Глава 7. От любви до ненависти... один поступокПрирода заговоров такова, что сообщников выбирать не приходится. Кажется, как-то так…
Гвендолин вспоминает умные цитаты
Гвендолин вышла из кабинета директора в удрученном состоянии. Какой наивной она была, когда лежа в своей кровати в мире маглов мечтала всеми фибрами души попасть в волшебной мир! На деле оказалось, что здесь у нее забот полон рот, все, что на нее навалилось похлеще дурацкой алгебры и непонимания со стороны близких родственников.
Гвендолин тяжко вздохнула и притулилась возле окна, открывавшего обзор на школьный двор. Она хотела уже было забраться на подоконник с ногами, но увидела проходящего мимо преподавателя и, сделав невинный вид, мягко улыбнулась неизвестной ей женщине.
Ее голова готова была взорваться от огромного роя мыслей, который жужжал внутри не хуже пчел из сказки Милна. Девушка зарычала и взлохматила волосы. Что же ей делать? Вот единственный насущный вопрос, который ее по-настоящему волновал. Что, Мерлин дери, делать?
Она вспомнила, что Ксенофилиус Лавгуд хотел ей помочь с информацией о дневниках. Она буквально поскакала по шатким коварным лестницам магической школы в библиотеку, в самый последний момент успев убрать ногу с исчезающей ступеньки.
Лавгуд был там, к большому удовлетворению Гвендолин. Забыв про то, что в библиотеке нужно соблюдать тишину, она на радостях плюхнулась к нему за стол, и кипа книг, зашелестев ветхими страничками, бухнулась об пол, подняв шум и клубы пыли.
— ПАРКИНСОН! — на весь зал завопила громким шепотом мисс Пинс, и Гвен непроизвольно вжала голову в плечи. Ирма Пинс этим возгласом до боли напомнила Гвен их школьную библиотекаршу, пожалуй, только люди этой профессии обладали удивительным умением кричать шепотом.
— Вот прицепилась, а? — пожаловалась она своему товарищу, но тот был настолько увлечен чтением, что даже не удосужился поднять скинутые со стола книги.
Гвен выдохнула и подняла их сама, бурча себе под нос острословия про библиотекаршу и настоящих мужчин.
— Эй, чудик, — осторожно сказала она, дернув Ксенофилиуса за рукав.
Блондин поднял на нее рассеянный взгляд и с полминуты соображал, кто перед ним находится.
— Я Клео, мы познакомились на лестнице, — в очередной раз сказала она, чтобы напомнить ему.
— Я знаю, кто ты, — с какой-то вселенской печалью в голосе пробормотал Лавгуд и придвинул к Гвен книги, которые она самолично отправила в путешествие со стола. — Это что касаемо твоей просьбы. О дневниках.
— Ты просто супер! — обрадованно произнесла Гвендолин и стукнула хаффлпаффца по плечу. Тот с болезненной гримасой съежился. — Ну что, расскажешь, о чем они?
Лавгуд смерил ее недовольным взглядом.
— Я думал, ты сама будешь читать…
— Послушай, — Гвендолин непроизвольно сжала руки в кулаки, но Ксенофилиус, увидев это и расширив глаза от испуга, быстро произнес:
— С какой книги ты хочешь начать?
Гвен ошеломленно и обрадованно уставилась на него.
— Мм… — она открыла первую книгу и смачно чихнула на ветхий фолиант от многовековой пыли. — Я хочу вообще узнать, какие они бывают… Ну, давай по порядку.
Лавгуд скосил взгляд на руки Паркинсон и осторожно начал:
— Магические дневники — это могущественные артефакты. В них можно прятать заклинания, воспоминания, они могут хранить на своих страницах все, что угодно…
— Прямо, как запароленные флешки, — перебила его Гвендолин, но Лавгуд подарил ей неоднозначный взгляд и продолжил:
— Зная нужные заклинания и чары, ты сама можешь создать дневник, который придется тебе по душе, будет соответствовать твоим запросам.
— А ты ведешь дневник? — поинтересовалась внезапно Гвен. На ее глазах щеки Ксенофилиуса залились равномерным румянцем, что послужило очевидным ответом для девушки. — Он магический? — задала она уже следующий вопрос.
