Глава 8. Вся правда о дементорахПроснувшись, Гарри поначалу не понял, на каком факультете находится: вокруг мелькали заспанные лица, слышалась приглушенная ругань тех, кого пытались поднять с постели. Новоявленный слизеринец пришел к выводу, что, несмотря на различия между ними, все ученики Хогвартса реагируют на ранний подъем совершенно одинаково, и поспешно отправился в столовую. Там его ожидал сюрприз: оказывается, ночью вернулся Рон.
– Как там кормили? – первым делом поинтересовался Гарри.
– Мне пришлось половину раздать охранникам, столько мне всего наприсылали.
– А камера? Не слишком ужасная? – подключилась Гермиона.
– Какая там камера… У меня были, пожалуй, лучшие апартаменты во всем Министерстве. Отец постоянно навещал… Мне повезло, что дементоры посбегали из Азкабана, а то могли и туда засадить.
– Да ты что… – ужаснулась Гермиона.
– Кстати, я читал, тебя перевели к Снейпу, – вспомнил Рон. – Как ты думаешь, это не по той же причине, по которой посадили меня?
– Не смеши мою палочку, Рон. Все дело в квиддиче. Помни о моей участи, если соберешься оставить команду. А насчет твоего ареста что-нибудь прояснилось?
– Есть некоторые мысли, – признался Рон и шепотом продолжил: – Я слышал из-за дверей разговор Хмури и Тонкс – она приходила меня навестить, ну, и допросить заодно. Из их слов я понял, что за Дэвидом Уолтером давно велось наблюдение, вплоть до его исчезновения. И в нем был задействован, в том числе, наш дражайший профессор Снейп… Может, он и участвовал в похищении? Если вспомнить его биографию…
Гермиона фыркнула:
– Рон, это даже не оригинально. Кстати, у нас ведь новый преподаватель!
– Стукач твой преподаватель, – заметил новоявленный слизеринец. – А темные искусства опять преподает Люпин. Кстати, надо бы с ним поговорить насчет твоего ареста – он ведь переживал не меньше нашего, и наверняка ему тоже не терпится узнать, кто замешан в этом деле.
– К тому же, он мог что-нибудь заметить, ведь он жил рядом с нами, когда Рону подкинули эти предметы, – добавила девушка.
– Ты думаешь, если бы он что-то знал, то не использовал бы, чтобы помочь Рону? – засомневался Гарри
– Он мог не знать, что эти вещи связаны между собой, – возразил Рон. – А вместе мы, может, и догадаемся, что к чему.
Профессор Снейп пребывал в крайне мрачном расположении духа: мало того, что Дамблдор объявил, что в Орден Феникса закрался предатель, так он, как всегда, оказался на первом месте в списке подозреваемых! И Поттер, разумеется, раньше всех пришел к этой «гениальной догадке».
«Хотя наблюдать его разочарование в конце каждого года даже забавно», – усмехнулся профессор, поглядывая на новоиспеченного слизеринца, пребывавшего за гриффиндорским столом.
Сидевшая рядом МакГонагалл прервала его размышления:
– Почему ваш ученик за столом моего факультета?
– Очевидно, потому, что там сидят мисс Грейнджер и мистер Уизли. По мне, так пусть сидит, где хочет. Я и так чувствую, что из-за перевода Поттера слаженный коллектив моего факультета превратится в заседание парламента пикси. Хотя и здесь можно усмотреть некоторые плюсы: даже Крэбб с Гойлом начали делать все задания, чтобы потягаться с Поттером в презрительном хмыканьи. И о чем это они опять шушукаются? – Профессор вытянул шею в сторону гриффиндорского стола.
– Теперь это не только мои проблемы, – злорадно заметила МакГонагалл.
– Между прочим, – вмешался Люпин, – у Гарри по ЗОТИ лучшие оценки среди всех твоих оболтусов. Впрочем, все, кто занимался в Отряде Дамблдора, несильно от него отстали: по эффективности эти занятия не уступали школьной программе. Я вот думаю, может, отвести время моих уроков под встречи ОД?
Настал черед Снейпа злорадствовать:
– Поттер дал обещание, что этого больше не повторится. Ведь теперь у них такой замечательный преподаватель Защиты от темных искусств…
– Не стоит подавлять инициативу детей, – неодобрительно заметил Люпин.
