Глава 8. Первые ученикиВ первый погожий сентябрьский денек
Робко входил я под светлые своды.
Первый учебник и первый звонок –
Так начинаются школьные годы.
(С)
«Мерлин всемогущий, во что мы ввязались?»
Эта запоздалая мысль билась в голове у Ровены, когда баронесса сидела за столом на возвышении и смотрела на лица подростков, толпящихся впереди.
Это были отроки лет тринадцати-четырнадцати. Некоторые из них уже несколько дней, а то и пару недель жили в замке, но никогда еще баронесса не видела их, собравшимися вместе. Кого-то Годрик, загоревшийся своей идеей, выискивал по округе, кто-то пришел, руководствуясь уже распространившимися слухами, а вот эти, приехавшие накануне черноволосые юноши – эти наверняка прибыли по приглашению Салазара.
Всего мальчишек набралось с пару дюжин. Такие разные, но одинаково притихшие, стоило им пересечь порог обеденного зала и предстать перед своими будущими наставниками. Их лица – сосредоточенные, заинтересованные или просто взволнованные – сливались перед Ровеной в одинаковые смазанные пятна. Баронессе безумно захотелось вырваться из зала, вдохнуть хотя бы один глоток свежего воздуха.
Что она скажет им? Да, она знала многое… но сможет ли передать свои знания другим? Ровена никогда ничего подобного не делала. Ее муж забрал у нее сыновей, передав их на воспитание своей матери, а дочь была еще совсем маленькой. Ровена еще никогда никого ничему не учила. С чего она взяла, что это ей удастся?
Баронессе до боли хотелось посмотреть на остальных. Что чувствуют они? Осознают ли они, какую ответственность взяли на себя?
Но гордость не позволяла Ровене оглядываться по сторонам. Да и что она могла бы увидеть? Лицо Салазара, наверняка, как всегда совершенно непроницаемо. Впрочем, этот-то всегда просчитывает каждый свой шаг, он получил то, чего хотел, вряд ли ему есть, о чем волноваться. Годрик… осознает ли он ответственность? Судя по тому, как быстро он наладил отношения со многими мальчишками, прибывшими в замок, рыжеволосый мужчина воспринимал их скорее как младших друзей, нежели учеников, за которых он отныне в ответе. Хельга… Добродушная женщина наверняка уже всем сердцем искренне симпатизирует каждому из стоящих здесь отроков, и с готовностью возьмет на себя заботу о каждом из них, желают они того или нет.
Тем временем Гриффиндор поднялся из-за стола и ободряюще улыбнулся столпившимся парнишкам. Сделав пару шагов, он оказался возле невысокого столика, на котором покоилась заколдованная шляпа.
- Итак, мои юные друзья, - начал Годрик своим зычным голосом, отразившимся по всему залу, - мы рады приветствовать в нашей школе. Сейчас вы пройдете небольшую процедуру распределения, и мы выясним, в чьем Доме вы будете учиться.
Гриффиндор приподнял шляпу и на мгновение замер с ней в руках. Хельга поспешно подтолкнула к нему пергаментный свиток, на котором были перечислены имена будущих учеников. Эта мысль в самый последний момент пришла в голову Ровене, которая поинтересовалась, а в каком собственно порядке Годрик собирается вызывать кандидатов.
Однако прежде, чем рыжеволосый мужчина успел прочитать хоть слово, заговорила сама шляпа. Где-то в районе тульи образовалась складка, напоминающая ротовое отверстие, и оттуда донеслось нечто, что через некоторое время присутствующими идентифицировалось как пение.
Я создана была, друзья,
Чтоб защищать от непогоды:
От снега, солнца и дождя –
О да, в любое время года
Я службу верную несла,
И так прошел б мой век недлинный,
Когда вдруг приобщилась я
К чудесной магии. Великий
Волшебник, сняв меня с главы,
Решил неплохо спор горячий.
На мне глаз не найдете вы,
Но моя сущность стала зрячей.
Я разгляжу в вас, молодежь,
Все планы и все устремленья
Скажу вам правду, а не ложь,
И передам на обученье:
Коль вы смелы, и коль в сердцах
Горят отвага и задор,
Вас поведет в лихих боях
Великий воин Гриффиндор.
Коли познаньем грезит дух,
И к книге тянется рука,
Вам Рейвенкло покажет путь
И наставленье даст всегда.
