Глава 7До урока продвинутых зелий оставалось еще двадцать минут, но в классе пока сидели только равенкловец и пара слизеринцев. Гарри просунул голову в дверь уже в четвёртый раз и разочарованно повернулся к Рону:
- Слизнорта всё ещё нет…
После бессонной ночи оба юноши были хмуры и сосредоточены, и причиной этому было явно не заваленное домашнее задание по зельям. На занятие они вовсе не собирались идти – меньше всего они сейчас были способны вяло помешивать в котле какое-нибудь вонючее варево. Стоило закрыть глаза, как перед ними появлялась бледная как мел Гермиона, какой она предстала перед ними ночью – с мокрыми дорожками на щеках и кровавым месивом на месте рук. Все было как в бреду – ночной поход к Слизнорту, долгие часы в гостиной Гриффиндора, проведённые за разговорами в попытке отвлечь подругу от боли, ожидание момента, когда начнёт действовать обезболивающее средство… И сегодняшним утром меньше всего их волновало недописанное эссе по зельям – в подземелья они спустились лишь за тем, чтобы узнать у зельевара, не нашёл ли он за ночь решения гермиониной проблемы. Но в классе Слизнорта не было, а дверь кабинета он по-прежнему не открывал. Это казалось странным – будучи несколько пугливым по натуре, их преподаватель предпочитал свободное от уроков и трапез время проводить, запершись в своих апартаментах, чтобы лишний раз не мозолить глаза Пожирателям. И двери он всегда открывал с неохотой, но с готовностью. Даже ночью. А тут менее чем за полчаса до занятия его нигде невозможно сыскать. Не возвращаться же в свою башню без новостей – Гермиона, ушедшая в спальню уже на рассвете, когда боль чуть притупилась, к завтраку не спустилась, и, очевидно, предпочла бы получить обнадёживающие вести вместо порции серой овсянки, которая после практического урока ЗОТИ особенно не лезла в горло.
- Чёрт, где его Салазар носит? – Рон забарабанил кулаком в дверь кабинета зельевара уже безо всякого такта, отчаяние вместе с бессонной ночью сделали его ещё более вспыльчивым, чем обычно.
- Эй, вы с ума сошли, так ломиться! – окликнул их знакомый голос и они, как по команде, стремительно обернулись к подошедшей Гермионе. Девушка была чуть бледнее обычного, но уже значительно меньше напоминала результат неудавшегося эксперимента по воскрешению инфернала.
- Гермиона! – хором воскликнули они, невольно опуская глаза на её ладони.
Заметив их порыв, Гермиона подняла руку на уровень глаз и объяснила:
- Два часа назад они просто исчезли – словно втянулись в кость.
Кожа на её руках была испещрена мелкими белыми шрамами, но по сравнению со вчерашним кошмаром это была почти норма. Рон не сдержал восторженного вопля:
- Вот это да! Совсем исчезли!
- Не совсем, - скривилась девушка, критически рассматривая шрамы, - но, учитывая скорость заживления ран, можно надеяться, что и эти отметины сойдут рано или поздно.
- Слава Мерлину, - выдохнул Гарри и совершенно по-идиотски заулыбался. На мгновение ему действительно стало совсем легко – словно вместе с ранами Гермионы исчез и груз, давящий ему на плечи. Это ощущение продлилось недолго, но дало ему возможность впервые за последние несколько недель вздохнуть полной грудью. Как, оказывается, мало надо для радости – всего-навсего вернуть статус-кво. Поиски крестражей, потенциальное противостояние с Тёмным Лордом – все показалось несущественным на фоне того факта, что Гермиона снова может держать в руках палочку, не рыдая от боли.
- Мы думали поговорить со Слизнортом и на урок не ходить, - с надеждой сообщил Рон, - но раз обстоятельства изменились, я бы предложил вычеркнуть из планов Слизнорта, а вместо этого вернуться в башню и отоспаться!
- С ума сошёл? – девушка нахмурилась и скрестила руки на груди. – Хочешь, чтобы этот слизень доложил Кэрроу, что нас не было на уроке без уважительной причины?
- Не доло-ожит, - с сомнением протянул Рон.
- Ещё как доложит. Он слишком боится новой власти, чтобы не обеспечить ей всестороннюю поддержку. И хотя он, конечно, не такой маньяк, как Снейп и Кэрроу, но из-за трусости сперва предаст, а потом будет долго и горько оплакивать.
