ЭпилогГермиона появилась в рабочем кабинете супруга, задумчиво похлопывая по ладони свежим номером «Ежедневного пророка».
— Что ты об этом думаешь? — мрачно спросила она.
Не удостоив издание и взглядом — не в последнюю очередь потому, что уже его видел, — Северус склонился над своими записями.
— Идиоты, — фыркнул он. — С чего ты вообще взяла, что мое мнение о твоих друзьях когда-нибудь изменится?
Миссис Уайт не стала устраивать словесный поединок, она охладела к ним с тех пор, как закончила университет. Но она вполне могла бы заметить, что мистер Уайт без колебаний открыл тайну своей личности мистеру Поттеру, и последнему даже не пришлось с ним ради этого спать. Это ли не доказательство искренней дружбы? Гермиона бросила перед мужем на стол газету, где на колдографии был изображен крайне несчастного вида молодой человек в бинтах, которых было явно многовато для его травм.
«Черная вдова Уизли», - гласил заголовок.
Северус соизволил обратить внимание на газету только через несколько минут, чтобы его жена, не приведи Мерлин, не подумала, что его хоть немного интересуют семейные дела Поттеров. Когда Гермиона устроилась в кресле напротив, он развернул издание, бегло прочитав несколько строк, вздохнул и заговорил тоном, которым обычно читал лекции:
— О помолвках принято объявлять, не только чтобы похвастаться своим счастьем перед так называемыми друзьями, но и чтобы какой-нибудь идиот, решивший урвать чужой славы, знал, что, рискнув покуситься на гордое звание жениха юной леди, может ощутить на своей шкуре всю мощь магии рода ее избранника.
Миссис Уайт удивленно приподняла брови, а затем лицо ее преобразилось той самой светлой улыбкой, за которую можно было решиться продолжать жить, когда в этой жизни, кажется, для тебя больше ничего не осталось.
— Это не Джинни, — констатировала она. — Ей не под силу такой мощный выброс.
— Не стоит ее недооценивать. — Северус отложил газету в сторону и снова взял в руки перо. — Как ты, должно быть, успела заметить, дом Поттеров полон магией под завязку, но не его, а ее магией. Ничего удивительного, что при появлении посторонних женщин там начинают происходить странные вещи. Если бы Поттер хоть раз привел в этот дом кого-нибудь, с кем зашел бы дальше чаепития, очень может быть, что в самый ответственный момент над ними обвалился бы потолок. Магические контракты не работают в одном направлении…
У Джиневры Уизли не было дома, который Гарри мог бы защищать: она давно покинула своих родителей, а общежитие для спортсменов, где она жила, не принадлежало ей. Кроме того, она часто переезжала, и единственная вещь, что находилась при ней днем и ночью – это метла. Именно в этом незамысловатом спортивном инвентаре скапливалась сила, которая в случае угрозы выполнению условий контракта должна была обрушиться на виновного.
Северус усмехнулся. Парню еще повезло, что Поттер по натуре своей не мстителен. Если бы кто-то провернул что-то подобное с будущей миссис Уайт, он умер бы в страшных муках и далеко не сразу.
Снейп должен был насторожиться еще при первой встрече с Поттером, когда тот с упорством одержимого повторял, что будет ждать во что бы то ни стало. Работая в этом детском саду, он практически не использовал магию – мелкие чистящие заклятья не в счет, – зато день за днем распалял в своем сердце мечту о семье. И когда он приходил домой и брался за свои инструменты, магия текла через его руки, словно патока, пропитывая все предметы, что он создавал.
Джиневра вовсе не была «Черной вдовой», просто мужчины, которые в шутку или всерьез пытались добиться ее расположения, не знали, что за ее спиной стоит вся магия тысячелетнего рода Певереллов. Она заключила договор с последним из них, пообещав стать его женой через десять лет, и если бы она, словом или делом, попыталась нарушить соглашение, расплата была бы ужасна. К счастью, мисс Уизли действительно была предана Гарри Джеймсу Поттеру душой и телом все эти десять лет, и когда Найтингейл покусился на гордое звание ее мужа… Что же, парню повезло, что его не пришлось отскребать от квиддичных колец.
