Глава 8. О, Альбус!Второй и третий курсы прошли для меня достаточно плодотворно. Большую часть времени я посвящал учёбе: оставался после уроков, чтобы задать интересующие вопросы, часто посещал библиотеку, много практиковался сам.
Сильнее всего меня привлекала трансфигурация, а, в частности, её самый сложный раздел – превращение в воздух, обретение невидимости, той самой, что даёт полу мифическая Мантия-Невидимка.
Конечно, профессор Строун тоже была здесь замешана. Видя мои успехи и рвение к знаниям, она не могла не предложить мне дополнительные занятия. На них обычно я созерцал её неземную красоту (как мне казалось тогда), практиковался в заклинаниях и помогал ей со статьями для научной газеты, подыскивая нужные книги.
Эти занятия не прошли для меня безрезультатно – к концу третьего курса уже мои статьи были опубликованы в газете («Делаем из мухи слона», «Петух-тенор» и многие другие). Но в то же время я разочаровался в профессоре Строун. Несомненно, до этого я рано или поздно дошёл бы и так, но уроки с ней помогли мне сделать это раньше. Просто профессор Строун, оказывается, была не в моём вкусе.
Несмотря на сильное погружение в учебный процесс, я не забывал и об общении. Благодаря тому, что я часто ходил на чужие уроки, когда случались окна, на разных курсах и факультетах у меня появилось множество товарищей.
На Гриффиндоре я занял достойное место, ведь продолжал приносить большое количество баллов факультету. В общем, меня полюбили практически все в Хогвартсе, даже Тимми. Но Роланд, Джеффри и Гордон, конечно, настаивали на своём и не общались со мной и моими друзьями. Но нас это не особо огорчало, к тому же, они покинули школу, сдав С.О.В. (я слышал, что не очень удачно).
Кстати, о моих друзьях. Они тоже не тратили время даром. Билли, например, на втором курсе умудрился попасть в команду в качестве вратаря по квиддичу, при этом до одиннадцати лет ни разу не летая на метле.
Элфиас сильно увлёкся шахматами, постоянно повторяя, что его дед был чемпионом Англии в этом виде спорта. Вместе с ним мы устраивали матчи, на которых делали ставки, приносившие нам небольшой, но стабильный доход, пока нас кто-то не сдал декану, и нашу лавочку не прикрыли.
Так же Эл всегда составлял мне компанию в походах в библиотеку, где он читал Историю Магии, в то время как я, с разрешения профессоров, ходил в Запретную Секцию. За это время мы с ним очень сблизились, и я с уверенностью мог называть его лучшим другом.
Филипп постоянно обращался ко мне насчёт домашнего задания, признавая, что он не самый одарённый волшебник. К третьему курсу он уже вполне справлялся с программой, что облегчило моё существование.
Гораций продолжал практиковаться в зельях, часто пытаясь изобрести что-то новое, не имея соответствующих навыков. Поэтому он немало времени проводил в Больничном Крыле и, пользуясь моментом, беседовал с миссис Кленти – знатоком по части целебных зелий.
Но, как я уже сказал, я общался не только с ребятами со своего курса. Точнее, не только с парнями.
Это началось на третьем курсе, когда моя первая статья была напечатана в научной газете, и об этом узнала вся школа (не без участия директора Блэка, накануне разговаривавшего с главным редактором). К вечеру же меня обступили толпы «поклонниц», жаждущих того, чтобы я сделал за них домашнее задание.
Некоторые из них даже предлагали за это прогуляться со мной по берегу озера или в Хогсмиде. Однако мне казалось неправильным то, что бы я выполнял за них задания и выглядел, так сказать, умным эльфом в их глазах. Поэтому я брал себе лишь самое интересное и, благодаря этому, набирался опыта в общении с противоположным полом.
Но не всё было так гладко. Я не забывал о своём отце и постоянно писал письма ему, а также в министерство, чтобы мне разрешили встречу с ним. Но никто мне так и не ответил. Каждый день я ждал, что к моему окну подлетит министерская сова с конвертом, но это были лишь мечты.
Обстановка в Годриковой Впадине улучшилась, в некоторой степени благодаря мне. Дело в том, что через несколько дней после выхода моей лучшей статьи «Делаем из мухи слона», вместе с утренней корреспонденцией мне пришло некое письмо. Сначала я перепугался, ведь последнее письмо из дома пришло всего неделю назад, значит, что-то случилось.
Но выведенная красивым почерком надпись: «Альбусу Дамблдору от Батильды Бэгшот» меня несколько успокоила, но ненадолго: Батильда была нашей соседкой, и я подумал – вдруг случилось что-то настолько ужасное, что мои близкие не смогли сообщить об этом.
Уже прокручивая в голове варианты скорейшего приезда в Годрикову Впадину, я распечатал конверт. Сейчас уже не могу припомнить, что конкретно там было написано, но это никак не касалось моей семьи, только моих статей и взглядов на историю магии.
С тех пор я активно переписывался с мисс Бэгшот, и в последнее лето я много времени провёл у неё дома, беседуя на разные темы. Единственное, что меня раздражало – частое упоминание о ее внучатом племяннике из Германии. Она поведала о нём так много историй, что я мог спокойно сесть за написание его биографии (хоть он и был всего на год старше Абби).
Но, не смотря на все странности, мисс Бэгшот тоже стала желанной гостьей в нашем доме, и, поскольку она несколько лет назад уже видела Ариану и была крайне любопытна, тайну сестры пришлось раскрыть. Не всё оказалось так страшно, как предполагала матушка. Добродушная соседка вошла в наше положение и иногда присматривала за сестрой, пока мать отлучалась из дома по делам.
Аберфорт тоже работал нянькой для Арианы, помогал по дому, за что получил то, о чём мог только мечтать – козу. Он назвал её Кендрой, чему мать неимоверно «обрадовалась».
