Глава 8 Рита Скитер поднималась по скрипевшей лестнице старого кирпичного дома, задыхаясь от волнения. Она и в юности испытывала трудности с аппарированием. «По нужному адресу» Рита попадала только в двух попытках из десяти - в остальных восьми случаях она оказывалась на большем или меньшем расстоянии от цели. Сегодня ночью журналистке крупно не повезло уже дважды: она умудрилась оплошать, даже аппарируя в собственную квартиру.
Скитер присела на ступеньку, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Она вытащила грязные ноги из отвратительных стоптанных башмаков, отшвырнула залатанную шляпу, в которой копошились какие-то насекомые. «Первым делом вымою голову, - сказала себе Рита, взлохматив крашеные кудри. – И сделаю маникюр. Ох уж этот маскарад!»
И правда – спец-операция, так ловко придуманная и изложенная Лопоухим, оказалась далеко не простым делом. Мало того, что ей пришлось нарядиться в дурацкий костюм, нарисовать себе лицо, как у пьяного чудовища, и дышать на всех огневиски. Ее чуть не убили!
Рита поежилась: она, конечно же, снова "промахнулась" - да и кто сможет сконцентрироваться, имея полные карманы компромата - и возникла из воздуха посреди дороги, аккурат в слепящем свете фар мчащегося на нее мотоцикла! Скитер не успела не то что отскочить в сторону - даже завизжать! Железная махина обдала ее грязью, прибавив тем самым достоверности образу подзаборной пьянчужки, и со скрежетом вылетела в канаву. Рита быстро пришла в себя: в ней боролись желание подойти поближе к месту аварии (возможно, даже помочь пострадавшим) и голос разума, уговаривавший не вмешиваться не в свое дело. Она убралась с дороги и спряталась за высокими кустами, наблюдая, что будет дальше. Хвала Мерлину, в канаве происходило какое-то движение, и вскоре ездоки выбрались из сырого оврага. Светловолосая женщина поскользнулась, охнула и упала в грязь, ухватившись за правую щиколотку. Ее спутник снял шлем и принялся возиться с попискивающим свертком, словно втиснутым в большую пуховую подушку. Из своего укрытия Скитер услышала обрывки разговора:
- Тише, тише, радость моя, все хорошо, просто мама... Дракон дери этих неумех! – воскликнула темноволосая ведьма, в сердцах пнув колесо мотоцикла, торчавшее из канавы. – Небось, какая-то мелюзга развлекается. Сдай сначала экзамен, а потом возникай у людей на дороге, олух!
- Дора, - простонала блондинка, повредившая ногу, - я, кажется, подвернула...
- Да что ты?! Дай, посмотрю, - несколько минут ночные путешественницы разглядывали травмированную лодыжку, время от времени выднелась вспышка из волшебной палочки. Судя по всему, они наложили какое-то лечащее заклятие, потому что блондинка поднялась, заковыляла к свертку на подушке и стала его укачивать. Ее подруга отошла на безопасное расстояние и принялась вытагивать средство передвижения из грязи, выкрикивая: «Венгардиум Левиоса!». Через несколько попыток это удалось – мотоцикл вынырнул из канавы, проплыл несколько футов по воздуху и аккуратно приземлился на колеса.
- Хвала Мерлину, с этим справились! – брюнетка откинула с лица волосы. – Как там Джози?
- Все в порядке, ему очень нравится твоя подушка безопасности! – откликнулась спутница.
- Магглы порой придумывают штуки полезнее наших заклятий! – ухмыльнулась та, которую звали Дорой. – Только им и стирать приходится... Скоргифай! – вспышки полетели в блондинку, в мотоцикл, и, наконец, ведьма почистила собственную одежду. – Им стирать, говорю, приходится вручную, или... Что ты говоришь, Нарси?