— Гриффиндорцы! — улыбаясь сдержанно и немного надменно, протянул Северус. — Все вы ненормальные.
— Потому что готовы рискнуть жизнью ради своей любви? — миссис Уайт чуть прищурила свои необыкновенные карие глаза. — Хм. Некоторые слизеринцы поступают точно так же.
Северус сделал вид, что не понял намека. Тогда она встала с кресла, подошла ближе и присела на краешек стола, глядя на мужа сверху вниз.
— Я могла сдать тебя аврорату в любой момент или просто проболтаться кому-то из своих друзей, — медленно проговорила она. — Почему ты доверял мне? С чего ты взял, что для меня важнее, чем всеобщее признание моих блестящих аналитических способностей?
Снейп откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на груди, изо всех сил стараясь не показать, насколько это замечание его задевает.
— Ты не просто не стал стирать мне память — ты даже не взял с меня никаких клятв…
— Кроме брачных.
— Это было гораздо позже, — качнула головой Гермиона. — Ты не был оправдан. Доверие ко мне могло стоить тебе жизни.
Он любил ее. Он был готов загреметь в Азкабан за единственный призрачный шанс, что она придет к нему снова.
И она пришла.
Блестящие аналитические способности здесь были не при чем. Из тысяч возможных оскорблений он выбрал именно то, что было знакомо ей лучше всего. Непростительная ошибка для человека, жизнь которого много лет зависела от умения правильно подбирать слова. Ему была хорошо известна ее одержимость решением сложных задач, он знал, что Гермиона не остановится, пока не докопается до сути, и все равно растравливал ее подозрения то словом, то знакомым жестом. Идти на эти уловки было проще, чем просто признать, что ему приятно ее внимание. Что бы он ни говорил, он хотел, чтобы она его узнала, и сделал для этого все.
Он манипулировал ею гораздо тоньше и изящнее, чем ей когда-либо удастся научиться. И Гермиона была достаточно умной женщиной, чтобы время от времени делать вид, что это работает. Она давно поняла, что не стоит верить ни единому его слову. Чтобы понять его намерения, следовало оценивать поступки. Стоило лишить его возможности говорить, как все тут же встало на свои места.
И, тем не менее, он умудрился представить все так, будто она, Гермиона, урожденная Грейнджер, коварная соблазнительница. Как бы не так! А кто вцепился в нее, как утопающий в соломинку, стоило только прикоснуться к нему? Кто держал ее в объятиях так крепко, что даже если бы она хотела вырваться, то ничего бы не вышло?
Пауза затягивалась. Понимая, что ответа не получит, миссис Уайт вздохнула и сказала:
— В субботу мы идем на ужин к Гарри.
Он, конечно же, беспредельно удивлен. Но Гермиона не собиралась больше отказывать себе в удовольствии поддерживать отношения со старыми друзьями только потому, что ее супруг еще не успел эти отношения наладить.
— Я надеюсь, ты имеешь ввиду себя и Роуз, потому что ноги моей в этом доме больше не будет, — проворчал он.
— Хорошо, — кивнула Гермиона, улыбаясь, но тут же добавила: — Но так как тебе было зачем-то совершенно необходимо раскрыть Гарри тайну своей личности, он теперь единственный друг семьи, с которым я могу говорить обо всем, не опасаясь сказать что-то лишнее. Да и вообще единственный друг семьи. Так что я пойду туда одна, выпью немного вина и выложу ему все подробности своей личной жизни, которые годами хранила в секрете за неимением подружек.
— Я полагаю, в моих интересах проследить за тем, чтобы этого не случилось?
***
Разгадка оказалась проще, чем можно было ожидать, ведь Сьюзен не была злобным гением, плетущим коварные планы. Она была всего лишь воспитателем в детском саду и выражалась предельно ясно. Но, тем не менее, Гарри целую неделю кругами ходил по дому, тиская несчастную игрушку и гадая, что именно Сьюзен имела в виду под словом «повзрослеть», пока не попался на глаза Джинни.