Дункан за это время не исчез из его жизни, а, наоборот, стал её неотъемлемой частью. Абби часто бывал в гостях у Поттеров и, в основном, играл там в квиддич, который ему не особенно нравился (но он не мог отказать мистеру Поттеру). Правда, с появлением козы чаще в гостях бывать пришлось Дункану потому, что братец не отходил от маминой тёзки ни на шаг.
Однажды Дункан мне рассказал историю:
– А как-то троллева коза куда-то запропастилась! Я позвал отца, мы с ним всю деревню обошли, во все дома постучались, спрашивали даже у магглов. Но её нигде не было. Привели Форта, тот уже чуть не в слезах. А потом заходим в его комнату и – что?! Это животное разлеглось на его постели и спокойно спит! Но я был в шоке не от того, что она там оказалась – любитель коз, вместо того, чтобы выгнать её поскорее из дома пинками, подбежал и обнял её. А потом спал с ней всю ночь! Если он и в Хогвартс её повезёт, то я попрошусь в Слизерин.
Когда к Абби пришло письмо из Хогвартса, он, не предупредив мать, первым делом отправил обратное письмо с вопросом о том, можно ли взять в школу Кендру. И неожиданно к нему пришёл ответ. Я даже сохранил его для потомков:
«Уважаемый Аберфорт Дамблдор!
Мы чтим многовековые традиции школы Хогвартс, но всегда открыты для нововведений. Ваша мать Кендра Дамблдор может сопровождать вас и вашего брата в поезде и присутствовать на процедуре распределения по факультетам. Но мы не можем ей позволить жить с вами в виду отсутствия средств для этого. Однако если остальные родители в ближайшие годы изъявят желание жить с детьми, то мы подумаем над этим предложением.
Заместитель директора школы Хогвартс, М. Мальсибер».
Непонятый профессорами школы, братец написал ещё одно письмо, где уточнил, что Кендра – это коза. В ответ ему написали, что нужно уважать и беречь собственных родителей, тем более, одного оставшегося.
К тому времени я уже обо всём рассказал матушке и сумел её уговорить – не мешать Абби. Он ещё раз послал письмо, поведав всё о своём любимом питомце, включая то, как она любит есть траву. На этот раз ему ответил сам директор:
«Никаких коз, родителей и родителей-коз в школе!
Профессор Ф. Н. Блэк».
Тогда мне пришло на ум, что Аберфорт отчасти повторит мои первые дни в школе, только о нём будут говорить все учителя, а не все ученики, как было в моём случае.
***
Первого сентября четвёртого учебного года мы с друзьями договорились встретиться у стены, скрывающей платформу «Хогвартс-Экспресс». Я переживал, что они могут меня не узнать, ведь я сам первое время пугался своего отражения. За лето я сильно вытянулся, хотя и остался таким же худым.
Но это было не самое удивительное. Из-за неожиданно напавшей на деревню эпидемии Волшебного Лишая, матушка приказала нам всем пить профилактическое зелье. Но, то ли для моей порции она перепутала некоторые компоненты, то ли просто мой организм так среагировал, так или иначе, у меня начали выпадать волосы – целыми комками.
Когда я совсем облысел и обзавёлся множеством прозвищ от Дункана, я уже приступил к выбору шляпы: к этому нужно было подойти серьёзно, поскольку носить её мне бы прошлось постоянно. Но к всеобщему изумлению, волосы всё-таки начали расти заново и больше не выпадали.
Внешность моя менялась не только из-за чужих зельеварских промахов: за годы регулярного чтения у меня основательно испортилось зрение, и пришлось купить очки. Их круглые линзы сильно увеличивали мои глаза, из-за чего я казался лупоглазым.
Аберфорт и Дункан долго отпускали шуточки в мой адрес по этому поводу. Но после того как я заклеил им рты, они прекратили задирать меня.
– Ал, Форт, собирайтесь, мы не привыкли ждать! – этот громкий, полный иронии голос ни с чем не перепутать – на пороге стоял мистер Поттер.
Он не изменился и оставался всё таким же жизнерадостным спортсменом. Спортсменом в прямом смысле слова, потому что его пригласили в сборную защищать честь графства.
Я лениво поднялся с кровати и провёл ладонью по голове в поисках волос, надеясь, что мое облысение – страшный сон. Но ощутил только колючую щетину. Очередной раз огорчившись, я протянул руку к тумбочке, чтобы взять очки. Как и ожидалось, Абби встал раньше меня и ушёл кормить козу.
– Ал, мы, действительно, не будем ждать, до Лондона долететь – это тебе не в соседнюю комнату перейти, – повторил свои намерения мистер Поттер.
Значит, Аберфорт не только разобрался с животным, но и успел собраться в дорогу.
– А мы на мётлах? – отозвался я, лишь бы они не зашли и не увидели, что я опять развалился на кровати.
– Что за тупой вопрос? – на этот раз кричал Дункан.
Странно, почему мать до сих пор его не отругала за это.
– Тогда мне нужно взять другую мантию, – ответил я, закрывая глаза.
Отвернувшись к стене, я услышал, быстрые громкие шаги, и дверь со скрипом распахнулась:
– О, Альбус Дамблдор! – раздался голос матушки. – Что за привычка?! Почему люди должны из-за тебя мучиться?! – она любила всё преувеличивать. – Почему ты всё ещё не одет?! – мама взяла из сундука первую попавшуюся мантию и кинула ею в меня.
– Да, мама, – нехотя я поднялся и не без труда надел мантию.
И, только натягивая брюки, додумался, что нужно было надеть ещё и рубашку.
Мать комнату покидать не собиралась, и мне пришлось ускорить темп своих переодеваний. Дункан уже собирался звать меня, когда я, одетый и с чемоданом в руке, вышел в коридор.