Коль жаждет славы и побед
Тот, кто честолюбив душой,
Тому – и здесь сомнений нет –
Поможет Слизерин легко.
А коли вы душой добры
И цените прилежный труд,
Откройте вы сердца свои,
Найдя у Хаффлпафф приют.
Я вам даю, друзья, совет:
Познайте самое себя.
А коль не слышите ответ –
То я решу за вас сама.
Пока шляпа пела, все остальные хранили гробовое молчание. Салазар столь сильно сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Ни Годрик, ни он сам не планировали ничего подобного. Оставалось только признать, что происходящее – печальное последствие перекрестного заклинания. Бросив взгляд на Гриффиндора, лорд едва слышно скрипнул зубами. Голубые глаза Годрика были настолько широко распахнуты, что Слизерину захотелось немедленно одернуть его, попросив закрыть рот и сделать лицо поумнее. К счастью, будущие ученики настолько заслушались бредом, которой нес злосчастный головной убор, что этого времени хватило хозяевам замка, дабы прийти в себя.
Помолчав после окончания песни немного и убедившись, что больше никакой самодеятельности со стороны шляпы не будет, Годрик снова сосредоточил свое внимание на пергаменте. Взгляд Гриффиндора скользнул по списку, где каждое имя было выписано аккуратным почерком Ровены, и начал читать:
- Гонт, Грегори.
От толпы подростков отделился высокий тоненький юноша. На мгновение Годрик встретился с ним взглядом: черные глаза смотрели слишком высокомерно для столь нежного возраста. Рыжеволосый мужчина узнал в нем черты того молодого человека, что с отрядом солдат сопровождал их сюда более года назад, и вспомнил, как тот просил Салазара принять на обучение его брата.
Юноша остановился перед Годриком, и тому пришлось высоко поднять руку со шляпой, ибо ростом отрок ненамного уступал ему самому. «Табуретку им, что ли, подставить… А то неудобно тянуться.» - мелькнула мысль у Гриффиндора.
Шляпа едва коснулась лба юноши и тут же произнесла скрипучим голосом:
- Слизерин!
Грегори Гонт тут же отстранился от Гриффиндора и, почтительно поклонившись своему наставнику, отошел в сторону одного из четырех столов, расположенных перед столом лордов.
Остальные, видя, что ничего страшного не происходит, облегченно перевели дыхание, и некоторые начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, дожидаясь своей очереди.
Вскоре распределение было закончено. Ровена с некоторым удивлением отметила, что за столом Салазара сидят только четверо подростков. Они изо всех сил старались удерживать на лицах маски равнодушия, однако по молодости лет это им не слишком хорошо удавалось, и в их взглядах чувствовалось удовлетворение.
У самой себя баронесса обнаружила шестерых, причем двое из них, как ни странно, наверняка были земляками Салазара. Юноши несколько раз оглядывались на правый стол, однако промолчали. У Годрика и Хельги сидело по семь человек, причем среди них Ровена не разглядела ни одной черноволосой головы.
* * *
Первые дни прошли спокойно. Ровена, тщательно подошедшая к вопросу обучения, была довольна своими студентами. В отличие от большинства мужчин, встречавшихся на ее жизненном пути, эти были спокойными, уравновешенными и жадными до познания. Нескольких уроков баронессе хватило, чтобы окончательно прийти в умиротворенное состояние. Со студентами Салазара и Хельги она тоже поладила, хотя с ними было несколько сложнее.
Некоторые ученики Хельги вовсе никогда не знали о магии, а кое-кто проявлял непозволительную, с точки зрения Ровены, рассеянность. Однако, объяснив им все четко и подробно, вполне можно было добиться хороших результатов.
Подопечные Салазара создавали проблемы в другом: молодые люди держались на ее уроках подчеркнуто надменно. Больше всего баронессу раздражало, когда, отвечая заданный урок, юноши начинали утрированно подражать ее акценту. Первым родным языком Ровены был французский, и хотя она с детства выучила несколько диалектов английского языка и знала несколько слов на кельтском, в ее речи то и дело проскальзывали своеобразные нотки. Особенно сильно они проявлялись, когда женщина волновалась, и язвительная молодежь это быстро подметила.
Но это все были пустяки по сравнению с «бандой» Годрика. Другого слова не подобрать: семеро мальчишек, обычно взлохмаченных, веселых и подвижных не могли, казалось, просидеть спокойно и нескольких минут. Они вертелись, перешептывались и, что было самым ужасным, постоянно опаздывали.
