СнитчСолнце заливает квиддичное поле жидким золотом, а на лакированном дереве трибун играют мелкие блики. Том касается рукоятки метлы со смешанным чувством восторга и страха: ему кажется, что до этого дня он никогда не летал.
─ У тебя все получится, Гарри, ─ тихо подбадривает его Рон, проходя мимо, но от двоякого предвкушения тренировки Тома берет мелкая дрожь.
Анджелина расстегивает ремешки старого дипломата, и свет растекается по рвущимся вверх мячам. Снитч насмешливо кружится вокруг игроков, а затем неожиданно исчезает из поля зрения, заставляя ловца оторваться от земли. Том внимательно следит за тем, как уверенно держатся остальные, и тщеславие заставляет его не медлить.
─ Все получится, ─ клятвенно произносит он и взмывает в бесконечно синее небо.
Метла заметно вибрирует, но он продолжает набирать высоту, потому что существует лишь цель – и эта цель находится в руке у наглого белобрысого мальчишки.
Петля.
─ Что ты там делаешь, Поттер?! ─ кричит Джонсон, с ужасом наблюдая за крутым пике. Том с трудом выравнивает метлу.
─ Все в порядке, извини, ─ неуверенно отвечает он, пытаясь выискать глазами снитч.
Но стоит тому чуть слышно зажужжать над ухом, как небо рассыпается кусочками мозаики и складывается в совсем другой пазл.
Легкое головокружение и тошнота: что-то холодное пробивается из груди к горлу и дальше. Болезненная резь по нёбу, ─ и крылатое создание покорно оседает в сомкнутые ладони.
─ Гарри Поттер поймал снитч!
Память тела. Том делает бессознательный рывок к источнику звука и начинает набирать скорость. Чужая угловатая рука тянется вперед, а глаза предательски слезятся.
Рассекаемый скоростью воздух звенит в ушах. И в этом звоне Том слышит покалывание костра. Ветки вспарывают кожу, оставляя на лице тонкие саднящие следы. Где-то позади огонь пожирает мягкую подстилку леса, и каждая несвоевременная попытка аппарации перекидывает Тома с места на место, по кругу.
─ У тебя еще есть выбор, Том. Одумайся, я прощу тебя.
Глубокий печальный голос настигает его под этим куполом, вызывая внутри едкую волну отчаяния и гнева. Настоящее цунами.
─ Никогда!
Слишком жарко. Том останавливается, чтобы отдышаться, и замечает, что в нескольких шагах от него дым причудливо ломается и струится по краю невидимой грани.
Нашел.
Изящные крылья ласково трепещут в скользкой от пота ладони.
Том щурится: закатное солнце весело танцует на стеклах очков. Метла заброшена под кровать до следующей тренировки, и Том уверен, что нет ничего лучше прогулки вдоль озера, ведь ноги твердо врастают в сушу, а иногда – там, где вода совсем размочила глинистую почву – и проваливаются вниз.
Они идут втроем. К этому Том уже привык гораздо больше, чем к одиночеству.
─ Я в тебе не сомневался, ─ говорит Рон, хлопнув его по плечу.
Гермиона, зябко обхватив себя руками, следит за огненной линией горизонта.
─ Гарри, в самом начале тренировки, когда ты ушел в пике, ты что-то вспомнил?
Том в ответ едва заметно улыбается: за яркими, почти осязаемыми картинами восстают другие, посеревшие от старости.
─ Да. Вспомнил первый полет и матч. В начале – только мгновение, а сейчас ты спросила, и я понял, что помню гораздо больше.
─ Это отлично, Гарри. Значит, постепенно воспоминания полностью восстановятся, а нам просто нужно найти то, что послужит их катализатором, ─ она произносит это с отчаянной надеждой, как будто воспоминания смогут вернуть ему утраченные чувства и ощущения – как будто она действительно в это верит.
Рон напряженно молчит.
─ Если бы найти было так просто, ─ вздыхает Том.
***
Том никогда раньше не видел коридора, отделанного черным мрамором. Фантазия сна заводит его далеко: пять дверей и не единого выхода.
«Ты же хочешь вс-се вс-спомнить, Гарри?»
Пространство подчиняется не ему, а шипящему голосу – одна из дверей заманчиво приоткрывается, впуская Тома внутрь, к длинному ряду высоких стеллажей. Он проходит вперед медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, будто тот, кто управляет его сном, решится напасть, но ясная тишина нарушается только мальчишескими шагами. В приглушенном свете тускло блестят тысячи стеклянных шариков – притягивает внимание только один.
«Воз-зьми его, Гарри. И ты вс-спомнишь вс-се».
Том осторожно стирает с маленькой таблички, прикрепленной снизу, десятилетнюю пыль: «С.П.Т. и А.П.В.Б.Д.
Темный Лорд и Гарри Поттер (?)».
─ Что это? ─ надломленный поттеровский голос эхом разлетается по помещению, но никто не торопится отвечать. ─ Я знаю, ты слышишь меня. Почему ты хочешь, чтобы я вспомнил? ─ спокойные и вдумчивые фразы канут в пустоту. Том касается тонкого стекла, и все растворяется в мягкой черноте спальни.
Бледное лицо Рона склоняется прямо над ним.
─ Гарри, Гарри! Как ты? Гарри, очнись! ─ причитает он, для верности встряхивая друга за плечи.
─ Что ты тут делаешь?! ─ рассерженно шипит Том. Он уверен, что именно Уизли помешал увидеть ему желаемое: жизнь Поттера.
─ С кем ты говорил во сне? Ты видел что-то важное? ─ встревоженно продолжает Рон, не обращая внимания на несвойственные Гарри нотки.
─ Это не важно, иди спать.
─ Гарри, кто был там? ─ с нажимом спрашивает Рон и неожиданно переходит на шепот: ─ Ты понимаешь, что в прошлом году во снах ты видел Того-Кого-Нельзя-Называть?
Во взгляде Тома отчетливо читается изумление: не потому, что Волдеморт тревожил его сны и раньше – потому, что Поттер рассказывал об этом своим друзьям.
─ Он и тогда говорил со мной? ─ Том раздраженно задергивает за ним полог кровати и накладывает заглушающие чары.
─ Нет. Он злился, и ты видел то же, что и он.
Том закрывает лицо руками.
─ Он хочет, чтобы я все вспомнил. Он подвел меня к стеллажу со сферой, под ней была подпись: информация, если она вообще существует, касается меня и его.
─ И ты... так просто поверил его словам? ─ ошарашенно спрашивает Рон. ─ Ты не можешь, Гарри! Он убил твоих родителей, он с первого курса охотится за тобой, опомнись! Нет, ты должен рассказать обо всем Дамблдору.
Том отвечает, горько усмехнувшись:
─ Там есть и его имя, Рон. И я не уверен, что
теперь смогу ему доверять.