– Наконец-то! – Поттер явно намеревался сказать что-то другое.
– Матушка, мы улетели! – что-то нужно было сказать, покидая родной дом.
– Стой, Альбус! Ты же понимаешь, что я доверяю тебе твоего брата и ты в ответе за него?
– Конечно, матушка, я всё прекрасно понимаю.
Погода сегодня выдалась не из лучших – всё небо закрыли тучи, и дул сильный ветер. Настолько сильный, что наши мантии постоянно задирало вверх, и постоянно приходилось их одергивать.
– Мистер Поттер, мне нужно попрощаться с мисс Бэгшот, – кивнув в сторону её дома, проговорил я.
– Так зачем же это делать с земли? – словно это было нечто неестественное, ответил он. И садясь на метлу, добавил: – Но у нас всего три метлы, а ваши веники – прошлый век, так что кому-то придётся залезть ко мне. Форт, запрыгивай.
Братец перекинул ногу и обвил руки вокруг его талии. Не сказав ни слова, они взмыли в воздух, и нам с Дунканом пришлось их догонять.
– Мисс Бэгшот! – кричал я, борясь с порывами ветра над домом соседки.
Она буквально вынырнула на улицу, оглянулась по сторонам, но никого не заметила и вернулась в дом. Я снова позвал её.
– Слушайте вы! – закричала она, снова выйдя на улицу, и проходящий мимо хозяин деревенской аптеки обернулся. – Немедленно перестаньте звать меня, иначе я вызову Мракоборцев!
– Мисс Бэгшот, я просто проходил мимо, – сняв свои очки и теребя их в руках, аптекарь начал оправдываться, как первокурсник.
– Мисс Бэгшот, это я! Альбус! – подлетев к ней, сказал я.
– Мой мальчик, что с тобой? – она потёрла глаза, видимо, надеясь, что я исчезну.
– Я на метле, мисс Бэгшот. Я хотел с вами попрощаться.
– Первое сентября уже сегодня? – её ошеломила эта новость.
– Да, мэм. Я буду вам писать, до свиданья! – сказал я и для пущей выразительности на последних словах взмыл к своим товарищам.
– Как я понял, у вас к школе всё куплено? – обратился ко мне мистер Поттер, рассекая воздух на высокой скорости.
– Да, сэр. Матушка ездила в Лондон совсем недавно и отоварилась там заранее, – мне пришлось неслабо налечь на метлу, чтобы догнать такого спортсмена.
– Ну, вот и славно, ведь мы бы ничего и не успели купить, я только сейчас об этом подумал.
Хорошо, что есть мать, которая подумала об этом раньше.
– Смотри, отец! – Дункан вылетел вперед.
На ещё более высокой скорости он разогнался, потянул метлу вверх, сделал сальто назад и вернулся в прежнее положение.
– Этому меня научили в Гластонбери! – похвастался он.
Мистер Поттер подлетел к нему поближе и взъерошил его волосы.
– Весь в меня, – куда-то в сторону сказал он, а потом повернулся к нам: – Аберфорт, держись покрепче, сейчас рванём. И вы, парни, не отставайте!
Я увидел, как отец Дункана ещё сильнее вцепился в метлу, совсем немного наклонился и, как бы дразня ветер, устремился вперёд. Дункан, проделав то же самое, погнался за ним, а я, как ни старался, никак не мог их настичь.
– Ал! – доносилось издали. – Опя... жда... не... пон?
– Да, сэр! – ответил я, не совсем разобрав, что мне сказали. Да и не услышали они меня.
***
Когда впереди показались высокие дома Лондона, я вздохнул с облегчением – сейчас сядем в удобный кэб, и больше не будет никакого позора в лётном искусстве. Но не тут-то было.
– Парни, погода такая по всей старой доброй Англии, надо полагать! – заметил мистер Поттер, сбавив темп и перейдя на неторопливый полёт. Он был прав – столицу тоже захватили тучи. – И что это значит?
– Мы промокнём? – додумался Аберфорт.
Я хлопнул себя по лбу, «гордясь» братом.
– Не только, – улыбнулся мистер Поттер. – Ну, Ал, у тебя какие идеи? Ты же у нас голова.
– Может, то, что нам придётся сразу сесть в поезд? – ляпнул я какой-то бред, чтобы Аберфорт не показался слишком глупым, а ещё потому, что хотел поскорее слезть с метлы.
– Сын, надеюсь, ты знаешь?
– Мы полетим проверять, везде ли такая погода?
– Это значит, что мы полетим до вокзала!
– О, Мерлин... – не сдержался я.
– Зря ты с нами не играл в квиддич этим летом, Альбус, ты совсем отвык от полётов, – мистер Поттер смотрел вниз, выискивая зевак, глядящих в небо. – Пожалуй, снова ускоримся, и не отстаём от меня, осталось лететь недолго.
Я вздохнул и снова налёг на метлу, выжимая из неё всё, на что она была способна. Обогнать Поттеров, конечно, не получилось, да что я говорю, и догнать-то толком не удалось, но я их хотя бы видел.
Мастерски спикировав в переулок Кингс-Кросс, мистер Поттер и Абби слезли с метлы. Тут же сел Дункан и, кое-как, приземлился я, пролетев лишних несколько футов, пытаясь затормозить ногами. Поттеры и братец, наблюдая за этим, загибались от смеха.
– Не переживай, идеальных во всём людей не бывает, – подбодрил мистер Поттер.
– Это я просто давно не летал, – резко всунув в протянутую руку злосчастную метлу, буркнул я.
Мы направились к вокзалу Кингс-Кросс, где уже должны были ждать меня друзья. По пути к платформе со мной все здоровались и спрашивали, что случилось, видя, как я изменился. Я отвечал, что это неудачное заклинание, и многие смеялись, не веря в то, что у меня вообще может что-то не получиться. Мистер Поттер попрощался со мной, пожелал удачи и отвёл парней в сторону.