Где они могли задерживаться, Ровена не представляла, ибо Салазар, только взглянув на сию шумную ватагу, сразу же заявил, что порог его аудитории они не переступят. Долгие препирательства с Гриффиндором, горячо отстаивающим права своих воспитанников, мало к чему привели: в конце концов Слизерин, с огромной неохотой, согласился принять некоторых – он подчеркнул некоторых – в класс по занятием отражения темной магии, но дверь в подземелья, где проходили занятия по Зельям, захлопнул решительно. Слизерин настаивал на том, что его нервы не стальные, чтобы наблюдать за криворукими действиями этой разболтанной компании. Да, именно криворукими – он по движениям видит, что для тонкой работы не годится ни один из учеников Годрика. В результате Гриффиндору пришлось уступить, тем более, что его студенты и сами не горели желанием оказаться у Слизерина, которого невзлюбили с первых же дней за презрительное отношение к ним.
После того, как стихли эти дебаты, на несколько недель в замке воцарилось зыбкое спокойствие.
Спокойствие, закончившееся дракой перед дверями в обеденный зал. Ровена первой оказалась на месте действия, и в первый момент даже растерялась. Около десятка подростков сцепилось в яростной схватке. Лезть в этот клубок было жутко, да и неразумно. Взмахнув волшебной палочкой, баронесса вызвала ледяной ливень над дерущимися, заставив их отпрянуть в разные стороны. Отдышавшись и отфыркавшись, противные стороны уже хотели вернуться к прерванной битве, но тут, на счастье, подоспели мужчины.
Оказалось, что мальчишки Гриффиндора подрались с корнуольцами. Салазар с ехидной усмешкой отделил от своей группы двух юношей и подтолкнул их к Ровене, мол, разбирайся сама, как знаешь. Остальных троих он, не слушая протестов Годрика, увлек за собой в подземелье, напоследок послав его студентам взгляд, не предвещающий ничего хорошего.
По пути один из отроков попытался что-то сказать, однако Слизерин несильным подзатыльником заставил его замолчать и двигаться дальше. Отконвоировав их до комнаты для отдыха, лорд остановился на пороге.
- Чтобы через час были у меня. Надеюсь, этого времени вам хватит, чтобы привести себя в порядок.
Юноши смущенно опустили глаза, только сейчас осознав, что их мантии разодраны, руки – в царапинах, а на лицах начинают расцветать синяки.
Салазар уже развернулся, чтобы уйти, когда приметил возле камина одинокую фигуру.
- Грегори Гонт, - сухо окликнул Слизерин. – Потрудитесь зайти ко мне немедленно.
Молодой человек неторопливо, но и не слишком медленно поднялся и, аккуратно свернув пергаментный свиток, проследовал на зов.
До покоев Салазара они дошли в молчании. Войдя, лорд сел за стол, оставив юношу стоять перед собой. Откинувшись на стуле, Слизерин изучал неподвижное – и прекрасное в своей неподвижности – лицо. Мальчик и правда был хорош. Конечно, подростковая угловатость имеет место, но с годами, без сомнения, он обгонит по красоте своего старшего брата.
- Вы ничего не хотите сказать мне, мистер Гонт? – наконец заговорил лорд.
- Боюсь, что мне нечего Вам сообщить, Мастер Салазар, - на лице юноши не дрогнул ни единый мускул.
- Ваши… товарищи сегодня сражались. Не знаю, правда, еще за что – очень надеюсь выяснить это в ближайшем времени. А где были в этот момент Вы? – глаза Слизерина были прищурены. Его чуткий слух улавливал ровное и совершенно спокойное дыхание своего подопечного, и лорду вовсе не хотелось торопить события. Возможно, мальчик оправдает ожидания, но возможно, что и нет. Не надо его подталкивать, он все должен сказать сам.
- Товарищи – это слишком громкое слово, Мастер, - острый подбородок вскинулся вверх. – Я не разбрасываюсь подобным. Я бы сказал: молодые люди, которым, как и мне, посчастливилось учиться у великого волшебника.
Слизерин усмехнулся.
- Я подобрал более короткое слово. Мистер Гонт, не столь важно, что именно Вы вкладываете в слово «товарищ», важно, что, учась у меня, вы являетесь как бы неким единым организмом. И мне бы хотелось, чтобы он действовал слажено. Так где Вы были?
