Глава 7ЛОРД ВОЛДЕМОРТ ПОСЛЕ ДОЛГИХ ПЕРЕГОВОРОВ ДАЕТ ИНТЕРВЬЮ КОРРЕСПОНДЕНТУ «ПРОРОКА»
К: – Итак, первый вопрос. Нашим уважаемым читателям не терпится узнать ваше мнение по поводу последних событий в больнице Святого Мунго.
ЛВ: *хмурится* – Я тоже хотел бы знать, чьих рук это дело. Возмутительно, когда происходит подобное.
К: – Ходят слухи… Вы имеете к этому отношение…
ЛВ: – У меня много врагов. Не удивлюсь, если именно они совершили нападение на больницу, чтобы меня дискредитировать.
К: – Вам известно, что мистер Скримджер называет вас, простите, главной проблемой Британии со времен Гриндевальда?
ЛВ: – Да, я слышал что-то подобное. Мистер Скримджер мне льстит, забывая о коррупции, бюрократии, повышенном уровне преступности и нападениях маглов.
К: – Нападениях маглов? Аврорат сообщал о случаях нападений так называемых пожирателей смерти на маглов, однако о нападениях маглов, думаю, читателям, как и мне, ничего не известно.
ЛВ: – Аврорат предпочитает интерпретировать события на свой лад, а порой и замалчивать. Пожиратели смерти – единственная организация на данный момент, способная защитить магическое общество от угрозы магловского мира.
К: – А существует угроза?
ЛВ: – Несомненно.
К: – Почему пожиратели смерти? Почему именно такое название?
ЛВ: – В действительности тайны здесь нет. Мы хотим сократить смертность среди магов. Вдобавок мы отстаиваем интересы чистокровных.
К: – Каким образом?
ЛВ: – Как я уже говорил, защищаем магический мир от маглов, также в наших лабораториях лучшие ученые работают над созданием новых лекарств.
К: – Если у вас такие мирные цели, почему у вашей организации тогда, мягко говоря, не самая лучшая репутация? Если вы хотите сократить смертность, почему с вашим появлением она лишь увеличилась?
ЛВ: – Это большая проблема нашего общества. К сожалению, нынешнему правительству наплевать на проблемы чистокровных магов. В то время как организациям маглорожденных оказывается поддержка, пожирателей смерти всячески очерняют. Нам приходится защищаться.
К: – Организации маглорожденных?
ЛВ: – Да, так называемый орден Феникса, который поддерживается авроратом и всячески препятствует нашей деятельности. Хотя чем мы хуже? Они – за права маглорожденных, мы за права чистокровных, однако общий смысл схож. Почему же тогда против нас ведется травля, а орденцы остаются безнаказанными? Двойственная мораль Министерства и дискриминация чистокровных – главные проблемы Британии.
К: – Дамблдор…
ЛВ: – И плюс Дамблдор, который своими лживыми, как и все британское правительство, речами вводит в заблуждение добропорядочных граждан. Послушать его, так всех чистокровных нужно собрать на одном корабле и утопить.
К: – Зачем же так категорично…
ЛВ: – А это вы у Дамблдора спросите. Он вам расскажет о магии любви и о превосходстве маглов.
К: – Стоит ли понимать, что вы тем самым обвиняете Дамблдора в сговоре с Министерством?
ЛВ: – А разве это не очевидно? Судя по его заявлениям, старик совсем выжил из ума и впал в маразм. Как можно воспринимать его всерьез?!
Умно, даже, право, обидно от того, как неожиданно умно. Деньги Абракаса Малфоя потрачены не зря: Том получился национальным героем, жертвой, а виноваты во всем Министерство и Дамблдор. От реплики об очевидном сговоре вообще попахивает явным оскорблением. Пусть называет маразматиком и сумасшедшим, но обвинять в договоренности с Министерством – явный перебор. Да как он посмел?!