- Гермиона права, - вздохнул Гарри, - у нас, правда, и полсвитка не написано, а он задавал два, но последние дни Слизнорт спрашивает только тех, кто поднимает руку.
Рону ничего не оставалось, как смириться.
- В конце концов, это не Снейп, - буркнул он, - вот к этому я бы с половиной свитка не сунулся.
Гарри перебил его весьма бесцеремонно:
- Ты слышала про Стивена О'Лири? Хаффлпафца с пятого курса. За завтраком вся школа обсуждала - Снейп назначил ему взыскание вчера вечером, а сегодня утром Стивена увезли в Святого Мунго. Говорят, у него было какое-то странное расстройство, он никого не узнавал и едва не сиганул с Астрономической башни! Его увезли под Incarcero, представляешь? Видно, Снейп и на нём что-нибудь испытывал… мало ли, что понадобится Волдеморту – может зелье, сводящее с ума!
- Или того хуже, - вздохнул Рон, слабо, однако, представляя, что именно имеет в виду.
– Мэри-Джейн Бисоп тоже уехала – её родители забрали. По семейным обстоятельствам!
- Ага, по семейным! Никак не связанным с тем, что Пожиратели смерти испытывают на ней экспериментальные тёмные зелья!
Гермиона поёжилась, вспомнив прижатые к лицу окровавленные руки второкурсницы. Хотелось надеяться, что девочке полегчало, и страшный эффект был однократным. В любом случае, грязнокровке лучше держаться подальше от Хогвартса и от магической Англии вообще - может быть, у родителей Мэри-Джейн хватит ума бесследно исчезнуть вместе с дочерью.
- Однако нас всё меньше, - протянула она задумчиво.
- Нас? – Рон непонимающе приподнял бровь.
- Грязнокровок.
- Не смей… - начал было Рон, краснея до кончиков рыжих волос, но Гермиона бесцеремонно на него шикнула и прислушалась к голосам в классной комнате.
- Пора идти – там уже почти все.
Подавив свой справедливый гнев, её друг подчинился, бурча что-то про отсутствие учебника и бестолкового слизня.
- Попроси учебник у профессора, - отрезала девушка, - думаю, после нашего ночного вторжения его не удивит, что вы не готовы к уроку.
В классе стоял привычный гомон – все действительно были на местах, включая Драко Малфоя – кажется, он посещал только зелья и ЗОТИ, видимо, полагая эти предметы единственно достойными внимания чистокровного мага. Может, Волдеморт теперь требует от сторонников не только верности идеалам, но и законченного образования хотя бы по его любимым предметам?
Гермиона привычно поплелась на последнюю парту. Не то чтобы профессор Слизнорт ненавидел грязнокровок всеми фибрами души, просто фибры эти слишком явно трепетали при одной мысли о непослушании новому режиму, поэтому, как только очередной идиотский антигрязнокровный декрет вступал в силу, их зельевар бросался исполнять его с усердием, достойным верного сторонника Тёмного Лорда, и раскаянием хаффлпафца, наступившего на лапку котёнку. Поэтому, мучаясь всей своей возвышенной душой, он все же отсаживал Гермиону и Дина на последнюю парту и, упиваясь страданиями, старался не вызывать их вовсе, иначе неминуемо пришлось бы звать их по имени и этим вновь травмировать свою тонкую душевную организацию. Гермиона не обижалась на него – в конце концов, он был просто напуганным человеком, не обладающим, для разнообразия, стремлением к борьбе с вселенским злом, но и не проявляющим, опять же для разнообразия, желания испытать на ней пыточные зелья. Она бросила короткий взгляд на свои пострадавшие руки – конечно, пользы от слизнортовского зелья было мало – выпить болеутоляющее она сообразила бы и сама – но, по крайней мере, он попытался… Единственное, что расстраивало Гермиону в вопросе последней парты, это, разумеется, не потенциальное унижение (на некоторых уроках было даже предпочтительно держаться подальше от эпицентра). Однако в классе зельеварения – тёмном, без окон, освещаемом лишь невнятным количеством свечей (что по утверждению Слизнорта вовсе не являлось следствием вампирской сущности прежнего обитателя подземелий, а лишь мерой предосторожности - яркий свет отрицательно сказывался на свойствах некоторых зелий), с последней парты было практически невозможно рассмотреть доску и написанное на ней задание. Хорошо, что занятия Слизнорта шли по предсказуемой программе, и Гермиона имела возможность знакомиться с темой урока заранее.