— Послушай… Давай не будем обсуждать личное?
— Как хочешь, — пожала плечами Гвендолин. — Я вот тебе доверяю, ты же мой эээ… друг? Я могу тебя так называть?
— Все это как-то странно, — поджал губы Ксенофилиус и внезапно растерялся. — У меня никогда не было друзей…
— Вот видишь! Ты должен попробовать ими обзавестись, ну что скажешь, дашь мне пять?
— Мы должны обменяться пятью сиклями?
— Мерлин мой! — рассмеялась Гвен. — Да нет же. Дать пять — это… как бы тебе объяснить? Стукнуться ладонями. Да.
— А зачем нам друг друга бить? — вытаращил и без того выпученные глаза на слизеринку Ксенофилиус.
— Та-ак! — Гвендолин немного вышла из себя, но решила, что во что бы то ни стало научит Ксенофилиуса Лавгуда давать пять. — Выстави ладонь.
— Нет.
— Выстави ладонь!
— Ладно, — сдался блондин и нерешительно выставил ладонь вперед, при этом зажмурившись. В тот же момент Гвен со звоном ударилась о его ладонь своей.
— Видишь? Это небольно. Дать пять — это приветственный жест, характерный для друзей, понимаешь?
— К-кажется, — все еще хмурился Лавгуд.
— Ладно, друг, забей и давай рассказывай, что ты там знаешь еще об этих дневниках?
***
После трех часов, проведенных в библиотеке с Лавгудом, мозг у Гвендолин просто кипел. Она в жизни не думала, что дневники не ограничиваются двумя видами — обычный дневник, куда девчонки записывают свои розовые мысли, и дневник Тома Риддла. Существовало огромное количество видов дневников! Говорящий дневник, который подсказывал дату и время и напоминал о важных делах — таким в основном пользовались работники Министерств магии. Дневник, способный делать записи со слов, будто прыткопишущее перо Риты Скитер — это находка для ученых и ленивых профессоров в изляпанных мантиях. Дневник, способный хранить в себе воспоминания, будто думосброд — такой подойдет начинающим темным лордам, чтобы потешить свое самолюбие. Дневники — открытки, памятные дневники, дневники, которые стирали записи по желанию, дневники, которые могли вбирать в себя знания книг и потом отвечать на любой вопрос хозяина (волшебный бумажный Интернет?). Чего только не было! Только вот дневник Гвендолин не подходил ни под одно описание, рассказанное Лавгудом. Ее дневник мог проецировать на себя мысли подруги по несчастью, и они, находясь в разное время и в разных мирах, могли общаться напрямую, будто в социальной сети.
Гвендолин не решилась посвятить Лавгуда в свою проблему, все же ей пока стоило обо всем помалкивать. Про свой дневник она тоже не рассказала, терпеливо ждала, пока в его повествовании промелькнет нечто похожее. Но оно не промелькнуло, и Гвен расстроилась.
Аппетит у нее пропал, да и ужин она уже давно пропустила, и потому направилась к себе в спальню, чтобы еще раз досконально изучить записи Клеотемнестры Паркинсон. Новых записей девушка там не обнаружила и потому, вымотанная и уставшая, распласталась на кровати, задернув полог.
Проснулась она от того, что что-то тяжелое прижало ее руку, а затем в ее лицо посвятили чем-то до ужаса ярким.
— Фрэнк, катись отсюда, — пробормотала во сне Гвен и зарылась в одеяло.
— Паркинсон?! — в ужасе произнес голос над ее головой.
Гвендолин, словно ошпаренная кипятком, распахнула глаза и несколько секунд со страхом вглядывалась в бело-синий свет Люмоса.
— Че-ерт! — вскрикнула она, но ее рот тут же зажала чья-то сильная ладонь.
— Не ори, Паркинсон, ты что, с ума сошла? — раздался горячий шепот прямо в ее ухо. — Какого дементора ты тут делаешь?!
— А ты… кто?
— Больная.