Я кладу газету на одеяло и поднимаю глаза – меньше всего я ожидал обнаружить Тома Риддла в кресле подле кровати. Обнаружить именно такого Тома, спокойного и, можно сказать, отстраненного.
– Уже читали?
– Здравствуй, Том. Как твои дела?
Приветствие вырывается само по себе, когда я припоминаю, что в Хогвардс нельзя аппарировать. Вежливость меня точно погубит, а если не погубит, то бед наделает немало.
– Просто прекрасно.
Положительный ответ настолько контрастирует с его мрачным видом, что я не выдерживаю и улыбаюсь со всей благожелательностью, на которую способен. А благожелательность моя, надо заметить, бесконечна.
– Хорошо выглядишь.
– Обмен любезностями закончен? – спрашивает он весьма резко. – Можно переходить к делу?
– Раз дело, что же ты молчишь? Желание гостя, даже если он незваный, – закон.
– О, я польщен. Кстати, если вы все же захотите узнать, как я сюда попал… – он выдерживает эффектную паузу, но, видя отсутствие малейшего интереса с моей стороны, продолжает: – В защите Хогвардса брешь. Очень неразумно с вашей стороны оставить эту лазейку. Хотя вы так заняты борьбой со мной, где тут за всем усмотреть.
– Подобными пустяками я занимаюсь ровно один час в неделю перед воскресным ужином, на голодный желудок. А защиту непременно поправлю, как-нибудь попозже, – отвечаю я, хотя насчет того, как ему удалось ее пробить, у меня даже предположений нет, да и не до них.
– Что-то я сомневаюсь.
– На исправление этого маленького недоразумения твое сомнение никак не повлияет.
Он разочарованно кривится и меняет тему:
– Вы чувствуете, что временн
ое пространство изменяется?
– Что ты имеешь в виду?
– Кое-кто воздействует на время, что порождает колебания в магическом поле, едва уловимые, но я их чувствую, а в последнее время особенно сильно. И как-то так получилось, что вы первый на подозрении, – его взгляд тяжелеет.
Неужели он явился убедиться еще раз, что его легилименция совершенно бессильна против моей? И это взаимно. Я с некоторой ностальгией припомнил старые времена, когда Том не знал, что так силен в легилименции: он, на своем последнем курсе, под придуманным предлогом попытался устроить мне сеанс мыслекопания. Повеселился я тогда от души. Как, впрочем, и сейчас.
– Быть может, это ты своими экспериментами нарушаешь равновесие? – спросил я.
– Я точно знаю, что вы вмешиваетесь, но не могу понять для чего. Лучше вам остановиться, пока не поздно.
– Уверяю тебя, это не я. Но довольно странно слышать подобное от человека, непрерывно играющего со смертью.
– Со своей собственной смертью, – он делает ударение на слове «своей». – А вы экспериментируете с временн
ым пространством, в котором мы все живем!
– Что ты от меня хочешь?
– Хочу знать, что происходит.
– Без понятия, – развел я руками. – Ты явно пришел не по адресу.
– До меня дошли слухи о ваших опытах, о сдвиге временн
ой оси, например.
– Ах, какая досада! Ведь оси-то я двигать не умею, тем более временн
ые. Мой тебе совет, проверь надежность своего осведомителя.
– Я в нем уверен, как и в том, что вы замыслили массовую аннигиляцию.
– Что ты, и в мыслях не было! Да и зачем?
– Знал бы – не спрашивал, – едва слышно замечает он, затем, скривившись то ли от боли, то ли от удивления, касается виска и восклицает: – Ничего без меня не могут сделать! Учтите, разговор не окончен.
И с этими словами растворяется в воздухе! В Хогвардсе, в моем кабинете! Расплывается темным облаком, которое светлеет до полного исчезновения. А как же сверхнадежная защита замка? Как же «замок сделает все возможное, чтобы вас защитить»?
Едва он исчез, я, теряя по дороге самообладание, тут же бросился к камину и вызвал Эльфи. Он явился заспанный и в помятой мантии.
