Глава 1– Я уверен, ты ему понравишься…
Гермиона Грейнджер придала своему лицу выражение абсолютного скептицизма. Зрелище получилось унылое, но весьма впечатляющее.
Увы, все старания были напрасны: нужно нечто большее, чем мимическая игра, чтобы достучаться до сердца Грегори Паркера, бессменного главного редактора «Еженедельного пророка» на протяжении последних восьмидесяти лет. Но Гермиона, хоть и работала под начальством мистера Паркера без году неделю, сдаваться тоже отнюдь не собиралась.
– А вот я абсолютно уверена в обратном, мистер Паркер. Поверьте, за семь лет нашего общения, у меня было немало возможностей убедиться, что я ему очень, очень и очень не нравлюсь.
– Мисс Грейнджер… – редактор поднялся из глубин солидного «редакторского» кресла и заходил по комнате, нервно потирая руки. – Гермиона, милая, да поймите же вы: больше просто некому. Актуальнейший материал, нужнейшее интервью прямо-таки уплывает у нас из рук, только потому, что все молодые журналисты «Пророка» испытывают совершенно бессмысленный, необъяснимый детский страх перед бывшим школьным учителем…
– Мистер Паркер, а вы не предполагаете, что это не бессмысленный и необъяснимый детский страх, а объективный взгляд на потенциального собеседника?.. Вы же не учились у профессора Снейпа и, очевидно, не имеете полного представления о характере этого человека… Уверяю вас, он даже не пустит журналиста на порог… – быстро заговорила молодая журналистка.
К сожалению, у «старших по званию» часто имеется неприятная привычка перебивать собеседника.
– Гермиона, не заставляйте меня сомневаться в вашем профессионализме, – Паркер шутливо нахмурился. Или даже не шутливо – кто из, этих главных редакторов разберет…
Испокон веков, если журналисту меньше двадцати пяти, главный редактор по любому случаю апеллирует к его профессионализму. Как будто этот самый профессионализм обязывает тебя лезть в пасть к крокодилам и делать репортаж из эпицентра ядерного взрыва…
И, тем не менее, прием работает.
Почти всегда.
– Мистер Паркер, – Гермиона сцепила руки в замок и почти с ненавистью взглянула на красную редакторскую лысину, – дело не в моем профессионализме. Дело в… личных отношениях, которые сложились у меня с профессором Снейпом задолго до того, как я начала думать о карьере журналиста. Видите ли, еще в школе я была очень дружна с Гарри Поттером, так что…
– Мисс Грейнджер, вам нет нужды напоминать о ваших теплых отношениях с мистером Поттером…
Гермиона задохнулась от возмущения. Да она впервые вообще упомянула здесь о Гарри…
– … Мы все ценим ваш вклад в дело победы над Темной угрозой и гордимся тем, что в нашем коллективе работает настоящий герой, – словно по бумажке зачитал редактор, не давая возмущенной Гермионе вставить и слово, – но никакие заслуги не освобождают журналиста от его основного долга: нести людям информацию. Вы понимаете, мисс Грейнджер? Ин-фор-ма-цию!
…Гермиона уже открыла рот, чтобы, наконец, высказать все…
– Кстати, Гермиона, – Паркер неожиданно перешел совсем на другой тон: мягкий, доверительный, почти отеческий, – если это интервью тебе удастся, думаю, мы вполне можем подумать об этой твоей полосе… про домовых эльфов…
Рот Гермионы тут же захлопнулся.
Вот, значит, как… подсластили пилюлю, называется.
Этой возможности – втиснуть в жалкие шестнадцать полос «Ежедневного пророка» (хорошо-хорошо, и в не менее жалкие тридцать две полосы субботнего выпуска) полноценный материал о быте домовых эльфов – Гермиона дожидалась все три года работы в «Пророке». Дожидалась, прекрасно сознавая, что ни один из этих старых консерваторов такой темы ей не даст. Ни в жизнь. Как будто это так необходимо – в подробностях описывать каждый квиддичный матч, в то время как сотни высокоразвитых волшебных существ пребывают в положении, которое иначе чем «рабское» и не назовешь! А теперь этот материал – такой нужный, такой актуальный, такой… общественно значимый сам плыл к ней в руки…
– Итак? – Грегори Паркер тяжело опустился обратно в кресло и выжидательно уставился на журналистку.
– Хорошо, – выдохнула она, - я согласна…
– Замечательно, мисс Грейнджер, я знал, что на вас можно положиться, – как будто искренне обрадовался редактор, – теперь обсудим детали…
Гермиона вздохнула и открыла блокнот.
