Глава 6. БывшаяНе плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было.
Габриэль Гарсиа Маркес
На следующее утро Стив объявил, что оставшуюся неделю до первого сентября они потратят на физическую подготовку. Теперь Машин распорядок дня существенно поменялся: пробежка по утрам, гимнастика, а главное: Стив начал учить ее азам рукопашного боя. Первая тренировка была больше теоретической, чем практической, но она все равно жутко устала.
— Для начала ты должна знать основные удары и блоки. Остальному тебя научат в школе. Начнем, пожалуй, со стойки: спина ровно, колени чуть согнуты, руки перед лицом…
В тот день она, кажется, даже не поужинала, просто свалилась на кровать и уснула. От непривычки мышцы ломило, каждое движение вызывало болезненные ощущения. На следующее утро, вставая с кровати, она чуть не заорала: кажется, она потянула спину. Или ногу. Точно понять Маша не могла, так как болело абсолютно все. Спустившись на завтрак, она там никого не застала, чему мысленно порадовалась. Перекусив, она медленно направилась в «комнату пыток» — тренировочный зал, где прошел вчерашний урок. За закрытой дверью слышались приглушенные звуки: значит, она не ошиблась и Стив действительно ждет ее там. Вздох, нужно набраться смелости и открыть эту чертову дверь.
Маша прошла внутрь, да так и застыла: Стив там был не один. С ним был Джефф, и они дрались. Но не так, как обычные уличные мальчишки выясняли отношения с помощью кулаков. Нет, это было похоже на поединок двух каратистов, дзюдоистов… она не знала, как называется этот вид спорта, но почему-то сразу поняла, почему это называют искусством. Это было как танец: каждое движение следовало из предыдущего. Каждый удар был точным, четким, словно заранее отрепетированным. Но Маша была практически уверенна: такое нельзя «выучить» заранее. Удар, блок, подсечка. Она даже узнала некоторые удары, которым Стив учил ее вчера. Иногда он давал Джеффу указания, и Джефф безукоризненно их выполнял. Она не знала, сколько это продолжалось, просто стояла, зачарованно глядя на двух мальчишек. Вдруг Стив начал отходить в угол. Удары не прекращались. Они просто немного перемещались назад. Тут Стив резко подался вбок, и, опершись рукой об одну стенку, он… подпрыгнул и — она никогда не могла подумать, что такое возможно — «пробежал» по второй стене, одновременно нанося новый удар ногой, от которого его соперник мастерски увернулся. Приземлился он на согнутые ноги. И через секунду, прокрутившись на левой ноге, правой он попытался сбить своего брата с ног. Джефф избежал этого, сделав кувырок назад. Приземлился, немного покачнувшись, и занял оборонную позицию, но Стив вытянул руку вперед.
— Хватит! — Джефф сразу же расслабился, опустил руки вдоль туловища. — Переворот назад неважный. Ты расслабил опорную ногу. Пока ты не научишься напрягать ее вовремя…
— Я понял, — раздраженно перебил его Джефф.
Тут Стив заметил Машино присутствие:
— О! Ты уже проснулась. Через 5 минут начинаем тренировку.
Он сел на скамейку, приставленную к стенке, и облокотился о стену. Джефф, не говоря ни слова, испарился. В последнее время Маше казалось, что он ее избегает, но это было даже к лучшему, так как раньше они не очень ладили, а как вести себя с ним сейчас думать не хотелось. Есть проблемы и понасущней, например, предстоящая тренировка. Она села рядом со Стивом, разглядывая его. Он был красив — этого не отнять — даже сейчас, потный, взлохмаченный, он казался образцом идеального мужчины.
Он заметил ее взгляд и хотел что-то сказать, но она опередила его:
— Это было очень красиво! Ну, то, как вы дрались. Жаль, что я так никогда не смогу.
Он небрежно махнул рукой, и даже этот усталый жест выглядел как-то по-особому грациозно.
