Глава 7 "Конец вражде"Кейт сильно переживала из-за того, что по глупости призналась Северусу в своих чувствах. Это ж надо: впервые в жизни она, девушка очень умная и рациональная, совершила необдуманный поступок. А ведь большинство учеников Хогвартса и прочих ее знакомых считают это абсолютно невозможным.
А глупым этот порыв казался Кейт потому, что она убеждена, что ее никто не любит и не полюбит.
Во-первых, слизеринка реально оценивала свою внешность и прекрасно понимала, что не красавица. Не таких любят парни. Так уж повелось, что даже если сам парень на лицо крокодил, ему подавай в девушки королеву красоты.
К тому же Кейт всегда сама умела за себя постоять, чем тоже ну никак не вписывалась в идеал парней. Они ж герои, вечно рвущиеся кого-то спасать. И на эту роль как раз подходит прелестная и томная девушка, прям прекрасная принцесса. И уж никак не самостоятельная леди, любящая и умеющая как никто побеждать. Как ни крути, а на роль возлюбленной она не подходит. Правда и сам Северус не вполне прекрасный принц, но о собственных недостатках при поиске второй половинки парни редко задумываются.
Мысли снова переключились на трагедию Северуса и то, как несладко ему приходится. Снова захотелось помочь и поддержать.
Тут в гостиной появился Северус собственной персоной. Раньше Кейт считала, что выражение: на нем нет лица, просто красивая фраза. Но лица на Северусе и правда не было. Слизеринка впервые увидела человека в таком ужасном состоянии.
Естественно, она спросила, в чем дело. Северус сбивчиво рассказал, что теперь нет шансов на спасение мамы. А Кейт его успокаивала, говоря, что шанс есть всегда. Надо только очень-очень хотеть, и все непременно будет хорошо.
Она только скрыла, что говорила так, думая и о себе тоже. Ведь так хотелось, чтобы все было хорошо и у нее. С Северусом. Хотелось, чтобы миссис Снейп поправилась, Северус их познакомил бы, представив Кейт как свою девушку, а потом… Кейт даже головой потрясла – откуда в ней такая глупая мечтательность…
Она ни слова не сказала Северусу о своих к нему чувствах. Девушка сочла, что вспоминать их разговор глупо и бессмысленно, тем более в такой момент.
Прошло три дня, и Джеймсу, наконец, надоело, что Северус смотрит на него с опаской, все время ожидая подвоха. Раньше бы такое положение вещей позабавило, а теперь более чем угнетало. Снейп вздрагивал каждый раз, когда Джеймс что-то кому-то говорил, когда смотрел в его сторону. Эта реакция казалась странной, а потом гриффиндорец понял ее природу, и стало как-то противно от того, кем его считают. Он понял, что Северус думает, будто он будет использовать его тогдашнее состояние для того, чтобы сейчас издеваться над ним. Что поделится увиденным со своими друзьями, знакомыми… да со всем гриффиндором.
Это мерзко, но Джеймс не мог не признать, что эти выводы вполне логичны. Он постоянно совершал и более низкие поступки. Просто раньше это все было как-то незаметно. А теперь, поняв, что в жизни случаются настоящие несчастья, он резко повзрослел.
Но Джеймс никому ничего не сказал. К тому же он не считал, что истерика Северуса была чем-то позорным. Более того, он после этого стал к слизеринцу лучше относиться. Потому что понял, что он человек. Сириус, разумеется, допытывался, что произошло, да как они сходили. Но Джеймс сказал, что не считает нужным давать ему повода для злорадства, говоря о состоянии миссис Снейп и ее сына. И Сириус на это даже ничего не возразил, что оставило у Джеймса на душе неприятный осадок.
Итак, он после ужина предложил Снейпу поговорить в пустом кабинете Зелий. И испытал еще один укол совести, увидев, как слизеринец напрягся при этом.
Тем не менее, они зашли в пустой класс. Джеймс пытался подобрать слова, и некоторое время оба напряженно молчали. Снейп не выдержал первым и спросил:
- Поттер, чего ты хочешь?
- В смысле?
- Ты понял. Я очень не хочу, чтобы…чтобы то, что ты видел у себя дома узнал весь Гриффиндор. Твои условия?
- У меня есть условие, Снейп. Я хочу, чтобы ты перестал шарахаться от меня, как от чумного.
- В смысле?
- Слушай, ничего ужасного не произошло. Я понимаю. Честно.
- Не произошло? Я повел себя как девчонка.
- Да пойми же, наконец, тебе стыдиться абсолютно нечего.
- С чего это вдруг такая снисходительность? Еще неделю назад ты бы не преминул воспользоваться сказочным поводом для издевок.
- Но мы говорим здесь и сейчас, а не неделю назад. Я многое понял, Снейп. И повзрослел.
- Хотелось бы верить…
- В общем, я обещаю, что никто ничего не узнает. И даю тебе слово, что всем, чем смогу, попытаюсь помочь миссис Снейп.
- Спасибо, Поттер.