Тем временем Рон уже выворачивал свою сумку в поисках пера (Мерлин, ладно он учебники накануне не складывает, но перья-то, перья!), а Гарри неловко, совсем по-невилловски переминался с ноги на ногу возле парты, поглядывая на друга и дожидаясь, пока тот сгребёт содержимое сумки со всех горизонтальных поверхностей. Гермиона облегчённо вздохнула: конечно, зелья нельзя было назвать простым предметом, но всё же это пара часов без единого Пожирателя смерти в зоне досягаемости – а она научилась ценить такие передышки…
И тогда дверь, ведущая в кабинет профессора зельеварения распахнулась, и вместо чуть сгорбленного, грузного Слизнорта в классную комнату вошел директор…
Нет, нет, он сделал что угодно, только не вошел. Вломился, ворвался, влетел – да, пожалуй, именно так, влетел в окружении развевающихся пол своей привычно-чёрной мантии, похожий даже не на летучую мышь, сравнение с которой уже завязло в зубах у десяти поколений хогвартских студентов, а на гигантского ворона, из числа тех, что восседают на Тауэрских стенах.
Гермиона невольно начала перебирать в уме варианты – утренний визит директора, да ещё и в такой спешке, не предвещал ничего хорошего. Новая политика запрещает грязнокровкам вовсе находиться на уроке? Небольшое утреннее объявление: у нас воцарился лорд Волдеморт, поэтому всех, в ком меньше двухсот процентов чистой крови, приказано казнить (мистер Малфой, пригнитесь, остальные – Avada Kedavra)? Грэйнджер, за вашу непростительную выходку на вчерашнем уроке вот вам в лоб Непростительное заклятье? Какие-то у неё фантазии после ночного бдения пессимистичные…
Но Снейп переплюнул все её самые мрачные предположения – даже не удосужившись скользнуть глазами по классной комнате, он в два шага (взмаха крыльями?) оказался у шкафа, распахнул его, скользнул цепким взглядом по ассортименту имеющихся там ингредиентов и буркнул:
- Откройте учебники на первой странице.
По классу пронёсся изумлённый вздох. Рон с Гарри переглянулись и весьма синхронно метнулись в сторону последней парты – Гермиона была готова поклясться, что они аппарировали. Один молниеносный рывок, и вот её друзья уже сидят перед ней, вжимая головы в плечи и изо всех сил стараясь изобразить из себя предмет мебели.
Несмотря на угрожающие нотки в голосе Снейпа, студенты, кажется, были слишком шокированы, чтобы подчиняться его приказанию.
- Вы оглохли?
Господи, где Слизнорт? Что он с ним сделал?
Кажется, это вопрос беспокоил всех, потому как Гарри привычно открыл рот и даже издал некий звук, в котором при большом желании можно было бы узнать «но, сэр», однако его самоубийственный выпад был уничтожен в зародыше прицельным тычком пером в спину. С ума, что ли, он сошел?! Опять те же грабли – в отличие от Невилла, у Гарри инстинкт самосохранения отсутствует напрочь!
Хотя вопрос и не удался, Снейп всем корпусом резко развернулся в сторону издавшего загадочный хрипящий звук… и обомлел.
Зрелище обомлевшего Снейпа было, пожалуй, почти забавно, но Гермионе хватило сил не захихикать.
- Лонгботтом? – выдохнул директор, кажется, с трудом сдерживая потребность схватиться за сердце. – Вы на продвинутых зельях?
Кто бы знал, сколько усилий пришлось приложить Августе Лонгботтом, чтобы её внука в этом году допустили к занятиям. Профессор Слизнорт согласился восстановить Невилла на зельях только потому, что понятия не имел о патологической ненависти Снейпа к Грозе-всех-котлов, иначе ни за что не рискнул бы расстроить директора. А так понадобился лишь тест, подтвердивший, что мальчик усердно занимался летом и нагнал пропущенный за шестой курс материал, да слёзные увещевания о том, что будущему колдомедику необходим ЖАБА по зельям.
Однако, поскольку Снейпа об этом в известность не ставили, сейчас выражение на лице директора вполне могло бы служить иллюстрацией учебника «Скорая магическая помощь», раздел «Как опознать инсульт».