— Че-е-ерт… — Гвендолин как бы невзначай отвела рукой палочку от своего лица и приблизила ее к лицу своего внезапного соседа. Свет Люмоса звездным блеском отразился в угольно-черных до боли любимых глазах. Северус Снейп. Пиши пропало. Гвендолин была готова провалиться сквозь землю, точнее, кровать, со стыда. — Я… я не специально, — прошептала она.
Все ее тело вмиг стало будто наэлектрилизованным. Она чувствовала легкую возбужденность от присутствия своего идола, от ее щек пошел жар, рассудок помутился, в глазах появился характерный блеск, а внизу живота «запорхали бабочки». С ней происходило все то, что в медицинских справочниках пишут о заболевании под названием влюбленность. Мысли стали рассеянными, она застеснялась их близости со Снейпом, но одновременно с тем была рада, что оказалась в постели своего кумира. Нужно было что-то сказать, как-то оправдаться, но она будто бы язык проглотила.
— Какого. Дементора. Ты. Тут. Забыла? — четко выговорил Снейп еле слышным шепотом.
— Я. Не. Знаю, — в такт ему ответила Гвендолин. — Хотя… Кажется, знаю. Я же лунатик.
В комнате послышался смех и тихие голоса. В спальню пришли запоздавшие студенты. Было темно, и они, судя по звукам, запинались о мебель. Послышалось чертыхание, а затем Гвендолин и Северус, все это время сидящие молча и настороженно вслушивающиеся, увидели приглушенные огоньки Люмоса. Парни улеглись по кроватям и какое-то время еще лениво перебрасывались фразами. Потом все затихло.
— Ну наконец-то. Я пойду? — Гвен решительно отдернула одеяло и потянулась рукой к пологу, но Северус перехватил ее за кисть.
— Спятила, что ли? Если тебя засекут…
— Боишься слухов или скандала? — с полуухмылкой спросила Гвендолин.
Снейп нахмурился, но Гвен этого, конечно, не видела. Она различала только общие очертания парня и слышала его дыхание. И ей было как-то странно и одновременно все трепетало внутри. Сколько ночей подряд она не могла сомкнуть глаз, думая об этом! Сколько раз она, сжимая одеяло, мечтала оказаться в его объятьях, рядом с ним, хоть на секундочку силясь представить какого это… Ее бурная фантазия рисовала откровенные сцены, которые сводили ее с ума. И сейчас — кто бы мог подумать! — ее мечта сбылась. Конечно, вышло все не так, как она представляла в своих тайных грезах, но и этому случаю она была до безумия рада. Возможно, у них что-то получится?..
— Ты же прекрасно знаешь, что подумают о нас все, — отрезвил ее Снейп, выводя из секундного мечтательного состояния. — Моя репутация и так оставляет желать лучшего.
— Ты боишься, что об этом узнает Лили! — внезапно догадалась Гвендолин. Ее фраза прозвучала как упрек.
Если бы в комнате было светло, она бы увидела зардевшееся лицо слизеринца, но в комнате было темно, что было им обоим только на руку. Они не видели смущения друг друга и тайно радовались этому.
— При чем тут Эванс? — как-то неохотно проговорил Снейп, и Гвен поняла, что попала в яблочко.
— Слушай, — ей внезапно пришла в голову потрясающая мысль. Конечно, она смахивала на сюжет плохонького сериальчика или фильма, но… а вдруг у них выйдет все ровно так, как там? — А ты не хочешь заставить ее ревновать? — с придыханием спросила девушка и замерла, боясь дышать и услышать отрицательный ответ.
— В смысле?
— Заставь ее ревновать, тогда она бросит Поттера и вернется к тебе! — радостно выдала Гвендолин, и ее голос от возбуждения стал громче.
— Тс-с! Почему ты это говоришь? Ты что…
— Я бы могла тебе помочь, — начала растолковывать она, с трудом добавляя своему голосу нотку великодушия и неохоты. — Могла бы стать твоей девушкой.
— Что?! Паркинсон, ты совсем с катушек съехала? Только не ты!
Гвендолин была обижена до глубины души, но она продолжала гнуть свою линию. Стоило переступить через гордость, чтобы заполучить желаемое!
— А у тебя есть другие варианты? — с насмешкой спросила она. — Я так и вижу толпу фанаток, которые не дают тебе прохода!