— Научишься. У тебя два года впереди. Потом еще будешь смеяться над своими словами… Э-э, ты не кинешь мне сигареты. Там, за тобой.
Она нащупала за спиной пачку и передала ему.
— У меня все болит. Это кошмар. Я еле хожу.
— Это только в первый раз. Тем более, глядя на тебя, видно, что к физическим нагрузкам ты не привыкла.
Возмутительно! На что это он намекает?
— Не поняла! Что за намеки?
— Никаких намеков. — Он затянулся. — Тебе нужно сесть на диету.
— Что?!
— Ну, скинуть пару лишних килограммчиков.
— Ах… — она задохнулась от подобной наглости. Это такой юмор? Но, глядя в его серьезные глаза, не верилось, что он шутит. Некстати вспомнились мамины упреки и прошлогодние джинсы, которые все не хотели налезать на нее.
Тут он не выдержал и рассмеялся. И это было настолько искренне, заразительно, что она тоже улыбнулась.
— Эй! — она ощутимо толкнула его в плечо.
— Прости, просто ты б видела свое лицо! — он продолжал беззвучно хохотать, прикрыв рукой рот.
И это было настолько правильным и естественным, что она в первый раз поняла, что не очень и жалеет, что все так вышло. И ужаснулась. Не жалеет? Она здесь, потому что Света умерла, а ее родители где-то в Одессе без единой весточки от нее. Просто сейчас она впервые почувствовала себя уютно, спокойно — словно в своей среде. Ну, разве может человек, который ТАК смеется, быть убийцей? Нет, в это просто не верилось. Не сейчас. Это потом горькота правды и осознания придет. А сейчас ей просто весело.
***
День отъезда приближался. Безвозвратно, неотвратимо. Уже завтра! Уже завтра она отправиться в новую школу. Чувство страха нарастало с каждой минутой. Нужно было отвлечься. Маша уже минут десять бродила по коридорам и комнатам, чтобы просто себя занять чем-то. В этом она себя почти убедила, просто не хотелось призваться даже самой себе, что она искала встречи со… Стивом. Да, странно, но за эти дни он стал единственным человеком, с которым она могла поболтать, поделиться своими страхами. Он не утешал ее, не кидался банальными фразами типа «все будет хорошо», но рядом с ним она чувствовала себя спокойно. Эти ничего не значащие разговоры отгораживали ее от реальности. Он почти ничего не рассказывал о себе, своей работе. Только какие-то отрывочные фразы, из которых Маша поняла, что он много путешествовал по миру. В большинстве своем они разговаривали о ней, ее детстве — о том, что было ДО. Жизнь как будто разделили на две половины, и о той, что будет ПОСЛЕ, они старались не упоминать. Их разговоры были короткими, обрывочными: в перерыве между тренировками или за завтраком, но в них она выливала всю душу. И становилось легче.
Сегодня она не застала его утром, Джефф сказал, что он куда-то уехал, будет к обеду. И вот обед настал, а его нет. Она волновалась? Да, и это было неправильно. Кто он ей такой? Иногда ей казалось, что она ему небезразлична. То, как он подавал ей руку, когда она падала. А это случалось на каждой тренировке. Как улыбался ей, когда она рассказывала всякие истории из детства. Может, он так воспитан: относиться ко всем обходительно. Как настоящий джентльмен. Словно принц из сказки: красивый, остроумный, он был немного странным в своих шутках: скажет колкость, потом улыбнется, и ты не знаешь: действительно ли он так думает, или это просто шутка. Это было странным. И вызывало некоторые сложности при общении, но и любопытство тоже. Она никогда не могла знать наверняка, как он поведет себя сегодня, уверена лишь в одном: не так как вчера.
Он не был идеальным, не был все время вежливым или тактичным. Скорее наоборот: говорил все в лицо. Когда у нее что-то долго не получалось, выходил из себя. И это все каким-то необычайным образом сочеталось с его галантностью и милой улыбкой. Эмоции на его лице менялись в считанные доли секунды: непроницаемость, смех, раздражение... Это завораживало и притягивало одновременно.