Упомянутый Лонгботтом, чуть сгорбившись, молчал, не отрывая глаз от обложки учебника, который они делили на двоих с Роном. На обложке мрачного вида котёл бурлил чем-то мерзким, цвета пропавшей невилловой жабы… Гарри, Гарри, только не поднимай глаза, только не поднимай глаза! Даже идеальное оборотное зелье не спасет от легилименции Снейпа! Один короткий взгляд – и Мальчик-который-выжил, станет Мальчиком-который-лучше-бы-умер.
Гарри, кажется, вполне разделял этот настрой, поэтому, напряжённо сопя и спрятав глаза за изрядно отросшей чёлкой, бормотал что-то невразумительное, среди которого явственно слышалось лишь слово «бабушка».
- Мерлин всемогущий, - простонал тем временем Снейп, так и не дождавшись ответа от гриффиндорца, - избавьте меня от деталей. Скажите только – кого вам пришлось убить, чтобы попасть в класс продвинутых зелий?
Кого вам пришлось убить, профессор, чтобы занять место директора?
Гермиона была готова поклясться, что эта невысказанная мысль витала в воздухе, свиваясь над их головами затейливыми кольцами. Она больше никогда не усомнится в Гарри, никогда не назовёт его идиотом, даже если будет повод – потому что подвиг молчания, который он только что на её глазах совершил, не имел цены и срока давности.
Меж тем неожиданно напряжение разрядил Малфой, с привычной ему аристократической наглостью вмешавшись в диалог и задав, наконец, вопрос, который чуть не стоил Поттеру прикрытия.
- Сэр, а где профессор Слизнорт?
Снейп скривился при этом имени так, словно надкусил особенно ядрёный лимон, а затем, оставив в покое Лонгботтома, развернулся к своему драгоценному слизеринцу и прошипел:
- Замечательный вопрос, мистер Малфой. Полагаю, ваш бывший декан сейчас может дегустировать пиво в одном из многочисленных пражских баров или изучать влияние на отрезвляющее зелье ушной серы австралийской коалы… вы вольны продолжить список тех занимательных мест, в которых может быть профессор Слизнорт. Одно знаю точно – его определённо нет на совместном уроке Гриффиндор-Слизерин и сомневаюсь, что мы можем в ближайшее время рассчитывать на его присутствие.
Слизеринцы принялись изумлённо переглядываться.
- С вашим деканом, мистер Малфой, - продолжал тем временем Снейп, соскучившийся, очевидно, за месяц директорства по покорной аудитории, - произошло примерно то, что происходит с корнем аира при добавлении в зелье шерстистой наперстянки… кто-нибудь скажет мне, что происходит с вышеупомянутым корнем?
Тишина.
- Мисс Грэйнджер? Я поражён, что ваша рука ещё не пытается пробить потолок.
Гермиона онемела от изумления, но взращенное многолетней практикой желание дать ответ на заданный учителем вопрос побороло первичный шок, и она тихо пискнула:
- Он исчезает, сэр.
- Профессор Слизнорт исчез? – выдохнула Панси Паркинсон, и фланг Слизерина возбуждённо зашептался, теряясь в догадках.
Снейп закатил глаза и, сделав, похоже, неутешительный вывод об уровне логического мышления вверенных ему студентов, пояснил:
- Ваш декан самоустранился со стези магического образования, мисс Паркинсон. Не могу поделиться с вами подробностями, поскольку он так тщательно путал аппарационные следы, что, возможно, сам теперь не знает, где находится в настоящий момент. Не то чтобы я пытался его вернуть, просто мне не хотелось выбивать дверь лаборатории, а ключ профессор Слизнорт впопыхах прихватил с собой.
Вот это новости! Уж не их ли ночной визит довел беднягу до столь стремительного бегства? Кажется, он и до их прихода был довольно бледен…
- Деканом Слизерина с сегодняшнего дня назначен профессор Амикус Кэрроу, а продвинутые зелья, как вы могли бы уже догадаться, буду преподавать я.
О, во имя красных трусов Годрика, за что?!
- Догадаться, мистер Уизли, и открыть учебники на указанной странице!.. Мистер Уизли? СВОЙ учебник!
- Я… его забыл, сэр…
- Ах да, - Снейп понимающе кивнул и сочувственно покачал головой. – Прошу прощения, я не учёл, с кем имею дело. Перед следующим занятием обязательно напомню вам совой и приложу колдографию учебника, чтоб вам было легче его найти. Кстати, десять баллов с Гриффиндора.
Взмах палочки, и толстая книга просвистела над ухом гриффиндорца и спланировала на парту, рассержено шелестя.