Сказав это, она чуть не прыснула от скрытой иронии и второго смысла, который, конечно же, был не доступен Северусу Снейпу по понятным причинам. В ее мире действительно существовали его фанатки. Тысячи фанаток, которые, как и она, грезили о своем кумире. Гвендолин внезапно преисполнилась чувством собственного достоинства и невероятной удачи, которая выпала на ее долю. Она одна из этих тысяч, десятков тысяч, оказалась рядом с ним! Неужели она могла упустить такой шанс? Что бы сказал Северус, узнав о том, что у него в ее мире существует множество девушек, мечтающих о нем?
Нет, лучше ему не знать! Все будет так, как она задумала, и не иначе! Гвендолин станет его «девушкой», а потом Северус и не заметит, как влюбится в нее по уши, и уже не сможет представить себе жизнь без нее. Он бросит Волдеморта и пребывание в рядах пожирателей смерти, и они будут жить долго и счастливо.
От этой мысли у Гвендолин закружилась голова. Но внезапно она вспомнила, что еще не получила ответ от своего благоверного, и ей пришлось спуститься с небес на землю.
— Ну что? — напомнила она ему.
— Дементор побери… Паркинсон… Ты думаешь, Эванс будет ревновать меня… к тебе? Ты же… ты же такая Паркинсон.
Гвендолин закатила глаза и решила применить известный в мире психологии метод игнора.
— Как хочешь, было бы предложено, — девушка пожала плечами, неуверенная, что этот жест был увиден Снейпом, и приоткрыла полог, чтобы покинуть кровать. Ей этого ужасно не хотелось, но она верила в то, что ее игра поможет ему решиться.
— Стой! — Северус резко втянул ее обратно и задернул полог. Улыбка у Гвендолин расползлась до ушей. — Мерлин!.. А тебе-то от этого какая выгода, м?
Действительно? Девушка закусила губу и начала с бешеной скоростью прокручивать в голове все мало-мальски правдоподобные варианты, в которые бы поверил Снейп. И один из них показался ей настолько простым и логичным, что она сразу же отмела все остальные.
— Мне нужно, чтобы ты и твои дружки не задирали меня. И… чтобы ты вступался за меня перед великолепной четверкой.
— Перед кем?
— Мародерами.
— …
— Черт. Поттером и его шайкой.
Некоторое время Северус Снейп находился в раздумьях, а потом с глубоким вздохом дал свое согласие.
Шлепая босыми ногами по ледяному полу гостиной, Гвендолин обмозговывала то, что случилось несколькими минутами ранее. Неужели его любовь к Лили Эванс настолько сильна, что он готов на все, чтобы привлечь ее внимание? Он готов изображать воздыхателя Клеотемнестры Паркинсон, девушки с плохой репутацией и неоднозначной внешностью. «Спокойно, Гвен, спокойно! — говорила она самой себе. — Ты справишься. Разве ты чмошница? Ты типа прекрасно отвечаешь на уроках Флитвика, у тебя богатая семья, ты завидная невеста!.. Но как быть с собственными чувствами? Какого мне будет наблюдать за Снейпом, зная, что он сохнет по Эванс, находясь в моих объятьях? Нет, это будет еще мучительнее, чем сейчас. А если твой план не сработает?»
Гвендолин вздохнула и опустилась в кресло возле потухшего камина. От него все еще шло тепло, и девушка с ногами забралась на мебель с жесткой бархатной обивкой, чтобы немножко согреться. Сон как рукой сняло. Все, что произошло, настолько взбудоражило ее, что заснуть было сложновато. И все же она легла, свернувшись в клубочек, как кошка, на диван и закрыла глаза. Она долго думала и обмозговывала все то, что за эти немногочисленные дни навалилось на нее.
***
— Паркинсон! — раздался противный девичий голос прямо над ней. — Ты когда уже закончишь пугать людей?
Гвендолин открыла глаза и не сразу сфокусировала свой взгляд на Оливии Гринграсс, которая насмешливо смотрела на нее. Девушка дернулась и вскочила. От резкого движения у нее на миг помутнело в глазах.
