Анатомия магии

Always on my mind

С годами мы не молодеем.
Мой день начался в половину шестого утра – сейчас часы на стене показывали четверть десятого. Суставы ныли от противной, совсем не рождественской погоды. За окном, словно пшено из порванного мешка, сыпал бесконечный мелкий дождь, намереваясь испортить студентам праздники. Не самый неожиданный поворот, матушка Шотландия, ты способна на большее, мне ли не знать? Придется наколдовать снег, чтобы дети порадовались. В такие времена у них не так уж много поводов веселиться.
Наша память услужливо стирает плохое и хорошее – на свой выбор.
- Итак, еще раз. Что вы можете рассказать о случившемся?
Голова слегка кружилась – даже зелье Поппи не помогало. На столе собралась внушительная стопка пергаментов, которая вот-вот грозилась развалиться. Надо бы разобрать. Но я обязана выслушивать всякий бред от детей, которые настолько меня не уважают, что даже не трудятся выдумывать стоящие оправдания. Самое печальное – это происходит из года в год, и никогда не поменяется.
И чтобы важные события не забывались в череде одинаковых дней, мы используем омут памяти.
Однако ситуация сложилась, скажем прямо, нестандартная.
- Что именно вас интересует? – невозмутимо спросил мой юный собеседник: – … профессор.
Так-то лучше. Смешной, наивно полагает, что сможет обмануть меня – сколько таких денди я повидала на своем веку, и сколько еще увижу. Такие же учились здесь 10, и 20, и 30 лет назад, они встречались и в моей юности. Слишком много притворства. В конце концов они не уже распознавали, где их «изысканное» вранье, а где правда – и существовали во лжи всю жизнь.
Но мало кто помнит, откуда он взялся…
Студент откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу. Руками обнял себя (не скрестил, это была бы уже откровенная наглость).
Я тяжело вздохнула, а ведь мне после него еще восьмерых выслушивать. Насколько все же хорошо не быть деканом – можно позволить себе роскошь спать по ночам.
За дверью послышались неразборчивые голоса: там под присмотром Аргуса Филча и Поппи Помфри своей очереди поведать мне свою эксклюзивную историю ждали остальные.
Его придумал один талантливый волшебник, чье имя потерялось в веках.
- Меня интересует, как получилось, что во время простой отработки Большой зал превратился в выжженную прерию?
Он был великим зельеваром, но спасти свою горячо любимую жену от неизвестной болезни не смог.
Если бы кто-то сказал, что обычное взыскания превратит самое большое помещение в Хогвартсе в нечто вроде поля сражения драконов, я бы отправила такого вруна вычерпывать озеро дырявым ведром. Ну как такое могло произойти? Ведь у этих оболтусов даже палочек не было…
- Вопрос не ко мне, профессор.
Жить без нее он не хотел, но не знал, как вернуть ушедшие времена. И тогда маг замыслил создать омут памяти.
Каков нахал! Однако на ночь глядя это уже совсем не смешно. Достаточно одного слова, чтобы его пафос улетучился. Можно сбить всю спесь и напыщенность, банально отправив помогать Хагриду с целебным навозом кентавров.
Шли годы, многое забывалось…
- Это был не я, – внезапно выпалил молодой человек, о чем тут же пожалел.
Но когда сосуд был готов, сотни счастливых дней превратились в серебристые нити чудесных воспоминаний.
Наспех уложенные волосы с непривычки явно его раздражали, в них все еще виднелись частички каменной пыли. Опухший нос и сбитые костяшки пальцев (возможно, потому прятал руки) – таков итог его дисциплинарного наказания. Однако он пострадал меньше всех, потому сидел здесь первым, остальными занималась Поппи.
Вот только волшебник очень скоро потерял рассудок.
- Тогда кто же? Вам всего-то требовалось украсить Большой зал к празднику. Как вы умудрились все испортить?
Как же хочется лечь в кровать с грелкой, успокоить старые кости. Я снова взглянула на часы: минутная стрелка спешила закончить этот день.
Чуть ли не ежечасно окунаясь в воспоминания, он перестал различать, где реальность, а где прошлое.
- О, ну в общем… – Блейз Забини остановился, тщательно обдумывая слова. Конечно, ведь лгать нужно красиво, желательно без нестыковок, а он это умеет. – В общем, все началось с того, что гриффиндорцы задержались по меньшей мере на десять минут…
Эту историю должны помнить все…

***

… - Они опоздали! Мы ждали этих… слизеринцев почти полчаса.
Вот уж кто не умеет врать. Взволнованная студентка, сидевшая передо мной, стрекотала языком быстрее крылышек снитча, будто я отвела ей всего минуту. Девушка то и дело ерзала, подскакивала, сбивалась и размахивала руками, поправляя выбившиеся из хвоста пряди.
- Неужели так долго? – поинтересовалась я, рассматривая пыль на столе. Только утром наводила порядок: и откуда она только берется, с приведений сыплется, что ли?
- Ну, разве что немного меньше, – смутилась та, – но на пять минут точно! Потом мы вместе вошли в Большой Зал и стали его наряжать по инструкциям Уайт. В общем, ничего смертельного и тем более ничего такого прям ужасного. Но Гринграсс постоянно что-то не нравилось. Она все время нарывалась на конфликт.
Девушка непроизвольно потянулась рукой к подбородку, на котором красовалась ссадина, и поморщилась от неприятного прикосновения.
- И как же этот конфликт перешел в активную фазу?
- Да ясное дело, слизеринцы как всегда все начали, а мы потом виноваты. Вы же знаете, они специально заводят, а потом…
- Будьте добры, по делу, мисс Уизли.
Джиневра нахмурилась, приподнимая рукава потрепанной мантии:
- Она кинула в Гермиону гнома. Это нормально вообще? Это так себя аристократы ведут?..