Воодушевлённые примером, студенты бросились шуршать листами, открывая первую страницу. Гермиона хотела прикусить язык, но когда речь заходила об учёбе, разум покидал её, оставляя вместо себя лишь плотоядно чавкающую жажду знаний.
- Профессор, - не выдержала она, - но мы дошли уже до тридцатой!
- Неужели? – голос Снейпа сочился ядом. – Я в восхищении, мисс Грэйнджер. Но вы не учли, что поскольку я нахожусь в одном помещении с мистером Лонгботтомом и отчаянно желаю дожить до седин, то предпочту, чтобы все вы без исключения перечитали первую страницу, на которой находится что?
- Название, - прогудел Крэбб, хмуро разглядывая обложку.
- Правила безопасности, - торопливо проговорила Гермиона, которой для этого ответа даже не пришлось касаться книги.
- Кажется, за время моего отсутствия вы отвыкли поднимать руку, когда желаете ответить. Пять баллов с Гриффиндора. Кто сможет назвать хотя бы пять правил? Я не настолько наивен, чтобы полагать, будто за семь лет обучения вы могли выучить их все, даром что они повторяются на каждом курсе. Мистер Малфой?
Гермиона злорадно наблюдала, как слизеринец поморщился, косясь в соседскую книгу и, наконец, отчаявшись, ответил:
- Нет, сэр.
- Я смотрю, вы так же не удосужились обзавестись учебником. Должен сказать, что вам не стоит брать пример с мистера Уизли – если его голова будет в дальнейшем использоваться лишь как мишень для бладжеров, вашей, смею надеяться, найдётся более достойное применение. Неучи не нужны никому, мистер Малфой.
Слово «никому» было произнесено с таким нажимом, что у Гермионы не возникло сомнений, о ком именно идёт речь. У Малфоя, кажется, тоже, ибо он покорно понурил голову и согласно кивнул.
- Мистер Бут?
В лице равенкловца желание процитировать правила мешалось с одуряющим страхом перед Снейпом. Победил, очевидно, последний, потому как долговязый Терри вместо привычно чёткого ответа, достойного его факультета, смог лишь мямлить:
- Если огонь под котлом погас, не зажигать его повторно с помощью магии – это ослабит магические свойства зелья на 10 процентов… не мешать против часовой стрелки зелья, содержащие белладонну… не мешать металлическим предметом зелья, в составе которых есть ингредиенты животного происхождения… не смешивать выжимку бледной поганки с телесными жидкостями существ, обладающих магией, в том числе магов и магических животных…
- Что в этом случае будет? – прервал его Снейп, мановением руки приказывая садиться. – Лонгботтом?
- Э-э-э, - Гарри вопросительно оглянулся на Гермиону.
- Итак, мистер Лонгботтом, что будет, если вы добавите в зелье, содержащее выжимку бледной поганки, кровь своей любимой жабы. Или я должен сказать «когда»?
(Вообще-то, сэр, ничего не будет, потому что, чтобы взять кровь моей жабы, надо сперва её догнать, но раз уж вы так просите…).
- Э-э-э, будет взрыв, сэр…
- Это ответ или предупреждение?
К чести директорского юмора нужно отметить, что реакцией на этот невинный вопрос стало дружное хихиканье всех факультетов – всё же Невилл и его сомнительный талант к уничтожению котлов давно стали хогвартским анекдотом.
- Я рад, что вам смешно, - голос Снейпа меж тем был довольно замогильным. - Открывайте тридцать седьмую страницу, список ингредиентов на доске, возьмёте их в шкафу и можете приступать.
Пока студенты резво запасались ингредиентами, профессор продолжал вещать:
- Сегодня мы готовим Serpentum universale, также известную – не вам, разумеется - как Всезмеиная эссенция. Я спросил бы у вас о её свойствах, но боюсь, что услышу, будто это зелье превращает человека в змею, а такого моё сердце может не вынести…
(Гермиона сдержала смешок. Она, конечно, знала про то, как действует Serpentum universale, но была готова поручиться, что Рон с Гарри в точности оправдали бы ожидания Снейпа, и сейчас наверняка изумлённо переглядываются). Всезмеиная эссенция есть не что иное, как нейтрализатор ядов всех существующих видов змей.