– Альбус?! – послышалось сзади, когда я разговаривал с шестикурсницей Сарой.
Это был Фил. По голосу я его не узнал, потому не подозревал, что за лето он у него сломается. Он совсем не соответствовал своему владельцу – низким басом говорил щуплый паренёк на голову ниже меня, которого, казалось, мог снести сильный порыв ветра. Судя по «чистоте» мантии, сегодня это произошло не раз.
– Фил, я тебя тоже не узнал, – мы пожали друг другу руки.
– Ты такой же лысый, как Элфиас на первом курсе, – довольно примитивно подметил он.
Я заметил, что вокруг платформы народу собиралось всё больше, многие из них тоже со мной здоровались и расходились в такие же небольшие компании по интересам, как и та, что должна была собраться около нас.
– А где он, кстати?
– Не знаю, не видел ещё никого из наших, кроме Аманды Маккинон. Но та со мной даже не поздоровалась, – Фил огорчённо понурил голову.
Из толпы вышел парень с торчащими во все стороны длинными светлыми волосами. Это был Элфиас.
– О, Элфиас Дамблдор! – он пожал нам руки. – А в письме ты не говорил, что тебя обстригли.
– Меня, действительно, не обстригали.
– М-да, я тебя понимаю, – он похлопал меня по плечу. – Билли, точнее, Билл сейчас подойдёт.
Не успел я спросить, в чём суть фразы, как к нам подошёл широкоплечий, высокий (выше меня на полголовы) крепыш, в доброй улыбке которого я узнал Билли. Действительно, теперь язык не повернётся назвать его по-старому.
– Где же тебя так угораздило? – иронично спросил я.
– Я всё лето провёл в лагере «Юркий бладжер». Извините, парни, поэтому у меня и не получилось вам писать. Мы все лето играли в квиддич, занимались... Вы, я вижу, тоже изменились. Особенно ты, Альбус, – он провёл рукой по моей бритой голове.
К нам подошли сияющий от счастья Дункан и оглядывающийся по сторонам Абби.
– Что сказал твой отец? – обратился я к первому.
Я надеялся, что он рассказал ему о Дарах Смерти, как и обещал сделать при поступлении Дункана в Хогвартс.
– Он пригрозил, что если мы не попадём на Гриффиндор, то неплохо от него получим.
– А Аберфорт здесь причём?
– Потому что мы – друзья, – не раздумывая, ответил братишка.
Я решил не спрашивать об этом прямо сейчас, а подождать, чтобы застать Дункана врасплох и не дать ему успеть придумать отговорку. Поэтому перевёл разговор в другое русло:
– Кстати, познакомьтесь, это мой брат Аберфорт. И его друг – Дункан Поттер.
– Будущие гриффиндорцы, значит? – пожимая им руки, поинтересовался Эл.
– Надеюсь. Парень, а ты с Гриффиндора? – не церемонясь, спросил Дункан.
– Да, я парень с Гриффиндора, как и все парни здесь.
– Не совсем, – послышалось из-за широкой спины Билла.
Это был Гораций.
– Разрешите представиться – слизеринец.
За время летних каникул он ничуть не изменился. Всё тот же упитанный добродушный любитель зельеварения с ожогами на руках.
– Ага, слизеринец, каких не сыщешь, – подхватил я.
Все засмеялись, кроме Поттера.
– Не люблю Слизерин, – честно признался он. – Мне отец про вас много рассказывал.
– Уж извини, я с ним не знаком, поэтому говорить про него ничего не смею, – вежливо ответил Слизнорт. – Но и ты со Слизерином не знаком, так что изволь.
Дункан, приподняв бровь, повернулся ко мне:
– Они все там так странно говорят?
– Много будешь знать... – начал я.
– Станешь Альбусом Дамблдором! – сыронизировал Элфиас.
Мне шутка не показалась смешной, в отличие от остальных. Но веселье продлилось недолго – люди начали спешить к барьеру и, посмотрев на время, мы поняли, что до отхода поезда осталось десять минут.
На самой платформе я взял чемодан Аберфорта, который сначала сопротивлялся, считая себя крайне самостоятельным, но потом сдался, когда я сообщил, что понесу его вещи до самого Хогвартса.
Дункан, узнав, что Билл в команде по квиддичу, расспрашивал его о том, как в неё можно попасть и никак не верил в то, что первокурсников туда не берут.
Элфиас о чём-то болтал с Филом, мельком разглядывая проходящих мимо учеников школы. Вёл он себя довольно странно – никогда не слышал от него столько слов за один день, обычно он предпочитал гордо молчать, разговаривая изредка и по делу. Впрочем, когда он что-то вспоминал про своих предков, то остановить его было невозможно.
Гораций флегматично оглядывал поезд и что-то анализировал в уме. Наверное, просчитывал пропорции ингредиентов очередного зелья.
Встретив Тимми, я перекинулся с ним парой слов относительно своего нового образа и, окликнув друзей, направился к вагону. Свободных купе не оказалось, и, хоть некоторые и приглашали меня сесть с ними, я говорил, что вся наша компания не поместится, и проходил дальше.
Больше бродить по вагонам у меня желания не было, поэтому я твёрдо решил остаться в последнем купе. Там, естественно, оказались совсем незнакомые мне ребята – мальчик и девочка, на вид ровесники Абби. Не сложно было догадаться, что это первокурсники. Я решил, что братцу было бы полезно с кем-нибудь познакомиться уже в поезде.
– У вас не занято? – деликатно спросил я.
Оба они были рыжеволосые, и лица их были покрыты веснушками, но увидев меня, они покраснели и, таким образом, стали похожи на говорящие помидоры. Мы с Аберфортом зашли, и я закинул наши сумки наверх.
