Глава 7Пятница, подобно остальным дням на этой не в меру отвратной неделе, началась просто отвратительно. Пожалуй, и впрямь, стоило бы не выпендриваться и не кичиться отлично сданным экзаменом по аппарированию на дальние и сверхдальние расстояния, а воспользоваться специальным порталом, который национальный магический пресс-центр Соединенного Королевства услужливо предоставил не столь самонадеянным труженикам пера. А так вышло, что специальный корреспондент крупнейшей британской магической газеты Гермиона Джейн Грейнджер явила себя магловскому населению Стокгольма на одной из крыш Вазастана. Магловского населения, по счастью, было совсем не много: два потрепанного вида молодых человека, сидя на самом краю, неторопливо раскуривали какие-то дары щедрой флоры братской Голландии. К неожиданной материализации юной ведьмы эти новоявленные Малыш и Карлсон отнеслись философски-небрежительно, как если бы Гермиона была лишь досадным, но скоротечным атмосферным явлением вроде короткого и теплого майского дождика. Лениво затягиваясь, они наблюдали, как медленно наливающаяся пунцовой краской девушка торопливо пытается высчитать настоящие координаты стокгольмского пресс-центра. К слову, на это несложное арифмантическое действие у некогда первой ученицы Хогвартса ушло никак не менее пяти минут, так что к черному ходу вечно закрытого универмага на улице Дpoттнингтaтaн, Гермиона прибыла в состоянии близком к самой, что ни на есть пошлой, истерике.
Дверь пресс-центра оказалась стандартно-магической: ни вывески, ни таблички. Прилегающие стены облуплены, с потолка свисает пыльная паутина, к дверному косяку криво прилеплен стикер "Охотников за привидениями".
– Гермиона Джейн Грейнджер, "Еженедельныый пророк", Лондон, Великобритания, – все еще срывающимся от ярости голосом представилась журналистка перечеркнутому внушительной красной чертой амебообразному призраку и, постаравшись стать как можно незаметнее, проскользнула в отворившуюся дверь…
* * *
Впрочем, дальше день потек несколько быстрее и куда как приятнее. Проведенная приглашающей стороной экскурсия по Стокгольму, хоть и началась на полтора часа позже указанного (в течение этого времени специальная комиссия по чрезвычайным ситуациям разыскивала двух русских журналистов, по рассеянности аппарировавших в снега Лапландии), но тем не менее оказалась на высоте. Во всяком случае, так сочла любознательная Гермиона, старательно конспектировавшая в свой блокнот и печальную историю Эрика Четырнадцатого, воспетую драматургом Стиндбергом, и краткий перечень дворцов, некогда возведенных незабвенным в Швеции архитектором Hикoдeмycом Teccином-младшим. Остальные журналисты коротали продолжительное время экскурсии, рисуя в своих записях абстрактные закорючки, сплетничая о великих мира сего и терпеливо дожидаясь заманчивого часа, обозначенного в программе дня емким словом "обед".
В обед журналистского полку прибыло. Во-первых, прибыли вырванные из лап белых медведей русские "акулы пера", а, во-вторых, подтянулись некоторые сотрудники британской прессы, при виде которых Гермиона посуровела лицом и потемнела взглядом.
– Горячий привет трубадурам режима! – шлепнулась на свободный стул корреспондент газеты "Придира" Луна Лавгуд.
Впрочем, Луна, в течение всего обеда излагавшая соседям по столу свои соображения по поводу подлинных целей и средств мирных зельеваров, – это оказалось еще полбеды. Другие полбеды представила собой грузная фигура Риты Скиннер, каким-то непостижимым образом очутившаяся во главе стола.
Гермиона судорожно вздохнула. Очки Риты Скиннер воинственно поблескивали. Сейчас начнется…
Началось.
– Гермиона, милочка, куда же ты так спешишь? – пропел медовый голос, едва только корреспондент "Еженедельного пророка" попыталась подняться из-за стола. – Я так давно хотела задать тебе пару вопросов…
На выручку неожиданно пришла Луна.
– Знаете, Рита, – не менее медовым голосом сообщила она, нежно подхватывая Гермиону под локоть, – мы с мисс Грейнджер как раз собирались кое-какие материалы о Лох-Несском чудовище. Я, например, абсолютно уверена, что еще десять лет назад оно было тайно похищено шведским императорским двором и в данный момент находится в подземельях дворца Cтopкиpкoбpинкeн… Не хотите ли присоединиться?