Снаружи послышался гул автомобиля.
«Стив вернулся» — с этой мыслью она рванула к ближайшему окну. Как назло оно было заперто, так что она могла только наблюдать. Это действительно был Стив. Но он был не один. Следом за ним показалась симпатичная брюнетка. Видимо, девушка окликнула его, потому что он обернулся. В следующую секунду она приблизилась к нему и поцеловала, он обнял ее в ответ.
Дальше Маша смотреть не стала — стремительно отвернулась от окна, проклиная все на свете и свою глупость в том числе. От резкого поворота голова закружилась и она ухватилась рукой за подоконник, чтобы сохранить равновесие. Она не сразу заметила присутствие Джеффа. Тот выглянул в окно и прокомментировал, отхлебнув немного кофе из чашки, которую сжимал в руке:
— Я вижу, Жанетт приехала.
Жанетт… Жанетт… где-то она уже слышала это имя. Видимо, ее задумчивый взгляд освободил ее от надобности задать вопрос.
— Это подружка Стива, — пояснил он.
Ну вот, и отчего ей так обидно? Подружка…у Стива есть девушка, а она уже здесь себе навоображала бог весть что. Глупая! Какая же она дура! Ей было неприятно, и вместе с тем она злилась на себя. Джефф смотрел на нее, и она понимала, что должна ответить, но все, на что ее хватило, это задумчиво протянуть:
— А-а-а.
— Ладно. Пойду поздороваюсь. Увидимся. — Джефф, видимо, допил свое кофе и поставил чашку на подоконник.
— Ты знаешь, ваша домработница убьет тебя за это, — с некой долей удовлетворения проговорила Маша.
— Ничего подобного: мы платим ей деньги! — с этими словами он удалился.
Снова послышался гул мотора, Маша без всякой охоты глянула в окно: машина отъезжала. На первом этаже послышались голоса Стива и Джеффа. Значит, он остался, а она уехала. Значит, это было прощание. Мило. Очень мило. Нежный поцелуй перед расставанием.
«Надо успокоиться! Ты повела себя как дура. Больше этого не повторится. Пора выкинуть это из головы» — с этой мыслью она отправилась в свою комнату: все желание увидеть Стива моментально испарилось.
***
Это был сложный день. Директор вызвал его к себе: появилась какая-то зацепка насчет Сью и кода, который она искала. Черт! Она год убила на то, чтоб вклиниться в чужую команду, и неужели все зря? До сих пор не верилось, что она их предала. Он был уверен: она узнала код, но почему, почему она не сообщила его Директору? Да, никто не знал, зачем он нужен. Ну, возможно, он знал об этом чуть больше других. Но ведь это всех устраивало: чем меньше информации — тем меньше риск умереть. Но нет. Сью возомнила себя кем-то особенным, с кем Директор должен делиться своими планами. Или, может, она знала? И то, что находилось в этом треклятом сейфе, понадобилось и ей тоже? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было самому узнать, что же там. Это он и попытался сделать сегодня. Лучше бы он не пробовал. Директор был в ярости, хотя по его голосу этого не было заметно, но этот стальной блеск его серых глаз дал понять все лучше любых слов.