***

… - Мисс Уайт, видимо, засомневалась в моих умственных способностях. Она совсем не интересовалась нашим мнением, и я ей спокойно возразила.
Девушка пыталась держаться с достоинством, хотя видно было, что давалось это непросто. Наверняка вся спина синяками усеяна. Перед тем, как сесть на стул, она демонстративно смахнула с него невидимую грязь.
Студентка собрала руки в замочек, чтобы не было видно поломанных ногтей. Она принадлежала к тому типу людей, которые теряют свою уверенность и мнимое величие без идеального внешнего вида.
Девушке претил этот допрос, она всем видом показывала, что ее присутствие в моем кабинете – всего лишь недоразумение, но продолжала говорить кристально учтивым тоном, как в далеком детстве ее учили гувернантки.
А вот ее мать Аделина в свое время была действительно безукоризненной в своих манерах – ни разу не получала наказания за плохое поведение, насколько помнится. А память служит мне куда лучше поясницы.
- Что вы ей сказали?
- Просто возразила. Почему мисс Грейнджер можно ей перечить, а мне нет?
Дафна Гринграсс зло чеканила каждое слово заготовленной версии. Еще чуть-чуть, и она отбросила бы меня на пару метров только лишь взглядом. Вряд ли такой человек мог «просто возразить».
- А что не так с мисс Грейнджер?
- Она возражает своему непосредственному начальству в лице старосты Школы, подавая этим самым плохой пример окружающим.
- Вам, например?
Слизеринка поняла, что завела разговор не туда, но лишь выше подняла подбородок и, не раздумывая ни минуты, с достоинством продолжила:
- Дело в том, что у мисс Уайт напрочь отсутствует чувство эстетического вкуса. Потому я предложила нечто более интересное.
- Вас настолько возмутило виденье мисс Уайт, что вы решили пойти на конфликт?
Гринграсс впервые за время беседы поменялась в лице:
- Староста Гриффиндора тоже высказала свое виденье, но ее почему-то слушали. Это двойные стандарты…

***

… - Постановка Зайчихи Шутихи? Как оригинально! – студентка, сидевшая напротив, не пыталась сдерживать себя. Девушка настолько беспечно описывала свою точку зрения, что становилось очевидным – она здесь всего лишь сторонний наблюдатель, но никак не зачинщица.
- У всех была возможность предложить свои идеи, но вы не стали.
- Да но, – вздохнула она, – Грейнджер… мисс. Мисс Грейнджер начала рассказывать Селене Уайт про какой-то мюзикл, который мог бы подойти на вечер гораздо лучше. Меня даже заинтересовало – не знала, что магглы могут придумать что-то стоящее.
- Например, сами мюзиклы, – я строго взглянула на нее. Девушка поспешила продолжить, хватаясь за ушибленное плечо
- А Дафне это не сильно понравилось. Ну она и сказала об этом всем.
- Это она начала ссору?
- Я бы так не сказала. Она просто высказалась, а гриффиндорцы сразу на нее набросились. Уизли кинула в Дафну апельсином – дикарка!
Она уже не трудилась добавлять приставку «мисс» и вообще не выбирала выражений. Я попыталась деликатно намекнуть:
- Значит, это мисс Уизли начала?
- Ну а кто еще? Да и Грейнджер добавила… И Уайт, кстати, как староста ничего не сделала. А нам с Роном в прошлый раз за это досталось.
Ну вы только гляньте на нее!
- Вы намекаете на мою преподавательскую некомпетентность?
Персефона Паркинсон покраснела и схватилась за плечо:
- Нет… просто… просто я только хочу сказать, что просто в таких экстренных ситуациях не всегда успеваешь реагировать, и это все, что я имела в виду.
Куда уж «проще». Хоть Уизли заодно с собой защищает, значит, дали эти совместные дежурства какой-никакой результат, как ни странно.
Был бы здесь декан Слизерина, ее фривольность осталась за дверью этого кабинета – но он как нельзя кстати отлучился по делам в Уэльс. Я попыталась подытожить хотя бы те скромные клочки спутанных версий, которые уже вывалили на меня студенты.
- Значит так: вы наряжали помещение, затем повздорили, и мисс Уизли перешла к действиям?
- Так все и было, профессор.
- И что же дальше?
- А дальше виноваты Рон Уизли и Поттер.
Нет, все-таки ничего эти дежурства не дали…

***

… - Я честно старалась направить все в цивилизованное русло. Я, конечно, профессора Дамблдора очень уважаю…
- Понимаю, давайте ближе к делу, – с годами я не молодею, спина дает о себе знать каждую пятницу, вот и снова поясница стреляет.
А моя любимая ученица в последнее время нравилась мне не больше моей спины, что не день, то какая-то история, а ведь раньше она всегда была выше этого. Почти всегда.
- Извините, профессор МакГонагалл. Просто я не понимаю мотивов директора, когда он назначил нам совместную со Слизерином отработку.
«Отличное замечание», – подумала я, кутаясь в шаль.
- Не нам судить, мисс Грейнджер.
- Конечно. Я хочу сказать, что тоже в какой-то мере виновата, но Дафна Гринграсс просто таки уничтожила Селену.
- Что вы имеете в виду?
- Я ни в коей мере не снимаю с себя вины, – ее глаза внезапно наполнились слезами, губы дрожали, – я хочу сказать… если вы считаете, что я больше недостойна быть старостой… мне не надо было… это все я.
Она запрокинула голову:
- Я недостойна вашего доверия.
- Гермиона, дорогая, – мне стало жаль девочку. Несмотря на то, что она дорожила своей должностью, все же пыталась взять вину на себя. Единственная. – Никто не отнимает вашей должности. Просто расскажите, в чем дело.
Гермиона куталась в плед, заботливо предоставленный Поппи, мантия девушки безнадежно испортилась.
- Я знала, что Гринграсс … мисс Дафне Гринграсс не понравится мое упоминание о магглах, она наорала на меня, на Селену зачем-то, потом Малфой сказал не очень хорошие слова про меня. И Гарри не смог устоять, чтобы не заступиться.
- Он начал драку?
- Он за меня заступился.
- Почему Большой зал так сильно пострадал? Кто-то из вас колдовал?
- Нет! – испуганно ответила мисс Грейнджер. – Я не видела такого.
- Но как-то же это должно было произойти.
- Я, наверное, упустила этот момент. Я ничего не помню…

