Здравствуй, Хогвартс!В подземельях Хогвартса не просто холодно, в них можно хранить мороженое!
(из личных наблюдений Гвендолин)
Девушка сидела в полутемной комнате, склонившись над блокнотом. Черной тушью она прорисовывала последние детали рисунка, над которым трудилась вот уже неделю, забив на часть уроков и домашних дел, вследствие чего уже успела схлопотать плохую оценку по математике. Вспомнив, как на нее накричала учительница, девушка, а ее, кстати, звали…
— Эрминтрьюд! — прозвучал строгий голос ее матери, донесшийся с кухни.
Девушка скривила рот. Мать называла ее полным именем только когда была ей недовольна. Должно быть, опять будет ругать за немытую посуду… Она терпеть не могла свое полное первое имя. Им назвал ее отец-немец, который несколько лет назад покинул их семью, оставив ее и младшего брата на попечение матери. Второе имя ей дали в честь матери отца, ее бабушки — Гвендолин. Оно было более благозвучным и нравилось ей гораздо больше первого. Было и третье — Бланшефлер. Тут уж «постаралась» ее мать, в детстве увлекавшаяся «Тристаном и Изольдой». Гвендолин с нетерпением ждала совершеннолетия, когда смогла бы оставить себе всего одно имя, навсегда вычеркнув из своей жизни два других, нелепых, которые ей дали при рождении родители, не особенно, видимо, заботясь о судьбе дочери.
Гвендолин решила не отвечать матери. Вместо этого она еще раз критикующе осмотрела рисунок. На нем был изображен худощавый высокий мужчина с темными до плеч смоляными волосами и черными, будто тоннели, глазами. Рядом с ним Гвен изобразила себя — стройную девушку с длинной пушистой косой и большими сияющими глазами. Конечно, в жизни у Гвендолин не было таких длиннющих, до поясницы, волос, и таких больших диснеевских глаз, но это же рисунок. А ему совсем не обязательно быть правдоподобным. Северус Снейп, ее кумир, впрочем, тоже вышел далеким от канона — у него не было нелепого крючковатого носа и сальных волос.
— Отличная пара! — вслух сказала юная художница и вздохнула. Как плохо, что ее идеал существует только в ее мечтах и на страницах романа Роулинг.
Девушка покосилась на полку рядом со столом. Там в ряд была выставлена вся печатная серия романов английской писательницы о Гарри Поттере. Рядом с книгами пристроились фигурки, которые она заказала на eBay. Поверх книг неряшливо лежал связанный ею год назад шерстяной шарф расцветки Слизерин, давая любому посвященному в мир волшебства понять пристрастие девушки к змеиному факультету. Но нужно сказать, что таких посвященных в ее жизни особо и не было. Младший брат совсем не разделял любовь девушки к поттериане, а мать очень надеялась, что со временем эта странная одержимость у дочери пройдет. Подруг у Гвен всю жизнь было мало из-за ее вспыльчивого характера и прямолинейности, по пальцам одной руки можно пересчитать. А уж в старших классах их численность сократилась до одной. Алиша, так звали единственную подругу Гвендолин, тоже относилась скептически к ее пристрастиям. Впоследствии Гвен решила разговаривать о своем любимом персонаже и фэндоме только на специальных форумах, где ее понимали и разделяли ее страсть. Иногда Гвен настолько увлекалась переписками, что устраивала настоящие электронные баталии с теми, кто разносил в пух и прах ее любимого Северуса Снейпа, защищая ненавистных ею Мародеров и Лили. Рыжую Гвен вообще на дух не переносила, обвиняя ее во всех смертных грехах и неудачах столь горячо любимого ею слизеринца.
Гвендолин мечтательно закатила глаза, не заметив, как в ее комнату прокрался брат.
— Мама! — закричал он так громко, что девушка непроизвольно вздрогнула. — Эрми опять рисует своего Поттера!
— Это не Поттер, жалкий ты магл, — фыркнула Гвен, сердито скосив взгляд на брата, пытаясь подражать ужасу хогвартских подземелий. Честно говоря, получилось не очень.
— Какая разница! — выкрикнул Фрэнк и ловким движением вырвал рисунок из рук сестры.
С ним он побежал на кухню, чтобы показать матери. Гвен, сорвавшись со стула, кинулась в погоню за братом, но не успела. Когда она переступила порог кухни, рисунок уже был в руках у матери. Та, отложив лопатку, которой накладывала еду из пышущей сковородки, только покачала головой, с укором воззрившись на дочь.
— Эрминтрьюд, сколько можно? Почему ты не занимаешься уроками? Тебе нужно исправлять математику, твой классный руководитель звонил.