– Чего надо?
– Не здесь, – прошептал я. – В Астрономическую башню, и быстрее.
Пройдя камин, я почти бегом устремился в коридор. По дороге пытался определить присутствие Тома, но после того, как в темноте довольно ощутимо несколько раз наткнулся на стены, попытки прекратил. Эльфи, не говоря ни слова, старался за мной угнаться, но на первых ступеньках лестницы все-таки не выдержал и спросил:
– Так в чем же дело?
И тут меня осенило. Дело-то как раз было совсем не в том, что Риддл неведомым образом проник в Хогвардс, и не в его угрозах, которые мне относительно безразличны. А в том, что лорда Волдеморта можно обвести вокруг пальца, словно малое неразумное дитя. Он, кажется, только что променял настоящую конфету на пустую обертку, причем обмен этот устроил именно я. Ну и Эльфи тоже приложил к этому руку.
А началось все с того, что главный колдомедик больницы Святого Мунго, он же Эльфиас Дож, как-то раз находился в прескверном состоянии духа. По правде говоря, это его обычное состояние, но в тот вечер оно выдалось особенно отвратительным. Сосредоточенно выстукивая костяшками пальцев по окну печальный мотивчик, он выдал:
– Нам надо изменить угол наклона временн
ой оси. Небольшой скачок, чтобы переместить время на несколько секунд вперед.
Все его самые удачные идеи почему-то начинались словами «нам надо». Означали они примерно следующее: «Я тут замыслил нечто совершенно невыполнимое, но ты, Альбус, такой гений, и тебе не составит труда реализовать это». Однако на этот раз он явно перешел все границы.
– Мы безвозвратно уничтожим пространство и самих себя, – возразил я. – Не очень приятная перспектива, тебе не кажется?
– Да, мне кажется! Именно это нам и нужно!
– О, так вот как он приходит…
– Кто?
– Маразм.
– Я тут дело толкую, а он глумиться изволит, – обиделся Эльфи. – Идея такая: мы, то есть ты и я, делаем вид, что собираемся сдвинуть временн
ую ось. Требуются реальные расчеты, затраты и уши.
– Чьи уши?
– Шпионские конечно! Уши того человека, который расскажет Риддлу о нашем шикарном плане. Больше не пей чай, ты от него, кажется, глупеешь. Аннигиляция пространства точно, хотя бы на время, привлечет его внимание к тебе и отвлечет от политических интриг. А там дальше посмотрим.
– Какие сложности, – засомневался я. – Ведь расчеты требуются до такой степени реальные, чтобы Том безоговорочно поверил. А если он испугается? Еще глупостей наделает, а мне потом разбирайся.
– Да ну, какие там расчеты, – отмахнулся Эльфи. – Что смыслит твой Том в отклонении временн
ых осей?
– Предполагаю, ровно столько, сколько и ты. То есть ничего.
– Альбус, а мы сделаем так, что поверит. Тем более у нас в ордене точно есть шпион. Осталось всего лишь умело распространить ложный слух.
С одной стороны, глупее идеи и быть не могло. Слишком, видимо, высокое мнение сложилось тогда у меня об умственных способностях Тома Риддла. Но, с другой стороны, среди орденцев действительно затесался предатель, которого очень хотелось придушить собственноручно.
– Присаживайся, друг мой, будем фантазировать реальность, – согласился я.
То, что в итоге получилось, превзошло все мои ожидания. По логике сдвинуть временн
ую ось с помощью псевдохроноворота не представлялось возможным. По крайней мере, это бы противоречило законам физики и магии. А по нашим вычислениям получалось запросто.
– Удивительно, как мы вообще выжили, – Эльфи устало откинулся на спинку кресла. – Вот тут, – он указал пальцем на уравнение, – получается, уничтожение неизбежно. Не понимаю.