***

… - Я ничего не помню, – безапелляционно заявил упрямый мальчишка. – Все случилось слишком быстро. Меня ударили. Я просто упал и помню только, что сестра меня привела в чувство.
Студент явно боялся сболтнуть лишнего, чтобы не сильно расходиться в версиях с друзьями.
- Кто вас ударил?
- Не помню.
- Допускаете ли вы магическое вмешательство с чьей-то стороны?
- Нет, у нас же не было палочек. Просто Гринграсс слишком высокого о себе мнения. Она и без всякой магии прекрасно швырнула гнома в Гермиону. Где ее безупречные манеры?
Ага, наконец, хоть один факт сошелся, но злополучный гном мне мало что даст. Однако же Рональд уходит от сути разговора.
- Обойдемся без оценочных суждений. Что было дальше, мистер Уизли?
- Потом они начали нападать на нас. Кроме Паркинсон.
И все-таки они с Персефоной защищают друг друга, и вот это уже явно не простое совпадение.
- Мисс Паркинсон.
- Конечно, «мисс», я ее очень уважаю.
А вот здесь слышался «остаточный эффект» межфакультетской вражды.
- А Гриффиндор никак не мог спровоцировать конфликт?
- Да мы просто наряжали себе Зал, никого не трогали, – Уизли пытался отговориться. – Просто не надо было нас вместе назначать. Все из-за этого.
- Вы ставите под сомнения решения Директора Дамблдора?
- Но вы же сами видите, как все закончилось, – уклончиво, но вполне определенно ответил Рональд.
Во всяком случае, это честно – то, чего я от них и ожидаю.
- Что случилось с Большим залом?
- Я не видел, меня ударили, и я потерял сознание.
- Кто вас ударил? – я еще раз попыталась пробить броню, вдруг проговорится.
- Не помню. Все случилось слишком быстро. Меня ударили. Я просто упал и помню только, что сестра меня привела в чувство…
Как заезженная пластинка…

***

… - Что произошло?
- Думаю, вам лучше поинтересоваться у Поттера, профессор.
Ну не может, чтобы не уколоть «надоедливую старую каргу».
- Придет черед, я и с ним поговорю. Сейчас я спрашиваю вас.
Непривычно рассеянный парень, сидевший напротив меня, пытался собрать в кучу мысли. Его действительно сильно потрепало: синяки и кровоподтеки были старательно обработаны Поппи, да вот только их следы на белой коже не могло убрать ни одно зелье или мазь. Он зашел в мой кабинет, едва заметно прихрамывая. Но такой плаксивый раньше, сейчас Малфой не жаловался и не ныл. Как я подозревала, в последнее время он и дома хорошенько получал. Времена изменились, положение Люциуса в высших кругах пошатнулось, и Нарциссе с сыном доставалось по любому поводу. Об этом знали все, но никто не говорил.
- Поттер набросился, я должен был ответить, иначе он бы растоптал меня.
Я даже не стала спрашивать, кто виноват, предвосхищая очевидный ответ. Вместо этого прошлась к окну, встав к слизеринцу спиной. Да, это было непедагогично, но я очень устала, ноги затекли, а ноющая боль в спине только усиливалась. Надо было задать более важный вопрос:
- Что случилось с Большим залом?
- Какая-то магия.
- …что вполне логично в волшебной Школе, – я обернулась и пристально посмотрела на блондина. – Был какой-то взрыв, это очевидно. Какого рода?
- Не имею представления.
- Вы что-то увидели, услышали, почувствовали?
- Нет.
- Совсем ничего?
- Меня отбросило от Поттера метров на 10-15. Это все, что я почувствовал, профессор.
Малфой пытался намекнуть, что говорить больше не намерен. По лицу было видно, что он пытается разобраться в случившемся, не посвящая в это меня. Может, хотя бы Северусу что-то расскажет.
- Но как вас отбросило?
- Как я сказал, не имею представления.
Попробовал бы своему крестному в такой манере отвечать. Но мне даже не хотелось ругаться из-за его дерзкого тона – это лишь бесполезное затягивание времени.
Вдруг я вспомнила о своем обещании:
- Мистер Малфой, мы, кажется, договаривались, что вы лишаетесь должности старосты, как только попадаете в еще один скандал.
Слизеринец посмотрел на меня, словно очнувшись ото сна. Мне показалось, он даже возмутился из-за того, что я говорю об этом в такой неподходящий момент. Он лишь рассеянно кивнул.
- Мы обсудим вашу участь с профессором Снейпом и Директором.
- Да, профессор…


***

… - Вокруг вас постоянно происходят какие-нибудь чудеса.
- Ну, в общем-то, да.
- Что на этот раз?
- Не знаю, профессор.
И вновь это слово набрало больше всего очков. Чуть какая-то проблема со студентами, всегда одно и то же: «Не знаю», «Это не я, это все он», «Я просто мимо проходил»…
- Гарри, дорогой, если бы у тебя были какие-то серьезные проблемы, ты бы сказал мне об этом, правда?
- Да, профессор.
Ничего бы он мне не рассказал, но я должна ему предложить помощь, такова моя работа.
- Знай, что я всегда готова тебя выслушать. Так же, как и профессор Дамблдор.
- Я знаю, профессор МакГонагалл, и очень ценю вашу заботу.
Пора было переходить к делу и выудить хоть крупицу информации. Ученики заканчивались, а картина так и не прояснилась. Я уже совсем отчаялась. Все-таки это не бомба в унитазе взорвалась, и не миссис Норрис за хвост подергали – тут надо серьезно разбираться.
- Это правда, что вы снова первым напали на мистера Малфоя?
- Да, он оскорбил Гермиону.
- Помогите разобраться, что случилось потом.
- Не знаю. Все произошло слишком быстро – я в этот момент глаза закрыл.
Н-да, Рональд Уизли со своим «я потерял сознание» и то убедительнее звучал…

