости, если не получилось.
— Старалась?! Да я не знал, куда деваться, когда выяснилось, что накануне я трижды растянулся в приемной, споткнувшись о порог, разбил китайскую вазу эпохи Мин, которая числится на балансе, пролил чай на новую рубашку премьер-министра…
— Мне жаль. За рубашку я, кстати, извинилась. А вазу тайком восстановила заклинанием и спрятала в шкаф.
— Мерлин с ней, с вазой. Лучше объясни, какого облезлого тролля ты весь день кокетничала с премьером? Он же мужчина!
— Ага. И довольно симпатичный… Ой! Я не подумала…
— Не подумала она. А если бы ему понравилось? Эх ты, стажер.
Тонкс виновато улыбается и дает себе слово впредь кокетничать только с Кингсли. По его взгляду она понимает, что он не будет против.
34. Волдеморт/Драко Малфой «Белое на белом», А+
Драко задирает голову, глядя на вздымающиеся в небо языки пламени. Двери надежно запечатаны, никто не вырвется. Клочья сажи кружат над землей, как осенние листья. На руках грязь, которую уже не смыть. А на мантии Упивающегося Смертью ничего не видно. Черное на черном.
— Ну, юный Малфой, покажи, на что ты способен.
От холодного голоса Лорда сердце сжимается и летит в пустоту. Сладко и страшно. Драко поднимает палочку.
— Сектумсемпра!
Беглый аврор, не пожелавший сотрудничать с новыми властями, захлебываясь кровью падает на пол. Драко так и не выучил контрзаклятие, но ему все равно не позволили бы его произнести. Толстый ковер заглушает звук удара. Кровь почти незаметна. Красное на красном.
Каждую ночь Драко снится, что в его комнату входит Темный Лорд. Не говоря ни слова раздевает его и толкает на кровать. Волосы Драко рассыпаются по подушке. Лорд склоняется над ним. Сплетенные в страсти обнаженные тела на шелковых простынях выглядят красиво. Белое на белом.
Сон обрывается, когда наступает тусклое бесцветное утро. И круговерть красок повторяется вновь. Бесконечно.
35. Аргус Филч/Ирма Пинс «Такого я еще не делала».
Когда Филч пригласил ее на свидание, мадам Пинс хотела отказаться. Кавалер из него так себе, а в «Трех метлах» она и с Помфри посидит. Однако он, вопреки ожиданиям, предложил не выпить пива в Хогсмиде, а провести вечер, любуясь звездами с Астрономической башни. Ирма была приятно удивлена. «Сколько лет работаю в Хогвартсе, но такого еще не делала», — подумала она и отправилась гладить свое лучшее платье.
Филч заглянул в библиотеку сразу после отбоя. Он тоже принарядился — белая рубашка, галстук, цветок в петлице. И кошка на руках. Что ж, любовь к животным характеризует мужчину крайне положительно.
Но подняться на башню они не успели. На площадке между четвертым и пятым этажами их настиг истошный вопль Пивза:
— Безобразие! Первокурсники ходят по школе! Куда смотрит завхоз?!
— Опять Поттер, — пробормотал Филч. — Ну, сегодня я его точно поймаю. Миссис Норрис, на третий, — скомандовал он, — Ирма, на пятый. Выполняйте! — и ринулся в темный коридор.
Задыхаясь на бегу, мадам Пинс подумала, что прогулка под звездами, конечно, романтичнее погони за студентами, но такого она тоже никогда раньше не делала. Дружба с мистером Филчем сулила множество открытий.