Что же там? Теперь этот вопрос мучил самого Стива. Что-то чертовски важное, что Директор потратил на это три года. Стив попытался проанализировать все известную ему информацию: сейф хранился у одного известного мафиози по кличке Принц. Директор опасался рисковать: ни одного шага напрямую, чтобы украсть или взломать сейф. Еще одна загадка. Почему? Неужели нельзя было использовать отмычку или бомбу-малютку (по размерам она достигала один сантиметр в диаметре, но взрывная сила оставалась та же). Это было очень удобно и проверено на практике! Но нет. Все, кто был замешен в этом, наизусть выучили одну фразу: «Принц ничего не должен подозревать». Как будто от этого что-то изменилось бы! Взамен Директор предложил свой план, который, по мнению Стива, заранее был завальным: внедрить своего человека в окружение Принца. Это было несложным — рядом с ним всегда находилась его «свита», за то он и прозван был «Принцем». Но неосуществимым оставалась вторая часть плана: узнать код доступа. Пока это не будет сделано, никто не должен был и близко приближаться к сейфу. Первые два года они убили на поиски нужной девушки (на этом настоял Директор: только девушка), ее подготовку и на разведку обстановки: что любит Принц, как должна выглядеть девушка, чтобы понравиться ему, и тому подобное. Эта медлительность просто убивала Стива, но Директор строго приказал: о каждой мелочи докладывать ему лично, никакой спешки, никаких действий без его ведома.
Когда кто-то задал вполне очевидный (для Стива) вопрос: почему просто не украсть сейф и не попытаться взломать его, Директор только улыбнулся. Стало ясно: больше он ничего не скажет. Он всегда контролировал сказанное им, и выдавал ровно тот минимум информации, который требовался для выполнения задания. И ничего лишнего.
Позже, когда они остались вдвоем, Стив повторил этот вопрос. Он мог позволить себе эту вольность: ему Директор доверял чуть больше чем остальным. Опять та же улыбка. Он уже был готов уйти, не получив ответа, как услышал сказанную благовейным шепотом фразу, врезавшуюся в его память:
— У меня есть только одна попытка.
И даже не сама фраза, а этот тон… что-то странное проскользнуло в нем: страх, отчаянье, предвкушение…
Сейчас, вспоминая об этом, он явственно понял: он не остановиться, пока не узнает, что в сейфе. Где-то в глубине сознания проскользнула мысль: а может, и Сью начинала с этого вопроса, а закончилось все вон как. Но нет, он был уверен: с ним этого не повториться.
Они с Крисом провели все утро, перебирая коробки с личными вещами Светы — их специально доставили из ее квартиры — в поисках чего-нибудь, любой мелочи. Утро потратили впустую.
Тогда Крис попытался озвучить мысль, которая настойчиво билась у Стива в голове, только он не давал ей выхода наружу: а может, Сью не смогла узнать код? Может, попытаться повторить все.
Директор жестоко рассмеялся:
— Она предала нас. Она сообщила ему о наших планах. О какой попытке ты говоришь?
Стиву захотелось спросить: какой смысл был в том, что они тогда так рьяно пытались скрыть все от Принца, если он и так узнал. Но он сдержал свой порыв. Директор, видимо, предугадал этот вопрос.
— Смысл в том, что сейчас Принц сомневается: кому верить. Какой-то девчонке, непонятно кем присланной, или здравому смыслу. Кроме того, он не исключает вариант подставы меня перед ним. Если бы мы действовали в открытую, никаких сомнений бы не было. Запомните раз и навсегда: сомневающийся готов принять любую версию, которую ему изложат первой. Этим я и собираюсь воспользоваться.
«Вот это перекрутил, — мысленно восхитился Стив, — Словно измена Сью тоже входила в его планы».
— Человеческая психология, господа, очень важная наука.
Но в том, что день окончательно не удался, он убедился, когда открылись двери лифта, который должен был спустить его на первый этаж. Оттуда вышла жгучая брюнетка, достаточна привлекательная. И все бы было ничего, если бы она не была его бывшей девушкой. Этого ему только не хватало! Она выглядела шикарно в своих обтягивающих джинсах и такой же по фасону кофте. В руках она теребила связку ключей. Ослепительно улыбнувшись, она встала перед мгновенно закрывшимся лифтом. Перспектива беседовать с ней сейчас радости не вызывала, наоборот он почувствовал себя выжатым как лимон. Но дань вежливости обязывала поздороваться:
— Привет, Жанетт.
— Подвезти, милый?