***

…- Мисс Уайт, почти одиннадцать, все устали – одна надежда на вас.
Напротив меня пыталась собраться с мыслями ссутулившаяся девушка. Когтевранка не знала, куда деть руки, и нервно ерзала на стуле. Впервые я видела Селену без ее «звонкого колокольчика» внутри. Жизнерадостность исчезла вместе со значком старосты, который куда-то запропастился; успокоительное зелье не помогло.
- Сложно сказать, я ничего не поняла, – Уайт замотала головой. – Будто ураган пронесся… Я должна была это пресечь, но мне так тяжело направить палочку на кого-то.
- Понимаю, но поясните, что же произошло? От этих умников толку мало.
- Не знаю, что произошло, но это было не впервой.
- Что вы имеете в виду?
- Гермиона сказала, что это случилось опять.
- Да что же, Мерлин ты мой, произошло? Мисс Уайт, переходите скорее к главному!
После череды бессмысленных допросов у меня уже не получалось сдерживать эмоции. Еще какого-то скрытого подтекста во всем этом безобразии не хватало!
Староста несколько мгновений молчала, пытаясь собраться с мыслями, но так и не смогла. И внезапно попросила:
- Возьмите мое воспоминание.
- Мисс Уайт, вы прекрасно знаете, этого делать нельзя.
Вот уж выдумала – так выдумала. Это все ее нервы. Но Селена, похоже, уцепилась за эту идею и не желала отступать.
- Я уже совершеннолетняя!
- Дело не в возрасте. Вы – ученица престижного заведения и…
- Я не смогу объяснить, профессор.
- Мисс Уайт, вы умная девушка и запросто найдете нужные слова.
- А что если это серьезно? – когтевранка подалась вперед, и я испугалась, как бы она не упала. – Что если гораздо серьезней Школьного правила или Министерской инструкции? Я не хочу ввести вас в заблуждение неверным описанием.
Что ж, это не лишено смысла.
Тишина в кабинете прерывалась монотонным дождем и таким же монотонным тиканьем. Я еще раз посмотрела на часы.
- Хорошо, подождите здесь…