– Не волнуйтесь, – вставила МакГонагалл, – эти дети сами кого угодно подавят. Вспомнить только, что они учинили в Отделе тайн!
– Найдут себе другое занятие. Благо интересов хоть отбавляй, – согласился Снейп.
Все три преподавателя синхронно покачали головой.
Тем временем, шушукались друзья вот о чем:
Рон бурчал:
– А в Министерстве кормили лучше. Мама каждый день приносила горячий обед…
– Чтобы сгладить тяготы заключения? – ехидно поинтересовалась Джинни.
– Да, – простодушно ответил Рон, – она верила, что я невиновен.
– Напрасно, – заметила Джинни, продолжая дразнить брата, – любому дураку понятно, что все это подстроил ты.
– Ты хоть знаешь, в чем меня обвинили? – возмутился Рон.
– Те, кому положено, знают, – резонно заметила девушка. – Но, к сожалению, ты ушел безнаказанным.
– Иногда ты начинаешь до боли напоминать мне нашу маму, – мрачно отозвался Рон. – Даже сочувствие к моему положению не удержало ее от намеков, что всему виной моя неряшливость. Гермиона, а ты что скажешь? – обратился он к подруге за поддержкой. – Вернись в бренную реальность! Ты что, в уме задачи по трансфигурации решать навострилась?
Напряженно созерцавшая пространство девушка откликнулась:
– А, что? Разумеется, мы все верим в твою невиновность.
– За себя говори… – проворчала Джинни.
– Вы заметили, – Гермиона положила подбородок на ладонь, – профессора О`Рахилли нет. Как вы думаете, что с ним?
– Может, заболел? Или умер? – иронично поинтересовался Симус, намекая на печально известное происшествие на втором курсе.
– Или его уволили? – подхватил Дин. – Все его ненавидят…
Рон испуганно оглянулся, зашипев:
– Нельзя так шутить!
– А это, кстати, правда, – глубокомысленно заметил Гарри. – По крайней мере, наши профессора его не переваривают. Даже Снейп.
– Да Снейп вообще никого не переваривает! – хмыкнул Финниган.
– Не скажи, – покачал головой Гарри, – вон, он о чем-то с МакГонагалл шепчется... О чем это, интересно?
Все повернулись в сторону преподавательского стола.
– Обсуждают план твоего убийства, – предположила Гермиона.
– Нет, вон, Люпин присоединился.
– Они подкупают его за две шоколадки! – в притворном ужасе прошептал Симус.
– Э-э, нечего на Люпина поклепы возводить! – оборвал его Гарри.
– А ты зачем про профессора О`Рахилли гадости рассказываешь? – заметила Гермиона.
– Я-то лично против него ничего не имею. Вот и удивляюсь, отчего на него все так взъелись.
– Он – ставленник Министерства магии, вот почему, – разъяснил Рон. – Видимо, назначен, чтобы шпионить за Дамблдором.
– Не может быть! – нахмурилась Гермиона.
– С чего ты взял? – присоединился Гарри.
– Не зря же я сидел в заточении! Я краем уха слышал, как его упоминали в разговоре – что О`Рахилли, мол, временно в Хогвартсе, так как на его работе сейчас делать нечего.
– Это где же он работает? – изумился Гарри.
– Мало ли таких работ? – ответил Финниган. – Половина служащих магического мира – отъявленные бездельники.
Гермиона же отреагировала совершенно неожиданным образом, а именно, воскликнула:
– Это низко! – От неожиданности все вздрогнули и повернулись к ней. – Обвинять человека на основании полутора расслышанных фраз Мерлин знает в чем! Недостаточно, что ли, примеров, когда из-за подобных россказней страдали невинные? – С этими словами девушка выскочила из-за стола.
– С чего это она? – изумился Рон.
– Сам-то, – ехидно заметила Джинни, – бедняжку оклеветали! Решил завести себе товарища по несчастью?
– Должен признать, твои выводы немного поспешны, – согласился Гарри. – Но мне кажется, что все-таки что-то в этом есть…
– Это-то и беспокоит, – вздохнул Рон. – Значит, чушь сивого гиппогрифа…
– Заметьте, не я это сказала, – вставила Джинни.
