13 июля 1997
Новая недообложка: https://pp.vk.me/c625817/v625817357/633d/acvoroAatlc.jpg
Предпоследняя глава, товарищи!
13 июля 1997
Драко Малфою не было страшно.
Тревожно, возможно. Но разве что совсем чуть-чуть. Он не знал, как здесь оказался.
Мрачное подвальное помещение, которое несколько лет назад, скорее всего, арендовал какой-то бедняга на последние сбережения. Старая барная стойка, залапанные зеркала за спиной бармена, тяжелый воздух, пропитавшийся едким табачным дымом. Судя по количеству посетителей, за окном глубокий вечер. Бар битком набит волшебниками-работягами. Отовсюду слышаться сальные шуточки и громкие тосты.
Драко хмурится, комкает в руках салфетку и пытается вспомнить. Что он делает здесь? Взгляд Драко падает на засаленный календарь, прибитый к двери, ведущей к черному ходу, кухне и туалетам. Он смотрит на красные крестики, которыми перечеркнуты уже прожитые дни, затем замечает обведенное в кружок число и не может поверить.
Этого просто не может быть.
Здоровяк, одетый в потертую жилетку и не менее потертые джинсы, распахивает дверь с календарём и скрывается за ней, увлекая миловидную ведьму в короткой юбке за собой.
Звук захлопывающейся двери тонет в хохоте сидящих неподалеку девиц. Драко трет глаза, моргает, щурится – надпись остается неизменной.
13 июля 1997.
Вопрос самому себе изначально был поставлен неправильно.
Что он делает здесь? Неважно.
Как он оказался здесь? Вот в чем вся суть.
Комок тревоги увеличился в размерах. Стараясь не показать своей растерянности, Драко, прокашлявшись, подзывает бармена и заказывает воду с лимоном. Ему нужно тщательно все обдумать.
Бармен, маленький коренастый юноша лет двадцати, удивленно косится в его сторону, но молча принимает заказ. Через пару минут на стойку с глухим звуком опускается граненый стакан для виски, доверху наполненный шипящей содовой. Драко всматривается в окруженную пузырьками дольку лимона в стакане и пытается сконцентрироваться.
В мыслях он обнаруживает отрешенною пустоту.
Пузырьки оседают на стенках на удивление идеально чистого стакана. Он, не задумываясь, стучит пальцем о стеклянные бока – поверхность напитка издает тихие шипящие звуки, и осевшего воздуха становится меньше.
Как он оказался здесь?
В попытках разложить воспоминания в хронологическом порядке, Драко понимает, что вроде как он помнит общую картину, но вот детали…
Их нет.
Он помнит Астрономическую Башню, Дамблдора, Снейпа, Пожирателей. Чья-то крепкая хватка? Дыхание. Сладкий запах? Запах дыма. Испуганная мать, «Ежедневный пророк», разозленный Лорд, разочарованный отец. Яркое солнце? Птица. Злость Темного Лорда? Боль. Посвящение Нотта, болезнь, кошмары. Сладкий запах? Запах страха. Смерти. Кошмары? Разве? Да, просто плохие сны. Встреча с ведьмой, Ловец Снов, он выходит на улицу.
Он хотел побыть один. Он хотел скрыться. Его заставили захотеть.
Драко продолжает вглядываться в стакан с содовой и понимает – он что-то упускает. Что-то слишком важное. Слишком весомое. Драко кажется, что из его памяти стерли какой-то большой кусок. Но он помнит так поверхностно. Настолько смутно, что ничего в окружающей обстановке не дает даже мизерных подсказок.
Что-то, что, конечно же, имеет значение.
Драко совершенно не знает о положении вещей в мире. Он совсем ничего не знает. Ему тревожно. Почему он забыл?
Из раздумий его выводит скрип отодвигающегося рядом стула. Драко отрывает взгляд от стакана и смотрит в зеркало на стене.
Выставленные в ряд бутылки не позволяют рассмотреть в запачканной поверхности всю территорию бара, но позволяют увидеть ему свое отражение и девушку, что присела рядом.
Малфой бросает мимолетный взгляд на соседку и вновь смотрит на самого себя. Его мантия покоится на спинке стула, галстук на шее ослаблен, волосы растрепаны. Он выглядит так, будто не спал несколько дней. Но, тем не менее он остается доволен своим видом. Вся эта помятость и написанная на лбу усталость придает ему какой-то таинственности.
Какая глупость.
Уголок его губ нервно дергается. То, что невозможно побороть.
— Не желаете выпить со мной? – мягкий девичий голос касается его сознания.