***

…Привычный дискомфорт – и мы очутились около «места преступления», Большого Зала. Обычно встречающийся лишь в подземельях ветер пытался задуть факелы в холле, где-то наверху скрипели лестницы и мерзко хихикал проказник Пивз.
Селена нерешительно направилась к своему «отражению» и остановилась за пару шагов, с любопытством разглядывая себя. Было видно, это состояние ей в новинку. А ничего неподозревающая мисс Уайт несколькочасовой давности прохаживалась у входа, оживленно перебирая какие-то чертежи и отменно контрастируя с угрюмо застывшим Филчем. Минутная стрелка уже перевалила за восемь, но наказанных все не наблюдалось. Как я и предполагала – соврали и те, и другие.
Первыми появились мои. Девочки тихонько переговаривались, Рональд то и дело поправлял ворот мантии, будто там застрял вредный пикси. А Гарри нервно крутил палочку в руке, как барабанщик. Через несколько минут, которые, к сожалению, нельзя было прокрутить, из подземелий вышли хмурые Малфой и Паркинсон. Следом шел сонный зевающий Забини. Последней, словно на каторгу, плелась Гринграсс, демонстративно оттягивая неизбежное.
Аргус едва успевал повторять свое фирменное: «Вашу палочку, мисс. Вашу палочку, мистер». Сегодня у него богатый улов – как мало надо человеку для счастья. Я отметила, что в его руках оказалось все восемь.
Селена здоровалась с каждым, отвечали ей нехотя; Малфой с Гринграсс и вовсе проигнорировали. Всегда восхищалась этой девушкой – быть оптимисткой с такими «товарищами»… С ее уходом Школа многое потеряет. Может, позвать ее в преподаватели, а самой уйти на отдых? Да кому ты тогда нужна-то будешь, старая келпи?
Толпа в развалку отправилась к месту «истязания», мы за ними. В еще целом и сохранном Большом зале на месте учительского стола расположилась деревянная сцена, которую придумал и воплотил в жизнь Филиус Флитвик по просьбе своей подопечной Селены. По углам красовались ненаряженные ели – настолько пушистые, будто и вовсе на них не иголки, а обычные листья. А сейчас половина деревьев все еще стояла в разгромленном зале, а другая – превратилась в пепел. Провинившимся надо было всего лишь немного оживить помещение – вот как можно умудриться все испортить?
Паркинсон не дала главной старосте подняться на сцену, плюхнулась на первое подвернувшееся место и сходу спросила:
- Что надо делать?
Обернувшаяся Селена явно по-другому представляла, как известит проштрафившихся об их почетной миссии, но не растерялась и с задором начала:
- Здорово, что ты сразу решила приступить к делу, Персефона!
Паркинсон скривилась, Гринграсс раздраженно цокнула языком и принялась изучать тяжелые тучи на потолке. Остальные безучастно смотрели в разные стороны.
- Мы посовещались с ребятами; с теми, кому это было интересно, – Селена с легкой укоризной обвела взглядом присутствующих старост. К слову, я тоже была недовольна, что Гермиона и Рональд проигнорировали нынешний праздник. – И решили поставить Зайчиху Шутиху! Само собой, сокращенный вариант. Так что нам нужно подготовить зал к представлению.
Уизли прыснул под строгим взглядом сестры. Ей тоже было смешно от такой программы, но и жалко инициативную Селену. Уайт начала раздавать указания, показывая свои наброски. Все молча разбрелись по углам украшать Зал и уже собранную сцену.
Малфой меланхолично распутывал мишуру, и как только одна гирлянда благополучно отделялась от вороха, тут же снова впутывал ее обратно, словно Пенелопа, которая ночью ткала саван, а наутро распускала его. Рядом Забини двигал с места на место фигурку улыбающегося зайчика. Каждый раз, переместив его на несколько дюймов, слизеринец отходил на пару шагов полюбоваться плодами своего тяжелейшего труда. Рональд и Джиневра расставляли сервиз для королевского стола, а Паркинсон ожесточенно натирала столовые приборы – вся ее натура говорила: «Как я могла опуститься до уровня домовика?»
Селена чувствовала, что у собравшихся явно нет предрождественского настроения, но отчаянно нуждалась в одобрении и обратилась к человеку, от которого подвоха ждать точно не стоило:
- Гермиона, не правда ли славная идея? Все-таки для малышей забава, а после спектакля и взрослые повеселятся. Будут танцы.
Гриффиндорка оторвалась от волшебного снега, которым украшала ступеньки сцены, и медленно повернулась к старосте Школы:
- У меня есть идея получше.
Все как один оторвались от своих архиважных занятий и удивленно оглянулись на Грейнджер: такое поведение было, мягко говоря, не в ее духе. Однако же Гермиона нисколечко не смутилась.
- Но почему ты раньше не предложила? Я ведь…
Моя староста самым грубым образом перебила Уайт:
- Помнишь мюзикл Чикаго?
Селена-воспоминание смешалась. А реальная коротко пояснила:
- Маггловский мюзикл. В Нью-Йорке чуть ли не каждую неделю представления дают.
- А что там? – поинтересовалась Уизли, закидывая на плечо салфетку, которой стирала пыль с тарелок.
- Ну, сам он меня не сильно зацепил, но там есть замечательная песенка женщин-заключенных, которые убивали своих мужей. В основном за измены, –с каким-то нездоровым задором ответила Гермиона. Зато собравшихся мальчишек ее слова явно не развеселили. Меня тоже – услышать такое от мисс Грейнджер! За несколько минут эта замечательная девочка открылась для меня совсем с другой стороны. Сейчас она напоминала самую настоящую слизеринку – намеренно ставила в неловкое положение ребят и наслаждалась этим.
- По-моему, отличная тема для Рождества, – неожиданно отозвалась Паркинсон. Нож в ее руке чертил невидимые узоры на столе: – Заканчивается год, заканчивается жизнь…
Персефона внезапно огорошила меня еще больше Гермионы.
- А там никто не вставлял раскаленную кочергу сама–знаешь–куда?
- Нет, – воодушевилась моя подопечная, – но там есть прекрасный вариант с ножом…
Малфой толкнул локтем Забини, не отводя взгляда от Поттера, который подозрительно тихонько прятался за декорациями. Да что же это творится – какой-то дамский романчик, а не учебный процесс! Надо будет пересмотреть некоторые правила для старшекурсников.
- Паркинсон, как ты можешь соглашаться с грязнокровкой? Тебя хорошим манерам не учили? – дочь аристократов Гринграссов дала о себе знать. Сказать по правде, я уже ничего не понимала: слизеринка соглашается с гриффиндоркой, в то время как другая слизеринка пытается оскорбить подругу. «Моя» Селена лишь пожала плечами: «То ли еще будет».
Следовательно, зачинщица – Дафна Гринграсс. Не то чтобы я сильно удивилась, но ставила на Драко Малфоя – мастера примитивных провокаций.
А острая на язык Джиневра тут же отозвалась:
- Что, сюжетец на свой счет приняла?
Мерлин, ну зачем Уайт заставляет меня это слушать? Слишком много ненужной информации. В любой год, какой не возьми, студенты старших курсов всегда творили какие-то глупости. И тут уж нет разницы – аристократ или магглорожденный – гормоны у всех играют одинаково.
- Еще одно слово, и ты больше не сможешь сесть на свою метлу! – побледневшая Гринграсс по привычке хотела достать палочку. Уизли победно ухмыльнулась. Мерлин мой, а ведь я же хотела назначить ее старостой факультета в следующем году!
Тем временем безоружная Дафна решила напасть на врага методом, столь презираемым ее факультетом, и решительно пошла на Джинни.
- Успокойся, не уподобляйся им, – Забини схватил за руку сокурсницу и рывком передал в объятья Малфоя.
- Давайте приступим к работе! – попыталась снять напряжение Уайт и ужасно просчиталась. – Дафна, я хотела бы попросить тебя, нарядить вон ту арку…
- А ты мне не указывай, радуйся своему жалкому спектаклишке молча!
Ошарашенная когтевранка покраснела и смогла ответить лишь неуверенным:
- Минус 15 очков со Слизерина…
Селена, стоящая рядом со мной, тоже покраснела.
