Глава 7В начале ноября погода потихоньку начала портиться. Расположенные вокруг замка горы сменили свое зеленое убранство на серое и унылое, озеро полностью покрылось корочкой льда, а земля каждое утро белела инеем.
В Хогвартсе наступила долгожданная пора квиддича. В воскресенье предстоял первый матч в этом сезоне – Гриффиндор против Слизерина. О да, это будет бой не на жизнь, а на смерть... С тех пор, как Джеймс Поттер попал в сборную Гриффиндора, кубок по квиддичу неизменно красовался на каминной полке в башне львов, а змеи тщетно пытались вернуть себе былую славу.
Накануне матча в гостиной Гриффиндора было особенно шумно: весь факультет гудел, предвкушая завтрашнюю игру. Хихикающие девчонки то и дело подбегали к парням из команды, желая им удачи, а юноши как могли подбадривали ребят крепкими рукопожатиями.
Субботним вечером компания Мародеров дружно устроилась у камина и весело играла в карты на желания.
– У-у, Сохатый, с огнем играешь! – хитро щурился Бродяга, в очередной раз уличив друга в мухлеже.
К тому моменту игра длилась уже около часа, и за это время Бродяга успел под улюлюканье однокурсников станцевать на столе весьма пикантный танец, сорвав тысячи восхищенных вздохов с губ однокурсниц; ни грамма не скривившись, слопать горстку сушеных лапок скарабея, причмокивая так, словно поедал трюфеля, не меньше; без тени смущения чмокнуть в губы Питера и сто раз проклясть Сохатого. В наказание за проигрыш Джеймс перекрасил волосы в розовый цвет, за что получил море комплиментов и новую кличку "Розочка". Питер, начавший заикаться от смущения и ужаса, пригласил на свидание Мэри МакДональд, а Люпин гордо сидел на кресле и наблюдал за этим цирком, потому что сегодня ему жутко фартило.
Веселье было в самом разгаре, когда в гостиную вошла профессор МакГонагалл. Обычно, она предпочитала этого не делать, зная, на что способны ее ученики, и предпочитая не видеть это воочию. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
Когда женщина, прямая, как струна, вошла в комнату, все ученики тут же умолкли, удивленно уставившись на декана. Первым очнулся Бродяга, сорвавшийся со своего места и отвесивший МакКошке шутливый поклон. Аристократ, гиппогриф его затопчи.
– Профессор МакГонагалл, какая неожиданная встреча! Чем обязаны?
– Мне не нравится ирония, мистер Блэк, но я закрою на это глаза, – губы строгого профессора чуть дрогнули в улыбке, но взяв себя в руки, она гордо отвернулась. – Где мисс Эванс? У меня для нее чрезвычайно важная новость.
– Профессор? – девушка протиснулась сквозь толпу, наступив кому-то на ногу, и, тихо извинившись, подошла к женщине.
– Ох, Лили, чудесно! Поздравляю, вы назначены комментатором завтрашнего матча. Это большая честь, мисс Эванс! Я на вас рассчитываю, – голос профессора звенел от восторга, и вся она просто таки светилась от счастья. Она ласково улыбнулась, погладила девушку по плечу, и вышла из гостиной, с болью посмотрев на тысячелетний гобелен, который ее ученики превратили в место для игры в дартс.
Несколько секунд девушка стояла, открывая и закрывая рот, словно рыба, и просто не могла поверить собственным ушам.
– Комментатором? Что-о-о?!
Мерлин, да как это! Она будет комментировать игру? Да они там все с ума посходили?!
– Ха! Эванс, смотрю, ты продвигаешься по карьерной лестнице, – сзади подошел Джеймс и хлопнул ее по плечу. – Мои поздравления, Цветочек.