Он медленно поворачивает голову в сторону соседки. Сердце пропускает удар. Время замедляет свой бег. Сначала ему в нос, сквозь едкую завесу дыма, пробивается сладковатый запах. Затем, он, наконец, обращает внимание на лицо незнакомки. Драко зачем-то кивает, тем самым принимая приглашение, а сам, не отрываясь, разглядывает девушку.
Лицо кажется очень знакомым. Даже практически родным.
Быть может, он знает ее?
Густые длинные каштановые волосы, темно-карие, почти черные глаза, аккуратная линия губ, острые ключицы (незнакомка в красном платье с золотистыми шлейками), изящные руки. Драко скользит взглядом по телу девушки, и в глаза бросаются мелкие детали: на пальцах правой руки виднеются следы чернил, на левом предплечье почти сошедшие синяки и царапины, на коленях лежит вязаный красный в желтую полоску шарф.
Интересно, кто обидел ее?
Его метка внезапно вспыхивает острой болью. Драко теряет мысль и отводит глаза. Боль отступает так же неожиданно. Он качает головой, но тянется и чешет татуировку сквозь рукав.
Драко не сводит взгляда с шарфа.
— Елена[1], — девушка вытягивает вперед руку с бокалом.
Драко с удивлением смотрит на свой стакан и обнаруживает в нем Огненное виски. Янтарная жидкость будто горит в стакане. Драко видятся языки пламени.
Девушка что-то болтает и нетерпеливо постукивает ножкой по полу в ожидании реакции Драко. Он спохватывается, слышится звон стекла, и подносит стакан к губам. Не отрываясь от стакана, Драко смотрит на Елену.
Смотрит прямо ей в глаза.
Он тонет. Камнем идет ко дну.
Выпивка становится комом в горле, и он хочет отставить стакан, но Елена протягивает руку и заставляет выпить до дна.
Позже, кашляя и вытирая выступившие слезы, Драко понимает, что нужно убираться. Что-то странное происходит с ним. Ему нужно домой. Почему он забыл?
Третий стакан. Они молча пьют. Точнее, пьет только Драко, Елена даже не притрагивается к своему напитку. Но почему-то это совершенно его не заботит. Драко замкнут в своих мыслях, он пытается понять реальность. Перед глазами все мутнеет, лицо Елены расплывается. Ее платье о чём-то напоминает ему. Ее волосы, голос, губы.
Сладковатый запах патоки окутывает его. Драко снова смотрит в темные глаза напротив. Пространство перед ним шатается. Словно он на корабле в сильный шторм. Шумная компания в очередной раз взрывается дружным хохотом, и этот смех эхом отдается в ушах.
Ты хотел ее спасти.
Елена сидит молча и не предпринимает никаких попыток, чтобы помочь Драко встать. Он, кажется, совершенно не контролирует свое тело. Руки немеют, губы почему-то жжет.
Что, Малфой?
Драко, пошатнувшись, хватается за стойку. Стакан с выпивкой летит на пол. Стекло хрустит под ногами.
Беги, Малфой! Беги!
Он хватает Елену за запястья и дергает на себя.
— Кто сделал это с тобой? Кто обидел тебя? – его голос срывается, руки скользят по предплечью, ощупывают синяки.
Губы Елены расплываются в алчной улыбке, и она смеется. Зло. Отрывисто.
— Почему ты не спас меня, Малфой?
— Почему я забыл? – Драко как одержимый цепляется за плечи девушки. – Почему я забыл? Что я забыл?
Это все бессмыслица. Он знает это. Чувствует. Не так ли?
Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! [2]
Какой-то противный голосок прорывается сквозь шумную атмосферу бара. Елена в руках Драко истерично смеется, по таким знакомым щекам катятся слезы.
Она не должна плакать.
Почему ты так привязана к нему, милая?
Она говорит, что вы врете.
Драко пытается собрать воедино все мысли, но эти голоса, этот шепот, эти глаза напротив.
Эй, там, за соседним столом, нельзя ли тише? Заткнитесь, уроды.
Гул вокруг набирает обороты, смех Елены пронзает насквозь, пробирает до мурашек.
Апогей. Взрыв. Хлопок.
Мертвая тишина окутывает Драко. Елена все смеется, бармен за стойкой роняет бутылку с выпивкой на пол, в шумной компании неполадки – не поделили девчонку.
Тишина.
Мир трескается с противным, режущим слух звуком. Разлетается на сотни осколков. Что-то толкает Драко в спину. Он теряет опору под ногами и падает в темноту.
Сумасшествие не страшное. Оно холодное. Тревожное. Одинокое.
***
Запах патоки витает в воздухе. Драко переворачивается на спину, обращая взгляд на зеленый полог кровати.