К Гринграсс присоединилась Аврора Монтэгю и они, цокнув языком и снисходительно покачав головой, вышли из гостиной все разодетые и напомаженные. «Сколько времени?» — спросила саму себя Гвендолин и задрала голову на часы, висевшие над камином. До завтрака оставалось десять минут. Гвендолин вскочила и понеслась в спальню, чтобы поскорее одеться. В комнате девочек было пусто, значит, ее в пижаме видели буквально все слизеринцы! Какой кошмар. Какой позор. Гвен закрыла лицо руками. Нет, нужно было срочно решать свою проблему со сном. Она уже начала переодеваться во сне! Лекарство, которое ей дала колдосестра, перестало действовать.
Девушка второпях оделась и, схватив сумку, дернулась на завтрак. Она со вчерашнего дня ничего не ела, и желудок оттого нещадно болел.
Заметив возле входа Снейпа, Малфоя и Мальсибера, она, вспомнив про их с Северусом уговор, поменяла траекторию и поспешила к ним.
— Привет, — произнесла она.
Малфой насмешливо взглянул на нее, а затем они с Мальсибером перекинулись многозначительными взглядами. Северус Снейп выглядел растерянным. Он резко побледнел, затем на его щеках проступил еле заметный румянец — это свидетельствовало о том, что он тоже вспомнил вчерашний вечер.
— Паркинсон, а пижамка у тебя ниче так, — не выдержав, заржал Мальсибер. — В Лавке старьевщика купила по уценке? А что с волосами? Бурная ночка?
Гвендолин вспыхнула и с надеждой в глазах посмотрела на Снейпа. Но тот только отвел взгляд. «Ну и черт с тобой!» — решила девушка и круто развернувшись быстрыми шагами направилась в Большой зал. Ей до слез стало обидно. О каком Поттере и Блэке может идти речь, если он не смог ее защитить даже от насмешек собственных друзей? Только не зареветь бы, только бы не зареветь, твердила себе Гвендолин, но слезы уже застлали ее глаза, и она с трудом различила скамейку, на которую слишком поспешно села. Она чувствовала, что на нее смотрят, она слышала издевки в свой адрес, но боялась поднять голову и показать слезы в своих глазах, и потому предпочла уставиться в тарелку и ждать, пока они высохнут.
Через некоторое время до ее плеча дотронулась чья-то рука. Гвендолин вдохнула в себя побольше воздуха и, пару раз сильно моргнув, чтобы согнать остаток слез, уставилась на того, кто потревожил ее. Этим человеком оказалась Нарцисса Блэк. Она с сожалением и виной смотрела на Гвендолин.
— И ты, Брут, — тихо произнесла девушка.
— Что? — не поняла Нарцисса и слегка нахмурилась.
— Ты могла бы растолкать меня!
— О чем ты? — искренне удивилась Блэк.
— Я заснула в гостиной… в пижаме… Не делай вид, что не знаешь!
Нарцисса расширила ноздри, скрывая свое смущение.
— Я услышала об этом от Оливии, когда уже вышла из спальни… Прости. Я не видела, иначе бы разбудила тебя.
Гвендолин с сомнением посмотрела на нее, проверяя на вшивость, но Блэк стойко выдержала ее взгляд. Гвен гипнотизировала ее до последнего, но потом мысленно плюнула — черт поймет этих Малфоев! У них отменная выдержка.
— Ладно, — пробормотала она. — Забей.
— Тебе нужно сходить в больничное крыло, — снова завела свою шарманку Нарцисса.
— Ой, отстань, — отмахнулась Гвендолин. — Я там уже была. Взяла лекарство. Вначале вроде бы помогло, а потом… Что у нас сейчас?
— Астрономия.
— Утром?! — удивилась Гвендолин.
— Да, обычный урок, чертежи… Знаешь, если смотреть людям в глаза гордо и уверенно, они не замечают, во что ты одета.
— Офигенный совет. Ладно, идем.
Гвендолин встала, и Нарцисса последовала за ней. Она краем глаза увидела виноватый взгляд Снейпа, но лишь выше задрала голову. Все-таки все имеет свои границы. Ради любви она готова была на все, как ей казалось. Но утренняя обида задела ее гордость. Может быть, она ошибалась в этом человеке? И он вовсе не ее герой?