– Пожалуй, воздержусь, девочки, – мисс Скиннер смерила нахалку ледяным взглядом и тут же расплылась в отвратительнейшей улыбке, – поговорим вечером, Гермиона…
Едва могучая фигура Риты скрылась из поля зрения, Гермиона с силой потрясла руку Луны.
– Спасибо тебе. А то от нее вовек не отцепишься…
– Без проблем, – подмигнула та. – Меня она еще в Лондоне достала… как не увидит, так тут же начинает: "Луна, милочка, а это правда, что ты встречаешься со знаменитым другом Гарри Поттера Рональдом Уизли?"
– А это правда? – ахнула Гермиона и тут же прикусила язык. В конце концов, как говорят англичане, прайваси есть прайваси, а материал ей про амурные дела Рона не писать…
К счастью, Луна то ли не заметила бестактности Гермионы, то ли просто решила проигнорировать вопрос.
– В общем, я полетела… Мне тут русские журналисты обещали про Тяни-Толкаев рассказать…
– Тяни-Толкаев не существует, – хотела было обстоятельно объяснить Гермиона Луне, но, опять же, сдержалась.
* * *
После обеда время вообще полетело со скоростью "Всполоха-600" на полном разгоне. Томимые ранней майской жарой и послеобеденной тяжестью в желудке, журналисты быстро допросили всех участников и героев предварительной пресс-конференции о достигнутых успехах и перспективах развития всех направлений мировой магической научной мысли, торопливо отдали должное заключавшему пресс-конференцию фуршету и растеклись по своим гостиничным номерам – чистить перышки (в прямом и переносном смысле) к вечернему торжественному приему, обозначенному в программе конференции как "Вечер при свечах" в особняке Стиве Струлсона. Кто такой был этот загадочный Стиве Струлсон – выяснить не удалось.
Оказавшись, наконец, в одиночестве, Гермиона с трудом совладала с желанием хорошенько побиться головой об стенку.
Теперь, когда пресловутый профессионализм, в течение всего дня руководивший ее мыслями и поступками и поминутно заставлявший подробно записывать и коротко отмечать на будущее, задавать вопросы и вежливо не давать уйти от ответа, анализировать и предполагать, располагающе улыбаться и мгновенно принимать серьезный вид, ловко парировать колкости Риты Скиннер и пропускать мимо ушей глупости Луны Лавгуд, теперь, когда весь этот замечательный профессионализм вдруг ни с того ни с сего покинул Гермиону, отвлечь от скорбных мыслей ее смогли бы разве что столь радикальные меры.
Но, во-первых, за стенкой помещалась вездесущая Рита Скиннер, которую наверняка привлекли бы столь интригующие звуки, а, во-вторых, голову, пусть и дурную, было жалко.
В конце концов, – воззвала к голосу разума Гермиона, – ничего страшного не случится, даже, если профессор Снейп и заметит ее присутствие среди многочисленной толпы журналистов, прибывших на Церемонию. Вполне можно будет кивнуть ему, как старому знакомому и… гордо отвернуться. Или даже не отворачиваться, а продолжить оживленно болтать с… Луной Лавгуд.
Непонятно отчего девушке стало окончательно не по себе.
* * *
Вышеупомянутый особняк Стиве Струлсона напоминал провинциальную российскую помещичью усадьбу. Цветастая клумба перед входом. Симметричные и одновременно бессистемные пристройки по бокам. Тюлевые занавески на окнах. Позолоченные перила парадной лестницы. Мощенный крупным камнем дворик. Обрамление – порядком запущенный сад. Особого шика Гермиона, привычная к золотым министерским фонтанам и одновременно мрачной и величественной хогвартской готике, не заметила.
По залу бродили люди с бокалами и тарелками в руках. Пока еще трезвые журналисты оживленно строчили перьями в блокнотах. Ученые мужи, сотрудники местного Министерства магии и отдельно приглашенные деятели спорта и культуры (исполнявшие почетную роль свадебных генералов) увлеченно изображали светское общество.
Суть мероприятия была обозначена в приглашении весьма туманно: «налаживание деловых контактов».
Вдалеке нежно звенела музыка. Герои светской хроники ели, пили, оправляли мантии, приглаживали волосы и громко сплетничали.
Было скучно.
Внезапно томившуюся Гермиону охватило странное ощущение зыбкости и чуждости реальности – как будто она была совсем не журналистка, пребывающая среди этой толпы разодетых и расфуфыренных волшебников, а сторонний зритель, наблюдающий за происходящим в волшебном зеркале или на киноэкране.