- Да хоть тысячу! «Ребята, как здорово, как весело, бабочки и единороги, бе-бе-бе», – кривлялась Гринграсс. – Из отделения для психов сбежала, что ли? Какие порошки ты нюхаешь?
Ее гнев явно предназначался не Селене: всегда проще срывать злость на других, чем решать свои проблемы. Но Уайт было не до психологии. Она стояла перед слизеринкой, словно провинившаяся первоклашка.
- Мисс Уайт, что же вы так стушевались? – посочувствовала я.
- Не знаю, - прошептала Селена.
Драко, крепко державший за локоть Дафну, пытался ее успокоить, но та разошлась не на шутку. Внезапно сознание совершило еще один кульбит. Моя добрая и милая мисс Грейджер спрыгнула со ступенек и заорала на весь Зал:
- А ну, пошла вон отсюда, шваль поганая, ты вместе со всей своей семейкой не стоишь и кончика ее палочки!
На пару мгновений в Зале стало тише, чем в секции истории магии в библиотеке – все привыкли к тому, что Гермиона «выше всего этого». Первым очнулся Рональд Уизли, он поспешил успокоить подругу. А ошарашенный Малфой прекратил попытки унять Гринграсс.
- Что ты сказала? Я тебя сейчас уничтожу! – слизеринка схватила первое, что попалось под руку (фигурку гнома) и швырнула в Гермиону, которая без труда увернулась. Джиневра опытной рукой охотника мигом запустила в Гринграсс апельсином и попала в руку, которой та едва успела заслонить лицо. Я подалась было разнимать их, позабыв, что это уже прошлое.
- Успокойтесь, иначе я позову Директора, – Селена больше не была предметом нападок и попыталась вернуть ситуацию под контроль. А Гринграсс больше не могли сдержать ни Забини, ни Малфой, да и не очень им хотелось попадать под горячую руку.
- И что ты сделаешь? Еще одного гнома кинешь? – Рональд Уизли принял эстафету у сестры, заслоняя Джиневру и Гермиону. – Это не отменяет того факта, что Малфою на тебя плевать!
Судя по довольной улыбке моего старосты, у него явно был зуб на Гринграсс. И когда они только успевают переругиваться? Лучше бы в библиотеку почаще ходили.
- Драко, почему ты молчишь? – злая «фурия» схватила Малфоя за рукав. – Он и тебя оскорбил, между прочим!
- Ребята… – все еще пыталась вмешаться Селена.
- Уизли, захлопнись уже, и так голова болит, – спокойно сказал Драко, отвоевав рукав; ему явно не нравился этот разговор. Как же я сомневалась в вас, мистер Малфой, примите мои глубочайшие извинения. Видя, что слизеринец не идет на конфликт, Рональд немного успокоился, но все еще пытался бравировать:
- Я сам буду решать, что мне закрывать, а что открывать.
Я уже ничего не понимала в этой суматохе, где все оскорбляли всех. Круг сужался, студенты, сами того не замечая, приближались друг к другу, что неминуемо должно было привести к развязке, чью версию в восьми вариантах я слышала сегодня. Во истину – лучше один раз увидеть!
- Странно, а мне всегда казалось, за тебя Грейнджер решает, - ухмыльнулся староста Слизерина.
- Я решаю только за себя. Это ты любитель указывать, как жить, тем, кто тебя не просит, – ответила Гермиона, выходя из-за спины друга.
- Я? – Малфой, казалось, удивился такому выпаду. – Ты себя в зеркале видела, у тебя же на лбу написано: отдамся любому за должность старосты. Да только кто возьмет? Побрезгуют.
Внезапно Поттер, не произнесший за всю перепалку ни слова, резво спрыгнул со сцены и со всей дури налетел на Малфоя, сбив того с ног.
- Где-то я уже это видела, – вздохнула Паркинсон и, бросив нож на стол, побежала разнимать парней. Уизли уже старался отцепить Поттера от Малфоя, но случайно попал локтем в нос Забини, а тот, взвыв от боли, упал на друга, который практически сбросил с себя Гарри.
- Сейчас будет, как будто воздуха не стало, – Уайт повернулась ко мне.
Оценивая начинающийся дурдом, староста-воспоминание нерешительно достала палочку, но так и не успела применить. Непонятно откуда взявшаяся синяя вспышка с резким свистом рванула, отбросив всех и все вокруг по углам. Воспоминание пронесло взрывную волну сквозь нас, я инстинктивно закрылась руками, а Селена зажмурилась и прикрыла уши. Это было жутко, почему-то показалось, что в меня посылают Аваду, и сейчас я упаду мертвой. Еще несколько секунд я не могла заставить себя открыть глаза.
Все стихло так же неожиданно, как и появилось. От окна и приблизительно до середины Зал превратилась в руину, будто огнем выжгло, другая половина осталась абсолютно нетронутой. Это походило на шутку братьев Уизли, но, к сожалению, невинным баловством тут и не пахло. Печальное зрелище: стены и пол почернели, сцена, столы и ели, которым не повезло отлететь в сторону, превратились в хлам, даже потолок «отключился» – над нами остался обычный каменный свод. Контраст составляла другая часть Зала – будто в другой стране, все здесь было, как и минуту назад, если не считать отброшенных на ту половину вещей.
Что тут скажешь – волшебство! Я понятия не имела, что это за магия: откуда взялась энергия, как ею можно управлять, что вообще, в конце концов, случилось?
- Теперь обратите внимание на Гарри и Гермиону, – посоветовала Селена.
Несколько секунд все неподвижно лежали, явно задаваясь теми же вопросами, что и я. Хотя, в их состоянии, пожалуй, было не до размышлений. Шокированные, дети понемногу приходили в себя, вылезая из-под столов, елей, коробок и декораций. Гермиона, словно заевшая пластинка звала:
- Гарри… Гарри… Гарри, где ты?
- Здесь, – отозвался лежащий на полу Поттер.
Когда Гермиона попыталась подняться, я увидела разбитые до крови колени, ее ноги тряслись. И Грейнджер решила, что ползти будет проще. Гарри приподнялся на встречу подруге – все, на что он был сейчас способен. Поттер выглядел таким уставшим, будто одолел сотню драконов.
Гермиона достала из кармана чистый контрастирующий с ее пыльной мантией платок и стала аккуратно вытирать кровь, которая тонкой струйкой текла из лопнувшей губы парня. Поттер попытался дотронуться до ее руки, но Грейнджер резко дернулась, словно обожглась, и назидательным тоном приказала:
- Лежи, тебе лучше не двигаться!
- Я… Гермиона, пожалуйста…
Но та не двинулась. Никто не обращал на них внимания: Джинни Уизли деловито осматривала макушку брата, который, казалось, потерялся во времени и пространстве; Забини попытался помочь Паркинсон вылезти из-под стола, но та гневно отмахнулась; Дафна Гринграсс брезгливо осматривала свой жалкий внешний вид, поправляя прическу, наименьшую, кстати, из ее проблем. Все они находились за «огненной» чертой, все, кроме Поттера.
- Опять оно?
- Похоже, – скривился Гарри и тут же застонал, губа снова дала о себе знать. – Но это гораздо сильнее, чем было тогда.
- Это точно, – Грейнджер хотела добавить еще что-то, но Гарри резко повернулся на бок, его стошнило прямо на девичью мантию. На секунду Гермиона застыла, но быстро пришла в себя и скинула верхнюю одежду, не отходя от друга. Мне так хотелось помочь этому несчастному мальчику, подбежать, обнять, но я могла лишь наблюдать.
Перед ними неожиданно вырос Малфой с внушительным синяком под глазом, выделяющимся на его бледной коже, опухшим носом и разбитым подбородком, на его губах выступила кровь. Но Драко ничего не замечал, только смотрел на Гарри бешеными глазами, в которых смешалось презрение и страх:
- Какого (…) здесь произошло? – грязно выругался он.
- Пожалуйста, Малфой, не сейчас, – попыталась вмешаться Гермиона. Но слизеринец даже не посмотрел на нее.
- Поттер, как ты это сделал?! Что это за магия – признавайся?!
Гарри молчал, его грудь с усилием подымалась и опускалась.
- Это что-то запрещенное, однозначно запрещенное! – уже не спрашивал Малфой, в его голосе слышались истеричные нотки. Он хотел было схватить едва живого Поттера, но помешали появившиеся Филч и профессор Флитвик. Что было дальше, я уже знала.
- Мы можем уходить, – прочитала мои мысли Уайт. Она права – это надо было увидеть.