Настало время для знакомства.
– Я – Альбус Дамблдор, четверокурсник. А это мой брат Аберфорт, первокурсник. Вы, я так понимаю, тоже? – я протянул руку.
Мальчик, долго мешкая, пожал её:
– Да, мы первокурсники. Я Фабиан Пруэтт.
– А как зовут эту милую барышню? – игриво спросил я.
Аберфорт как-то странно усмехнулся.
– Её зовут Лукреция, это моя родная сестра, – ответил Фабиан за свою соседку.
– Привет, Лукреция, меня зовут Аберфорт Дамблдор, – уверенно произнёс братец.
– Привет, – смущённо ответила она.
За дверью стало слышно, как кто-то зашёл в вагон. Я услышал звонкий голос Дункана, и сомнения по поводу того, кто это был, улетучились.
– И на какой факультет вы планируете попасть? – спросил я.
Однако моё любопытство не было удовлетворено из-за того, что мои друзья нашли нас, заметив при этом, что всем места в купе не хватит.
– Я тогда пойду к команде, Бейкер уже давно требует назад свои перчатки. Не скучайте! – сказал Билл и отправился в другой вагон. Дункан увязался за ним.
Я решил его не останавливать, хотя и понимал, что если с ним что-то случится, то попадёт мне.
– Я, наверное, тоже пойду к своим, а то Слизерин без меня соскучился. Увидимся в Зале, – произнёс Гораций и удалился.
Фил почему-то догнал Горация и о чём-то заговорил с ним.
Мне некомфортно было сидеть в тишине, поэтому я повернулся к Фабиану, чтобы задать ещё не придуманный вопрос, но Элфиас вдруг произнёс:
– Смотря в окно, я вспоминаю, как…
За всю поездку Элфиас молчал от силы пять минут – время, которое провёл у нас кондитер Берти Боттс. Он, как обычно, возил свою тележку по поезду и продавал конфеты, но в этот раз предложил нам нечто новое – разноцветные бобы. Боттс сообщил, что он полжизни потратил на создание секретного рецепта, по которому они сделаны, и только сейчас «решился представить своё изобретение на суд потребителю».
Мы с Элфиасом скинулись и купили по несколько бобов на каждого в купе. Боттс почему-то не удалился и продолжал неподвижно стоять. Тогда я попробовал один из бобов и тут же выплюнул. Он был отвратителен, даже выплюнув его, у меня во рту осталось ощущение, будто там находилась мусорная свалка. Не скрывая улыбки, Берти сказал, что этот боб был со вкусом рвоты, а сам достал из кармана оранжевый боб и разломил его пополам – одну половину съел сам, а другую отдал Элфиасу.
– Попробуй, этот со вкусом апельсина, – тщательно разжёвывая, проговорил он.
Элфиас, глядя, как я всё ещё плююсь, положил боб в рот.
– Да, действительно, апельсин, – облегчённо выдохнул он.
Боттс хотел было попрощаться и уйти, но глядевший на меня с умилением Элфиас окликнул его и купил пару тарелок лимонных долек, «в качестве компенсации». Боттс ухмыльнулся, отдал ему мармелад и, взяв деньги (две тарелки долек, кстати, стоили недёшево), удалился.
Аберфорт, плохо сдерживавший смех при кондитере, сейчас рассмеялся во весь голос. Я видел, как похихикивали надо мной и Пруэтты. Я отдал им оставшиеся бобы – больше никогда их не буду есть. «Компенсацию» я подвинул ближе к себе и принялся уплетать одну дольку за другой, чтобы перебить неприятный бобовый вкус.
Когда всё более-менее забылось, Элфиас принялся дальше рассказывать нам историю своей семьи, своего детства, детства своего деда и так далее. Сначала я пытался вставлять комментарии в этот нескончаемый поток слов, но вскоре понял, что этим только даю повод рассказать ещё что-нибудь, поэтому замолчал и смирился с судьбой.
Абби уснул где-то на моменте пересечения Антонио Дожем Адриатического моря, а вот двойняшки Пруэтты продолжали слушать, явно опасаясь того, что если они перестанут это делать, то мы – четверокурсники – их накажем.
Прервал эту историческую эпопею очередной стук в дверь.
– О, Альбус! – это был пятикурсник Бобби Моуди с друзьями с других факультетов. – А мы ходим по вагонам и предупреждаем первокурсников.
– Постой, это же делают только… ты староста?! – удивился я.
– Да, он самый, – Боб с гордостью вытянул из кармана заветный серебряный значок с буквой «P». – Как и все здесь.
– Поздравляю, – сухо ответил я.
– В следующем году ты станешь старостой, Ал, я уверен, – он широко улыбнулся. – Хочешь походить по поезду с нами?
Я повернулся к Элфиасу с немым вопросом: не мог же я просто так оставить своего братца.
– Иди, я послежу за Аберфортом.
– Первокурсники, начинайте собираться, скоро прибываем, – объявил один из компании Моуди, и мы пошли к следующему купе.
Не то чтобы ходить по вагонам и искать первокурсников, было крайне интересно, но была парочка веселых моментов. В одном купе мы обнаружили сразу десятерых детей, которых старшекурсники не пустили к себе, и им некуда было больше деться. В другом играли в карты на деньги. В третьем – старшекурсники спаивали младшекурсников огневиски. Со всем этим нам пришлось бороться, иногда в ход шли и кулаки, и палочки. Но я считал это вполне приемлемой мерой против таких злостных нарушений.
– И у вас так каждый год? – спросил Боб у старосты с седьмого курса после очередной стычки с нарушившими правила шестикурсниками.
– А ты думал, для чего мы ходим? Чтобы переодевать первокурсников? Это просто подходящий предлог, чтобы заглянуть в каждое купе, в каждый угол. Мы конфисковали уже четыре бутылки шотландского огневиски, по одной на факультет. Так что, господа, сегодня погуляете на славу.