- Я был в нашей комнате для отдыха. Изучал материалы по зелью, которое Вы нам показывали на прошлом занятии. Меня заинтересовало…
Салазар поднял руку, прерывая его.
- Вы знали, что сегодня будет драка? – напрямую спросил лорд.
Грегори едва заметно пожал плечами.
- Не сегодня – завтра она должна была произойти. Альфред – он старший среди учеников лорда Годрика – уже давно дал нам это понять. Эти выродки не желают видеть своего места и упорно нарываются на неприятности.
- Однако Вы не присоединились к… битве?
- Не вижу необходимости, - узкие плечи юноши в быстром движении передернулись. – Лично я – маг и аристократ. Мне претит марать руки о подобную мразь, как Альфред со товарищи.
- И Вы предпочли уйти с его пути? – Слизерин опустил подбородок на сцепленные руки.
Во взгляде Грегори мелькнула обида.
- Как Вы могли подумать о подобном, Мастер Салазар? – чуть растягивая слова протянул юноша. – Гонты никогда и никому не оставляют поле боя. Просто… В нашем понимании поле боя – оно несколько шире малого замкнутого пространства. Можно победить противника, ни разу не нарвавшись в прямое столкновение, - видя, что лорд его не перебивает, Грегори подпустил в свой голос долю горячности: - Ведь в ступая в драку с отребьем, сам будто принижаешься до его уровня. Чернь не вызывают на дуэли – ее лупят палками.
- Чудесно, - Слизерин поднялся на ноги и, обогнув стол, встал рядом с юношей. Несколько секунд вглядываясь в его лицо, лорд положил руки на плечи Грегори. – Я говорил Вашему брату о своей уверенности в том, что Вы будете достойны, и теперь я в этом убедился, - бледные щеки молодого человека едва заметно порозовели: похвала нашла свою брешь в его сердце. Салазар тем временем, будто ничего не замечая, продолжал. – Знаете что? Пожалуй, по возвращении к остальным, передайте, что я не желаю их видеть. Меня не интересует, что они там не поделили со студентами Годрика. Сообщите им, что я больше не желаю слышать о драках. О победах – да, но не о низменных сварах, которые лишь позорят людей благородных. А что касается Вас – продолжайте развивать свои лучшие качества, и я помогу Вам добиться успеха. Можете идти, Грегори.
Он назвал юношу по имени, и тот покраснел сильнее. Его дыхание впервые за сегодняшний день сбилось и, чтобы скрыть это, юный Гонт склонился над рукой своего мастера, поцелуем выражая свою благодарность.
* * *
Айкен стоял среди разношерстной толпы мальчишек и, приподнявшись на цыпочках, пытался разглядеть происходящее возле стола наставников. К своей радости Айкен оказался не самым маленьким в этой компании, однако подавляющее большинство подростков все же превышали его ростом, и рыжеволосому пареньку приходилось тянуться изо всех сил.
За столом наставников сидели только две дамы, лорд Годрик возвышался рядом, со шляпой в руках. Лорд Салазар перед самым началом нового набора учеников спешно уехал по делам – Айкен, прибывший в замок три дня назад, его уже не застал – и так до сих пор не вернулся. Однако за его столом царило уверенное спокойствие.
Размышления мальчика прервал громкий голос Гриффиндора:
- Петерс, Айкен.
Он вздрогнул и сделал вперед неловкий шаг. Ребята перед ним расступились столь неожиданно, что Айкен едва не вывалился в проход. С трудом удержав равновесие и попытавшись напустить на себя как можно более независимый вид, юноша дошел до лорда Годрика и присел на краешек табурета. На взлохмаченную массу темно-рыжих волос опустилась шляпа – и все звуки извне смолкли. В этой тишине Айкен услышал голос, раздававшийся будто прямо в его голове.
- Кто у нас здесь? Ах, какая прелесть! Только третий год набираем учеников – и вот в наших стенах первый обманщик. И не стыдно?
- Пожалуйста! – беззвучно, но от этого не менее горячо взмолился Айкен. – Не надо меня выдавать! Я не принесу никакого вреда! Я ничем не хуже остальных!
- О, какие гордые слова, - Шляпа усмехнулась… по крайней мере, усмехнулся ее голос. – Интересно, лорд Салазар обрадуется такому… студенту?