Я не стал высказывать свои мысли вслух, дабы лишний раз не навлекать на себя гнев. Все-таки в разумность Хогвардса он до сих пор не верил и всякий раз, стоило мне заикнуться об этом, выходил из себя. Вполне вероятно, что Хогвардс своей огромной массой стабилизировал процесс перемещения во времени. Однако подтвердить догадку мне все равно не удалось бы, ведь действительная масса замка до сих пор неизвестна.
На пергамент с расчетами и заметками мы установили сигнальные чары: если кто-то возьмет документ – об этом сразу же станет известно. Вот я, будто бы случайно, и оставил его у Аластора в кабинете. Чары сработали несколько недель назад, и так как Том никак не среагировал, я уж было забыл обо всем. Теперь же сложившаяся ситуация требовала немедленных действий. Я поневоле задумался о более глобальных проблемах, пока мы поднимались по лестнице.
– Эльфи, боюсь, теперь предсказать дальнейшее развитие событий просто невозможно, – подвел я итог своих размышлений.
– Отчего ж так пессимистично? – поинтересовался он. – Кстати, если ты собрался использовать псевдохроноворот, напоминаю – ты мне пообещал.
– Да я не о том. Эпидемии не было, я вроде жив… Возможно, мы предотвратили то, что тогда увидели, и не стоит больше беспокоиться по этому поводу.
– Гарри Поттер уже родился? Нет? Есть еще вопросы?
– А вдруг не родится?
– Альбус, ты меня поражаешь. А чего ради я, спрашивается, потратил столько времени, рассчитывая астрологическую карту для Джеймса Поттера? Теперь ты снова ноешь. Потерпи. Будет у него сын, и до его рождения не так уж много лет осталось.
– Эльфи, ты понимаешь, что я сомневаюсь? Даже если родится… не станет же он меня сразу убивать…
– А вдруг?
– Ты даже месяц его рождения точно сказать не можешь! То ли май, то ли июль. И еще неизвестно, будет ли у Джеймса Поттера именно сын Гарри. Мы не можем знать…
– Мы не могли так сильно повлиять на ход событий. Это должен быть он.
– Кстати, Том приходил, – вспомнил я. – Ему интересно, чем мы тут занимаемся.
– Оно тебе надо? – спросил Эльфи без тени удивления и не совсем в тему, однако я понял, о чем он. Теперь будет изображать праведный гнев, точно не сам предложил идею с аннигиляцией.
– Я не могу остаться безучастным.
– Действительно, как ты можешь пройти мимо такого.
– Эльфи!
– Да молчу я, молчу уже. Я просто боюсь, что ты мог что-нибудь упустить.
– Не мог, – ответил я, убежденный в своей правоте. – По крайне мере, он поверил. Ты лучше еще раз взгляни, сколько у нас есть времени?
– Я тебе и без звезд могу сказать. Пока все спокойно.
Его слова не внушали особого доверия, но астрология – не мой профиль, а он действительно составлял гороскоп Джеймса Поттера, ему виднее.
– Альби, мы тут не одни, – как-то слишком равнодушно заметил он.
Я быстро развернулся и направил палочку в темноту. Если бы там оказался Том, не избежать бы мне сердечного приступа. Но это был не он. В углу, на полу, лежал какой-то студент в грязной мокрой мантии.
– Мерлин…
Вот только мертвых детей мне для полного счастья и не хватало!
– Неужто сам Мерлин? – не к месту съязвил Эльфи.
– И это главный колдомедик, – осадил я его, – помоги мне лучше.
Он присел рядом с подростком и несколько раз провел ладонью по его лбу.
– Жив, как ни странно, – хмуро произнес он наконец. – Куда его?
– Давай к тебе в Мунго.
– А причина? – Эльфи выпрямился. – Как ты объяснишь, скажи на милость? Ко мне Волдеморт приходил, мы побеседовали. Дальше я зачем-то поднимаюсь на башню посреди ночи, вместе с главным колдомедиком, а тут мальчик едва живой.
– Эльфи, ну давай его к нам в больничное крыло.