- Я прошу тебя, давай поедем – здесь так холодно и неприятно! – взмолилась... о-о-о, неужели Рите все же повезло? Она чуть не попала под колеса мотоцикла Нарциссы Малфой?! Скитер от волнения и радости тихонько взвизгнула. Судя по всему, для знаменитой госпожи крайне важно попасть на это собрание... Что ж, ее ждет очаровательный сюрприз!
Тем временем ведьмы натянули шлемы, сели в седла и рванули с места – Нарцисса издала сдавленный крик.
Подождав, пока рев мотоцикла стих вдали, Рита Скитер выбралась из укрытия и кое-как отряхнулась. «Мало ли, - вдруг засомневалась она, - меня могут и не пустить в приличный дом в таком виде...» Недолго думая, Рита стащила с себя мантию, вывернула ее наизнанку и надела подкладкой наружу. «Пусть думают, что бедная женщина спьяну и одеться толком не умеет – это должно вызвать жалость у зазнайки Грэйнджер!» Да и колдографии во «внутренних карманах» были в большей сохранности.
Скитер зажмурилась, сосредоточила все свои мысли на нужном адресе и ощутила знакомое мерзко стискивающее давление. Открыв глаза, журналистка обнаружила, что находится во дворе дома, а вокруг полно ведьм разных возрастов. Возле входа светилось объявление с яркой надписью "С.У.П." – значит она, Рита, наконец-то попала туда, куда следовало.
После нее прибыло еще несколько «супниц», как про себя окрестила членов Общества Скитер. Дамы явно были недовольны своим простаиванием во «дворе ожиданий». Рита старалась не привлекать к себе внимания, но какая-то старуха в роговых очках все же принялась охать над ее несчастным видом, участливым тоном задавая дурацкие вопросы и набиваясь в подруги. Переодетая лазутчица уже начала сожалеть о том, что не притворилась глухонемой, когда на пороге, наконец, появилась «главная супница».
Далее события разворачивались столь стремительно, что у Скитер закружилась голова. Вырвавшиеся у нее возгласы удивления, а скорее, жадного любопытства, пришлось маскировать под кашель. С трудом вытащив из кармана блокнот и плохо очиненный карандаш (брать «в вылазку» Прытко Пишущее Перо Рита не рискнула – по этой оригинальной письменной принадлежности Грэйнджер в один миг разоблачила бы журналистку), Рита дрожащей рукой сделала несколько заметок. Читателям следовало предоставить самые свежие впечатления от назревавшего "скандала века"!
В гостиной Скитер уселась в последнем ряду, откуда, оставаясь незамеченной, она прекрасно видела и слышала всю галиматью, происходившую на трибуне. Назойливая старуха расположилась рядом, но пламенные речи дурочки Гермионы занимали ее гораздо больше, нежели простудившаяся соседка. Рита ждала подходящего момента, чтобы подбросить копии Нарциссе, не забывая время от времени внести пару комментариев в блокноте. Старая ведьма решила, что Скитер украдкой переписывает рецепт из ее брошюры, и стала снова приставать к «подруге»:
- Милочка, да не машите вы руками! Кашель – это совсем не пустяк! Простуду нужно серьезно лечить в самом начале, душенька, а не то... – Эстер Кэролайн Брукс, знаменитая целительница и автор серии книг о домашней медицине, никогда не гнушалась обогащать свои знания, даже если для этого требовалось улизнуть ночью из дома на Вересковой улице. Рита потеряла всякое терпение и была уже готова нагрубить, но тут председательница вернулась в гостиную и собрание продолжилось, добавив множество замечательных подробностей для будущей пикантной статьи.
Сидеть на холодной лестнице было неуютно, но только так Рита Скитер могла спокойно поразмыслить над проблемой, волновавшей ее день и ночь. Она во всем слушалась Уилла. Она не задавала лишних вопросов, ничего не предпринимала без его ведома, прятала свои желания «в карманчик», как выражался Лопоухий. Она изловчилась-таки и сунула пачку колдографий под валявшуюся на полу накидку миссис Малфой. Но дальнейшее бездействие и ожидание указаний Уилла не входили в планы Риты Скитер.