Айкен еле слышно охнул. Его взгляд против воли устремился к левому столу. И хотя шляпа, сползшая ему почти на нос, сильно мешала обзору, мальчик быстро оглядел равнодушно-надменные лица в большинстве своем черноволосых юношей.
- Что, испугался? – в голосе Шляпы мелькнула насмешка.
- Если бы я боялся, я бы сюда вообще не пришел! – возмутился Айкен. – Просто я так мечтал… Неужели Вы не можете меня отправить к лорду Годрику?
- Почему же не могу? – как-то сразу согласилась Шляпа. – Желаешь – пожалуйста!
И затянувшееся молчание в зале прервалось ее выкриком:
- Гриффиндор!
Головной убор был снят с его головы, и Айкен с облегчением устремился к аплодирующему ему столу. Плюхнулся на скамью по соседству с мальчишками, с которыми он вместе добирался до замка – и только сейчас понял, насколько волновался.
- Поздравляю! – через стол ему протянул руку высокий парень с вьющимися волосами. – Добро пожаловать в наш Дом! Я – Альфред, и я у вас за старшего. Будут вопросы – обращайся.
- Спасибо, - Айкен нашел в себе силы улыбнуться ему и пожать руку. Больше всего ему хотелось сейчас рухнуть и забыться сном. Он слишком устал за сегодняшний день, и все тело мучительно ломило.
Однако предстояло пережить окончание распределения, пир, а потом еще и приветствие новичков уже в тесном «семейном» кругу.
Когда голова Айкена коснулась подушки, он уснул моментально, не успев даже насладиться, насколько эта кровать, эта комната да и вообще весь этот мир отличался от того, что знал и имел он раньше.
Утром Айкен проснулся с ясной головой и таким счастливым, каким, наверное, никогда не был. Или, возможно, был, но очень и очень давно. Чувствовал он себя гораздо лучше, и Айкену не терпелось заняться чем-нибудь интересным и важным.
Он еще не знал, что его будущее висит на волоске.
Спустившись в обеденный зал, юноши расселись за столом и приступили к трапезе. Айкен с аппетитом наворачивал завтрак, когда двери в зал распахнулись, и на пороге появилась высокая худощавая фигура в темно-зеленом плаще, отороченном мехом. Студенты, сидевшие за столом Слизерина, моментально поднялись на ноги и стояли, пока мужчина шел по проходу к столу наставников. Разговоры в зале притихли, и в этой тишине отчетливо были слышны быстрые шаги.
Внезапно смолкли и они. Айкен почувствовал, что волоски на его шее встали дыбом: лорд Салазар остановился прямо за его спиной.
Наставники тоже прекратили свой разговор и удивленно посмотрели за Слизерина, застывшего посреди зала.
Крылья тонкого длинного носа черноволосого мужчины несколько раз вздрогнули, вдыхая воздух, и бледное лицо исказила гримаса отвращения.
- И как это понимать? – негромкий, но резкий и хорошо поставленный голос лорда хорошо был слышен всему залу.
- А в чем дело? – Годрик встал со своего места и, спустившись с возвышения, сделал несколько шагов по направлению к другу.
- Возможно, мне просто забыли об этом сообщить, - Слизерин растягивал слова, не скрывая насмешки, - однако мне бы хотелось все-таки узнать: с каких пор мы принимаем на обучение девчонок.
У Айкена перехватило дыхание. В глазах на мгновение потемнело, ему одновременно хотелось, сорвавшись с места, убежать как можно дальше и съежиться так, чтобы его не было видно.
- Я не понимаю, - Гриффиндор осмотрел зал. Единственными женщинами, которых он увидел, были Ровена и Хельга. Убедившись в этом, рыжеволосый мужчина снова повернулся к другу.
Салазар, демонстративно закатив глаза, указал на Айкена, побледневшего и сжавшего кулаки.
Айкен не мог видеть лица лорда Годрика – тот, как и лорд Салазар стоял позади него, – но каким-то внутренним чутьем осознал, что дальше молчать нельзя.
Он вскочил на ноги и, повернувшись спиной к своему столу, взглянул Гриффиндору прямо в глаза.
- Да, - отчетливо прозвучал звонкий голос. – Да, я девушка, меня зовут Аннис. Мне очень жаль, что все так вышло, но я очень хотела у Вас учиться! Пожалуйста, позвольте мне остаться!
По залу пронесся шепоток. Особенно удивлены были те, с кем Аннис провела несколько дней. Никто из них не сказал бы, что это создание, такое же взлохмаченное и шумное, с озорными глазами и любопытным носом, может быть противоположного пола.
