Глава 7Роза внимательно, прищурив глаза, наблюдала за ходившим по ее просторной комнате Брэнстоуном. Ей постоянно являлся образ Анны Элизабет, рыдающей у нее на плече. Она не хотела вспоминать об этом не только потому, что это колко отдавалось в сердце, но и потому, что у нее сразу же появлялось жгучее желание отомстить за лучшую подругу.
— Школьные старосты довольно шикарно устроились для своего статуса, — хмыкнул Брэнстоун, обойдя всю комнату. — И такая гостиная всего лишь для двух человек.
— Столько презрения и зависти до чужого добра, Брэнстоун.
Он промолчал, продолжив мерить шагами комнату.
— Может, вы с Малфоем еще и зря времени не теряете? — гадко ухмыльнулся он.
— Закрой свой рот, Брэнстоун, — грубо сказала Роза. — Ты мне просто омерзителен. Ты самое ничтожное существо, которое я когда-либо встречала. Ты просто жалкий червяк, которого ничего не стоит раздавить.
Брэнстоун взъерепенился от ее слов, додумавшись резко достать палочку и направить прямо на нее. Но Роза даже не шелохнулась.
— Опусти палочку, идиот, — спокойно произнесла она.
— Это твое первое желание, Уизли? — фыркнул он.
— Можешь считать так, — ответила Роза. Надо же с чего-то начать.
Он засмеялся, убирая палочку обратно.
— Посмотрим, как ты попляшешь, когда час власти закончится.
Роза лишь улыбнулась на это. Она, конечно, понимала, что Брэнстоун полнейший неадекват, но справиться с ней у него не было никаких шансов. Если только он застанет ее врасплох. Мерлин, как же она ненавидела его!
— Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? — спросила она. — Думаешь, доберешься до меня раньше, чем я успею сказать «пустоголовый тролль»? Смотри, как бы твое сознание не затмила самоуверенность. Хотя, что там только затмевать…
— Уизли, считаешь себя самой умной? — он посмотрел на нее сверху вниз. — Ты только и можешь геройствовать, пока я вынужден подчиняться тебе.
Роза не сдержала смешок.
— Ты мог бы быть сейчас на моем месте, если бы… как ты там сказал? Ах да. Если бы ты не «погорячился». Ты струсил. И не смей обвинять в трусости меня. Когда час власти закончится, я смогу держать ответ.
Брэнстоун молчал, сверля ее ненавистным взглядом.
— А знаешь, Уилл, что самое смешное? — как-то по-свойски начала она. — Никто же не видел имя на том кусочке пергамента, что я вытащила.
— Что? — его ноздри вмиг расширились, а глаза сощурились до такой степени, что остались видны совсем маленькие щелки. — Мерзавка! Ты вытащила не мое имя! Ты вытащила имя Поттера! Какая же ты тварь, Уизли.
Брэнстоун на автомате вытащил палочку и снова направил на Розу.
— Я же тебе сказала, опусти палочку, полудурок, — она закатила глаза от его тупости. — Можешь не доставать ее в течение часа, она тебе не понадобится, будь уверен.
Если он не подчинится, то умрет из-за действия Непреложного обета. Слава Мерлину, до его тугого ума это все-таки доходило, и он опустил палочку.
— Не могу поверить, — начал причитать Брэнстоун, снова зашагав взад-вперед по комнате. — Уизли одурачила всех. Почему никто не догадался заглянуть в ее пергамент? Да они все сговорились. Точно! Они все сговорились против меня!
На секунду Роза подумала, что Брэнстоун совсем обезумел в попытках сдержать порывы гнева.
— Черт бы побрал эту Уизли… Черт бы побрал Льюиса! Малфоя! Они все сговорились…
— Ты просто жалок, — печально заключила Роза и отвернулась к окну.
— Жалок?! — он резко остановился и повернулся к ней. Его трясло. – Я? Жалок? Слышишь ты, гриффиндорская заучка, ты ничего не понимаешь. Если бы ты сказала правду, я бы не стоял тут перед тобой и не слушал твои заумные словечки о том,
какой я. Дрянь…
— Еще одно бранное слово в мой адрес, Брэнстоун, — Роза вскочила и направила на него палочку. Он замер, не шевелясь, — и ты, по моему приказу, будешь бежать по коридору в чем мать родила и специально орать на весь замок, будя всех и каждого.
Роза взмахнула палочкой поверх его плеча, тем самым накладывая заклинание на дверь, чтобы их никто не услышал. Не хватало еще, чтобы Малфой прибежал на ор этого полудурка. Впрочем, сейчас ему, скорее всего, не до Розы.