Всё это показалось мне довольно лицемерным: наказывать провинившихся (а старосты должны были ещё и записать каждого), чтобы потом самим нарушить правила. Но, с другой стороны, мы были вправе что-то получить за эту нелёгкую работу.
Неоднозначные мысли улетучились, как только мы открыли двери одного из последних купе. В темноте были различимы силуэты ребят, причём один держал другого за шею, приставив к ней палочку. Едва заметив это, я прошептал:
– Lumos, – и увидел, что тот, кого держат, ни кто иной как Дункан!
– О, Альбус! – пропищал он.
Я, не раздумывая, запустил в нападающего обезоруживающее заклятие, и он отлетел к окну. Но оказалось, что нападавших было двое, и только второй замахнулся, как его постигла та же участь, уже от руки семикурсника с Хаффлпаффа.
– Что здесь такое? – спросил он.
– Не твоё дело, – поднимаясь, ответил первый.
– Ты прав, не его, а наше, – семикурсник с Равенкло, высокий и крепкий парень, приблизился к обидчику Дункана и поднял его за мантию в воздух. – Что вы от него хотели?
– Он нам должен денег, – сказал второй, видимо, более понятливый.
– Это правда? – обратился я к пребывавшему в шоке Дункану.
– Да, – прошептал он.
– Этот недомерок этим летом сломал мою метлу, когда мы играли в квиддич. Она стоит денег, вы должны понимать, – добавил первый.
– Не подставляй свою метлу, если не хочешь с ней расстаться, – вступился за Дункана Бобби.
– Сами виноваты, – сказал я. – Дункан, вставай, тебе уже нужно переодеваться.
Он медленно поднялся, с нескрываемым злорадством посмотрел на своих обидчиков и выбежал из купе. Старосты двинулись дальше. Выходя из купе, я обратился к тем двум парням:
– Я так понимаю, это ваша последняя выходка подобного рода?
– Может быть, может быть, – ухмыляясь, ответил первый.
– А я сказал – последняя. Думаю, вы такие злые, потому что вам не хватает общения. Пожалуйста!
Взмахом палочки я наполнил рты хулиганов слизняками.
– Удачного пути. И не забывайте Альбуса Дамблдора.
Пока я разбирался с обидчиками Дункана, старосты уже закончили обход, и отправились в свой вагон. Нам было по пути, и около нашего купе они попрощались со мной и поблагодарили за помощь.
У нас же в команде прибыло. Вернулись Дункан, Фил и Билл. Как только я перешагнул порог, поезд остановился. Приехали.
Первым делом, уже переодетый, Аберфорт кинулся к сумке Лукреции и предложил её понести. Фабиан как-то не одобряюще на него посмотрел, но промолчал и пошёл вперёд в коридор, где уже негде было протолкнуться.
– Пропустите Гриффиндорцев! Гриффиндор хочет учиться! – кричал я, пробираясь сквозь толпу и ловя улыбки окружающих.
За мной проходили остальные, в том числе и первокурсники, которые к Гриффиндору отношения не имели.
На улице мы попрощались с ними, пожелав удачи и распределения на желаемый факультет, а сами пошли к каретам. Запряжённые ими фестралы видны мне не были, да я и не особенно мечтал об этой «привилегии». Из всей нашей компании их видел только Билл – в детстве на его глазах на улице зарезали прохожего.
– Знаешь, всё время забывал спросить – они такие же, как на картинках? – неосторожно поинтересовался Элфиас.
– Да, – отрезал Билл.
– Всё-всё, никаких вопросов, – проговорил Эл, замахав руками.
Он не хотел никого обидеть, тут была виновата его сегодняшняя разговорчивость.
Всю оставшуюся дорогу до замка мы провели в гробовой (неудачный каламбур) тишине. Возле ворот я оглянулся, чтобы посмотреть на озеро. Его освещали множество факелов, расположенных на лодках первокурсников. Мои тщетные попытки высмотреть Аберфорта не увенчались успехом, и я побежал догонять друзей.
В Большом Зале царила атмосфера праздника. В отличие от факультетских, все места за преподавательским столом были заняты, и учителя что-то активно между собой обсуждали.
Мы безуспешно выискивали место за нашим столом, пока я не увидел знакомого старосту:
– Там Боб Моуди, сядем рядом с ним! Эй, Боб! – крикнул я.
– О, Альбус! Садитесь к нам! – послышалось в ответ.
Но к нам подошла профессор Строун:
– Добрый вечер, Альбус, мне нужно с тобой кое-что обсудить, – сказала она довольно серьёзным тоном, и я догадался, что мы будем обсуждать.
– Здравствуйте, профессор Строун.
Мы вышли из Большого Зала в коридор, ведущий к лестницам. Даже за толстой стеной замка я услышал, как вся школа радостно встречает новых студентов.
– Третьекурсников с Равенкло увели в Больничное Крыло. Ты догадываешься почему?
– Да, признаюсь, что заклятье на них наложил я, – уверенно ответил я, зная, как профессор любит честность. – Но у меня были на то причины.
– Я и не сомневаюсь, что они были. Но почему нельзя было просто подойти к преподавателям и рассказать о том, что между вами произошло?
Я услышал, как Шляпа затянула свою песню.
– Потому что я мог с ними справиться сам.
– Альбус, ты очень одарённый и трудолюбивый волшебник, и добьёшься многого, я в этом уверена. Но если ты будешь дальше поступать также опрометчиво, то покинешь школу, и весь твой дар не найдёт применения. Ты очень не дисциплинирован.
– Профессор Строун, я всегда поступаю так, как считаю нужным. Если бы я счёл нужным доложить об этом преподавателям, то сделал бы это. Но в этом случае я разобрался сам.