***

После безрезультатных допросов, но с ясной картиной произошедшего (хотя синяя вспышка все еще оставалась для меня непонятным обстоятельством) я направлялась в кабинет профессора Дамблдора с Северусом Снейпом. Слизеринский декан мог бы облегчить мне задачу и сэкономить кучу времени, но, к несчастью, в Школе на момент пресловутой отработки его не оказалось, о чем он теперь сожалел. Осмотрев «место преступления», Северус постучал в мои покои в тот самый момент, когда я прятала омут памяти. Поделившись бессмысленными и весьма туманными предположениями, мы решили идти к Директору как есть – со своими скудными сведениями.
Я старалась держаться на высоте и не выказывать слабости перед своим учеником, пускай он теперь и преподаватель. Но Снейп без труда разоблачил меня:
- Профессор МакГонагалл, могу я предложить вам зелье собственного приготовления? Я сегодня привез лучший урожай трепетливых кустиков, их листья благотворно влияют на суставы.
В своем деле Снейп был действительно великолепен, его отвары всегда помогали мне – не при Поппи будет сказано. А наивное стремление во что бы то ни стало получить должность преподавателя защиты от темных искусств превращало его в моих глазах в смущенного студента-одиночку, желающего властвовать всем миром.
- Благодарю, Северус, но я так устала, что засну, только прикоснусь головой к подушке. Незачем тебе тратить время, бегая в подземелье и обратно.
- Как хотите. Тогда могу я предложить вам свою руку?
Я невольно улыбнулась – вот зачем скрывать свою человечную натуру, такую прекрасную к тому же, за маской отстраненности и презрения к окружающему миру? Хотя и я так знала ответ.
Неспешно продвигаясь из-за моих ноющих ног и спины, в конце концов мы достигли своей цели. В последний раз собирались здесь втроем, чтобы выслушать от Альбуса, мягко говоря, нетривиальную идею, которая вкратце сводилась к следующему: «А давайте попросим ребят вместе украсить Зал для рождественского балла!» И ни я, ни Северус дальновидно не разделяли оптимизма Директора.
- А давайте мои студенты украсят Зал, а гриффиндорцы пусть наряжают коридоры, – попробовал возразить профессор Снейп, у которого одна мысль о праздниках вызывала отвращение, как если бы соплохвосты поселились в его спальне. Заметив мое возмущение, он поспешил добавить: – Ну или наоборот, мои – коридор, а Поттер и компания – Зал. Лишь бы не пересекались.
Директор едва улыбнулся, прекрасно зная, как мы отреагируем на такое предложение. И конечно, у него был заготовлен ответ:
- В том-то и дело, Северус, я хочу, чтобы они учились жить в согласии друг с другом и идти на компромиссы.
- Но, профессор, осмелюсь заметить, все предыдущие шесть лет от этого толку было мало, – мягко настаивал на своем Снейп. Как же прав он был! Даже больше, чем я тогда полагала.
- В прошлом году вы оба твердили то же самое, когда я предложил поставить их в пары на дежурствах. А теперь они, кажется, поладили, – возразил Директор, поправив мантию и привычно собрав пальцы домиком. – Более того, насколько мне известно, мисс Паркинсон и мистер Уизли даже подружились.
- Это явное преувеличение, профессор, – скривился Северус.
- Поддержите меня, Минерва.
Я очень хотела согласиться со своим добрым другом, но мне нечего было сказать. Здесь я полностью поддерживала Снейпа и не видела смысла в жалких попытках смешать воду и масло:
- При всем уважении, Альбус, это не самая лучшая идея. Подумайте, ведь они на дух не переносят друг друга, а принудительное заточение только усугубит ситуацию.
- Вот именно, - тут же поддакнул Северус.
- Тем не менее, давайте позволим себе еще один неосторожный шаг. Научиться взаимодействовать в такие времена необходимо как никогда. Я не жду, что к завершению отработки они будут обнимать друг друга на прощание. Но они уже почти взрослые и должны, наконец, понять, что так называемая вражда не более чем возведенная ими стена, которую они же сами старательно подпирают, чтобы не развалилась – ведь жить, как решили за тебя другие столетия назад, гораздо проще.
Красивые и правильные слова: из поколения в поколение дети не желали замечать, что достаточно им снять пелену с глаз, как вся глупая ненависть уйдет. Но такие «самостоятельные и независимые», они всего лишь повторяли усвоенное дома.
- Ну же, смелее! Не взорвут же они Большой зал, в конце концов! – Альбус подбивал нас согласиться, хотя было очевидно, что несогласие ничего в его планах не поменяет. Директор демонстративно открыл Ежедневный пророк на странице с кроссвордами, мягко намекая, что разговор окончен. И мы сдались.
Таким образом, профессор Дамблдор, сам того не подозревая, переквалифицировался в ясновидящего – Сибилле на зависть.