– …Прежде всего, – продолжал Паркер, – это не должно быть интервью с ученым, с лауреатом двухсотлетней премии Международной Ассоциации Зельеваров…
– Столетней, – машинально поправила девушка. Редактор поморщился.
– …С первым за последние восемьсот лет англичанином – лауреатом столетней премии Международной Ассоциации Зельеваров, если вам угодно… Так вот, Гермиона, это должно быть прежде всего интервью с человеком. Расспросите его про его детство, про то, чем он увлекается в свободное от исследований время, про то, какую музыку любит…
Гермиона очень реалистично представила себе, как она спрашивает Северуса Снейпа, кого он предпочитает: Моцарта или Шопена. Затем представила себе реакцию собеседника на этот вопрос. Ее передернуло.
Оставалось надеяться, что профессор Снейп просто откажется с ней разговаривать.
– …Ах да, мисс Грейнджер, если вы боитесь, что он «не пустит вас на порог», то знайте: я попросил нашего уважаемого Дамблдора… эээ… посодействовать. Не думаю, что этот ваш Снейп, посмеет отказать, если сам Дамблдор попросит его принять журналиста…
Ах, значит, он уже «ваш Снейп». Так сказать, ваши проблемы мисс Грейнджер. Спасибо вам, мистер Паркер…
– …Поймите, Гермиона, читателю не нужны все эти сложные рецепты зелий и прочие ваши научные штучки. Расскажите лучше про то, что связывало Снейпа с Тем-кого-нельзя-называть. Громкое было дело, я помню… Расскажите, как он поборол в себе темную сторону. Думаю, вы понимаете, как это будет полезно для нравственного воспитания нашей молодежи…
Гермиона скривилась. Нравственное воспитание молодежи было навязчивой идеей господина редактора, так что любого из его подчиненных при встрече со всеми тремя словами в одном предложении немедленно начинало тошнить.
– …Думаю, не стоит откладывать… Материал, как вы и сами можете понять, горит. Так что сегодня ознакомитесь с материалами – а завтра утречком, на свежую голову…
– Да, мистер Паркер. Разрешите идти, мистер Паркер? – девушка захлопнула блокнот и резко поднялась с кресла. Сейчас главное было – не дать редактору проговорить еще часа полтора о нравственном воспитании молодежи…
– Э… Хорошо, идите, мисс Грейнджер. И учтите, послезавтра утром, материал должен быть поставлен в номер. Полосы вам хватит?
Гермиона глухо застонала. О чем она будет говорить с Северусом Снейпом на целую полосу, ей было неясно…
– Впрочем, – как будто сам себе пробормотал редактор, – материал актуальный, тема, весьма способствующая нравственному воспитанию молодежи, так что, думаю, разворота для нее не жалко. Две полосы, мисс Грейнджер! Две!
Гермиона пулей вылетела из редакторского кабинета.
– И возьмите с собой фотографа! – раздалось ей вслед.
Девушка сделала два глубоких вдоха. Затем еще один – для верности.
Фотографа, значит… Мстительно улыбаясь, Гермиона понеслась вдаль по коридору. У двери с надписью «Фотолаборатория» она затормозила.
– Колин! – фальшиво-радостно воскликнула она, распахнув дверь.
Кто-кто, а Колин Криви казалось, совсем не изменился со времен Хогвартса. Нескладная мальчишеская фигура, курносый нос и сумасшедшинка в глазах. Неизменная сумасшедшинка, благодаря которой Колин в неполные двадцать лет уже считался лучшим фотокорреспондентом во всей магической прессе Британии.
– Гермиона! – просиял он, поднимаясь из-за заваленного пленками, контрольными отпечатками и готовыми фотографиями стола. – Хорошо как, что ты зашла! Сейчас покажу, какую хохму мне вчера посчастливилось…
– Завтра, завтра и еще раз завтра: работы по горло, – для убедительности девушка провела ребром ладони чуть выше воротника мантии.
– Ладно… – Колин чуть приуныл.
– Сейчас я к тебе по делу, – Гермиона обвела взглядом стены лаборатории, увешанные разноформатными снимками. Сейчас все люди, когда-либо попавшие под объектив фотоаппарата Колина, с интересом прислушивались к их разговору. – Мне нужен фотограф для завтрашнего задания.
– Я готов! – Колин широко улыбнулся. – Что за задание?
Гермиона сделала два коротких глубоких вдоха.
– Интервью. Просто интервью. Нужно будет сфотографировать героя.