— Бесишь меня, — тряхнула головой она. — Присядь, пожалуйста, и выслушай.
— Это приказ?
— Просьба. Но расценивай, как хочешь, — Роза вернулась к стулу и присела.
Брэнстоун решил не испытывать судьбу и устроился в кресле в другом конце комнаты. Он положил руки, сжатые в кулаки, на подлокотники. Его напряжение было заметно невооруженным глазом.
— Пару человек видели, как ты ударил Анну Элизабет. Тебе не стыдно? — с острым презрением произнесла Роза, но старалась сохранять спокойствие и самообладание.
— Что, она уже нажаловалась? — ехидно спросил он.
— Ты плохо знаешь Энн. И ты просто идиот, Брэнстоун. Энн слишком самоотверженна, слишком обязательна. Ты никогда это не ценил.
— Какого фестрала ты вообще лезешь, Уизли? — еще больше напрягся он. — Это наши с ней отношения.
Роза замолчала, смотря на него, прищурив глаза.
— Ты прав. И я рада, что они закончились.
Он поднял брови в возмущении и злости.
— Они. Еще. Не закончились, — с расстановкой сказал он. — А то, о чем ты говорила — она это заслужила.
— Заслужила?! — Роза сорвалась на крик, но быстро взяла себя в руки. — За что? За что, Брэнстоун?
— За то, что до сих пор думает об этом слизняке, — он заиграл скулами. — Поттере.
Рози вздохнула, закачав головой. С этим идиотом невозможно вести диалог. Его обыденное и ослепленное ревностью мышление вряд ли возможно было изменить. Хотя Брэнстоуну просто необходимо вправить мозги. Слишком уж он разогнался, посчитав Энн своей собственностью.
Роза окончательно успокоилась, прежде чем заговорить.
— Уилл, — она старалась вложить в голос всю свою убедительность, — я знаю, что вы давно помолвлены. Я также знаю, что это мало зависело от вас. Ты понимаешь, что оба вы будете несчастливы? Ответь мне на вопрос. Как ты чувствуешь, она любит тебя?
Брэнстоун заскрежетал зубами, злясь.
— Отвечай, — властно сказала она. — Только честно.
— Нет, черта с два, — сквозь зубы произнес он.
Роза печально взглянула на него.
— А ты? Ты любишь Энн? Честно, Уилл.
— Я ненавижу, когда претендуют на мое. Она моя будущая жена. На этом точка, - смотря на нее волком, ответил Брэнстоун.
— Нет, Уилл, — Роза закачала головой. — Ты не ответил на мой вопрос.
Брэнстоун задумался. А любил ли он на самом деле Анну Элизабет? Он никогда не заботился ни о ней, ни о ее чувствах. Он редко спрашивал ее мнения, постоянно изменял ей, потому что она не позволяла ему ничего, кроме поцелуев. А не так давно он ударил ее…
Никто не мог поспорить с тем, что она была красива и умна. Брэнстоун знал Анну с детства. А в один прекрасный день его родители сообщили, что они помолвлены. С тех пор он почувствовал, что она его, что она теперь привязана лишь к нему. Энн была редким драгоценным камнем, которым не стыдно похвастаться перед людьми.
— Не могу сказать, что это так, — ответил Брэнстоун.
— Зачем тогда мучить друг друга? — спросила Роза. — Ты же имеешь влияние на своих родителей. Тебе ничего не стоит расторгнуть помолвку.
— Уизли, кто тебе сказал, что я хочу это делать?
— Если
ты не сделаешь этого, она сделает за тебя. Терпение Анны небезгранично. То, что ты ударил ее, стало неким пределом. Ты и сам это чувствуешь. Нельзя было делать этого.
На секунду Розе показалось, что она разговаривает с маленьким ребенком.
— Поверь, ты найдешь, с кем связать свою судьбу, — сказала она, хоть и сама не верила, что кто-то сможет на это согласиться. — Отпусти ее.
Брэнстоун нахмурился. Ему явно не нравилась эта идея.
— Осталось больше получаса, — сказала Роза, — извини, но я приказываю тебе пойти в свою комнату и обдумать все то, о чем я тебе сказала.
Он в удивлении приподнял брови, не веря, что так легко отделался от такой зазнайки, как она.
— Да, и… — Роза остановила его, когда он уже открыл дверь.
— Что это? — Брэнстоун схватил прилетевший в его сторону пергамент. — Еще одна шутка, Уизли? Ты просто стерва.