Гриффиндор же чувствовал растерянность. Они с остальными вообще не говорили на эту тему. То, что в школе учатся только мальчики, было само собой разумеющимся: какая мать отдаст свою дочь, вступившую в пору юности, жить в одном замке со столь же молодыми людьми?
В подтверждение его мыслей прозвучал голос Салазара:
- Это совершенно безответственное поведение с вашей стороны. Как вы могли проглядеть девчонку.
- Ну… она довольно похожа, - взгляд голубых глаз Годрика еще раз скользнул по Аннис. – К тому же она еще очень юна.
- Так или иначе, в должный возраст она уже вошла, - по лицу Слизерина снова скользнуло брезгливое выражение, и Аннис внезапно поняла, как именно он разгадал ее пол. От этой мысли ее лицо отчаянно вспыхнуло, что не скрылось от внимания лорда. Вложив в голос всю убедительность, он произнес: - Годрик, я уверен, ты понимаешь: держать в замке, где проживает свыше семидесяти молодых людей от тринадцати до шестнадцати лет, девчонку – это то же самое, что впихнуть на псарню течную суку.
Ровена резко поднялась из-за стола.
- Я бы попросила наших лордов соблюдать рамки приличий, - холодно отрезала она, посылая Салазару возмущенный взгляд. Тот чуть наклонил голову, как бы принимая упрек, однако ответил не менее твердо:
- Мне жаль, если эти слова режут Ваш слух, леди Ровена, однако они точно отображают суть. За своих учеников я еще мог бы поручиться: уверен, ни один из них не польстится на саксонскую… девчонку, - здесь он бросил предостерегающий взгляд в сторону своих студентов. Те, все еще стоящие, всем своим видом выражали полнейшее равнодушие. – Но все остальные… Впрочем, - голос Салазара внезапно смягчился, и слова снова зазвучали плавно, - насколько я понимаю, по какому-то недоразумению эта девчонка оказалась среди твоих воинов, Годрик. Уверен, что ты вполне способен лично принять решение относительно свого Дома.
Закончив на этом свою речь Слизерин прошел мимо Гриффиндора и, поднявшись на возвышение, сел на свое место. По его короткому кивку ученики за левым столом последовали поданному примеру.
Годрик вздохнул и снова заставил себя посмотреть на девочку. Та ответила ему прямым взглядом. Какие у нее глазищи! Огромные, зеленые – не изумрудные, как у Ровены, а нежного и теплого оттенка, как первая весенняя листва. Но самое главное: в этих глазах не было мольбы. Только безграничное упрямство и настойчивость. Девушка не собиралась просить, она готовилась бороться.
Гриффиндор отвернулся и также направился к столу. Аннис почувствовала, что еще немного, и она бросится ему вслед, заколотит кулаками по широкой спине – и в этот момент услышала, как лорд Годрик, усаживаясь, произносит:
- Пусть остается. Раз ей хватило смелости прийти сюда, я не вправе отказать ей в ученичестве.
* * *
- Итак, мисс Петерс, я Вас очень внимательно слушаю.
Дверь в покои лорда Годрика захлопнулась за спиной Аннис, отрезая от всего остального мира. Гриффиндор, пройдя в глубину комнаты, остановился и развернулся на каблуках, глядя девушке прямо в глаза. Аннис постаралась выпрямиться, вздернув вверх подбородок.
- Надеюсь, это хоть Ваша настоящая фамилия? – уточнил Годрик.
- Да… сэр, - ответила девушка. – Насколько я помню. Понимаете, - торопливо добавила она, - мой отец был мельником, сэр, магглом. А мать была ведьмой. Он знал это, но все равно любил ее. А потом пришли норманны и отняли нашу мельницу. Я в лесу с деревенскими ребятами играла, и не знала этого… Когда вернулась – родителей уже не было, и я убежала. Я шла несколько дней, пока не выбрела к людям, которых совсем не знала. Тогда-то госпожа Джина меня и подобрала.
- Джина? – знакомое имя отозвалось в сердце.
- Да, - Аннис закивала. – Сэр, она так Вами гордилась! Она…
- Погоди! – Гриффиндор поднял руки. – Не так быстро. Ты про кого говоришь?
- Ну, госпожа Джина же, - нетерпеливо повторила девушка. – Ваша сестра. Разве нет?
