Возвращение.Надежда на счастье, пусть даже обманчивая, никогда не причиняет человеку зла, потому что она облегчает жизнь.
Лопе де Вега
***
Что вы знаете о счастье? Готов поспорить, что многое. Это феерическое чувство, пробуждающее в человеке самые светлые и необыкновенные эмоции, но я уже давно забыл, каково это — быть счастливым. Разумеется, в детстве я был счастлив, но все изменилось с возвращением Волдеморта. Он ворвался в нашу реальность, перевернул абсолютно все. С тех пор нам пришлось скрываться и искать способ уничтожения крестражей. Мы пережили эти темные времена, вроде бы все должно быть хорошо, но слишком многое было упущено, чтобы возвращаться к прежнему.
Знаете, и все-таки самым печальным упущением, не считая, конечно, жизней многих людей, для меня является любовь. Да, я женат на девушке, которую люблю, но она не любит меня. И это не дает мне покоя днями и ночами, я не перестаю думать о наших чувствах. Я знал, что она любит не меня, я даже знал? кого она любит, но все равно, будучи ослепленным слабой надеждой, я сделала ей предложение. Я действительно верил в то, что она забудет свою прежнюю любовь, так как все равно не может быть с ним рядом, но все изменилось с недавнего времени.
Мы с Гарри достаточно долго находились в Бразилии, ища хоть какие-то следы Пожирателей Смерти. И нам это удалось, поэтому в тот день мы возвращались домой с неприятными, в какой-то степени даже пугающими новостями.
Распахнув дверь в комнату, мы увидели танцующую пару. Это была Гермиона и… ДЖОРДЖ?! Что он тут делает? Почему они вместе? Ночью! Я почувствовал, как во мне зарождается ревность. Но не такая сильная, как раньше. Раньше было по-другому. Что изменилось? Неужели за время нашей разлуки чувства угасли? Мои размышления прервала Гермиона:
— Гарри! Рон! вы вернулись! Наконец-то, я уж думала, что что-то случилось. Почему вы не ответили на моё письмо? И почему вообще не писали писем? — Герм кинулась нас обнимать. Как же мне не хватало ее пушистых волос с запахом корицы, ее нежных объятий.
— Гермиона, о каких письмах ты говоришь? К нам не прилетали совы, да и у нас не было возможности отправлять их тебе, — Гарри явно не понимал, про какие письма говорила Герм, хотя к нам прилетала сова, но с собой она ничего не принесла…
— Почему?
— Знаешь, мне кажется, лучше поговорить об этом утром. Сейчас не лучшее время, — вмешался я, переводя взгляд с Гермионы на брата. Что-то в нем было не так, он будто был другим человеком, но я не стал придавать этому значения, скорее всего, мне просто показалось.
— А, ну хорошо. Вы же еще не забыли, где находятся гостевые комнаты? — увидев мой кивок, она продолжила: — Отлично, тогда идемте.
Странно, но меня даже не задело то, что она фактически выгнала меня из нашей спальни, предложив пройти в гостевую комнату.
Мы с Гарри направились вперед, а Гермиона с Джорджем еще постояли пару секунд на кухне, краем уха я услышал ее слова «Все будет хорошо», после чего они пошли за нами.
***
Утро выдалось напряженным. Гарри, как и я, был поражен увиденным вчера. Мы твердо решили узнать, в чем тут дело.
Гермиона уже приготовила завтрак, поэтому мы спустились на кухню и сели за стол. Джордж пришел вслед за нами.
— Как спалось? — едва улыбнувшись, произнесла Герм. Было видно, что она хочет поговорить, но просто не знает, с чего начать. И если Гарри старался быть более менее любезным, то я даже не предпринимал попыток.
— Хорошо, — Гарри внимательно посмотрел на Гермиону, а я лишь угукнул.
— Может, расскажете, что все-таки произошло там, в Бразилии? — она глянула на нас невинными, полными надежды глазами, и тут я не выдержал:
— Потом как-нибудь, — огрызнулся я.
— Но, Рон, это важно, пр… — более мягко начала она, но была перебита:
— Что? Ты серьезно считаешь, что это важно?! — я был в полной ярости, кричал, вопил, недоумевал, зачем она делает вид, что ничего странно не произошло.
— Да, Рон, представь себе, для меня это важно! — она тоже сорвалась на крик.
— А для меня намного важней то, что мой брат делал у нас в квартире вчера, почему вы танцевали? Ты случайно не забыла, что замужем?!
— Не ори, Рон! Ты просто раздуваешь из мухи слона! — смотря на меня покрасневшими от злости глазами произнес Уизли.
— Заткнись, Джордж, — как ни странно, но после этой фразы не последовало ни одного ответа. Абсолютно все сидели в шоковом состоянии, и я не понимаю почему. Что я такого сказал? В воздухе повисло напряжение, его ощущал каждый.
— Рон, ты, — начала неуверенно Гермиона, — ты, должно быть, не знаешь, но, — здесь она замолчала, а я насторожился, — это не Джордж, это Фред, он очнулся после комы, и довольно давно. Я писала об этом в письме, но оно не дошло до вас…
Честно? Я не испытал ни капли радости, ни капли разочарования. Абсолютно ничего. И от этого сделалось страшно. Как я могу быть таким бесчувственным? Мне сообщили о выздоровлении брата, а я ничего не чувствую. Как так?! Хорошо, пусть даже так, но почему я не узнал об этом вчера? Почему только сегодня? Да, я сказал, что не время для разговора, но о таких важных вещах она могла сказать. Почему Герм этого не сделала?
— Отлично, и ты решила рассказать мне об этом только сейчас, что тебе мешало сделать это вчера? Хотя, знаешь, можешь не объяснять, я, разумеется, все понимаю, любовь, страсть и прочее. Ты просто забыла… Забыла обо мне и обо всех, — не дождавшись ее ответа, я аппарировал.
Через несколько секунд я оказался на каком-то холме, в очередной раз убеждаясь, что мир прекрасен, но люди, живущие в нем , — нет. Дул прохладный ветерок, под ногами шелестела трава, и пахло свежестью. Обстановка полного умиротворения. Но мне было не до нее. Вчера ревность была не такой жгучей, а сегодня я как с цепи сорвался. Всю ночь я думал об увиденном и, видимо, начинал ревновать Гермиону все больше и больше. Но сейчас пустота. Ничего не чувствую. Совершенно. Ни любви, ни ревности. Похоже, я настолько привязался к Герм, что уже воспринимаю ее как должное. И этот утренний порыв ревности был скорее не из-за любви, а из-за чувства собственности. Но остался один необдуманный вопрос. Почему Миона не сказала мне о Фреде? Она ведь не могла забыть? Такие вещи не забываются. А может, она просто не хотела мне об этом говорить. Но если так, то почему?
Я бы еще много мог философствовать, но меня прервал внезапно появившийся Гарри:
— Рон, ты в порядке?
— Наверное… Точнее я… Я… Я не знаю! Все так запуталось.
— Рон, прошу тебя, успокойся. Они ни в чем не виноваты. У них ничего не было. Это просто безобидный танец.
— Такой уж безобидный?
— Да.
— Это был риторический вопрос. В общем, ладно. Гермиона вроде бы хотела узнать о Бразилии?
Я посмотрел на Гарри, словно спрашивая, стоит ли говорить, и, дождавшись его утвердительного кивка, я аппарировал.