— Брэнстоун, не нарывайся, — усмехнулась она. — Иначе вместо того, чтобы пойти в свою комнату, побежишь по коридорам.
Он еще раз взглянул на кусочек пергамента, на котором было его имя, а затем на Розу, после чего покинул комнату, закрыв за собой дверь и оставив ее в одиночестве.
***
— Холодно? — спросил Майкл и, не дождавшись ответа, накинул на Шарлин свою мантию.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Ты очень заботлив.
Льюис обнял ее со спины, отчего Шарлин стало еще теплее. Сейчас они находились на верхней площадке Астрономической башни. Здесь открывался замечательный вид на все ночное небо, полностью усыпанное звездами. И луна отсюда казалась ближе, а потому больше. Ночь будто обращалась в волшебство.
— Майкл?
— М-м? — он зарылся в ее волосах, вдыхая приятный аромат.
— Почему мне не пришлось давать Непреложный обет? — спросила она, когда Майкл защекотал носом ее шею.
— Потому что я не хочу, чтобы моей малышке пришлось подчиняться мне, — Льюис мягко откинул белокурые волосы на левое плечо, чтобы поцеловать ее в шею.
Шарлин почувствовала, как по ней прокатилась волна дрожи. То ли от внезапно подувшего ветерка, то ли от прикосновения Майкла.
— Тогда как ты собираешься воспользоваться своей наградой? — спросила она, задышав чаще. — Вдруг я просто убегу, и ты останешься ни с чем?
Он засмеялся.
— Но ты же так не сделаешь, — с уверенностью сказал он, коснувшись губами ее щеки и проводя дорожку к виску. — И я не отпущу.
Шарлин хмыкнула, развернувшись к нему лицом.
— В таком случае что бы ты хотел? — на полном серьезе спросила она.
— Чтобы ты была рядом, Шарлин, — ответил Майкл.
— Чтобы я просто была рядом?
— Да.
— И тебе не нужно, чтобы между нами… что-то произошло?
Льюис усмехнулся, ласково смотря не нее.
— Шарлин, детка, ты слишком особенная, чтобы это произошло так быстро.
От этих слов она затрепетала. Ее переполняла гордость. Майкл такой замечательный, он вовсе не хотел использовать игру ради какой-то своей корысти. Он с первого дня общения ничего от нее не требовал. Это всегда настораживало, но с каждым разом все меньше и меньше.
— Зачем тебе нужна была игра? — спросила Шарлин, положив руки ему на плечи.
Он улыбнулся. Судя по всему, вопрос не показался ему неожиданным.
— Игра была задумана еще до того, как состоялось наше первое свидание, Шарлин. Ты всегда смущенно отводила глаза, когда я смотрел на тебя. А еще тебя очень сложно застать одну — ты постоянно ходишь только с Лили. Твоя подруга, думаю, ты согласишься, имеет определенное влияние на тебя.
— Лили, она… — Шарлин опровергающе закачала головой. — Она желает мне только добра.
— Я не сомневаюсь, — согласился Майкл. — И если возвращаться к игре, то идея в меньшей степени принадлежала мне. Для меня ни столько была важна победа, сколько твое участие. Я просто хотел побыть наедине с тобой хотя бы час.
Шарлин не могла отрицать тот факт, что ей весьма льстили эти слова. Однако, несмотря на все, ей не давало покоя его прошлое. Ходили слухи, что он не ценил ни одну из своих бывших девушек. Он просто пользовался ими. Пока Шарлин общалась с Майклом и в какой-то степени узнавала его, она и подумать не могла, что он был таким, как о нем говорили. Ей просто в это не верилось. И пусть слухи являлись лишь информацией, имеющей сомнительные источники, факты-то оставались фактами. Промежутки времени с начала его новых отношений до конца, впрочем, как и наоборот, были короткими.
— О чем ты думаешь, Шарлин? — спросил он.
Она попыталась отнекиваться, потому что не хотела отвечать.
— Не веришь мне, — заключил Майкл.
— Вовсе нет. Я так не говорила.
— Даже если бы ты сказала, это было бы оправданно, — честно признался он.
Эддингтон слегка заволновалась. Ей хотелось спросить, почему так, но она знала, что это будет лишним. Они понимали друг друга.
— Хочешь правду?
Шарлин нахмурилась, пожав плечами.
— Я предупреждаю, что это будет неприятно для тебя в какой-то мере. После этого ты решишь: остаться или уйти. Я пойму любое твое решение, так как уважаю и тебя, и твой выбор.