– Что-то непременно должно случиться, – подумала девушка.
Обратным зрением она увидела каждую мелочь. Все симптомы и предвестники будущего происшествия. Дрожание тусклого отблеска свечи на стенке бокала. Четверть тона фальши в верхнем "ля" в середине музыкальной фразы. Вздувшуюся в безветренный день занавеску. Кислые ноты во вкусе шампанского и щекотное ощущение в носу от умирающих в напитке пузырьков. Густой запах прогорающих свечей, напомнивший ей о первом вечере Распределения в Хогвартсе.
…Где-то на другом конце вселенной аляповато одетая блондинка с огромными сережками в хрупких ушах что-то взволнованно доказывала худенькому старичку в потертой мантии. Старичок сбивчиво оправдывался на ломанном английском, прерываясь только чтобы сделать большой глоток шампанского. На его тощей шее быстро двигался кадык. Висевший на шее у Луны кристалл кварца на черном шнурке сверкал как драгоценный камень.
…Мимо проплыла Рита Скиннер, громоздкая и неотвратимая как "Титаник", приближающийся к своему айсбергу. На мгновение она остановила взор, одновременно тяжелый и колючий, на Гермионе, и девушка вся подобралась, ожидая привычной атаки. По счастью, к этой минуте мисс Скиннер уже успела взять в оборот вице-президента Британской магической коллегии. Одной унизанной перстнями рукой она фамильярно поддерживала бледного ученого мужа под локоть, а другой, не переставая, строчила что-то в ядовитого цвета блокнот, аккуратно левитировавший на уровне ее груди. Косо сидевшие на ее переносице очки отражали колеблющееся пламя свечей. Вице-президент мямлил. Рита Скиннер напирала.
– Ну неужели вы хотите мне сказать, что мужчина в расцвете лет, да к тому же богатый и известный, не имеет сердечной привязанности? Уж вы-то должны знать… – долетел до Гермионы Грейнджер тихий и злой голос корреспондентки "Ведьмополитена".
Преодолев все больше и больше сковывающее ее оцепенение, Гермиона отвернулась.
…По правую руку от нее расположилась целая компания разновозрастных магов в черных мантиях. Высокий седой волшебник с орлиным профилем и холодными серыми глазами, в котором журналистка "Пророка" сумела опознать председателя Международной Ассоциации Зельеваров Вилле Вальдсена, легко жестикулируя левой рукой, рассказывал что-то восторженно внимавшим слушателям. Говорил он отчего-то по-французски, и Гермиона, приложив некоторые интеллектуальные усилия, пожалуй, смогла бы вполне сносно понять суть его речи, но сейчас у нее словно не было ни сил, ни желания делать это, и она только заворожено наблюдала за сверканием бриллианта на тонком безымянном пальце знаменитого зельевара.
Вальдсен с легкой улыбкой отпустил очередную франкоязычную шутку. Его компания весело рассмеялась. Стоявшая спиной к журналистке рыжеволосая женщина хрипло пробормотала что-то одобрительное.
Гермиона вздрогнула. С детства у нее был неплохой музыкальный слух и отличная память на голоса. А этот – глубокий, низкий, с легкой хрипотцой и сильным ирландским акцентом едва ли можно было забыть.
На расстоянии вытянутой руки от нее стояла мать Северуса Снейпа.
Отчаянно надеясь, что миссис Снейп не успеет обернуться, Гермиона отступила назад. Затем еще немного назад. Затем развернулась и, не оглядываясь, быстрым шагом прошествовала к одному из выходов.
По выщербленным ступеням девушка спустилась вниз. На мраморной скамейке кто-то оставил наполненный шампанским бокал. Скорее автоматически, чем нарочно Гермиона подхватила его.
Уже сама не заметив как, она оказалась в теплом и сыром парке. В ночи сияли распахнутые окна особняка. Музыка, казавшаяся раньше лишь незначительной частичкой общего шума, теперь звучала отчетливо и громко.
Вдруг Гермиона заметила, что у нее трясутся руки. Не дрожат, а именно трясутся. Так, что шампанское из чужого бокала расплескалось ей на мантию.
Она не знала, было ли это беспокойство симптомом грядущего происшествия. Или уже само происшествие явилось результатом этого беспокойства?
Приглушенные шаги у нее за спиной – из зеленой и сырой тьмы в глубине парка. На траву у ее ног легла тень.
Гермиона уже прекрасно знала – чья.
– Добрый вечер, мисс Грейнджер, – спокойно произнес Северус Снейп.