- Сварить его под силу даже дебилу-первокурснику, потому смею надеяться, что сегодня хотя бы один из вас сумеет достичь терпимого результата. Отдельно напоминаю вам, что в состав зелья входит бледная поганка… положите измельченный болиголов, мисс Патил, бледная поганка – это гриб, и искать её в отсеке с травами бесполезно… на букву «П», мистер Уизли, потому что основное слово «Поганка»… итак, повторяю, в состав зелья входит бледная поганка, а значит что, мистер Малфой?
- Нельзя добавлять в зелье телесные жидкости существ, обладающих магией! – с готовностью повторил правило слизеринец, за что, разумеется, немедленно получил 5 баллов.
- Таким образом, если вам захочется всплакнуть из-за утраты любимого профессора Слизнорта, постарайтесь не делать этого над котлом. Рекомендую воспользоваться моим советом, ибо в школе сейчас и так довольно мало учеников, чтобы добровольно сокращать их количество столь радикальным способом. То же относится к непреодолимому желанию плюнуть через левое плечо и ненароком попасть в котёл соседа или нарезать компоненты прямо над котлом очень острым ножом. Вы улавливаете суть, мистер Лонгботтом?
- Э-э-э, да, сэр…
- Я польщён.
Гермиона была рада заняться знакомым делом – нарезать, натирать, давить, отмерять и мешать у неё всегда получалось превосходно. Не то чтобы Снейпа когда-либо волновал уровень её профессионализма, баллы Гриффиндору всё равно не светили, но правильно сваренное зелье в лучшем случае уберегло бы её от отработки со Снейпом (рассказ о судьбе Стивена О'Лири был ещё слишком свеж в памяти), а в худшем было отрадно хотя бы на время отвлечься от тяжких мыслей.
Это зелье содержало на удивление мало недогнивших и перегнивших компонентов, и потому работа оказалась довольно приятной – терпкий запах сухих трав отгонял тревогу, тепло, идущее от огня, успокаивало всё ещё ноющие после ночной пытки руки. Содержимое её котла уже стало окрашиваться в канонический бордовый цвет, когда, отвлекшись от медитативных мыслей, она смогла заглянуть в котлы сидящих впереди друзей. И обомлела. Если Роново зелье было весьма многообещающего салатного оттенка, то зелье Гарри из оранжевого медленно, но верно становилось красным. Красным! При требуемом бордовом, зелье настоящего Невилла просто обязано было быть синим, зелёным, хоть чёрным, но не красным – Боже упаси! Это слишком серьёзный удар по репутации Лонгботтома!
- Невилл, - прошипела девушка на грани слышимости и для верности ткнула друга палочкой для помешивания в спину. – Невилл, твоё зелье становится нужного цвета!
- Думаешь, я не вижу? – Гарри обернулся к ней, в глазах его читалась паника. – Я уже грохнул туда двойную дозу астрагала и даже насыпал для верности пригоршню ягод багульника, а ведь его вообще нет в рецепте!
- Багульник нейтрализовал астрагал – о чём ты думаешь?!
- Десять баллов с Гриффиндора, мисс Грэйнджер. Вы намеренно уселись туда, откуда и доску-то не видно, чтобы подсказывать Лонгботтому, или надеетесь свалить некачественное зелье на то, что перепутали телиптерис с фегоптерисом?
В одном он был прав – доску действительно почти не было видно, и если бы Гермиона не читала эту тему на каникулах, сейчас бы ни за что не разобрала начертанные острым почерком Снейпа компоненты.
- Она на последней парте, потому что грязнокровка, - счел необходимым просветить директора Малфой, - и вы должны называть её по имени.
- Кому я должен – я всем прощаю, - невозмутимо отозвался Снейп, скрещивая руки на груди. – В цивилизованном мире, мистер Малфой, обращение по имени подразумевает весьма близкое знакомство, а я не собираюсь очернять себя предположением о близком отношении с маглорождённой. Потому предпочту и дальше дистанцировать себя от мисс Грэйнджер, обращаясь к ней по фамилии.
Гладко изложил, не придерешься… впрочем, Гермионе давно было наплевать на то, как именно к ней обращались, лишь бы непростительные заклятия не отрабатывали. Она снова обратила своё внимание на проблему поумневшего Лонгботтома – зелье Гарри вот-вот станет инертным, и его уже ничем не испортишь. Чёрт! Так и знала, что его прошлогоднее увлечение опусами Принца-Полукровки до добра не доведёт!
- Бросай жабры! Жабры бросай!
- Двадцать баллов с Гриффиндора! Мисс Грэйнджер! Немедленно левитируйте свои принадлежности на первую парту!