***

Альбус встретил нас как всегда в спокойном расположении духа. За все эти годы я так и не научилась различать, когда его седины действительно ничего не тревожит, а когда он искусно скрывает свое беспокойство ото всех. Проработав здесь больше сорока лет, я по пальцам могу перечислить те моменты, когда в его глазах появлялось волнение или смятение – но эта колоссальная выдержка давала не самые лучшие плоды, с годами Директор становился все более чудаковатым.
В кабинете было свежо – через открытое окно заливала снежно-дождевая каша. Но профессора это не сильно беспокоило. Он был погружен в чтение какого-то длинного в несколько свитков письма. Неподалеку ждала ответа плотненькая черно-янтарного цвета сова, недовольно поглядывая на клетку с фениксом.
Отложив послание, Директор как всегда радушно улыбнулся и пригласил присесть, разливая чай, который был весьма кстати в прохладном помещении. Я сразу же перешла к делу: не акцентируя на любовных разбирательствах и взаимных оскорблениях, доложила о потасовке между Поттером и Малфоем, которая быстро переросла в массовую, и перешла непосредственно к главному.
- Синее свечение… Это может быть, что угодно, - заключил профессор, слегка нахмурившись: то ли его обеспокоил мой рассказ, то ли он просто выуживал из своей памяти полезную нам информацию.
- Я все равно считаю, что кто-то просто тайком наколдовал, – уверено заговорил Снейп. Я хотела возразить, что собственными глазами видела – никаких палочек не было – но вовремя сдержалась.
- Что ж, будем надеяться, так все и было. Но оттуда прямо таки веет мощной магической энергией. Филиус уже приводит Зал в порядок, изучает, что и как, и завтра вынесет свой вердикт.
- А если нет?
- Нужно думать, Минерва, сразу ответить сложно, – Директор оглядел портреты, как бы спрашивая у своих предшественников совета. Но многие уже спали, а другие только делали вид – никто не хотел прослыть невеждой. – Есть у меня кое-что на уме, но надо свериться с книгами. Похоже, здесь снова замешан наш Гарри.
- Вы так думаете?
- Мне показалось странным то обстоятельство, что всех отбросило за пределы этой «вспышки», а Гарри остался внутри. Я изучу вопрос, чтобы раньше времени не пугать, и обязательно поговорю с ним.
- Бедный мальчик, ну почему опять он?
- Не стоит любой нестандартное событие привязывать к нему, профессор, - отозвался слизеринский декан, резко поправив мантию.
- Мне бы и самому не хотелось, Северус. Но крайне вероятно, что Гарри все же имеет к этому отношение. Жаль, что я не видел, как все было.
И вновь я решила промолчать. Глупо, конечно, ведь Северус – мой бывший студент, он уж точно не станет упрекать в нарушении школьных правил, но что-то меня останавливало.
Директор некоторое время безмолвствовал, а я мечтала о теплой грелке, но не посмела прерывать его раздумий. Внезапно Альбус спросил:
- Северус, та книга, что я предложил вам почитать… Вы листали ее?
- Да, эльф переворачивал для меня страницы.
Я понятия не имела, о чем речь, но, похоже, у Дамблдора была какая-то идея.
- Что за книга?
Вместо ответа Альбус обратился к декану Слизерина:
- Вы поделитесь с Минервой трудом Маркомира Грозного?
- Естественно.
Я не припоминала такого автора, но решила не уточнять, поскольку объяснения могли затянуться. Получу книгу – там и разберусь.
- До последнего не верил, что это может случиться. Только не сейчас, - Директор со вздохом встал и подошел с гостинцем к терпеливо ждавшей сове. – Если это именно то, о чем я думаю, мы столкнулись с кое-чем гораздо ужасней Волан-де-Морта.
- Что? – я позабыла о своих болях и вскочила со стула, напугав Северуса и сову с фениксом. – Нет, Альбус, только не говорите, что нам предстоит бороться с еще одним злом! О чем вы сейчас?
- Если у нас получится, полагаю, что и не придется, – задумчиво ответил Альбус, все еще не озвучивая, что у него на уме. – Давайте закончим на сегодня. Полуразрушенный зал не опасен для учеников, я не вижу причин, чтобы вы сейчас находились здесь, а не в своих покоях.
- Погодите – поинтересовался Снейп, тоже поднимаясь, – как мы можем победить магию, чьей природы не знаем?
Директор погладил сову за ушком и по-отечески улыбнулся:
- Возможно, нам и не придется. Ведь это могла быть всего лишь чья-то палочка, не так ли?

***

…Эту историю должны помнить все.
Я вернулась в свою комнату за полночь: услужливые эльфы растопили камин и взбили подушки, а на столе дымилось мое любимое какао. Кровать приглашала ко сну, но надо было прочесть еще несколько писем и выставить семестровые оценки третьекурсникам.
Чернил едва ли хватило на пару предложений, и я пошла за новой бутылочкой к шкафу. Мой взгляд остановился на омуте памяти, спрятанном на нижней полке. За ним хранится ларчик с множеством флаконов, у которых уже давно вышел срок годности: мой первый кубок по квиддичу и выпускной, рождение племянников и последняя встреча с отцом, день, когда я научилась превращаться в кошку, и целые ряды воспоминаний о моем прекрасном, заботливом муже…
Ведь постоянно возвращаясь обратно, живя прошлым, мы уничтожаем самих себя нынешних.
И еще один флакон на самом дне, который я часто беру в руки, но не решаюсь распечатать – такой себе душевный мазохизм. Но, по сути, нет нужды его открывать, прошло 45 лет, но я помню все: запах мокрой травы, колючий порывистый ветер, и шаль, в которую меня кутали сильные нежные руки. Она теперь вся выцвела, местами прохудилась – но я не поменяла бы его подарок даже на платок с золотыми нитями. Ведь это единственное, что у меня от него осталось.
Годы идут быстрее, чем того бы хотелось, и мы все чаще оборачиваемся назад – где было все самое лучшее…
Я всю жизнь отдала детям, которые забывают обо мне на следующий же день после выпуска. Я пела колыбельные только племянникам. Меня так никто и не назвал мамой. Волей-неволей задумываешься – а стоило оно того?
…забывая, кто мы есть сейчас.
Такую ли блестящую карьеру я построила, чтобы ни о чем не жалеть? Или нужно было поступить, как моя мать? Был ли в моей жизни хоть один миг, о котором я смело могу сказать: «Да, теперь я уверена, что сделала правильный выбор»? Пожалуй, в моем возрасте уже можно подводить итоги.
Но любой человек должен иметь твердость перевернуть страницу и научиться видеть прекрасное в сегодняшнем дне.
Да, я бы никогда не смогла стать счастливой без мира магии, выращивая коров и свиней на ферме в типичной шотландской деревне.
Ведь правда в том, что как ни цепляйся за былые времена, рано или поздно, приходит осознание того, что прошлого уже не вернуть.
Но я знаю и другое: тот ветреный вечер после грозы, когда Дугал МакГрегор встал передо мной на колени и попросил стать его женой, навсегда останется самым счастливым воспоминанием моей жизни.
И что мы в старости – лишь отголоски наших юношеских грез и ошибок.