Джеймс ожидал, что Снейп ему не поверит, что отвесит какой-то едкий комментарий из своей фирменной коллекции. Его ответ оказался полнейшей неожиданностью. И это было приятно. Похоже, поняв что в жизни есть вещи горазда серьезнее их постоянных препирательств, слизеринец и гриффиндорец, наконец, повзрослели. Они вышли из класса и отправились каждый в свою гостиную, но оба знали, что в этот день положен окончательный конец их вражде.
Неделя…всего неделя…целая неделя…вечность для Регулуса Блэка. Это так страшно – быть обреченным. Он пишет в дневнике, в который с детства записывает все свои переживания, о том, во что вляпался и о том, что он один, помощи попросить неоткуда, и неизвестно, что делать дальше.
Да, ведет дневник, словно девчонка. Это оттого, что не существует ни одного человека, с которым Регулус мог бы поделиться своими настоящими мыслями и переживаниями. Родители и приятели с факультета не знают его, настоящего. Брату плевать. Остается только записывать мысли, потом читать и самому себе сочувствовать. Раньше это помогало. Но что поможет теперь?
Зачем он ввязался в эти грязные и жестокие слизеринские игры? Почему не смог отказать? В этот момент Регулус презирал сам себя за мягкотелость, за то, что не смог отказать им. Они такие уверенные, и то, что он окажется вне их компании, казалось кошмаром. Поэтому он опять пошел на поводу. Хотя он не играл никогда и знал заранее, что не сможет обыграть элиту. На что надеялся? На чудо? Но уж волшебник-то должен знать, настолько зыбка эта надежда. Ну и кто поможет теперь?
Разумеется, можно попросить помощи у родителей, но Регулус никогда не смел их огорчать. С самого детства он делал только то, что родители могут одобрить, чего они от него хотят. Поэтому его ненавидит старший брат и презирают, считая тряпкой и приспособленцем, кузины. Может, они правы? Но такой уж у него характер. Если бы кто-то объяснил, помог, подсказал… Тогда он сделал бы все для того, чтобы стать другим, он бы смог. Но никто и не подумал помочь, все считали, что раз у них от природы твердый характер, они могут осуждать того, у кого его нет. Мерлин им судья.
Тем не менее, Регулус знал, что если Паркинсон выдвинет страшное условие и он пойдет на него, родители огорчатся гораздо больше. Но тогда уже, скорее всего, не будет его. Да, эгоистично. Да, трусливо. Но Регулус не мог себя заставить, смотря им в глаза, рассказать, что он облажался.
Помощи Кейт Забини Регулус не попросил. Хотя, опять же, мог бы. Но кто он такой для Кейт, чтобы он помогала ему? Не друг. Не брат. Не парень. И он просто не имеет права о чем-то ее просить. Заплатить? Регулус полагал, девушка зарабатывает достаточно денег и не полезет ради них в сомнительное предприятие, рискуя нажить врагов среди тех, кто пользуется ее услугами и хорошо их оплачивает.
Рассказать правду старшему брату? Сама такая мысль – вершина абсурда. Регулус предполагал, что родители могут принять его таким как есть, что ему могут помочь кузины. Правда, это все были грезы из области фантастики.
Но вот то, что ему поможет Сириус, это не просто фантастика. Это абсолютно, совершенно невозможно.
Впервые Регулус попробовал поделиться со старшим братом своими сомнениями и переживаниями на первом курсе. И этот первый раз стал последним. Потому что Сириус на него так посмотрел, как на слизняка. И сообщил, что проблемы малыша-слизеринчика его никоим образом не волнуют. И Регулус твердо зарубил себе на носу, что брату на него плевать, он никогда не станет ему помогать.
И теперь Регулусу по-настоящему плохо. Он чувствует себя растерянным и никому не нужным. Окончательно и бесповоротно запутавшимся. Он как будто увязает в трясине, и вокруг нет никого, кто мог бы помочь, вытащить. Всем на него плевать.
А роковая дата все приближается и что бы не приказал Паркинсон, Регулус знает, что для него это кончится плохо.
Сириус Блэк категорически не понимал своего друга Джеймса. Не потому, что не пытался. Наоборот, он очень старался понять его точку зрения. Ну вот не получалось, и все тут. Ну не мог Сириус понять, как можно пытаться помочь слизеринцу. И уж тем более: как можно слизеринцу сочувствовать. По твердому убеждению Блэка слизеринцы просто каменные, чувств у них нет, и быть не может. И ему казалось, что Снейц тоже ничего не испытывает.
Так что вовсе не из жестокости он не воспринимал то, что Джеймс говорил о тяжелых моральных страданиях врага. Просто он не верил, что Снейпа хоть чем-то можно зацепить. Он считал слизеринца абсолютно непробиваемым. И опять с утра пораньше начал спорить с лучшим другом на тему, с которой они уже засыпали и просыпались. Все началось с того, что Сириус предложил Джеймсу погулять в выходной в Хогсмите. Тот долго мялся, и, наконец, произнес:
- Нет, Бродяга. Прости. У меня другие планы.