Он толкает ее к стене. Сильно и грубо впиваясь зубами в ее шею.
Она шипит от боли, сжимает его плечи, царапает ногтями кожу сквозь рубашку.
Драко подхватывает ее на руки и усаживает на поверхность своего письменного стола. Он не видит смысла делать три шага до кровати. Его не заботит это удобство. Мягкие простыни и перины не для него. Он хочет здесь и сейчас, а не через три чертовых шага. Мягкие простыни и перины не для них. Не для них.
Она извивается змеей под его руками. Выгибается, жмется, требует.
Драко скользит руками по разведенным ногам, подол красного платья задирается вверх, к талии, к торчащим ребрам. Пальцы цепляются за золотую ткань шлеек, тянут вниз, оголяют плечи, открывают доступ к вздымающейся груди. Он щипает ее за торчащий сосок, кусает за плечо, впивается пальцами в бёдра. Она стонет, тянется к его губам, одновременно пытаясь откинуть назад свои густые мешающие волосы.
Шуршащий звук воды доносится из-за двери ванной комнаты. Драко тупо смотрит на зеленую ткань. Он не хочет шевелиться. Ему это не нужно.
Ее руки дрожат от напряжения, она тянется к вороту его рубашки, принимается за пуговицы, пока он вылизывает ее шею, оставляя красные воспаленные отметины.
С рубашкой покончено, она дергает ткань вниз. Делу мешают все еще застегнутые манжеты, и она ругается сквозь зубы. Драко подтягивает ее на край стола, вжимается возбужденной плотью в промежность. Она стонет и снова ругается. Наконец, с манжетами покончено тоже, и она с остервенением откидывает белую ткань в сторону.
Столько ненужных преград.
Часы внизу бьют полночь. Громкий звук ударов разносится по всему поместью. Она отвлекается. На секунду теряет бдительность в этой схватке. Вырывается из этого плена и косится на дверь.
Драко пользуется заминкой, губы растягиваются в хищной улыбке. Он отодвигает в сторону край ее трусиков и без предупреждения погружает два пальца в жаркую влагу.
Она стонет, карие глаза распахиваются от удивления и наслаждения. Руки цепляются за край стола, она выгибается на встречу, запрокидывает голову. И он совершает еще одно движение вперед.
Шум воды перебивает тихое пение. Сначала Драко не понимает ни слов, ни мотива, но затем…
— Три слепых мышонка…
Ужас сковывает его. Теперь ему хочется подскочить, зажать уши руками и убежать. Но он не может.
Ее голос знаком. Он знает. Ему кажется, что он слышал его много лет подряд. Драко задевает губами мочку ее уха, цепляет большим пальцем клитор. Она пытается совладать с собой и тянется к пряжке его ремня.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Она дергает ремень, пуговицу на штанах, молнию. Брюки падают вниз, вслед за ними его нижнее белье.
— Пожалуйста, Малфой. Драко, – такие знакомые нотки.
Он никогда не слышал этот голос в такой эмоциональной окраске. Умоляющей. Жаждущей.
Он стаскивает с нее трусики, прижимается ближе к разгоряченному телу. Дразнит.
— Я нужен тебе, Грейнджер, не так ли?
— Хозяйка острый нож взяла, — медленно, растягивая слова.
Этого не может быть. Просто не может быть.
Сумасшествие полностью вступает в свои права, когда ты уже не можешь сказать, что тебе кажется.
— Взмахнула раз…
Тебе не кажется – это происходит на самом деле.
Она что-то отвечает, сжимает рукой его член, направляя, подталкивая. Он толкается внутрь, входит сразу до конца, прижимаясь губами к ее губам. Глотает ее вскрик, сдерживая собственный. Так жарко. Так нужно.
Она цепляется за его шею, зарывается рукой в волосы, что-то шепчет между горячими стонами. Второй толчок уносит. Драко кусает ее за плечо, толкается вперед и просто теряет последние остатки понимания. Он теряется в этом теле, этих движениях.
В ней и в самом себе.
— Взмахнула два…
Драко очень хочется закричать. Шум воды в ванной стихает. Он садится на кровати, спускает ноги на холодный пол. Скрип двери. Он готов принять правду. Признать, что с ним не просто что-то не так. Он готов признать – он сошел с ума. Поехал крышей. Двинулся.
Сейчас из ванной выйдет Грейнджер. Ведь так? Ведь так?
Он сжимает кулаки, закусывает внутреннюю сторону щеки. Драко не в силах оторвать взгляд от ворса ковра перед кроватью. Ему не просто тревожно. Ему страшно. Звук шагов по комнате – до неприличия громкий.
Драко чувствует дрожь и холод.
В поле зрения попадают мужские ботинки.