Ведьма рывком поднялась, решительно втиснула ноги в прохудившиеся башмаки и спустилась на первый этаж. Минуту поколебавшись, Рита решила не рисковать – она распахнула входную дверь, осторожно прикрыла ее за собой и быстро зашагала по спящей улице в сторону типографии.
***
В камере слабо забрезжил утренний свет - точнее, его имитация, ведь окон наружу в арестантских комнатах не было. Это являлось еще одним послевоенным нововведением, чтобы заключенные не теряли счет времени и соблюдали распорядок дня. Родольфус Лестрейндж заворочался от потока рассветной прохлады и проснулся. Разочарованно зевнув (во сне господин Лестрейндж видел себя бравым полководцем на крылатом вороном коне – сзади его торс обхватывали руки Нарциссы Малфой, и они летели куда-то, злорадно смеясь), Родольфус потер глаза и повернулся к жене, собираясь снова пожаловаться на больную руку. То, что он увидел, заставило позабыть и о Смертном Знаке, и о баночке со спасительной мазью, до сих пор валявшейся под кроватью: Беллатрикс вязала, безмятежно улыбаясь и что-то мурлыкая себе под нос.
- Белла, - ошарашенно прошептал мистер Лестрейндж, с опаской глядя на угрожающе острые поблескивающие спицы, - что ты делаешь? Где ты это взяла?
- И тебе доброго утра, муженек! – пропела Беллатрикс, перебросив нитку и отсчитывая петли. Тут только Родольфус заметил, что одеяло завалено мотками пушистой шерсти всевозможных оттенков. От ярких цветов привыкший к интерьеру в серых тонах арестант ощутил покалывание и резь в глазах . Господин Лестрейндж зажмурился и повторил вопрос:
- Где ты это взяла?
- Авроры дали, - невозмутимо ответила жена и зашевелилась под одеялом. – Примерь-ка это! – она нахлобучила что-то на голову мужу и вздохнула. – Тебе так идет! Жаль, что здесь нет зеркала!
Бывший Пожиратель Смерти сдернул с макушки широкий вязаный блин в красную и желтую полоску с огромным помпоном в центре. Беллатрикс захихикала.
-Это для гриффиндорских домовиков, - пояснила она, расправляя скомканную мужем шапочку. – Я пробовала вывязать льва, но пока плохо получается – ведь совсем не похоже на льва, правда, дорогой? Родольфус?!
Господин Лестрейндж выскочил из постели, как ошпаренный. Отступив для верности за столик и косясь на дверь, за которой еще не слышно было шагов утреннего обхода, он ткнул в пеструю кучу пальцем и затараторил:
- Что это такое? Белла, что это значит? Только не пытайся меня обмануть! Что ты задумала?! Мерлин, да ты и правда не в себе! Не подходи! – Беллатрикс спустила босые ноги с кровати и медлено направилась к мужу, пряча что-то за спиной. – На помощь! Спасите!! – заорал Родольфус. – Сев... СЕВЕРУС!
- Ну что ты раскричался? – миролюбиво спросила Белла, успокаивающе гладя испуганного супруга по щеке. – Ну почему ты меня боишься? Ты меня с кем-то путаешь? – интонации были какие-то неземные; Родольфус сглотнул и уставился на жену.
- В том-то и дело, что не путаю..., - пробормотал он заплетавшимся от страха языком.
- Вот и хорошо, и славно – умница, Руди! Посмотри, что я тебе принесла, - Белла вытащила из-за спины пушистый комочек. Отчего-то господин Лестрейндж почувствовал себя маленьким ребенком, получающим нежданный подарок. Он протянул руку и взял у Беллатрикс два длинных предмета, отдаленно напоминавшие носки.