***
Следующее утро выдалось довольно холодным, но солнечным. В большом зале витал восхитительный аромат пирогов, а сотни студентов с трудом могли усидеть на месте, предвкушая предстоящее зрелище. К одиннадцати часам стадион был забит настолько, что яблоку негде было упасть. Ученики устраивались на трибунах и разворачивали плакаты, дабы поддержать играющие команды. На трибуне Гриффиндора болельщики развернули огромное знамя своего факультета, заколдованное так, чтобы лев громоподобно рычал, вселяя в игроков уверенность в победе. Стайка пятикурсниц развернула плакат, гласящий: «ДЖЕЙМС ПОТТЕР, МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ!», и громко кричала, подпрыгивая от нетерпения. Глядя на это с комментаторского места, Лили злорадно хмыкнула: "Прям посмотрите на них. Визжат так, словно под ними сто ежей, и все бегают. Ну ещё бы. Любимчик Поттер, сладкий красавчик Джейми... . Тьфу на него!". Взметнув огненными волосами, девушка гордо отвернулась. Нет, она чувствовала не то, чтобы ревность, вовсе нет, скорее безудержное желание превратить их в морщерогих кизляков или пучеглазых жаб. Тут еще подумать надо. Еще больше положение усугубляло то, что гриффиндорка жутко нервничала перед игрой, ведь она никогда раньше не комментировала квиддич. А вдруг всё как всегда пойдет наперекосяк?! Да Поттер её съест и пальчики оближет!
– О. Нарисовался, не сотрешь, – тихо процедила Лили, когда увидела Джеймса, стремительно подлетающего к ней на своей скоростной метле, также известной, как Детка. Рядом с ним, блистая обворожительной улыбкой, держался Блэк.
– Эй, Эванс, как на счет поцелуя на удачу, м? – Джеймс соблазнительно прищурился, вытянул губы в трубочку и подался навстречу своей мечте. Ветер трепал его и без того взъерошенные волосы, спортивная мантия плотно обтягивала подтянутую фигуру, а карие глаза с веселыми искорками просто сводили с ума, но...
– Даже не трудись, капитан. У тебя сексуальной привлекательности, как у морского котика. Хотя смотри-ка, тебе явно есть к кому обратиться, – игнорируя бешенный стук сердца, девушка пренебрежительно махнула рукой на стайку глупых фанаток, даже не взглянув в их сторону.
Джеймс окинул девушку внимательным, тягучим, словно патока, взглядом, от которого напрягалась каждая клеточка тела.
– Да ты же ревнуешь... – губы парня медленно расползлись в улыбке. Смотреть на эту самодовольную физиономию было выше сил Лили, так и хотелось стукнуть чем-нибудь тяжеленьким пару-тройку раз чисто ради профилактики и снятия стресса.
– Еще чего! – гриффиндорка высоко вздернула подбородок и упрямо посмотрела в невозможные глаза капитана, от чего по телу табунами побежали мурашки.
– Спесивая гордячка, – парень слегка цокнул языком и закатил глаза.
– Олух.
– Рыжая.
– Лохматый веник! – Эванс со злостью сжала ручки в кулачки, чтобы не дай Мерлин не поддаться желанию прямо здесь и сейчас прибить этого несчастного придурка или нежно коснуться таких ненавистных волос.
– Овца.
От такой неслыханной наглости, девушка чуть не задохнулась. Ну всё, сейчас она точно выскажет этому несносному умнику всё, что она о нем думает – а думала она ой-ой-ой, как много всего. Только она открыла рот, чтобы начать свою гневную тираду, как совсем близко от нее послышались тихое покашливание профессора МакГонагалл и лающий смех Блэка.
– Заткнись, Бродяга, – шикнул на друга Джеймс, резко повернув к нему голову.
Все еще давясь смехом, Сириус поднял руки над головой, словно сдаваясь в плен.
– Что ты, что ты. Я молчу, – он невинно захлопал длинными ресницами и покорно посмотрел на Джеймса, но не выдержав и пары секунд, тут же снова прыснул и засмеялся громче прежнего.
Сохатый обреченно махнул на него рукой, развернул метлу и спикировал на поле, чтобы поприветствовать капитана Слизерина. Поттер очень постарался сломать ему пару пальцев. Мадам Трюк с силой дунула в свой серебряный свисток и взмыла в воздух вместе с игроками. Матч начался!
Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, Лили собралась с мыслями и прильнула к микрофону.
– Итак, мы рады приветствовать наших капитанов! Капитан команды Гриффиндора – Джеймс Поттер. При всех его многочисленных недостатках, явной мании величия, раздутом самомнении и пагубной привычке выпендриваться перед всем и вся, Поттер блистательный игрок. Капитан Слизерина – Маркус Забини. Еще один отличный игрок в квиддич, хотя если бы ни его возмутительные грязные методы ведения игры, думаю, не видать бы Слизерину кубка. Итак, раз... два... три! Игра началась! И вот квоффл оказывается в руках Сириуса Блэка. Вы только посмотрите на его самодовольную физиономию...