Началось распределение – первого ученика отправили в Хаффлпафф.
– Всё, Альбус. Я понимаю, что тебя не переубедить. Но хотя бы задумайся над моими словами или пойми, что ты подводишь не только себя или меня, а весь наш факультет, – профессор резко отвернулась от меня, будто пыталась скрыть свои эмоции. – И твои дополнительные занятия начинаются со следующей недели.
Она, не взглянув на меня, отправилась обратно в Зал.
«Подвожу факультет? Я же приношу ему больше всего баллов. Почему же я не могу наказать обидчиков своего друга?» Я постоял недолго, приходя в себя после услышанного, и тоже зашёл туда.
Я появился в Зале как раз в момент вызова Аберфорта. Некоторые преподаватели начали перешептываться и хихикать, а бедный братец весь изволновался – даже с моим плохим зрением было видно, как по его лбу катились градины пота. Честно говоря, мне было без разницы – попадёт он в Гриффиндор или нет, – но присматривать за ним было бы проще именно в этом случае.
– Гриффиндор! – выкрикнула Шляпа, и я вздохнул с облегчением.
– Аберфорт! – крикнул я, напомнив, где мы находимся, немного растерявшемуся братцу.
– Добро пожаловать в Гриффиндор! – сказал Боб Моуди и пожал руку Абби. Брат был немного смущён таким вниманием, ведь он первый, кого сегодня распределили к нам.
Настала очередь Дункана, и я заметил, как за него переживает братец. Но Шляпу даже одеть толком не успели, как она выпалила:
– Гриффиндор!
За распределением Лукреции Пруэтт Абби тоже наблюдал очень внимательно. Он даже тихо произнёс что-то вроде «Да» и сделал характерный жест рукой, когда её отправили в Гриффиндор. Её брат вскоре тоже присоединился к нам.
В итоге, на Гриффиндоре оказалось десять человек – мальчиков и девочек поровну. Как обычно, наш факультет не выделился большим количеством студентов.
Настала очередь директора привлечь к себе внимание:
– Уважаемые студенты! Сегодня я не буду произносить громких речей, зачитывать выдержки из Устава Хогвартса и читать вам мораль. Я предоставляю это дело старостам факультетов. Сегодня мне бы хотелось просто сообщить радостную весть, – вся школа искренне зааплодировала в честь того, что не придется опять слушать монотонную речь. – Многие из вас слышали, в том числе и на занятиях, о знаменитом алхимике Николасе Фламеле, учившемся в нашей славной школе много веков назад. Его познания и вклад в зельеварение и алхимию бесценны. И он рад показать свои умения новому поколению. Школу Хогвартс он считает лучшей по всей Европе и поэтому предложил нам провести конкурс. Каждый студент со второго по седьмой курсы может в нём участвовать. Правила будут известны лишь к его началу – следующей весной, – но, зная месье Фламеля, я подозреваю, что для победы пригодятся глубокие познания в области зельеварения. Дерзайте! А сейчас – праздничный пир!
Обычно, появляющаяся под громкие крики, еда в этот раз оказалась на столах в относительной тишине – многие задумались по поводу конкурса. Я посмотрел в сторону стола Слизерина и поймал пристальный взгляд Горация. Мы с ним были равны в знаниях зелий.
– Будешь участвовать? – отвлекшись от еды, спросил Элфиас.
– Я думаю, что да, – всё ещё глядя на Горация, произнёс я.
– Понятно. А я вряд ли.
– Меньше соперников – ответил я, зная, что у Элфиаса плохо с зельями, и даже если бы он участвовал, то не составил бы мне конкуренции.
Я проголодался после нелёгкого дня, поэтому, приступив к еде, почти забыл о конкурсе.
***
По дороге к спальне, нас догнал Боб Моуди:
– Парни, вы же знаете, что в этом году вы – шефы первого курса. У вас есть какие-то идеи по этому поводу?
– А какие идеи? Всё по-старо… – начал Элфиас, но я его перебил:
– Да. Я хочу немного изменить систему.
– Дело ваше. И как же?
Друзья тоже заинтересовались, ведь я об этом ещё не упоминал.
– Я думал над этим и решил: будет лучше и удобнее, если не весь курс следит за младшими, а у каждого первокурсника личный шеф. Такая система, по-моему, намного проще и эффективнее.
– Хм…ну, посмотрим, что из этого выйдет, – Боб повернулся к первокурсникам: – А теперь, господа, осторожней – двигающиеся лестницы.
Мы прыгнули на уже отъезжавшую лестницу и побежали дальше, а ребята остались внизу перед пролетом.
– Запомните! Так делать нельзя, – послышались слова Моуди снизу.
Нам пришлось остановиться около сэра Кэдогана – никто не знал новый пароль.
– Эх, вы, мальчишки! – иронично произнесла одна из наших однокурсниц – Рэйчел. – Король Эдуард!
– Проходите, достопочтенные господа! – картина отъехала, и открылся проход.
– А откуда ты знаешь пароль? – спросил я, пропуская Рэйчел вперёд.
– Первым делом нужно было спросить его у старост, Дамблдор, – только я хотел зайти, как появились остальные однокурсницы, и пришлось пропустить их тоже.
Нас догнали первокурсники.
– Ну, что ж, как я и обещал, передаю вас в руки четверокурсников, -видимо, закончил свою речь Боб. Он повернулся к нам: - Парни, девушки, не забывайте о традиционной вечеринке в гостиной. Но не сейчас, конечно, а когда все устроятся в новых спальнях.
– Да-да, конечно, – отвлечённо ответил я и принялся изучать первый курс.
Один мальчик не пожелал стоять перед нами и сел в кресло.