– Все против меня, – расстроился Рон.
На два урока Гарри попрощался с Роном и Гермионой, которых ждала история магии. Подходя к классу зельеварения, студент услышал знакомые голоса профессоров ЗОТИ и зельеварения. «Что это Люпин там делает? – задумался студент. – Может, за зельем пришел?» Гарри остановился за углом и прислушался, так как считал, что дополнительная информация об обитателях Хогвартса никогда не бывает лишней. Он подозревал, что Дамблдор именно так и взаимодействовал с преподавательским составом.
– Хватит корчить из себя всеобщего миротворца, Люпин, – заявил Снейп. – Я не желаю иметь с ним никаких дел!
– Я тоже не питаю к нему теплых чувств, но…
– Не понимаю, тебе-то зачем это нужно?
– …но он работал с Дэвидом Уолтером, – упрямо продолжил оборотень.
– Ладно, я подумаю… – Из голоса Снейпа постепенно улетучивалась решимость. – Мне нужно готовиться к уроку; там, небось, уже Поттер за углом притаился.
Гарри чертыхнулся про себя: по определенным ноткам в голосе слизеринского декана можно было безошибочно сказать, что его вычислили. Он вздохнул и вышел из-за угла.
– Доброе утро, сэр.
– Тебе никто не объяснял, что подслушивать нехорошо, а, Гарри? – спросил не особо раздосадованный этим оборотень.
– А обсуждать важные дела в коридорах и подавно не стоит, – пробормотал парень и прошмыгнул и класс.
– Вы такой же нахал, как ваш отец, – прокомментировал его ответ зельевар.
– А вы – такой же придира, как мой крестный, – буркнул студент себе под нос.
Едва все расселись, зельевар принялся объяснять задание, но Гарри было не до этого: он судорожно соображал, о ком могли говорить преподаватели, и потому пропустил вопрос Снейпа.
– В облаках витаете, Поттер? Это у вас что, возрастное? Где хотя бы ваше обычное «э-э-э»?
– Вы не могли бы повторить вопрос, сэр? – попросил Гарри, рассчитывая, что профессор добавит какую-нибудь гадость, снимет баллы и отвяжется.
– Чем можно нейтрализовать действие яда на основе белладонны?
– Ну… Э-э-э…
Класс прыснул со смеху. Но Гарри это нисколько не уязвило, во-первых, потому что ему было глубоко наплевать на мнение слизеринских «товарищей», а во-вторых, ему пришла в голову ценная идея: вполне возможно, он опять теряется в догадках, потому что упустил что-то с самого начала. Ведь все нити так или иначе уходили в прошлое… Он решил, что следует постараться вытрясти что-либо из профессора Люпина и порыться в "Истории Хогвартса".
– Поттер, – пробился в его сознание усталый голос Мастера зелий, – как там погода в стратосфере?
– Профессор, – Гарри почувствовал себя именно тем бараном, которым зельевар часто именовал своих учеников, – вы не могли бы повторить, я опять не расслышал…
– Поттер, мне не хотелось бы предполагать худшего, но, похоже, вы отлежали себе мозги! – вышел из себя профессор. – Те, кто так безответственно относится к учебе, имеют все шансы загреметь в расход!
– Куда? – недоуменно переспросил Гарри.
– Если вам интересно, что это такое, спросите О’Рахилли, – отозвался Снейп. – Минус пять баллов. Ответить на этот вопрос может даже Лонгботтом! Признайтесь, что такого с вами творила профессор МакГонагалл, чтобы заставить вас учиться? Верхние слои атмосферы интересуют вас больше?
– Ну, не только… Профессор, а почему у нас нет истории зельеварения? Вы никогда нам не рассказывали, а ведь всем интересно, как занимались зельеварением их родители и предки.
– Ну, Поттер… – озадаченно произнес профессор.
Класс одобрительно загудел.
– Мы же все равно проходим материал вперед, – добавил Гарри.