– Мисс Эванс! – повысила голос профессор МакГонагалл, специально севшая рядом, чтобы поддержать новоиспеченного комментатора.
– Извините, профессор. Итак, Сириус совершает отличный маневр, обводит соперников, дает пас МакКинон. Эта девушка блестящий игрок, ребята. Не советую мешкать! Снова пас Блэку и... Нет, мяч перехватила команда Слизерина. Забини делает рывок вперед... взмывает в воздух и... Упс. Какая досада! Наверное, это чертовски больно, получить блаждером по затылку. Ну не беда. Были бы мозги, точно было б сотрясение, а так не страшно, – невинно улыбнулась Лили под испепеляющим взглядом декана. – Снизу мяч подхватывает Криспиан Пьюси... Летит к воротам соперника, но его останавливает второй бладжер... Мяч в руках МакКинон, перед ней никого нет и она летит к кольцу...Вот это полет!... Она уклоняется от бладжера... давай, Марлин!... Вратарь Эйвери совершает бросок... Промахивается... ГОЛ! Гриффиндор открывает счет!
Аплодисменты болельщиков Гриффиндора и разочарованный вой Слизерина разорвали холодный воздух ноябрьского утра.
После того, как МакКинон забила первый мяч, Джеймс, не в силах усидеть на месте, закружил над полем в поисках золотого снитча. В какой-то момент он увидел золотую вспышку, но это был всего лишь отблеск огненных волос этой «мелкой вредной комментаторши». Встряхнув головой, чтобы выкинуть ее из головы, Джеймс увидел летящий к нему на зверской скорости бладжер. Резко нырнув вниз, Поттер чудом умудрился избежать столкновения с железным монстром.
– Ты в норме, Сохатый? – на лету прокричал Сириус и мощным броском отдал пас Френку Лонгботтому.
Около двадцати минут длилась жесткая борьба между игроками. Каждая команда пыталась забить как можно больше голов, все игроки выкладывались по полной. За это время Гриффиндор дважды забил, но и Слизерин умудрился заработать 10 очков.
– Мяч у команды Гриффиндора, – тем временем комментировала Лили. – Сириус Блэк уклоняется от бладжера, обводит охотника Слизерина и устремляется к... Стоять. Это что, снитч?
Все болельщики завертели головами, пытаясь выискать золотую вспышку на голубом небе. По толпе пробежал возбужденный гул. Не успела Лили и договорить, как гонка ловцов началась. Джеймс, охваченный звериным азартом, резко спикировал вниз, но и Люциус Малфой не отставал от своего противника. Оба игрока одновременно устремились к золотому мячику, вся команда застыла в воздухе, забыв об игре, и заворожено наблюдала за гонкой ловцов. Они летели на встречу победе так быстро, что превратились в два размытых пятна. Сильно толкнув метлу Поттера, Малфой вырвался вперед, и почти дотянулся тонкими пальцами до серебристых крылышек, но, видимо, сегодня удача была не на его стороне. Быстро справившись с метлой, Джеймс обогнал своего соперника, резко рванул вперед и сомкнул ладонь на золотом мячике. Стадион взорвался визгами, громоподобными аплодисментами, и над этой беснующийся толпой разнесся рык льва. Да, это и есть звук триумфа!
– Ловец Гриффиндора поймал золотой снитч! Гриффиндор получает сто пятьдесят очков и становится победителем сегодняшнего матча! – радостно закричала Лили, громко захлопав в ладоши и прыгая от счастья. – Поттер, я люблю тебя!
В тот же миг над стадионом повисла оглушающая тишина. Сириус выронил квоффл, Поттер чуть не упал с метлы, Земля остановилась, а МакГонагалл подавилась печенькой.
– Я что, сказала это вслух? – пискнула рыжеволосая гриффиндорка, медленно осознав всю кошмарность своего положения. – Вот черт!
Все ученики Хогвартса пораженно смотрели на девушку. Ждать спасения было неоткуда. Хлопнув себя по лицу, Лили собиралась гордо удалиться с трибуны, но неожиданно к ней подоспела помощь: Ремус и Питер, сидящие неподалеку, встали с трибун и громко зааплодировали.
– Молодец, Сохатый! – парни свистели и кричали, хлопали в ладоши и улюлюкали.