Значит, он не ошибся. К тому времени, когда Годрик вырвался из родительского дома на поиски приключений, все его сестры были уже замужем и разъехались по округе. За все эти годы он так и не удосужился к ним заглянуть: сперва не давала боль, а потом все как-то не складывалось.
А они, оказывается, гордятся…
- Мальчики – ее внуки – очень хотят попасть к Вам учиться, - тем временем продолжала Аннис. – И я тогда подумала: а чем я хуже? Конечно, я не парень… Но госпожа Джина замечательная волшебница! К тому же и здесь среди четырех наставников две женщины.
- Но ты не должна была обманывать! – пытаясь вынырнуть из этого все ускоряющегося словесного потока, вставил свою реплику Гриффиндор.
Девушка состроила гримаску.
- Ну да, как же! Вы же видели, как этот скривился, едва меня… увидел!
- Не этот, а лорд Салазар, - вступился за друга Годрик. – Но вопросы обучения решает не он один. Нас четверо, мы бы обо всем смогли бы договориться.
- Но ведь теперь уже поздно? – зеленые глаза девушки смотрели невинно-доверчиво, и Гриффиндору осталось только развести руками.
- Увы, да.
- Годрик?
Гриффиндор удивился. Ровена редко к кому обращалась первой, предпочитая по вечерам уединение. Однако сейчас она стояла на пороге его покоев, и мужчина посторонился, пропуская ее.
- Добрый вечер! – улыбнулся он гостье. – Что-то случилось?
- Случилось, - сухо ответила Ровена. – Я бы хотела услышать, что ты собираешься делать с девушкой.
- А… я должен с ней что-то делать? – искренне удивился Годрик.
Баронесс возвела глаза к потолку.
- Я так и думала, - устало произнесла она. – И где она будет спать, ты тоже не подумал?
Гриффиндор смутился. Действительно, он упустил это из вида – хотя утром Салазар открытым текстом намекнул ему о возможных последствиях.
- Надо выделить ей отдельную комнату, - продолжала тем временем Ровена. – Наши башни похожи – там полно свободного места. Ты сможешь об этом позаботиться?
Годрик рассеяно погладил бороду.
- Гхм… Вообще-то… Если ты будешь столь любезна, что… В общем, я был бы рад воспользоваться твоей помощью, - наконец честно ответил рыжеволосый мужчина. Он подозревал, что даже если сделает все сам, Ровена потом наверняка заявит, что это все неправильно.
Баронесса пожала плечами и направилась к выходу.
- Тогда, надеюсь, ты впустишь меня на свою территорию, - не оборачиваясь, сказала она. – У меня уже есть мысль, как надо сделать.
Сопроводив ее наверх своей башни, Гриффиндор открыл паролем вход в общую комнату. Ученики дружно подняли головы, разглядывая вошедших. Даже те, кто учились здесь третий год, никогда не видели, чтобы кто-либо из прочих наставников входил к ним – даже глава их собственного Дома бывал здесь крайне редко. Эта зала отдавалась им как бы в личное владение.
Ровена заставила себя промолчать: хоть она и не требовала, как Салазар, чтобы ее студенты вставали при ее появлении в общем зале, но культурным юношам хватало такта подниматься, когда дама заходила к ним в общую комнату.
Осмотревшись, она с трудом разглядела в общей толпе Аннис. Девушка ничем не отличалась от толпы мальчишек и, казалось, ничуть не тяготилась их обществом. Ну что ж, в любом случае, это ненадолго.
Ровена заставила себя сосредоточиться на лестнице, ведущей к спальням. Размеры замка вообще и башен в частности позволяли разбить спальни для каждого года поступления, и еще оставалось место. Повинуясь движению волшебной палочки баронессы лестница разделилась на две части, одна осталась на месте, а вторая отъехала в сторону, и за ней образовалась еще одна дверца.
- Мисс Петерс, - строго произнесла Ровена, и девушка, немного помедлив, поднялась на ноги и подошла к ней. – Ваша спальня отныне будет находиться в отдельном помещении. Будьте добры собрать свои вещи и перебраться туда.
Аннис бросила взгляд на Годрика, стоявшего чуть поодаль. Лорд согласно кивнул, и она неохотно, нарочито медленно стала подниматься по лестнице, ведущей в ее прежнюю спальню.