– На что только не пойдут ученики ради возможности лишний раз поспать на уроке, – проворчал профессор, несколько смягчившись при виде неподдельного любопытства класса. – Думаю, что последующие три занятия и оставшееся время от этого урока мы можем посвятить истории. Но не надейтесь, что, соглашаясь на это, я забочусь о режиме вашего сна и отдыха: у вас будут все шансы убедиться, что история тоже может быть серьезным предметом, если преподаватель имеет тело, отличное от астрального. Можете задавать свои вопросы, но если они не покажутся мне представляющими интерес, их начну задавать я.
Гарри подпрыгнул на месте, что раньше было свойственно лишь Гермионе.
– Можно мне спросить, сэр? А кто до вас был профессором Зельеварения? А до него?
Профессор принялся давать развернутые ответы, с описанием всех их заслуг и достижений.
– Он тоже был деканом Слизерина, – заметил он про очередного предшественника.
– А почему, профессор? – поинтересовался Гарри. – Я имею в виду, почему зельеварение так связано со Слизерином?
Профессор пожал плечами:
– Может быть, это традиция. Салазар Слизерин был хорош в зельеварении. К тому же, и факультет Слизерин, и помещения, отведенные для занятий, находятся в подвальных помещениях. Это практично. Что-то еще, Поттер?
– А почему с других факультетов переводят только на ваш?
– Потому что мой факультет – самый невезучий. – Снейп был явно не расположен к обстоятельному ответу на этот вопрос.
– А когда кровь василиска запретили к продаже… и почему?
– Понимаю, почему вас это так заинтересовало, – медленно произнес Снейп. – Вам интересно, в чем обвинили Уизли.
Гарри почел за нужное не возражать, хотя думал отнюдь не о своем друге.
– Кровь василиска применялась Пожирателями смерти в весьма специфических целях… Вообще-то, Отдел магического образования не рекомендует рассказывать ученикам подобные вещи. Да и время урока уже вышло. Те, у кого остались вопросы, могут задать их на следующем занятии. Да, в качестве домашнего задания напишите мне анализ последнего зелья моего предшественника, о котором я упоминал. – Класс приуныл. – А что касается вопроса Поттера, сдается мне, это входит в программу Охраны безопасности в период военных действий. – Профессор хотел что-то добавить, но развернулся и удалился в подсобные помещения.
На перерыве к Гарри подошел Малфой:
– А что это тебя заинтересовала кровь василиска?
Тот смерил его недоверчивым взглядом, но вид сокурсника не предвещал подвоха.
– Из общетеоретического интереса, – буркнул Гарри в ответ.
– Впрочем, – равнодушно бросил Малфой, – это не так уж важно. Меня самого этот вопрос давно занимает… Но, как видишь, профессор не спешит посвящать нас в его суть.
– А разве твой отец тебе не рассказывал? – ляпнул Гарри и тут же пожалел о своих словах. Напоминать, пусть и недругу, что его отец судим за многочисленные преступления, не представлялось ему достойным занятием.
Драко печально усмехнулся:
– Ты что, думаешь, что Пожиратели смерти – юношеская организация? Я даже не имел понятия, что мой отец действительно к ним относится… Предположения, конечно, были.
Чувствуя угрызения совести, Гарри предложил:
– Мы можем вместе спросить про кровь василиска… И, это… Я знаю пару неплохих приемов для ловца… мне они все равно уже не понадобятся.
После зельеварения была трансфигурация, которая для Гарри превратилась в затянувшийся дурной сон. Во-первых, он ничего не понимал, во-вторых, МакГонагалл не любила Слизерин и, в-третьих, с недавних пор она невзлюбила Гарри. Единственным ободряющим фактором было то, что последними двумя уроками значилась Защита от темных искусств.
Люпин восседал за столом, старательно изображая смертельно больного человека, что у него выходило очень даже неплохо.
– Проходите, располагайтесь… – Приглашение профессора сопровождалось тяжелым вздохом. – Рад вас видеть… – За этими словами последовала слабая улыбка.
– И мы вас тоже, профессор! – отбарабанил Гарри. И он нисколько не лицемерил: весь Гриффиндор любил профессора Люпина, а Слизерин был безумно рад отдохнуть от ужасов трансфигурации.
Люпин испустил последний из серии тяжелых вздохов и наконец приступил к делу:
– Итак, вы сдали экзамены, и вам посчастливилось остаться в школе, перейдя на следующий этап обучения.