- Это какие же?
- Просто другие.
- Снова будешь утирать сопли Нюниуса.
- Его зовут Северус. Снейп, на худой конец. И да - я буду ему помогать.
- Конечно, носишься как курица с яйцом, друзей позабыл.
- Я просто помогаю человеку, попавшему в беду. Разве ты бы не переживал разве на его месте?
- Ну вот только не надо ставить меня на его место! Это две большие разницы!
- Только потому, что он слизеринец?
- Естественно! У них же нет чувств!
- А как насчет твоего брата?
- А при чем здесь Регулус?
- Сириус, я могу понять, что ты не считаешь нужным помогать Снейпу. Но Регулус же твой брат, хоть и слизеринец.
- Допустим. И что с того?
- А то, что, похоже, у него очень серьезные проблемы. И я не хочу верить в то, что тебе настолько на него плевать, что ты даже не соизволишь в них вникнуть.
- А придется. Я не собираюсь нянчиться с моим маленьким братцем.
- А если он, и правда, попадет в большую беду?
- Это не мое дело. Раз у него хватило ума влезть в сомнительные слизеринские разборки, выпутывается пусть сам.
- Да, Сириус, я о тебе лучше думал.
С этими словами Джеймс ушел, а Сириус в бессильной ярости стукнул кулаком по стене. В тот момент он ненавидел их всех: Снейпа, братца, даже Джеймса, который категорически его не понимал. Ну, чего неясного в том, что все слизеринцы - зло и бесчувственные чурбаны? В том, что они не заслуживают сочувствия?
Да, Сириус был убежден, что и его родной брат не исключение. Он считает, что Регулус хитер, изворотлив и эгоистичен.
И с другой стороны, он не верил, что Регулус влип в действительно опасную ситуацию. Почему-то он был убежден, что, если на самом деле запахнет жареным, братец непременно попросит помощи у него. А когда осознал, что ошибался, едва не стало слишком поздно.
Джеймс сидел в гостиной и писал письмо домой. Он понимал, что если отец обещал, он обязательно сделает. Тем не менее, счел нужным напомнить про маму Северуса. написал, что его друг очень страдает, и что ему нужна помощь.
Ну да, именно, его друг. Это слово Джеймс употребил осознанно. Он хотел дать понять папе, что сам лично очень заинтересован в благополучном исходе дела.
Зачем это надо ему? Прежде всего, Джеймс не врал Снейпу, когда говорил, что считает то, что происходило между ними все эти годы, детскими склоками.
Джеймс начал припоминать свою первую встречу со Снейпом, стараясь вспомнить, почему разгорелась их ненависть.
И не находил ни одной причины. И правда, с чего это вдруг он стал так люто ненавидеть, по сути, не такого уж плохого человека? Ну да, Снейп неопрятен и на внешность так себе. Но он же не девчонка, чтобы нравиться Джеймсу на внешность. Что касается внутренних качеств, за время, которое понадобилось для разжигания взаимной ненависти, решительно невозможно узнать человека настолько, чтобы судить о его характере.
На самом деле, отправной точкой ненависти послужило уверенное убеждение Снейпа, что лучший факультет – это Слизерин. А у Джеймса, хоть ему и было всего одиннадцать лет, уже были собственные причины личной ненависти к данному факультету и всем его представителям.
У него был друг, самый лучший. Его звали Кевин Арвелл, он был старше на год, и с пяти лет Джеймса они были неразлучны. А потом Кевин уехал учиться в Хогвартс. Тогда Джеймс еще считал, что особых различий между факультетами нет, как нет и принципиальной важности, где учиться. Главное – чтобы человек был хороший. И Кевин, в общем-то, думал точно так же. По крайней мере, он так говорил Джеймсу.
Так что провожал друга в Хогвартс Джеймс с легким сердцем, потому что был убежден, что ничего не разрушит их дружбу. Как же он ошибался…
Он так ждал друга, так скучал без него, и все торопил время, чтобы поскорее увидеться.
Но Кевина словно подменили там, на факультете Слизерин, куда он попал по распределению. Он стал жесток и язвителен, начал ненавидеть магглорожденных и больше не желал общаться с Джеймсом потому, что тот не разделял этих идей и не считал Слизерин самым лучшим и главным факультетом.
Поэтому Джеймс искренне ненавидел всех слизеринцев за то, что они сотворили с его другом. И этим вызвана вспыхнувшая ненависть к Снейпу.
Позднее, через два года, он понял, что Кевин не менялся, он всегда был таким: циничным, жестоким и коварным. Просто притворялся, потому что отец Джеймса – большой человек. А когда на Слизерине обзавелся более влиятельными покровителями, Джеймс стал ему без надобности.
Но это уже не могло изменить их со Снейпом взаимную ненависть.
Так, разложив все по полочкам, Джеймс окончательно осознал, что их неприязнь надуманная, и с этим пора кончать.
От отца пришло ответное письмо, что он сделает все, что в его силах. И Джеймс искренне надеялся на положительный результат.