– Ты по адресу – никого лучше тебе не найти, гарантирую. С тобой всегда классно работать, Миона, – Колин порылся в стопке фотобумаги на столе и достал потрепанный пухлый ежедневник. – Давай время, место, ну и поподробнее о «герое»…
Три глубоких вдоха.
– Время и место я тебе сообщу дополнительно. А наш «герой» тебе очень давно и хорошо знаком…
– Гарри, что ли? Что же ты сразу не сказала?..
Гермиона закатила глаза к потолку. Дался же ему этот Гарри! И так пол-лаборатории увешено гаррипоттерами во всех видах и ипостасях – на все случаи жизни.
Жалко же разочаровывать мальчишку…
– Нет, Колин, Гарри тут не при чем. Паркер попросил меня взять интервью у Снейпа.
Фотографический Гарри формата двадцать на тридцать дюймов, висевший на почетном месте над столом Колина, вытаращил глаза от изумления. Висевший рядом фотографический Рон (четырнадцать на восемнадцать) сделал вид, что его тошнит. Что до самого Колина, то с его лица пропали все краски. Мгновенно.
– У про... профессора Снейпа, что ли? – неестественно хриплым голосом поинтересовался он.
– Да, Колин, – девушка сделала над собой усилие и похлопала юного фотокорреспондента по плечу, – если честно, я и сама не в восторге от этого задания. Но с начальством не поспоришь… Да не волнуйся ты так, тебе всего лишь надо будет сделать пару снимков… Тебе с ним даже разговаривать не придется, слышишь? Колин, ты же профессионал…
Колин запустил пальцы себе в шевелюру и взлохматил волосы. Жест явно был скопирован c Гарри Поттера, но сейчас Гермиона решила об этом не задумываться.
– Ты уверена, что тебе там нужен фотограф? – как-то совсем уж жалобно протянул он.
– Паркер сказал взять фотографа, – пожала плечами журналистка. – Так, значит, завтра я могу на тебя рассчитывать?
Колин только что-то неразборчиво булькнул в ответ.
* * *
…Ладно, допустим, фотографа она нашла… Теперь пора перейти к самому главному… к тому, с чего, собственно, и следовало начинать.
Гермиона села за свой личный редакционный стол и подперла голову левой рукой. Правой рукой она обмакнула перо в чернильницу и поднесла его к чистому пергаменту. Крепко задумалась.
Минут пять спустя девушка, так ничего на пергаменте и не изобразив, отложила перо. Еще через минуту из верхнего ящика стола было извлечено персональное дорогущее Самопишущее Перо – подарок лучших друзей – Гарри и Рона – на двадцатилетие. Перо старательно изогнулось, выражая полную боевую готовность, и повисло над пустым пергаментом.
Гермиона тяжело вздохнула.
– В общем, так. «Уважаемый мерзкий тип, отравивший наши школьные годы, и внушивший мне кучу комплексов, в частности, по поводу моей внешности… короче, профессор Снейп. Моему главному редактору, задери его мантикора, зачем-то понадобилось интервью с Вами. Так вот, будьте добры уделить мне завтра часок Вашего драгоценного времени, где-нибудь между приготовлением ядов и обедом, и побеседовать со мной о том – о сем. Да не просто побеседовать, а побеседовать так, чтобы этого хватило на целый разворот этого рулона туалетной бумаги, по недоразумению называемого газетой…»
Самопишущее Перо стремительно понеслось по бумаге. Через минуту пергамент был заполнен изящным наклонным почерком с непомерным количеством завитушек. Гермиона опасливо подтянула лист пергамента к себе и прочла следующее:
«Северусу Р. Снейпу, профессору Зельеварения, почетному члену Европейской академии Алхимии, почетному члену Международной ассоциации зельеваров, почетному участнику британской научной магической коллегии, кавалеру ордена Мерлина III степени.
Уважаемый профессор Снейп!
Газета «Ежедневный пророк» в лице специального корреспондента Гермионы Дж. Грейнджер имеет честь просить Вас об обстоятельном подробном интервью, посвященном некоторым аспектам Ваших научных изысканий.
В случае Вашего согласия, просим назначить оптимальные для Вас время и место встречи с нашим корреспондентом. Не скроем, что для редакции наиболее предпочтительна первая половина завтрашнего дня.
Заранее благодарны, «Ежедневный пророк», Гермиона Дж. Грейнджер».
Гермиона сурово поглядела на перо. Под ее взглядом несчастный магический артефакт отполз на край стола и как будто уменьшился в размерах.
– Ладно, – сжалилась девушка, – я бы ничего лучше не выдумала. Ты молодец, хотя над стилем еще работать и работать.
Перо радостно затрепетало…