Скоро к ним подключилось еще несколько ребят, а там уже и весь стадион встал на уши. Лили благодарно взглянула на друзей и начала спускаться по ступеням. "Вот это позо-о-ор!" – девушка ругала себя на чем свет стоит. Пряча глаза в воротник свитера, она практически бежала вниз. Замерев на последней ступени, Лили обернулась.
Море девчонок с головой захлестнуло сборную Гриффиндора. Еще бы, сегодня эта семерка – настоящие герои и мечта каждой девушки. Но больше всех славы доставалось несравненному Джеймсу Поттеру. Юноша просто тонул в женской любви и ласке. Словно почувствовав чей-то взгляд, Сохатый резко повернул голову и взглянул на Лили. В этот момент девушку пробрал такой озноб, что захотелось побыстрей убежать в замок и нырнуть под теплое одеяло. Видимо, её мечте не суждено было сбыться. Не успела она и глазом моргнуть, как капитан команды, отодрав от себя назойливых девиц, направился прямиком к рыжеволосой девушке.
– Эванс, постой, – Джеймс остановился в нескольких шагах и привычным жестом взлохматил свои волосы. – Сегодня намечается лютая вечеринка: танцы, море еды и выпивки. Ты придешь?
– Поттер, тебя все таки стукнуло бладжером? Какой алкоголь в стенах школы? – как староста, Лили была возмущена до глубины души.
– Ай, да ладно тебе! Чего ты вся такая правильная, а? Просто ангел во плоти. Спросить стесняюсь – нимб не жмет? – вся негодяйская суть Сохатого вскипала от раздражения.
Нацепив задумчивое выражение лица и помолчав пару секунд, словно размышляя над ответом, Лили выпалила: "Неа. В самый раз, Поттер", – и круто развернувшись, удалилась в замок.
***
Да-а-а. Вечеринка была с размахом, что сказать... Все студенты Гриффиндора с 5 по 7 курс были приглашены на этот шабаш. Гостиная тонула в свечах, липком сладковатом аромате сливочного пива и женских духов. Юные волшебницы и волшебники, уже изрядно приняв на душу, давно отбросили все рамки приличия и пустились в разгул. Что может быть лучше, чем музыка, алкоголь, танцы и любовь, когда ты свободен, когда ты ветер?
Лили Эванс сидела на кресле в гриффиндорской гостиной и тихонько дремала. Как, скажите на милость, можно уснуть во время вечеринки в честь победы над Слизерином?! Но ей это удалось, несмотря на вопли, ржачь, музыку, хихиканье и хлопушки. Неожиданно раздался какой-то грохот, и девушка очнулась. Сквозь душную белесую дымку гостиной открывался чрезвычайно живописный вид: в середине круглой комнаты, те, кто еще мог стоять на своих двоих, пытались танцевать. Ну, танцем это можно было назвать с большой натяжкой. Так, топтание на месте и вращение вокруг своей оси, пока не закружится голова... Это были несколько парочек и необычайно веселый Сириус Блэк, с любовью прижимающий к себе початую бутылку огневиски.
Лили поднялась со своего места и уже было направилась к женским спальням, как неожиданно споткнулась о чье-то бездыханное тело и упала на коленки. Ойкнув от боли, девушка поднялась, отряхнулась и замерла, узрев хмельного Джеймса Поттера, вместе с Бродягой и Мэри МакДональд забравшегося на стол и на ходу распихивающего пустые бутылки и обертки от шоколадных лягушек.
– Музыку! – опасно раскачиваясь с пятки на носок, парень раскинул руки в стороны.
Грянули оглушительные аккорды, и гулянка понеслась. Что только эти парни не вытворяли: и джигу-дрыгу, и твист, и вальс. Как только не упали, интересно... Наверное, они и вправду волшебники. Вся гостиная покатывалась со смеху от этих ребят, и Джеймс, дабы еще больше повеселить народ, заголосил в такт бодренькой песне. Мэри вовсю хохотала и висла на нем, точно липучка. Взяв особо высокую ноту, Джеймс открыл глаза и увидел перед собой нахмурившуюся Лили. В тот же миг Сохатый прекратил кривляться, захлопнул рот так резко, что чуть не откусил себе язык, и так же быстро отцепил от себя Мэри. МакДональд посмотрела на него так, словно он ее ударил, и надула свои полные губки.