- Это Белла связала для своего дорогого муженька, чтобы у него не мерзли ноги, - певуче произнесла ведьма, нежно обнимая остолбеневшего Родольфуса. Тот оторопело рассматривал носки и даже потряс их – но ни змея, ни скорпион из рукоделия жены не вывалились. Он несколько осмелел, прикоснулся пальцами к спутанным волосам Беллатрикс и сделал последнюю попытку:
- Кто дал тебе спицы? И пряжу? Как аврорам могло прийти в голову, что ты хочешь научиться вязать?
- Хорошие авроры умеют читать мысли, - послышался знакомый голос за решетчатым окошечком в двери. – Какая трогательная сцена! – насмешливо процедил Снейп, заглядывая в камеру между толстыми прутьями.
- Северус, негодник! – кокетливо воскликнула Белла, театрально отскакивая от мужа и грозя пальцем зельевару. – Подглядывать – нехорошо!
- Если я не ошибаюсь, минуту назад господин Лестрейндж перебудил всех заключенных в Азкабане своими воплями, – холодно отчеканил Снейп. – Вам что-то нужно, Рудольфус?
- Э-э-э... нет, пожалуй, - растерянно произнес бывший Пожиратель, разводя руками. – Хотя, я... мне... я хотел попросить новую мазь... если можно.
- И ради этого надо было орать? Помилуйте, мистер Лестрейндж, у вас не на шутку шалят нервы. Похоже, теперь вас, а не Беллатрикс придется поить Успокоительным Зельем, - фыркнул Северус и отошел от решетки.
- Видишь, какой он добрый и заботливый, наш старина Снейп, - заговорила Беллатрикс, снова подходя к мужу и поправляя ему воротник. – Как ты думаешь, может быть, связать ему тоже пару носочков? – с энтузиазмом продолжала она. – Тут есть и зеленая шерсть! А узор «Слизеринская Змея» совсем простой!
Родольфус Лестрейндж со вздохом поднял глаза к потолку. Внутренний голос подсказывал, что дело пахнет жареным, но никогда еще бывший Пожиратель Смерти не чувствовал себя таким безоружным – даже когда волшебную палочку Родольфуса сломали у него на глазах.
Что и говорить – своеобразно, испытывая страх и преклонение, но он все-таки любил свою жену...
***
Мадам Максим поднялась на ноги над кучей деревянного хлама за оранжереей и с тревогой посмотрела на домик. Темнота в окнах почему-то не предвещала ничего хорошего – словно мрак печали и паники окутывал хижину Хагрида. Олимпия поспешила к входу – дверь была распахнута настежь и жалобно поскрипывала на ветру.
Утратив последнюю надежду, француженка зашла в домик и огляделась. Такого беспорядка в хижине не было даже тогда, когда мадам впервые посетила холостяцкое жилье великана. Большая часть мебели была сдвинута с места или опрокинута, выброшенная из шкафа одежда разбросана, повсюду валялись черепки разбитой посуды. Под развороченной кроватью скреблось неизвестное мохнатое существо.
- Брысь! – в отчаянии крикнула на зверька Олимпия. Ее глаза наполнились слезами ужаса – Хагриду снова что-то привиделось, и он, не помня себя, ушел в лес! Мерлин, когда же закончится этот кошмар, когда она найдет подходящее снотворное зелье?! И дернуло ведь ее отправиться на это дурацкое собрание – этого мадам Максим не могла себе простить. Трясущимися руками она превратила цветочный горшок в старинный фонарь, зажгла его и, подхватив с пола теплый плащ, кинулась вон из домика возле Запретного Леса.