– Прости, так же эффектно прошлую фразу я не повторю. Прежде, чем его нести куда-нибудь, где тебя спросят насчет обстоятельств, нужно узнать, что с ним случилось. Применишь легилименцию, а дальше посмотрим.
– Тогда в кабинет. Левитируй сам, – и я, пытаясь не впасть в раздражение, пошел вперед, освещая ему дорогу Lumos.
В тот вечер нам неимоверно повезло: ни на Филча, ни на школьный патруль мы не наткнулись.
– Положи его пока на диван, – сказал я уже в кабинете.
– Альбус… – укоризненно заметил он и, подхватив мальчика, прошел через камин в мою спальню.
Эльфи уложил ребенка на кровать, а я, приглядевшись, узнал в нем пятикурсника Северуса Снейпа. Легилименция стопроцентно отменялась. Однажды я работал с его сознанием, и повторять печальный опыт не хотелось.
– Очень плохо, – пробормотал Эльфиас. – Очень и очень плохо.
– Хуже некуда, – и только я собрался отойти, чтобы не мешать, как, повернувшись, понял – в спальне мы не одни. – Том, не очень-то невежливо врываться к пожилому человеку посреди ночи без приглашения. Я мог быть и не одет. Надеюсь, ты пришел сюда в последний раз.
– Дожились, сам с собой разговаривает, – произнес Эльфи, но, заметив Тома, он изменился в лице и трусливо попятился. – Надо же…
– А это что? – поинтересовался Том, подходя к мальчику.
– Разве не твоих рук дело? – осведомился я как можно любезнее.
– Ты что с ним сделал?! – зачем-то вдруг сорвался Эльфи.
– Я-то тут причем? Подождите, подождите… – насторожился Том. – Судя по форме, слизеринец… ночью в постели директора… видно, под одурманивающим зельем, и вас двое. А я подозревал, что вы, Дамблдор, какой-то не такой.
Мне его тон совсем не понравился, как, впрочем, и оскорбительные намеки.
– Какая гнусность! – возмутился мой друг.
– Что же скажет попечительский совет, если узнает о ваших наклонностях? – скривился Том. – Такие уважаемые люди и мальчиками балуетесь.
– Альбус, слушай, а он, часом, не вампир ли? – Эльфи задумчиво поскреб подбородок.
– Вот где, скажи на милость, у него бледность лица и клыки?
– Эх, жалость, был бы вампир, мы бы ему сейчас за такие намеки осиновым колом в сердце.
– Трансфигурированная осина не подходит, – заметил я. – А настоящая в наших краях не водится. И вряд ли у него есть сердце.
– Тогда чеснок. Чеснок любой подойдет.
– Да какой я вампир! – вскрикнул Том.
– Обычный. Vampirus vulgaris[1], так сказать, – сосредоточенно проговорил Эльфи. – Relashio[2]!
Из его палочки вылетает синяя молния, но не достигает цели. Кажется, это становится последней каплей, потому что в следующую секунду мы с Эльфи висим в воздухе, наши руки связаны невидимыми путами, а Том с угрюмым видом крутит палочку в руках – он всегда был силен в невербальных.
– Том, что тебе надо? Все твои претензии по поводу должности мы уже давно обсудили, ты ее не получишь, – я пытаюсь загладить ошибку Эльфи: не стоит кидаться боевыми заклинаниями, пока в комнате ни в чем неповинный подросток.
– Да я потомок самого Салазара Слизерина! Я обладаю великой силой, ваша должность мне больше не нужна.
– Но магию любви ты так и не познал.
– Ее не существует! Вы ее придумали!
– Ты льстишь мне, полагая, что магия любви – мое творение, – спокойно отвечаю я.
– Я не нашел ничего, доказывающего ее существование… – растерянно произносит он.
– И поэтому ты отрицаешь? Только потому, что не можешь объяснить?
– Магии любви не су-щест-ву-ет! – по слогам выкрикивает Том.