– Лили! – парень мигом попытался пригладить волосы, но привести это нечто, напоминающее ершик Филча для чистки туалета, в божеский вид оказолось проблематично. Бедный Сохатый, даже Сириус почувствовал, как он обрадовался.
Лили несколько секунд смотрела в глаза Джеймса, а потом шагнула в сторону женских спален. Вернее хотела, но кто-то схватил ее за ремень и потянул назад. Девушка рванулась в сторону, сдула со лба волосинку, развернулась кругом и уткнулась носом в теплую грудь.
– Смотри, Эванс, я весь твой! – пьяно улыбаясь, парень потянулся к девушке.
– Проспись, Ромео, – еле заметно улыбнувшись и легонько толкнув Поттера в услужливые объятия дивана, Лили направилась к лестнице.
Мигом вскочив с мягкого сиденья, Джеймс схватил ее чуть выше локтя и развернул к себе лицом. Легкая пелена спала с его глаз, и теперь он казался злым и задетым.
– Ты так меня ненавидишь... Что тебя не устраивает? Я красивый, высокий, умный, богатый... – парень остервенело загибал пальцы. – Как?!... Как ты можешь меня ненавидеть? Ты совсем глупая? – Поттер слегка наклонил голову набок и прищурился.
Выдернув руку, Лили посмотрела на него снизу вверх, и, ткнув маленьким пальчиков в грудь, начала наступать на парня.
– Похоже, до тебя до сих пор не дошло, что мне не нравится в тебе абсолютно всё: как ты ходишь, говоришь, укладываешь свои дурацкие волосы...Меня бесит то, что вы вечно нарушаете правила и теряете баллы, заработанные с таким трудом. И то, что вы не можете хоть раз пройти по коридору, не отправив в кого-нибудь свое "веселое и безобидное" заклятье, и ваша бессовестность – это самое худшее! Так что знаешь что, мистер Поттер? Всё в тебе ненавижу. Всё! – голос девушки опустился до яростного шепота. Она тяжело дышала и зло сжимала кулачки.
– Ты что-то не то съела?
Джеймс смотрел на нее сверху вниз и видел перед собой не милую, очаровательную, веснушчатую девчонку, в которую он был влюблен с четвертого курса, а разъяренную львицу. Кто бы знал, что в ней есть столько силы и жесткости, чтобы не побояться высказать правду человеку в лицо.
Тяжело дыша и не отрывая своих карих глаз от нее, Джеймс отступил на несколько шагов и поднял руки над головой, словно сдаваясь. А что он мог сказать? Что можно сказать в свое оправдание человеку, который видит в тебе лишь недостатки, упорно игнорируя все достоинства. Ну, что ж, Лили Эванс, твое право. Джеймс больше не видел смысла спорить с ней, доказывать, что это неправда, что он давно вырос и забросил эти глупые выходки. Все равно она ему не поверит. Он – самый большой неудачник на свете. На него вешаются толпы девчонок, а он влюбился в ту, которая плевать на него хотела. Просто классика.
Отступив на несколько шагов назад, парень развернулся на сто восемьдесят градусов и подхватил со стола початую бутылку огневиски. Залпом осушив полбутылки, он за талию притянул к себе Мэри МакДональд и жадно прижался к ее губам. Мягкие губы девушки дарили желанное забытье, горький вкус виски заглушал внутреннюю боль и давал возможность хотя бы на мгновение вытравить из головы образ зеленых глаз, а тонкие пальчики, обвивающие его шею, создавали иллюзию уюта и взаимности. Джеймс еще отчаянней прижался к девушке, впиваясь в ее губы, и разорвал поцелуй, лишь услышав громкий удар двери и шорох обвалившейся с потолка штукатурки.
– Спасибо, милая, – Джеймс легко отстранил от себя девушку и чмокнул ее в носик. Еще раз отхлебнув огневиски, он прошел мимо Сириуса, сильно задев того плечом.
– Плевать, – хрипло бросил парень, даже не взглянув на друга, и, нацепив на лицо счастливую, но фальшивую улыбку, Джеймс Поттер снова с головой окунулся в пьянящее веселье.
Пусть улыбаться и смеяться было чертовски трудно и больно, пусть вокруг было слишком много целой мебели, но он цеплялся за это всей своей душой, потому что он сильный, переживет. Он ведь не какая-то сопливая девчонка и не собирается убиваться по таким пустякам.