— Сколько можно просить не называть меня так, — он ужасно устал, от этого его слова получались немного растянутыми. Но это, кажется, только забавляло ее.
— Прости, привычка, — она медленно и грациозно, словно кошка, вытянула руки вверх, принимая позу «сдаюсь», связка, надетая на ее указательный палец, призывно задребезжала в такт ее действию. — Больше не буду. Так что?
Он хотел отказаться, он даже попытался: открыл рот, но вместо «нет» почему-то выдавил из себя: «Это было бы здорово». И вот: годы, потраченные в тренировках с Директором по самоконтролю, прошли впустую. Как и весь сегодняшний день. А если быть точным, первая его половина.
Весь путь до его дома они проделали в молчании. Хотя, нет, неправильно. Весь путь до его дома ОН проделал в молчании. Жанетт же наоборот выдавала нескончаемые потоки информации со скоростью пулеметной очереди. Все что нужно было делать Стиву, это вовремя кивать и поддакивать. Как это ему удалось, он и сам не понял, только сейчас, выйдя из машины, осознал, что ни слова не помнит из того, что она говорила ему. Все было нормально: он ее поблагодарил и уже собрался уходить, как она окликнула его. Он обернулся, скорее на автомате, чем осознавая это: откуда-то взялась пульсирующая головная боль. Все произошло слишком быстро: она прижалась губами к его губам, сработал рефлекс, и он обнял ее. Он не заметил силуэт девушке в окне второго этажа, который, впрочем, вскоре исчез.
Несмотря на звуки удара молотком о железо в его голове, он сумел довольно быстро овладеть собой и мягко отодвинуть девушку.
— Мы расстались, Жанетт. Мое решение окончательно, и оно не изменится.
Его собранное в одну фразу: «мы» и «мое» резало слух. Он боялся взглянуть ей в глаза, ожидая слез. Они и так разошлись неспокойно. И переживать пройденное еще раз ему жутко не хотелось. Тем более не сейчас, не сегодня.
— Понятно. — Она часто закивала головой, как болванчик. С каждым кивком она отодвигалась на малюсенький шажок от него. Когда она была уже возле машины она резко вскинула голову, глядя на когда-то (да что врать самой себе: и сейчас) любимого парня. Он не смел не посмотреть в ответ. Ее глаза горели лихорадочным блеском — явный признак того, что она изо всех сил сдерживает слезы. В его голове пронеслась нелепая и неуместная мысль: урок самоконтроля пошел ей на пользу. Не смотря ни на что, она улыбнулась ему напоследок одной из своих самых шикарных улыбок.
Как раз в эту секунду появился Джефф, с порога крикнувший:
— Привет, красавица!
Она махнула ему в ответ рукой: не была уверена, что совладает с голосом. Села в машину. Руки слегка тряслись, когда она попыталась завести ее. Это конец. Окончательный бесповоротный разрыв. Какая же она дура! Как могла поверить, что он любит ее? Нет, как смогла убедить себя, что он любит? Машина, наконец, поддалась ей, и она выехала на трассу. Ведь он не давал ей повода. Ни разу не признавался в любви. Хотя и был довольно обходителен. Какая же она глупая! Она злилась на него, на себя, на эту глупую ситуацию! На Джеффа, который стал невольным свидетелем. Она проклинала весь мир, и себя в том числе. Зачем она его поцеловала? Мало что ли унижалась перед ним? Повела себя как дура, но это больше не повториться! Никогда. Мучил другой вопрос: А что дальше? У них общая компания, много общих друзей. Точней, у нее появилось много ЕГО друзей. Как же сложно теперь будет жить, когда представляя ее новым людям, он вместо: «Это моя девушка Жанетт» скажет: «Познакомьтесь, моя бывшая». Единственно, что успокаивало: завтра она пойдет в школу… в которую ее тоже определил он!.. и там сможет забыть его.
Кто она ему теперь? Бывшая? По сути никто. Как же это больно: быть никем…