Гвен закатила глаза и подошла вплотную к ней, чтобы отобрать рисунок, но та подняла его над собой.
— Кем ты увлекаешься? Пора бы уже задуматься о чем-то серьезном! Что это за страшный парень на рисунке?
— Мама! — раздраженно протянула Гвендолин.
— Чем тебе не нравится Дейв из твоего класса? Он оказывал тебе знаки внимания…
— Мама, это было во втором классе!
Мать вздохнула.
— Садись лучше ужинать.
— Спасибо, не хочу, — Гвен все-таки удалось выхватить у матери рисунок и отправиться с ним в свою комнату. Войдя в нее, она хлопнула дверью, надеясь, что мать услышит, и бросила рисунок на стол.
Телефон, лежащий на кровати, издал сигнал. Гвен тут же схватила его. Это было сообщение от Алишы с вопросом, решила ли она третью задачку по химии.
«Пока нет», — быстро набрала текст Гвен и нажала кнопку отправления.
«Ты должна любить химию и делать ее в первую очередь, а то твой профессор снимет с тебя баллы!» — через некоторое время пришел ответ от Алишы.
«Пф-ф. Не путай жалкую магловскую химию с зельеварением! (смайл, показывающий язык)».
«Гвен, ты неисправима! (смайл со снисходительной улыбкой)».
Гвендолин решила не отвечать и закинула телефон подальше на плетеную коробку с полотенцами. Химию и математику делать не хотелось. Если что, можно будет списать перед уроками у заучки Алишы. Девушка направилась в ванную комнату и после вечернего душа вновь пронырнула к себе, боясь наткнуться в коридоре на мать или брата. Перед тем, как выключить свет в комнате, Гвендолин засмотрелась на свой рисунок и, мечтательно вздохнув, переоделась в свою черную любимую пижаму, затем забралась под одеяло. Сегодня ночью она не выспалась, до трех утра вырисовывая складки на мантии профессора зельеварения. Девушка прикрыла глаза. Ей очень бы хотелось хотя бы на денек попасть в Хогвартс, хотя бы раз встретиться со своим любимым Северусом Снейпом. С мыслями о своем предмете обожания, юная фанатка не заметила, как погрузилась в мир грез.
***
Проснулась она от того, что было жутко холодно. Девушка поежилась и укрылась одеялом. Но было все еще невыносимо зябко, и Гвен начала стучать зубами.
— Да что за… такое! — не стала уточнять она и вскочила с кровати, направляясь к стене, где по идее должен был быть выключатель. Она прошла метр, второй… а стены с выключателем все не было. Внезапно она споткнулась ногами о какое-то препятствие и повалилась на что-то мягкое и бархатное. В эту же секунду под тканью что-то завозилось и послышался визг. Гвендолин, помогая себе руками, постаралась поскорее вскочить на ноги и отпрянуть. Слева и справа от неё зажглись какие-то серебристые огоньки.
— Эй, Паркинсон, ты чего буянишь? — донесся недовольный голос откуда-то справа.
Гвен вскрикнула и осела со страху на пол.
— Что с ней?
— Кто ж ее знает…
— Эй, Паркинсон, что с тобой?
— Кто вы? Где я?! — в панике выкрикнула Гвен и схватила со своей кровати одеяло, закрывшись им до подбородка. Девушка начала мелко подрагивать от испуга и ледяного пола, на котором сидела.
— Так все, я к декану…
— Постой, Оливия, может, не надо?..
— Она опять ходит во сне! Уже надоело! — отозвалась названная Оливией и вскочила со своего места.
Гвендолин в ужасе и непонимании смотрела на лица из комнаты, в которой она находилась, подсвечиваемые… волшебными палочками?
***
— Вот, профессор, Паркинсон опять ходила во сне! Можно ей какое-нибудь зелье?
Полноватый мужчина с неким интересом склонился над Гвендолин, которая никак не могла распрощаться с одеялом, вцепившись в него всеми пальцами.
— Хм, любопытно, — проскрежетал мужчина и поводил палочкой перед лицом девушки. — Вы слышите меня, мисс Паркинсон?
— Вы… вы… только не говорите, что вы Гораций Слагхорн… — протараторила Гвендолин, запинаясь.
— Ну, если вы настаиваете, — развел руками полноватый мужчина.
— Это сон! Это сон… Боже… А мама говорила, что до добра это не доведет… Уже и глюки пошли.
Гвендолин сильно ущипнула себя и тут же вскрикнула, продолжив что-то нашептывать себе под нос.