Она бежала по знакомой тропинке, ломая колючий кустарник и распугивая маленьких обитателей ночной чащи. Проворно перелезла через корягу – во время войны в лесу ураганом повалило немало вековых деревьев – порвала юбку, но не мешкая поспешила глубже в бурелом, освещая дорогу и фонарем, и Люмосом. Наконец, Олимпия остановилась на небольшой поляне, перевела дух и изо всех сил закричала:
- ‘Агрид! ‘Агрид, где ты?! – ответа не было. Мадам Максим металась по лужайке, вглядываясь в темноту между толстыми стволами. В своих сомнамбулических походах Хагрид был непредсказуем. Он то забирался глубоко в чащу, то уходил к огромной проплешине в лесу – бывшее жилище братца Гроупа так и не заросло молодыми деревцами, то ложился где-нибудь в овраге и всхлипывал, как ребенок, когда Олимпия находила его и укутывала в плащ. Последний раз она искала мужа до утра и нашла его возле кучи преждевременно опавшей листвы в неизведанной глубине леса. Именно после этого случая Олимпия стала прибегать к сильнодействующим успокоительным настоям.
- ‘Агрид, mon amour, где же ты?! – в отчаянии звала мадам Максим. Она потеряла счет времени; фонарь то и дело гас, ноги и подол юбки промокли, а лицо и руки она сильно исцарапала. Тяжелый отсыревший плащ пришлось бросить. От волнения Олимпия плохо ориентировалась: она уже трижды возвращалась на «поляну Гроупа», и только чудом не забрела во владения оставшихся в Запретном Лесу пауков. Голова болела, от страха пересохло со рту, а голос стал тихим и хриплым, но применять Сонорус в чаще было нельзя.
Совершенно обессилев, бывшая директриса Шармбатона опустилась на вывернутый с корнями дуб. Она беззвучно плакала – волшебная палочка в руках погасла. Ночной мрак над верхушками деревьев медленно рассеивался, но душа Олимпии Максим все больше цепенела в леденящей тоске. «Капризная дура! – с отчаянной ненавистью говорила себе гигантесса. – Дура, дура! Ты во всем виновата! Ты пошла искать счастья в глупой болтовне, а твое настоящее счастье пропало!» Самобичевание только прибавило горечи; великанша подняла голову, и предрассветный шорох леса разорвал полный душевной боли крик:
- ‘Агрид, прости меня! Прости!
- Олимпия! – раздался невдалеке громкий зов. – Олимпия, дорогая, где ты?!
Не веря своим ушам, мадам Максим вскочила и побежала на звук любимого голоса. Хагрид уже спешил ей навстречу, размахивая громадным факелом, от которого во все стороны летели искры.
- Олимпия! – воскликнул он, бросив пылающую головню в сырой ворох листьев. Рубеус с распростертыми объятиями кинулся к жене и крепко прижал ее к себе.
- Моя Олимпия, - приговаривал великан; по его изможденному заросшему бородой лицу катились слезы счастья. – Ты жива! Хвала Мерлину, ты жива! Как я перепугался! Но ты жива, моя дорогая Олимпия!
- Я так боялась, что больше тебя не увижу! – всхлипывая, проговорила мадам Максим. - Тебя не было дома, и я пошла на поиски...
- Я проснулся и увидел, что тебя нет! Как я перепугался! Решил, что ты пошла в лес, - перебил Хагрид, крепко обнимая жену. – Я все перевернул, не мог найти фонарь...
- Конечно не мог, ведь я его выбросила, - сквозь слезы засмеялась француженка. –Хорошо, что ты не подпалил лес! О, дорогой, я так боялась, что не найду тебя!
- Да ну его к драклам, этот лес! – махнул рукой Хагрид. – Пойдем-ка домой, душенька – ты совсем замерзла! Где же ты была, если пришла сюда меня искать? – недоуменно спросил он, прокладывая дорогу сквозь кусты и за руку ведя следом жену.
- Я все тебе расскажу, милый! Это так глупо! Сама удивляюсь, как я могла попасться на удочку Гермионы, - расстроенно ответила Олимпия.
- А, Гермиона! – радостно откликнулся великан. – Так ты была у нее в гостях? В этом же нет ничего плохого! – с облегчением продолжал он и повернулся к мадам Максим. Хагрид осторожно вытер слезы с лица жены и улыбнулся.
- Ма шер, - с нежностью произнес он первую в жизни французскую фразу. - Не знаю, как бы я жил без тебя!