— Собрание через десять минут, – Забини недоверчиво смотрит на раскиданную по комнате одежду и несколько пустых склянок успокоительного на тумбочке. – Ты бы оделся.
***
Драко так и не открыл двери в ванную комнату. Не смог. Что-то сломалось внутри. Он знает.
Он сидит за одним длинным столом вместе с Забини и Ноттом. В горле ком, в кармане мантии в кулаке зажата волшебная палочка.
«Настоящий сумасшедший никогда не сможет признать, что он действительно сошел с ума».
Это ли не утешение?
Комната заполняется людьми в масках и мантиях. Пожиратели рассаживаются по местам.
Беллатриса садится напротив Драко и противно хихикает.
— Как дела, племянничек? – она чуть нагибается вперед.
— Все отлично тетушка, — Драко сглатывает, пытаясь держать себя в руках.
Атмосфера пропитана жуткой смесью страха и власти. И сумасшествия.
Люциус сидит рядом с Беллатрисой, но, видимо, не считает сына достойным даже мимолётного взгляда. Нарциссы нет. Очередной укол одиночества. Он остался один на один с самим собой.
Сначала он слышит шипение Нагайны, затем, шелестя подолом мантии, в комнату заходит Лорд.
Драко чувствует, как моментально напрягается сидящий рядом Блейз. Юные Пожиратели все как один опускают головы, упираясь взглядами в отполированную до блеска поверхность стола. Драко жмурится, он боится увидеть там Грейнджер. Боится увидеть даже больше, чем ту самую Тьму.
— Положение дел Поттера оставляет желать лучшего, — говорит Темный Лорд, обводя взглядом своих слуг. – Что, конечно же, определенно, нам на руку. Говорят, ты, Белла, разобралась с грязнокровкой Грейнджер?
— Всего лишь Авада, мой Лорд, — Беллатриса склоняется и растягивает рот в гадкой улыбке. – Она получила по заслугам, а маленький Поттер лишился крепкой опоры.
— Хорошо, – Вольдеморт шипит. Точь в точь как Нагайна.
Драко старается не смотреть на свое отражение.
Убила ее. Грейнджер мертва. Она убила ее. Убила.
Авада Кедавра.
Маленькая грязнокровная подружка Поттера мертва-а-а...
Авада Кедавра.
И… Грейнджер мертва.
Мертва. Мертва. Мертва.
Почему он забыл?
— Ты навестил ведьму Пустоши, Забини? – голос Лорда раздается практически над самым ухом.
Что он делает здесь?
Драко вздрагивает и прилагает все усилия, чтобы испуганно не обернуться. Краем глаза он замечает бледную руку Темного Лорда на плече у Блейза и чувствует, как под столом его ногу задевает ползущая змея.
— Да. – Ответ Забини четкий и твердый.
Но что-то идет не так.
— Ты сделал это не один. Я знаю, с тобой был юный Малфой.
Мысленно Драко сжимается. Все его естество сворачивается в клубочек. Сжимается до точки. Маленькой, крохотной. Он уже знает, что произойдет в следующую секунду. Знает, какой приговор ему вынесут.
— Наша маленькая неженка составила тебе компанию? – противный смех Беллы забирается под кожу.
Рой голосов и поддакивания на секунду оглушают, а затем все стихают под тяжелым взглядом красных глаз.
— Что же, раз юный Малфой так любит составлять компанию, — вторую руку Волдеморт положил на плечо Драко. – Он отправится с тобой и выполнит задание за тебя. Твое дело, Забини, только проследить за тем, чтобы именно он убил ее.
Он же был готов, правда? Он знал, что все не просто так. Что путешествие на эту чертову Аляску не ради гаданий и покупки амулета для матери Блейза. Ведь знал? Догадывался?
Осознание прошивает все тело грубой иглой. Раскаленная лава течет по венам.
Драко слышит запах крови и патоки. Он поднимает голову и видит за спиной Беллатрисы Грейнджер. Она склоняет голову набок, представляя его взгляду бледную шею в кровоподтеках.
И усмехается.
— Ты должен убить ведьму Пустоши, Драко.
Драко смотрит вперед и понимает, что усмехается точь в точь как Грейнджер.
Он знает, что в его глазах отчаяние.
В ее глазах – смерть.
______________________________________________________________
[1] Елена — отсылка к имени Гермиона. Гермиона — дочь Менелая и Елены, обещанная под Троей отцом в супруги Неоптолему и выданная за него по возвращении в отечество.
[2] Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! — Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране Чудес».
Отзывы товарищи! Я настаиваю.
Крепко всех обнимаю и перецеловываю.
Рыба-очень-сильно-Пила.