Глотнув обжигающего пойла, парень подхватил гитару и уселся в кресло у камина. Пламя свечей тускло освещало гостиную, тонкие пальцы срывали аккорд, и никто в этот момент не решался нарушить его покой. Голова постепенно становилась все тяжелей, болезненные мысли оставляли его измученное сознание, и жизнь потихоньку налаживалась. Да, всё обязательно будет хорошо. Пусть не сейчас, пусть чуть позже, но хоть когда-нибудь должно же ему повезти. Иногда последний человек на земле, который хочет быть с тобой, это человек, без которого ты быть не можешь. Да, это точно его тема.
Тяжело вздохнув, Ремус Люпин подошел к юноше и положил ладонь ему на плечо, крепко сжав в знак дружеской поддержки.
Пальцы Джемса невесомо перебирали струны, а глаза неотрывно смотрели в пламя камина. Спустя пару секунд он хрипло заговорил:
– Я смотрел на нее и чувствовал, будто в бок ударили кувалдой.
– Это называется разбитым сердцем, Сохатый. Об этом поется в паре миллиардов песен.
***
Лунный свет, слабо пробивающийся сквозь плотно задернутые занавески, освещал тоненькую фигурку, свернувшуюся на широкой кровати. Лежа на мягком матрасе и уставившись в пустоту, Лили Эванс никак не могла успокоиться. Ее тело дрожало, словно на нее вылили ушат ледяной воды, а на глаза наворачивались слезы. Повыше натянув воротник свитера озябшими пальчиками, девушка перевернулась на спину и всмотрелась в потолок. Еще на пятом курсе, когда она получила отдельную комнату для старост, гриффиндорка навела в ней небольшой марафет. В основном все осталось как раньше, разве что теперь потолок был заколдован как в Большом Зале – сейчас на нем виднелась россыпь ослепительных звезд. Вон Беллатрикс сияет своей холодной красотой; вот Сириус словно с укором взирает на нее с высоты небесного свода. Да на этом небе можно найти всех родных Блэка: в какую звезду не плюнь, обязательно попадешь в его кузена.
Грустно улыбнувшись своим мыслям, Лили снова отвернулась к окну и прислушалась к мерному стуку капель дождя о подоконник. Он убаюкивал, заставлял сердце биться ровней.
В дверь тихонько постучали, и через секунду она приоткрылась, впуская вместе с гостем громкую музыку. Лили слегка поморщилась – сейчас она не хотела никого видеть – и обернулась на звук. В дверях стояла Мелита и держала в руках гору печенья с предсказаниями. Девушка прошла в комнату, зажгла огонь в камине и уселась на кровать рядом с рыжеволосой гриффиндоркой.
– Лилс, к чему было это представление? – грустная улыбка осветила лицо подруги.
Лили села на кровати, прижав коленки к груди, и взяла одну печенюшку. Разломав ее, она развернула крохотное пророчество: «Не гони свое счастье» . Тихонько взвыв, девушка упала обратно на подушку и закрыло лицо руками.
– Зачем ты так с ним? Он же любит тебя, дурочка, – Мелита протянула руку и погладила подругу по голове.
– Я не верю ему! Ни единому слову!
– Верить нужно не словам, а поступкам, Лилс, – девушка тяжело вздохнула и легла рядом с подругой. Обнявшись, они долго лежали на кровати и в тишине ели печенье.
В голове Лили крутилось миллион мыслей. Умом она понимала, что сама виновата в этой ссоре. Да чего уж врать – в каждой чертовой ссоре была виновата она. Это она доводила Джеймса, злила, бесила его, но каждый раз он ее прощал. Мерлин, сколько ее выходок он стерпел, ни разу не упрекнув! На душе скреблись кошки, хотелось взвыть и закричать. Почему она так себя вела? Потому что не доверяла. Она не доверяла этому лохматому гриффиндорцу. Она считала, что он просто хочет добиться ее, пополнить ею свою многочисленную коллекцию одураченных девушек. Он же абсолютно несерьезный тип, как можно такому доверять? И пусть ей так отчаянно хотелось, чтобы это действительно была любовь, а не глупый спорт, она не позволяла своему сердцу впустить туда Джеймса Поттера, и от этого становилось еще больнее и тоскливей.