— Прелесть какая! — воскликнула она, разглядев как следует лохматую куклу. — И на тебя действительно очень похоже!
Гарри остановился как вкопанный посреди гостиной, несколько секунд невидящим взглядом смотрел на свою невесту, а затем сорвался с места, чтобы в три огромных шага преодолеть коридор, схватить куртку и выскочить на улицу. Он немного опаздывал, но в целом, если поторопиться, можно еще застать последних родителей, приводящих детей в сад.
Поспешная аппарация вскружила голову, но все же, оказавшись в знакомом парке, он не потерял направления. Но чтобы догнать Голдстейнов, спешащих в «Пряничный домик», пришлось немного пробежаться.
— Мистер Гарри! — помахала ему рукой Дафна Голдстейн, нисколько не смутившись тем, что выглядел Гарри для нее несколько по-новому. — Почему вас так долго не было?
Гарри не нашелся, что ответить. Окрик Дафны привлек внимание ее отца, и теперь Энтони смотрел на него во все глаза, и лицо его медленно расплывалось в улыбке.
— Вы прическу сменили? — строго спросила Лайла.
Остановившись напротив девочек и их отца, Гарри тяжело вздохнул и улыбнулся.
— Да, и еще очки надел, — он поправил оправу привычным жестом, который последние несколько лет приходилось останавливать у самого носа, поскольку мистер Браун, в отличие от мистера Поттера, очков не носил. — Смотри какие. Нравятся?
— Здорово, — кивнула девочка. — Совсем как у Гарри Поттера.
Энтони несколько растерялся. Он не понимал, откуда девочки знают Гарри Поттера лично, если он исчез задолго до их рождения. Он наклонился к дочери.
— Но, милая, — улыбаясь, возразил он, — это ведь и есть Гарри Поттер.
— Не! — замотала головой Дафна, из-за чего ее светлые хвостики несколько раз подпрыгнули в воздухе. — Это мистер Гарри, папа. Гарри Поттер, он… поменьше.
Гарри засмеялся, не обращая внимания, что Энтони может быть непонятна причина его веселья: Дафна имела в виду игрушку из детского сада, а не живого человека.
— То есть «Мистер Гарри» — это был ты все это время? — недоверчиво прищурился Голдстейн и отпустил девочек, чтобы те самостоятельно вошли в калитку детского сада, до которой оставалось всего несколько шагов.
— Да, — ответил Гарри, с облегчением разглядывая ограду, будто видел ее впервые.
— То есть это ты научил моих детей прыгать в постель с криком «Атата Хамута»?
— «Хакуна Матата», — серьезно поправил Гарри. — Я сказал им, что это могущественное заклинание спокойного сна, которое получается с первого раза только у самых талантливых и сильных волшебников.
Энтони улыбнулся понимающе и пожал Гарри руку на прощание. В конце концов, это нововведение сильно облегчило ему жизнь, хоть и стоило на первых порах определенного количества нервных клеток ему самому и его супруге. Мистер Поттер вежливо попрощался и направился по вымощенной мелким гравием дорожке к месту своей работы, с улыбкой вспоминая о своих экспериментах.
Разумеется, заклинание получилось с первого раза абсолютно у всех, поскольку те, кому не удалось уснуть, едва коснувшись подушки, притворялись спящими талантливыми и сильными волшебниками до тех пор, пока и в самом деле не уснули. Побочный эффект у заклинания был только один. Когда дети впервые хором проорали его и все как один запрыгнули в постели в ожидании чуда, Сьюзен кубарем скатилась с лестницы и ввалилась в спальню с палочкой наготове, предположив, что Гарри и дети разучивают что-то из арсенала Пожирателей Смерти.
***
— Испытательный срок?! — возмущению мистера Поттера не было предела. — Сьюзен, я работал на тебя семь лет!
Боунс сложила руки на груди и победоносно улыбнулась.