— Принесу успокоительное, — кивнул Слагхорн и поспешил покинуть гостиную Слизерина, в которой возле скрюченной Гвендолин собрались все ее новоиспеченные соседки по комнате.
От нервного шока Гвендолин залпом выпила жидкость из тяжелого кубка, предложенного ей вернувшимся Слагхорном. Она не смогла различить вкуса зелья, у нее даже не было времени как следует удивиться происходящему. Раньше чем через пять минут оно подействовало, и ей жутко захотелось спать. Пообещав себе, что будет меньше времени уделять вселенной Гарри Поттера, она поплелась обратно в спальню с конвоем озабоченных слизеринок, всем сердцем надеясь, что проснется завтра в своей кровати и без температуры.
Утром Гвендолин вновь проснулась от дикого холода, сжавшись в комочек. Какое-то время она лежала, прислушиваясь и боясь открыть глаза. А вдруг перед ней вновь окажется Хогвартс? Что это все-таки с ней такое было вчера? Сон, прогрессирующая шизофрения или пицца с грибами, которую она слопала напополам с Алишей?
— Эй… — раздался робкий голос над ней.
Гвендолин нахмурилась и испуганно поджала губы.
«Мне это слышится, — успокаивала она саму себя. —
Сейчас я открою глаза, и все будет в поря…».
— А-а-а! — над ней нависло бледное обеспокоенное лицо, обрамленное светлыми прядями волос. — Кто ты?!
— Я Нарцисса, — как-то обиженно произнесла блондинка и отпрянула от кровати. — Не хочешь, не вставай. Мы опоздаем на завтрак…
Гвен вскочила с кровати и тут же поежилась от холода. Видения никуда не исчезли. Стало быть, она действительно в Хогвартсе и чудеса на свете бывают? А может быть, ее сознание больно и воображение разыгралось?
— Сначала палочки, потом Слагхорн, теперь еще и Нарцисса Малфой… Я точно спятила, — проговорила Гвендолин уже более спокойным голосом.
— Я Блэк, — не меняя интонацию, поправила Нарцисса.
— Это ненадолго, — философски заметила Гвендолин и повертела головой в поисках одежды. — Так…
Возле кровати стоял сундук. На нем лежала черная мантия, галстук слизеринских цветов и прочая одежда.
— Я на Слизерине! — бодро сказала сама себе девушка и, схватив одежду в руки, уставилась на Нарциссу. Если это сон, подумала Гвендолин про себя, то нужно насладиться им по полной. — Где у вас тут ванная?
Блондинка, чуть нахмурившись и поджав губы, указала в правую сторону. Гвендолин, кивнув, отправилась туда.
Ванная представляла из себя небольшое помещение, где пахло сыростью. Но Гвендолин глубоко втянула в легкие этот воздух и блаженно улыбнулась.
— Какой правдоподобный сон! — сказала она самой себе и сняла с себя длинную белую сорочку в пол.
Когда девушка стала надевать нижнее белье, то заметила, что ее тело было чужим. Только сейчас она обратила внимание на это. Некоторое время Гвен просто подозрительно смотрела на руки и внезапно укоротившиеся ноги, а потом с выступившей внезапно испариной на лбу отыскала на серой каменной стене кусок зеркала и, встав на цыпочки, заглянула в него. На нее смотрела круглолицая девушка с курносым носом и серо-зелеными глазами. Непонятного темного оттенка волосы доходили ей до плеч. Первая стадия — вопрос: кто это? Вторая стадия — осознание: хорошо, допустим. Третья — принятие действительности — посетила девушку, только когда она одетая, будто в трансе, вышла из ванной комнаты, слегка удивившись, что Нарцисса все еще была здесь.
— Ну что, идем? — немного нервно осведомилась блондинка, взглянув на настенные часы со стрелками-змейками.
— Ага, — растерянно кивнула Гвендолин. — Слушай, Нарцисса. Ты, говоришь, Паркинсон моя фамилия? А это, имя не подскажешь? Не Пэнси случайно?
«Как хорошо, что я попала на Слизерин!» — думала Гвендолин. Хорошие манеры и воспитание не дали Нарциссе Блэк как следует выразить удивление происходящей ситуацией. Поэтому она, несколько секунд приходя в себя, ответила затем:
— Клеотемнестра.
«Да вы издеваетесь!» — хотелось крикнуть Гвен, но она сдержалась.
Поразмыслив несколько секунд, она решила, что ради
такого она готова была быть хоть Винсентой, хоть Люциусией, главное, чтобы подольше продержаться в этом замечательном сне и увидеть поскорее Северуса Снейпа.
Девушка выдохнула и смело зашагала вслед за чинно ступающей блондинкой.