– Как тебе будет угодно, – я освобождаюсь от его заклинания и мягко приземляюсь на пол. – Следующий раз, прежде чем заявиться в столь поздний час, если тебя не затруднит, спроси разрешения. Я понимаю, в приюте таким вещам не учат, да и в Хогвардсе, к сожалению, отсутствуют уроки этикета, но все же следовало бы соблюдать приличия.
– Значит, несовершеннолетних учеников к себе в спальню приводить – это прилично, а дружеский визит выходит за рамки, так? И кто же это у вас тут? – Том, подходит на опасно близкое расстояние к кровати. Северус стонет и открывает глаза, я издалека чувствую волны жара. Хоть Эльфи и высушил его одежду, но, кажется, это мало помогло.
– Не приближайся, – предупреждаю я. – Cave Inimicum[3].
– Ревнуете, профессор? Не хотите делиться. А он ничего… бледноват правда. Почти в моем вкусе.
Риддл, поигрывая палочкой, делает еще один шаг и нависает над Северусом. Тот выглядит таким хрупким и беззащитным, что я не выдерживаю:
– Только тронь…
– Да сдался он мне. Скажите лучше, зачем двигать временн
ую ось собрались? – спрашивает Том.
– А не твое дело! – шипит до сих пор молчавший Эльфи.
– Том, тебе не кажется, что ты немного здесь задержался?
– Я уйду, когда захочу!
– Ты уйдешь, когда я тебя отпущу! – терпение мое не бесконечно, да и мальчику срочно необходима медицинская помощь: он снова впал в бессознательное состояние.
– Неужели… – елейным голосом произносит Том. – Дамблдор, почему вы постоянно становитесь на моем пути? Почему бы вам не заняться непосредственно управлением школой вместо того, чтобы преследовать меня? Какую-то аннигиляцию придумали… Вы же отказались от поста министра, почему тогда мешаете другим?
– А ты зачем должность проклял? Никто на ней больше года не продержался.
– Положим, доказательств этого у вас нет. А вот подтверждение ваших опасных опытов имеется. Неужели, чтобы избавиться от меня, вы готовы уничтожить весь мир и, в том числе, себя?
Ситуация настолько комична, что я начинаю смеяться. Выглядит, наверное, уморительно. Том даже передергивается, то ли от ужаса, то ли от недоумения.
– Вы страшный человек, – шепчет он. – Как же ошибаются те, кто считает вас добрым старичком.
– Видел бы ты себя, – я давлюсь от смеха.
– Определенно нужны меры… – бормочет он и добавляет: – Дамблдор, учтите, с сегодняшнего дня в моем лице вы приобрели непримиримого врага. Я сделаю так, чтобы все узнали о вашей гнилой сущности, а затем уничтожу вас.
И Том, не попрощавшись, нахально растворяется в воздухе, отойдя к камину. Кажется, манерам он так и не научился. И вряд ли научится.
– Какой-то он нервный, – подает голос Эльфи, как только я его освобождаю. – Подумаешь, потомок Слизерина… Кстати, что ты там нес о магии любви? Вернее, зачем?
– Не смог отказать себе в удовольствии. Он так забавно злится, когда я об этом говорю.
Эльфи ухмыляется и бросает взгляд на мальчика.
– Теперь его точно нельзя никуда отправлять.
Северус, забившись в самый угол кровати, мечется в подушках. Он бредит, его худые плечи бьет дрожь. Пока Эльфи колдует над ним, я пытаюсь что-либо разобрать из горячечного потока слов. Услышанное вызывает противоречивые чувства: с одной стороны, мне жаль Северуса, но, с другой стороны, тайна Ремуса Люпина снова под угрозой раскрытия.
Прим. автора:
1. Vampirus vulgaris – вампир обыкновенный.
2. Relashio – заклинание, поражающее противника молнией.
3. Cave Inimicum – употребляется, чтобы оградиться от врага. 