— Я — хозяйка детского сада, но не дома. Не я принимаю решение о том, кто и на каких условиях переступит его порог, — проговорила она с нажимом. — В прошлый раз ты попал сюда потому, что отчаянно нуждался в нас, но то, что мы нуждаемся в тебе, придется еще доказать.
Гарри припомнил, что Гибси никогда не обращалась к Сьюзен словом «хозяйка», она говорила «мисс». Старуха Гилрой не могла сама управлять детским садом, кроме потрясающей интуиции у нее не было ничего — ни физических сил, ни обаяния, ни пробивного характера. Молодость покинула ее безвозвратно вместе с большей частью магической энергии. И когда на пороге ее дома в один прекрасный день появилась Сьюзен Боунс, молодая, полная сил ведьма, миссис Гилрой быстро сообразила, как они могут быть полезны друг другу.
— Я согласен.
— Я не сомневалась.
Гарри показалось, что этот день в детском саду прошел лучше, чем все семь лет вместе взятые. Он был невероятно рад вновь видеть своих воспитанников — так же, как и они его, хотя с последней встречи прошла всего неделя. Некоторые родители были настолько удивлены его присутствием, что не могли вымолвить ни слова. Все-таки детский сад «Пряничный домик» — последнее место, где они ожидали увидеть национального героя. Раз десять ответив на вопрос «Почему не аврорат?» репликой «Это было бы слишком просто!», Гарри ушел в дом и больше не выходил до вечера, чувствуя себя среди детей как никогда на своем месте.
Но любые поступки имеют последствия, и когда вечером «Пряничный домик» вновь опустел, Гарри понял, что за решение быть собой ему придется заплатить именно ту цену, что он все эти годы платить избегал. Выйдя на крыльцо, он обнаружил за оградой толпу репортеров. Они еще не видели его, скрытого вместе с домом охранными чарами, но уже успели опросить каждого, кто вышел из этой калитки до него.
— Думал, они тебя не найдут? — немного насмешливо и печально осведомилась Сьюзен, закрывая дверь за его спиной.
— Нет, я знал, что найдут, — поджал губы он, — но не думал, что так скоро.
Гарри нервно сглотнул. Одно дело — решить для себя, чем ты хочешь заниматься, и совсем другое — объявить о своем решении всему миру, снова дав повод бесчисленным сплетням и домыслам. Пожалуй, испытательный срок был не такой уж плохой идеей, поскольку больше всего ему сейчас хотелось сбежать отсюда и никогда не возвращаться.
«Да, я — Гарри Поттер, Победитель Темного Лорда, Кавалер Ордена Мерлина Первой Степени. Да, я предпочитаю заниматься детьми в этом саду вместо борьбы со Злом и повсеместного насаждения Всеобщего Блага… Черт, звучит ужасно!»
— Продумываешь речь? — Гарри повернул голову. Справа от него около крыльца стояла Джинни в неброской серой мантии. Ее огненно-рыжие волосы составляли яркий контраст с тусклой одеждой. — Брось! Как только встанешь перед такой толпой, забудешь все, что хотел сказать.
— Что ты здесь делаешь? — нахмурился он, но рука сама собой потянулась к Джинни, чтобы убедиться, что ее присутствие реально.
— Мерлина ради, Гарри! — вздохнула Сьюзен за его спиной. — Ты опоздал на работу впервые за семь лет после того, как она впервые за семь лет не вышла на поле. Я хоть и работаю в детском саду, но два и два сложить в состоянии.
Джинни тихо рассмеялась и подала руку своему возлюбленному.
— Как только начали подтягиваться первые репортеры, Сьюзен отправила мне сову. Написала, что лучше бы мне поторопиться, пока моего жениха не растерзали стервятники. — Джинни взяла его под руку. — К тому же, меня бы они тоже рано или поздно нашли. Так почему не сейчас?
Гарри был благодарен ей. Как только из-за его спины выйдет победоносный ловец национальной сборной и во всеуслышание объявит, что Гарри Джеймс Поттер — ее будущий муж, род его занятий уже никого не будет интересовать. Ну, по крайней мере, не так сильно, как раньше.
Хорошие новости сейчас такая редкость.