- А теперь сообщение для вас, молодые люди, - хорошо поставленный голос Ровены заставил мальчишек перестать провожать глазами Аннис и обернуться к леди.
- Я ни в коей мере не хочу усомниться в вашей порядочности, джентльмены, - завладев их вниманием, продолжала баронесса, - но тем не менее вынуждена прибегнуть к определенным приемам безопасности. Лестница зачарована так, что ни один представитель мужского пола не сможет подняться по ней. Более того, стоит кому-либо вас поставить ногу на первую же ступеньку, как по всему замку разнесется громкий звук. Думаю, вы, не желая переполоха, воздержитесь от подобных опрометчивых поступков, и будете уважать право леди на уединение.
Обведя залу внимательным взглядом и убедившись, что все вникли в смысл ее слов, Ровена развернулась и подошла к Годрику. Вместе наставники покинули общую комнату.
- Спасибо, - улыбнулся Гриффиндор, когда дверь за их спинами закрылась.
- Не за что, - баронесса поджала губы. – Меня утром возмутил тон Салазара, но в принципе я с ним согласна. Я не против обучать девушек – напротив, я была бы только рада этому, однако вот так, вперемешку с юношами… Да еще и ночевать в столь непосредственной близости. Это, в конце концов, выходит за рамки приличий.
- Ты просто леди, Ровена, - усмехнулся Годрик. – Я вот с детства прекрасно знал, чем мальчики отличаются от девочек, и откуда дети берутся.
Баронесса смерила его мрачным взглядом и, больше не говоря ни слова, начала спускаться. Гриффиндор дернул себя за бороду.
- Ну вот что я снова сказал не так? – пробормотал он себе под нос и направился к своим покоям, постаравшись выкинуть из головы все лишнее.
- Девушки должны носить платья, - мягко убеждала Аннис Хельга.
- Но ведь под мантией все равно не видно! – девушка пыталась сопротивляться. Проведя около месяца в мужской одежде, она оценила все ее достоинства, и перспектива снова носить юбку не особо радовала.
- Еще как видно, - несмотря на ласковый голос, Хельга была непреклонна. – У тебя ноги видны из-под подола.
- Это просто… Она мне маловата, - Аннис отпиралась скорее из принципа, она уже поняла, что победа останется не за ней.
- Мантия как раз нужной длины. А теперь – снимай ее.
Теплые руки госпожа Хаффлпафф помогли Аннис избавиться от черной мантии, точно такой же, в каких ходили все студенты. Эта мысль пришла в голову Ровене, которая ко второму году обучения решила, что одинаковая одежда упорядочивает мысли и дисциплинирует. С тех пор поверх своей обычной одежде студенты носили черные мантии с повязанными на левых предплечьях лентами с цветом Дома.
Палочка белокурой леди совершила взмах, и Аннис почувствовала, что привычные уже штаны пропали, преобразившись в длинное платье. Рубашка стала тоньше и длиннее, рукава теперь наползали на кисти рук.
- Вот так, - улыбнулась Хельга. Она повернулась к стопке принесенных девушкой вещей и проделала над ними те же самые манипуляции. – И последнее…
- У меня больше ничего нет! – поспешно произнесла Аннис.
- Твои волосы, - Хельга покачала головой. – Они ведь были длиннее?
Мужчины-англосаксы носили длинные волосы – ниже плеч, но с женскими, конечно, они не могли сравниться. Выдавая себя за юношу, Аннис пришлось отрезать свои косы – единственное, о чем она по-настоящему тосковала. Косы у нее были роскошные, тугие, чудесного рыжевато-бронзового цвета.
Хельга уловила эту грусть во взгляде девушки и снова взмахнула палочкой. В следующее мгновение Аннис радостно вскрикнула, недоверчиво проведя рукой по своим моментально отросшим волосам.
- О, леди Хельга, спасибо огромное! – теперь уже совершенно искренне воскликнула она. – Я…
- Не стоит благодарности, - белокурой женщине было приятно видеть счастье на лице девушки. – Жалко, наверное, было отрезать такую красоту.
Аннис широко улыбнулась и уже почти без разочарования сгребла свои вещи. Провожая ее до выхода, Хельга произнесла:
- И вот еще что: я понимаю, что твой наставник – лорд Годрик, но если возникнут вопросы, ты всегда можешь прийти ко мне. Я буду рада помочь.
- Спасибо, мэм! – от души поблагодарила ее девушка. – Спасибо за Вашу доброту!