Грязнокровку? На первую парту? Да вы бунтарь, профессор! Гермиону, правда, больше волновал лже-Невилл и его сенсационное зелье. К счастью, уже отсаживаясь, она краем глаза с облегчением заметила, как содержимое его котла начинает отливать фиолетовым.
- Какое феноменальное убожество, Лонгботтом, - Снейп тоже оценил новоприобретённый цвет, - вы превзошли самого себя…
Дальше Гермиона уже не слушала. Зелье необходимо было перемешать четырнадцать раз против часовой стрелки, и она проговаривала про себя цифры, боясь сбиться со счета. Три, четыре, пять… всё же сегодняшние зелья, даже с поправкой на Снейпа, были просто развлечением в сравнении с предыдущим днем… семь, восемь, девять… когда-нибудь, когда всё закончится – поиски крестражей, война, гнетущий страх – она иногда будет варить зелья для себя, в удовольствие, промозглыми осенними ночами перетирать в пыль засушенные ягоды бузины, резать сочные стебли звездчатки… когда-нибудь… двенадцать, тринадцать…
…Должно быть, обезболивающее зелье, данное ей ночью профессором Слизнортом, было и впрямь очень сильным, иначе как объяснить то, что когда первый шип прорвал изнутри её кожу, она почти не почувствовала боли? Это потом, через мгновение, ещё до того, как она успела мысленно произнести «четырнадцать», боль охватила её, словно пламя - жадно, хищно. А пока, за миг до этого оставалось лишь беспомощно смотреть, как темно-бордовая капля срывается с ладони и тонет в круговороте.
Она отлично знала, что будет дальше. Спасло только то, что Снейп как раз честил на чём свет стоит невилловское зелье, а значит, впереди никого не было – только за её спиной.
- Protego! – выкрикнула Гермиона изменившимся от муки голосом, шипы разрывали её руки стремительно и беспощадно, ещё минута – и палочка выскользнет на пол. А пока – щитовые чары, направленные на задрожавший котел, скрывшие за мощным магическим полем её саму и весь класс, вместе с онемевшим Снейпом.
Вовремя… не зря правило о запрете смешивания поганки и телесных жидкостей писали в каждом из учебников на первой станице, выделяя для особо забывчивых жирным шрифтом. Котёл затрещал по швам (если у него, конечно, были швы), завыл тонко и протяжно, а затем невидимая сила подбросила его вверх, к потолку, и уже там, под тёмным закопченным сводом, грянул взрыв.
Грохот, пыль, испуганные вопли студентов, голос Снейпа, выкрикивающий какое-то неизвестное ей заклятье – всё померкло для Гермионы перед ослепляющей вспышкой боли, которая затопила её с головой, заставила выронить палочку и стиснуть зубы, сдерживая крик. Нет! Только не снова! Только не опять! Часы её ночного кошмара восстали перед ней – поминутно – напоминая, обещая, грозя. Она не вынесет этого ещё раз… бесконечное множество раз!
Гермиона заставила себя открыть глаза. Потолок над ней представлял собой каменное месиво, удерживаемое наверху лишь мощнейшим заклятьем Снейпа. Крупные камни и мелкая пыль нависали, словно тучи перед обложным дождем. Но и это не главное – там же, под бывшим потолком (или полом – с какой стороны посмотреть) парила изумлённая декан Гриффиндора и пара перепуганных первокурсников. Строгий пучок волос на голове профессора МакГонагалл размотался и теперь обвивал её шею, словно змея.
По прошествии нескольких томительных секунд пришедшие в себя студенты похватали палочки и зарядили целой серией Wingardium leviosa, давая возможность Снейпу освободиться от удерживания незваных гостей под потолком и сконцентрироваться на их благополучном приземлении. Будто из-за пелены Гермиона наблюдала, как сквозь зияющую дыру в потолке проникал в подземелья яркий солнечный свет, пробиваясь через пылевую завесу… как Гарри и Рон подхватывали малышей и ставили их на ноги… как сестры Патил бежали к декану Гриффиндора – взволнованные, дрожащие – хватали её за руки, на грани паники, вновь и вновь повторяя: «Профессор, вы в порядке?»… как МакГонагалл глядела на Снейпа – ошеломлённо, с недоверием – и говорила с теми самыми покровительственными, почти тёплыми нотками, что прежде – до Астрономической башни – всегда были в её голосе: «Спасибо, Северус»… как Снейп направлялся к ней, к Гермионе, сверкая чёрными глазами, хищный и опасный:
- Вы рехнулись, Грэйнджер?! Вы это назло?! В вас что, Поттер вселился?!