– А был шанс не перейти, профессор? – Гарри посетила мысль, что, существуй возможность исключить его из школы, МакГонагалл и Снейп не преминули бы ей воспользоваться.
Профессор приподнял брови:
– Вообще-то, изначально предполагалось, что после пятого курса остаются лишь наиболее успешные в учебе… Но в настоящее время эта возможность предоставляется всем желающим. Кроме тех, кто чем-либо сильно не угодил преподавателям.
– Разве их не отправляют на Слизерин? – Гарри не представлял, что можно было сильнее провиниться перед профессором, чем умудрился это сделать он сам.
– Иногда одно следует за другим… Но ты не волнуйся, Гарри, тебе это уже не грозит.
Студент мог бы с этим поспорить, но решил промолчать. Люпин тем временем продолжал:
– Я думаю, вы уже заметили, что преподаваемый вам материал существенно усложнился. Не является исключением и мой предмет. Вы будете проходить более высокоорганизованные типы существ, более углубленно разбирать тех, которые только упоминались, а также изучите новые методы защиты. Я знаю, что на пятом курсе вы славно поработали…
– Профессор Люпин! – взмолился Драко, в голосе которого слышалось неподдельное отчаяние. – Нам уже на Военных действиях говорили нечто подобное!
– Кто же мешал вам заниматься в Отряде Дамблдора? – философски заметил Люпин. – Впрочем, все равно я не могу преподавать вам то, что не входит в программу: Министерство магии в лице мисс Амбридж очень внимательно следит, чтобы я ее придерживался. Так что, дерзайте, юные друзья. Первая наша тема – дементоры. Прежде всего, что вы знаете о природе дементоров? Мисс Грейнджер?
– Они питаются положительными эмоциями, – бодро начала Гермиона, – вызывают быстрое падение температуры тела и… безумие жертвы, возможен смертельный исход.
– Я не совсем об этом, – мягко прервал ее Люпин. – Какова их сущность? Прежде всего, материальны они, или нет?
– Они, насколько я могу судить, материальны… – ответила Гермиона без былой уверенности. – Но если учесть, что они невидимы для магглов и питаются эмоциями…
– Энергетическими потоками. Тонким видом материи.
– Этого нет в учебниках, – тихо признала свое поражение Гермиона.
– Потому-то я и завел этот разговор. Во-первых, то, что есть в учебниках, вы всегда можете прочитать и сами. Во-вторых, в магическом мире предрассудков и заблуждений на поверку не меньше, чем в маггловском. А в-третьих… В сложившихся условиях вам следует усвоить некоторые вещи, которые в мирное время знать вовсе не обязательно. Садитесь, мисс Грейнджер, и пять очков Гриффиндору за единственно правильный ответ, который вы могли дать. Так вот, дементоры имеют человеческую природу. Ими становятся те, кто пережил поцелуй дементора или достаточно долго с ними взаимодействовал.
В классе воцарилась такая тишина, что, казалось, можно расслышать шуршание пылинок в воздухе. Лица учеников вытянулись и побледнели.
– Если в Министерстве проведают, о чем я вам тут рассказываю, меня в два счета вышибут из Хогвартса, – усмехнулся Люпин. – Но не думали же вы, что дементоры растут на деревьях? – Голос профессора дрогнул. – Теперь, когда они вышли на свободу, их число может многократно возрасти в одночасье. Однако многие еще не осознают масштабов нависшей над всеми нами опасности. Министерство считает ее второстепенной и потому не желает объединять усилия с теми, кто мог бы помочь. – Люпин утомленно опустился на стул. – А теперь почитайте, что там пишут в учебниках. Домашнего задания сегодня не будет.
Вместо того, чтобы углубиться в изучение пособия, ученики принялись испуганно шушукаться.
– Поттер, Поттер, это правда? – прошептал Малфой с соседнего ряда.
– А я-то откуда знаю? Тоже мне, нашли специалиста по дементорам… – отмахнулся Гарри, уже обдумывая радужную перспективу стать дементором, не раз встававшую перед ним благодаря стараниям Министерства магии.
– Гарри! Гарри! – Гермиона тронула его за плечо. – Что натворил Люпин? Его же посадят!