– Я так понимаю, что нужно знакомиться. Я – Альбус Дамблдор, это – Элфиас Дож, Билл Центерс и Филипп Тойби. А также девушки… – только я начал произносить имя первой, как Рэйчел вмешалась:
– Мы и сами можем представиться, Альбус, – она улыбалась в знак того, что не имеет ничего против меня. – Идите за нами, девочки.
Они отправились сразу наверх, в спальни.
– Моё предложение остаётся в силе. Так что познакомимся теперь с вами. Как тебя зовут? – спросил я у мальчика, которому не надоело весь день сидеть.
– Герберт… Краббе, – нехотя и тихо ответил он, но тут же перешёл на крик: – Что я здесь делаю?! Почему я не на Слизерине?
Он вскочил с кресла и начал бить маленьким кулачком в стену, что привлекло внимание остальных студентов, находившихся в гостиной, и они не смогли удержаться от смеха.
– С чего ты так решил? – переждав приступ истерики, спросил я.
– Я чистокровный волшебник, мне не место в приюте грязнокровок! – мне показалось, что в своё время он запомнил высказывание кого-то из взрослых и сейчас его повторил.
– Ты давай полегче с высказываниями, тут за такое можно и получить! – гаркнул один из шестикурсников.
– Мы постараемся разобраться с этим, – успокоил я его.
– Я в вас и не сомневаюсь, – буйный шестикурсник повернулся обратно к своим товарищам.
– Так, а тебя как зовут? – я обратился ко второму мальчику, который скромно озирался по сторонам, считая, что Герберт успокоится, если на него перестанут обращать внимание.
– Питер, – пропищал он. – Питер Спиннет.
– Спиннет, Спиннет… я не слышал такой фамилии, – задумался Элфиас.
– Мои родители – не волшебники, – сообщил мальчик.
– Как вам, наверное, успел сообщить наш уважаемый староста Роберт, – я, наконец, приступил к заранее подготовленной речи, – мы будем помогать вам в учёбе и быту Хогвартса на первом курсе. Спросите, почему мы? Потому что, как оказалось, мы меньше всего загружены учёбой из старших курсов. В этом году мы немного изменили многолетнюю традицию, и теперь к каждому четверокурснику будет приставлен первокурсник. Но поскольку нас четверо, а вас пятеро, но зато девушек у нас шесть, то один из вас, скорее всего, будет под крылом у одной из наших очаровательных сокурсниц. Так вот… я думаю, что Аберфорт Дамблдор отправится к Элфиасу, – Абби удивлённо посмотрел на меня, я невозмутимо кивнул ему, и тот, тяжело переставляя ноги, подошёл к Элу. – Дункан Поттер сладит с великолепным вратарём нашей команды Биллом. Не слушающий нас Герберт Краббе будет счастлив увидеть в своих наставниках меня. Мистера Спиннета научит прыгать на лестницы Фил. А вот с тобой, Фабиан Пруэтт, мы сейчас разберёмся.
Ни у кого не возникло нареканий по поводу назначений, все болтали и смеялись, я слышал, что кто-то повторял слова из моей речи. Один Герберт ничего не понял и продолжал стучать по всему, что оказывалось рядом с ним. Старшекурсники в стороне потешались над новичком.
Вместе с Фабианом я направился наверх в спальни девочек, но забыл, что лестница не пускает туда представителей сильного пола. Пришлось их звать, обращая на себя внимание проходящих мимо студентов. Наконец-то хотя бы Алиса Маккинон вышла, надменно посмотрела вниз и безразлично спросила:
– Ты что-то хотел, Альбус Дамблдор?
– У нас тут, по немного изменённой системе, не хватило наставника этому славному парню.
– По – чему? – видимо, моя фраза оказалась слишком сложной для девичьего восприятия. – Я не понимаю, о чём ты говоришь.
– Позови Рэйчел, – несмотря на её частые беспочвенные упрёки в свою сторону, я считал Рэйчел наиболее сообразительной из однокурсниц.
Алиса кивнула и с таким же невозмутимым видом вернулась в спальню. Через несколько мгновений оттуда, смеясь, выглянула Рэйчел. Она как-то очень удачно повернулась, так, что свет свечей придал её русым волосам золотистый оттенок. Я не знаю, что на меня тогда нашло, я быстро помотал головой и принялся оживлённо рассказывать про свою систему. Всё это время Рэйчел внимательно, не прерывая, слушала меня.
– А это идея! – после моего рассказа, ответила она. – А что ты хочешь от нас? Или ты пришёл просто похвастаться? Великий Альбус Дамбл…
– Нет, одного наставника не хватило, – перебил я, не желая выслушивать очередную примитивную шутку в свой адрес.
– Так, а если нам эту систему ввести… – Рэйчел пристально пригляделась к Фабиану. – Знаешь, я буду его наставником!
Я одобрительно кивнул и похлопал по плечу первокурсника, который, надо сказать, никак на это не отреагировал. Мы уже повернулись, чтобы идти обратно к ребятам, которые на нас даже не обращали внимания, как меня окликнула всё та же Рэйчел и спросила:
– Стой! А на вечеринку вы идёте?
– А ты ещё сомневаешься?
На обратном пути к ребятам Фабиан всё же спросил меня:
– А что делают наставники?
– Помогают вам, первокурсникам, адаптироваться в школе, я ведь уже говорил.
Я подмигнул друзьям, показав, что проблема улажена, и сказал:
– Завтра трудный день. Все идём спать.
– А как же вечеринка? – напомнил Элфиас.
– Точно-точно. Тогда первый курс идёт спать, завтра рано вставать. А все остальные остаются на празднование начала учебного года! – друзья радостно захлопали и побежали наверх, чтобы скорее положить вещи и идти на вечеринку.
А я показал Аберфорту, где находится его спальня, донёс чемодан и сам пошёл на праздник в гостиную, где уже было не протолкнуться.
– О, Альбус! Вот и последнего дождались.