Она только молчала, стараясь удержаться в сознании, хватаясь за его голос, как за спасательный круг.
- Вы намеренно проигнорировали правило, дважды прозвучавшее на уроке! Своим гриффиндорским идиотизмом вы поставили под угрозу жизни других людей, только для того, чтобы эффектно продемонстрировать свой протест!!! Вы будете наказаны так, что никому и никогда больше не придет в голову шутить со мной!!!
Гермиона хотела что-то ответить – хоть что-нибудь в попытке спастись от наказания, но не могла – руки её, прикрытые сейчас длинными рукавами мантии, превратились в одну сплошную рану, волны боли захлёстывали её с головой. Мимо них заструились к выходу студенты, кажется, Снейп дал им команду расходиться – она не слышала.
Поравнявшись с ней, Гарри задержался на миг, не в силах оторвать взгляд от кровавых капель, которые одна за другой срывались на пол, затем наклонился и поднял её палочку – рукоять была перепачкана кровью. Гермиона отвела глаза, чувствуя, что сейчас упадёт, и только теперь заметила, как острый взгляд профессора, словно бритва, скользит по кончикам её истерзанных пальцев, виднеющихся из-за рукавов.
Нравится? Этого эффекта вы добивались, профессор?
- Вы будете отбывать наказание со мной. Каждый день. До тех пор, пока я не решу иначе, - выплюнул он и быстрым шагом направился к лаборатории.
Пошатываясь, Гермиона шагнула к двери – вещи её, слава Богу, уже забрали друзья - ей только оставалось преодолеть восемь шагов, отделяющих её от последней спины, выскользнувшей в коридор.
Дверь захлопнулась перед её носом, словно от резкого порыва ветра, но девушка сразу узнала магию. Оглянувшись, она увидела, что осталась с директором наедине. Снейп тем временем вышел из своей лаборатории, сжимая в руке пузырёк тёмно-синего стекла.
Нет…
- Выпейте это.
Нет. Нет! НЕТ!
Она не была готова к новой битве – боль вытянула из неё все силы, оставив лишь бледную оболочку, лишь отзвук той Гермионы, которая вчера сопротивлялась Кэрроу. Сейчас она не сможет даже уклониться от Авады, разве что вовремя потеряв сознание.
- Я сказал, выпейте это, мисс Грэйнджер!
Он навис над ней, словно чёрная тень, и, собрав последние силы, девушка метнулась к стене.
- Нет! – выговорила она, прикрывая истерзанными руками лицо. – Не надо! Прошу вас, не надо!
По щекам заструились слёзы – не страха, но усталости, обиды, отчаяния. Она не вынесет этого больше – только не новая пытка, когда старая ещё не закончилась. Она солгала, она погорячилась – у неё не хватит сил! Сейчас, зажатая в кольце боли и ужаса, она была готова умолять его.
Но Снейп прожигал её взглядом, словно углём, секунду, вторую, а затем просто бросил как ни в чем не бывало:
- Petrificus totalus.
Всё её тело окаменело, лишь горячие слёзы продолжали беспомощно струиться по щекам. Впервые в жизни ей очень-очень, до озноба, до хрипоты в горле захотелось умереть…
Снейп подошел к ней вплотную, приподнял подбородок указательным пальцем, разжал онемевшие губы и влил в рот горькое, терпкое зелье. Затем тонкие пальцы, покрытые сетью мелких белых шрамов – она знала от чего они, знала! - коснулись её горла, массируя его, заставляя проглотить отвратительную густую жидкость.
- Finite incantatem. Придёте на взыскание в восемь.
Даже не взглянув на неё, профессор пересек класс, и дверь за ним закрылась с оглушающим треском.
Гермиона не могла вымолвить и слова – волна боли отступила, выбросив её на каменистый берег – беспомощную, ослабевшую, хватающую воздух пересохшим ртом. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть на стул у чьей-то покорёженной взрывом парты и спрятать лицо в окровавленных ладонях. Она знала наверняка: в отличие от ночной ремиссии, эта – настоящая, эта – навсегда… Глубоко спрятанный в её руках огонь, прежде лишь затихавший, сейчас исчез вовсе, и теперь, сидя в разрушенном классе с дырой вместо потолка, перепачканная собственной кровью, она поняла, что рыдает от счастья…