– Крыша поехала, привыкай, – философски заметил Рон. – Никому еще не удавалось проработать целый год профессором ЗОТИ в нашей школе без ущерба для душевного здоровья.
– Не знаю я, какая муха его укусила, – буркнул Гарри. – Вроде, не полнолуние… Гермиона, а ты сможешь еще раз сотворить такой же пергамент, как для нашего списка в прошлом году?
Девушка активно закивала:
– Да, у меня есть один, экспериментальный. Должен работать.
Гарри поднялся с места и заявил:
– Мы не должны разглашать то, что узнали на этом уроке. Призываю свой факультет и Гриффиндор расписаться в этом…
– Прекрати, Гарри, – устало прервал его Люпин. – Я очень ценю твою заботу обо мне, но я преследовал иную цель – сделать эти факты всеобщим достоянием. Если я и совершил преступление, разглашая эти сведения, то куда большее преступление состоит в их сокрытии. Не я должен был рассказать вам об этом. Но остальные посвященные – всего лишь запуганные люди.
Ученики медленно расползались из класса Защиты от темных искусств под впечатлением от того, что они услышали на уроке. В такие моменты Гарри казалось, что в Хогвартсе стало в два раза больше народа, чем следовало.
После обеда Гарри подумывал было прогуляться до библиотеки, когда его перехватил Малфой.
– Поттер! Собрание!
– Профессор сказал, что меня это не касается, – отмахнулся Гарри.
– Ты уверен? Он так тебе и сказал? – продолжал Драко. Не добившись от однокурсника вразумительного ответа, он наконец отстал.
Прихватив с книжной полки пару томов по тематике Защиты от темных искусств, Гарри уселся просматривать их в поисках упоминаний зелья из крови василиска. Раз его использовали Пожиратели смерти, возможно, мракоборцы потрудились что-нибудь написать на этот счет.
– Поттер! Почему вы не явились на собрание? Вас ждут!
Мадам Пинс бросила грозный взгляд на зельевара, но промолчала.
– Вы же сказали, что я могу не приходить, сэр, – ответил Гарри, не отрываясь от книги.
– Мало ли, что я говорил! – заявил Снейп. – Марш на собрание! Там и пообщаемся.
Гарри нехотя поплелся вслед за профессором. Слизерин в полном составе уже собрался в гостиной.
– Почему вы сегодня такие квелые? – поинтересовался Снейп.
– Преподаватель Военных действий над нами издевается, – грустно поведал Драко. – А теперь еще и профессор Люпин туда же… Мы не состояли в Отряде Дамблдора, и теперь должны наверстывать все сами.
– Поттер! Почему они не состояли в Отряде Дамблдора?
– У нас была секретная организация, сэр, а мистер Малфой состоял в крайне доверительных отношениях с профессором Амбридж, – недовольно отозвался Гарри.
Глаза профессора Снейпа сузились:
– Видите, мистер Малфой, к чему привело ваше низкопоклонство перед особами из Министерства! Вы подвели весь курс!
На Драко было жалко смотреть:
– Профессор, я ошибался…
– Верно подмечено, – съязвил Снейп. – Придется обратиться к вам, мистер Поттер.
– А, может, проще поговорить с профессором Люпином? – робко предложил тот. – Все равно, он, мягко говоря, отступил сегодня от программы.
– Вот и поговорите с ним сами! – заявил профессор. – Хотя это не входит в компетенцию Люпина. Откровенно говоря, я не понимаю, почему бы этим не заняться О`Рахилли: это напрямую относится к его предмету.
– И с ним тоже должен говорить я? – тоскливо переспросил Гарри.
– С ним-то я уж точно не собираюсь разводить дискуссии! А если он не прислушается к вашей просьбе, то я буду жаловаться на него Дамблдору! Так ему и передайте!
– Да, профессор, – мрачно ответил Гарри, а про себя подумал, что ему вовсе не улыбается портить отношения с новым преподавателем на год вперед… или на два. – А, может, кто-нибудь другой? Я же прогулял его первое занятие.
– Разберетесь сами, – буркнул профессор. – Но я не желаю узнать в конце года, что кошмарная успеваемость Слизерина проистекает из того, что они изображают кролика перед удавом по отношению к новому учителю! – С этими словами профессор покинул гостиную, тем самым объявляя собрание закрытым.