Сама не заметив как, она задержала дыхание.
— Ну, так что? Готова выслушать?
— Да, — на выдохе ответила Шарлин.
Майкл выдержал некоторую паузу.
— Всем известно, что я приветствую общение не со всеми подряд. Мне все равно на тех, кто хотел бы стать моим товарищем, или же на тех девушек, которые желают, чтобы я обратил на них внимание. И даже если мне приходится иметь дело с людьми, к которым я испытываю антипатию, я все равно буду улыбаться им. Эта своеобразная лицемерная часть моей сущности. Я могу быть приятным, когда захочу и когда это требуется от меня, — Майкл внимательно посмотрел на нее. — Вижу, что тебе уже становится неприятно.
Шарлин хотела запротестовать, но не смогла выдавить из себя и слово. Льюис отстранился от нее и подошел поближе к перилам, упершись в них ладонями.
— Я был любезен со всеми на игре? — спросил он.
— Вполне, — ответила она, не сдвинувшись с места. Шарлин только попыталась еще больше укутаться в его мантию.
— На самом деле я на дух не переношу нашу школьную старосту и не понимаю, как Малфой может с ней общаться и каждый день пересекаться в гостиной.
— Почему? — Шарлин искренне не понимала того, о чем он только что сказал. Роза всегда казалась ей довольно милой, несмотря на свою строгость и где-то излишнюю помешанность на учебе.
— Точно так же, малышка, как я и недолюбливаю твою лучшую подругу. Они слишком правильные, хотя на самом деле… Ладно, я не буду продолжать.
Эддингтон, признаться, это немало задело. Чем ему не угодила Лили?
— По правде говоря, не вижу в этом что-то странное. Уверен, что ты испытываешь не самые теплые чувства к Брэнстоуну или Малфою.
Здесь он оказался прав и попал в точку. Но ведь она не заявляла ему об этом! Впрочем, он же предупреждал.
— А о капитане сборной Гриффиндора я попросту промолчу.
Шарлин нахмурилась еще больше. Видимо, он несильно жаловал гриффиндорцев. Но ведь и она была из их числа.
— Но сейчас не об этом, — сказал Льюис. — Поверну немного в другую сторону. К сожалению или к счастью, моя натура такова, что мне нравятся только внешне очень красивые девушки. Кто угодно может считать это тысячу раз неправильным, но это во мне вряд ли изменить. Правда, все, кто попадался мне, были пустышками. Красивая внешность не покрывала мою потребность еще и в других качествах, которые я бы хотел в них найти и увидеть, но этого не случалось. Поэтому все заканчивалось довольно быстро.
Эддингтон, уже сложившая руки на груди, продолжала внимательно слушать его.
— Но я не намерен так же быстро расстаться с тобой. Я стал бы последним идиотом, если бы поступил именно так. Все, что я сказал перед участниками игры про тебя, было от первого до последнего слова правдой.
Он замолчал, и Шарлин решила заговорить сама.
— Я поняла все, о чем ты говорил. Я поняла твою позицию, — вздохнула она. В голосе была заметна некоторая жесткость. — И если я сейчас уйду, то только из-за…
Она поймала его настороженный взгляд, однако пока не хотела договаривать, желая кое-что выяснить.
— Майкл, ты считаешь меня красивой?
— Я считаю тебя самой красивой, — ответил он сразу же.
— Так вот, если я уйду, то только потому, что ты нашел во мне внутреннюю красоту лишь после того, как нашел внешнюю. Я отношусь к числу людей, считающих это неправильным. С твоей стороны это эгоистично вдвойне. И ты не заслуживаешь и того, и другого вместе. Увы, но это так…
Шарлин отвернулась и зажмурилась, ей вдруг стало больно.
Всему в ее голове, наконец, нашлось по недостающему пазлу. И как бы ни было плохо, она осознала необходимость принятия правды.
— Прости, — сказал Майкл, взяв ее за руку.
Шарлин набрала побольше воздуха в легкие и повернулась.
— И ты прости, — тихо произнесла она и сделала шаг назад, высвободив свою ладонь. — Может, когда-нибудь, но не сейчас…
Шарлин ничего не могла прочитать по его лицу. Оно не выражало ровным счетом ничего. И даже сосредоточенный на ней взгляд не помог определить, что Майкл чувствовал на самом деле.
Она коротко вздохнула, сняла с себя мантию и протянула ему, после чего и вовсе покинула верхнюю площадку Астрономической башни.
