Глава 8Глава восьмая и последняя.
Прозревать насчёт того, что с его Судьбой не всё так просто, Гарри начал с того памятного Дня рождения Дадли.
Одиннадцать лет – дата, конечно, не круглая, но, можно сказать, эпохальная в жизни английского ребёнка. Вся семья готовилась к этому событию с трепетом. Дней рождения Дадли вообще побаивались: толстяк мог выкинуть что угодно, он становился в эти дни совсем неуправляем. С самого утра все суетились, пытаясь его хоть как-то задобрить: капризы, истерики и скандалы бывали практически неизбежны. Гарри обычно сдавали миссис Фигг от греха подальше: тот любил наблюдать фокусы Дадли и всячески его подзуживал.
Но в этот раз миссис Фигг не смогла принять Поттера. Узнав, что поедет со всеми в зоопарк, Гарри ещё ничего такого не заподозрил, он только порадовался в предвкушении хорошего развлечения.
Семья и приглашённый именинником Пирс Полкисс провели довольно приятное утро в Лондоне. Приятное, но скучноватое на вкус Гарри. Дадлик был на редкость терпелив (может, взрослеть начал?), и Поттеру никак не удавалось его довести до белого каления. Даже остроумное замечание насчёт сильной схожести Дадли с гориллой, в задумчивости почёсывающей свой зад в вольере, не возымели того эффекта, на который Гарри рассчитывал.
Поттер, как водится, приуныл и стал обращать внимание на обитателей зоопарка. В итоге он даже увлёкся всякими диковинными созданиями. В павильоне, где прыгали забавные шиншиллы, ему удалось подслушать кусочек лекции о том, чем хорёк отличается от горностая, а тупайя – от белки. Также ему понравились пингвины. А особое уважение внушил паук-птицеед – такой огромный, особенно по сравнению с паучками, иногда появляющимися в его чулане! Гарри смотрел на гигантского паука и представлял себе, что бы он сделал, столкнувшись с таким на узкой дорожке…
Дадли почему-то сильно заинтересовал Бразильский питон. Он битый час долбил по стеклу, надеясь разбудить вялое пресмыкающееся. Гарри даже стыдно стало за брата и он тихонечко извинился за него, когда Дадли наконец отвлёкся на игуану. Вот тут-то и случилось с Поттером нечто, ну совсем не вписывающееся в его простую картину мира – питон ему ОТВЕТИЛ. По старой привычке принимать жизнь такой, какая она есть, мальчик быстро взял себя в руки и очень мило побеседовал со змеёй о том о сём, пока Полкисс не заложил их.
- Посмотрите-ка, что эта змеюка выделывает! – заорал тот дурным голосом.
Дадли тут же ринулся выяснять в чём дело, довольно грубо сметая Поттера с пути. Не зря всё же Гарри старался, изводил кузена - только пострадала в итоге его собственная задница. Он ощутимо ударился об пол пятой точкой и не смог сдержать эмоций, пожелав брату недоброе. То, что желание это вмиг исполнилось, ещё больше подпортило пресловутую картину мира: стекло между питоном и Дадли испарилось, и змея двинулась на позеленевшего от шока наследника Дурслей.
Что творилось в вивариуме после этого – лучше и не вспоминать. До Поттера наконец стало доходить понемногу, что жизнь его начала принимать какой-то уж слишком интересный оборот… Тётю было жалко – она так испугалась за своего Дадличку, что стала отбивать его, замахиваясь на питона дамской сумочкой. Администрация потом долго отпаивала бедную женщину валерьянкой. Дядя Вернон не пытался сразиться с удавом, но всё как-то странно смотрел на Гарри и потом аж неделю с ним не разговаривал…
А питон так и уполз с концами. Сказал, что в Бразилию…
С тех пор тяжёлые мысли о смысле жизни не покидали юного Поттера. Возможность пролить свет на этот вопрос представилась только в июле. В одно солнечное утро, забирая из прихожей почту для дяди, Гарри обнаружил очень странный конверт: письмо, адресованное лично ему – Гарри Поттеру, живущему по его адресу в ЧУЛАНЕ ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ!
Послание ему тогда прочитать не дали. Вернон вырвал конверт прямо из рук племянника. А потом просто выгнал обоих детей из гостиной, задыхаясь от непонятных для Гарри чувств.
Запершись с Петуньей, Дурсль с минуту тряс злополучным письмом, не находя слов. Тётя первой обрела дар речи.
- Боже, Вернон, они следят за домом! Как мы объясним, что он в чулане живёт?! – миссис Дурсль была в ужасе, представив себе, что о ней могут подумать. Щёки её горели, и она держалась за них руками. – Какой позор!.. Надо им что-нибудь ответить…
- Ничего мы не будем отвечать! – Вернон был явно не в себе. – Гарри совершенно нормальный обыкновенный ребёнок! У них нет права его забрать! Нам и только нам решать, где ему учиться!
- Но…
- Если бы он был таким, как они – он бы не мыл тарелки руками!
- Сделать так, чтобы они сами собой мылись - такому учиться надо, - Петунья вздохнула, ей было жаль разочаровывать мужа.
- Тогда б уже все научились и вытворяли бы всякие глупости на каждом углу!
- Ага, – рассердилась Петунья, - тогда пойди и натрави питона на совет директоров этого твоего банка!
- Он останется здесь и пойдёт в «Камеронс»! И точка!! – казалось, что Дурсль сейчас лопнет от злости.
- Ну, всё, всё, хорошо, Вернон, успокойся. Сейчас я принесу тебе выпить… - Петунья поняла, что лучше не вмешиваться в великую борьбу между отважным Дурслем и Магией. Вряд ли можно было сомневаться в её исходе, всё же, хотелось бы поменьше пострадать… - Но уговаривать его вернуться обратно в детскую будешь ты!
И у семейства Дурслей началась маленькая война. Они пережили налёт сов, бомбардировку пергаментными письмами, баррикады и комендантский час. Закончилось всё массовым бегством: обалдевшего от невзгод Дадли, ничего не понимающего Поттера и притихшую Петунью Вернон затолкал в машину и увёз на дикое побережье, где он однажды по молодости отдыхал в скаутском лагере. Вражеские письмена настигли их и в маленькой рыбацкой деревушке. Тогда глава семейства пошёл на последний отчаянный шаг. Он купил полуразрушенный маяк на островке близ деревни и перевёз всех туда. Это случилось как раз накануне гарриного Дня рождения, о котором все просто забыли.
На этом островке и состоялась полная – правда, не сказать, что безоговорочная - капитуляция. Да, поговорить им тогда пришлось… Магия подослала к ним полу-великана Хагрида. Он появился на маяке в полночь - как раз в тот момент, когда Гарри вспомнил о своём «юбилее» - очень эффектно: под вой ветра и плеск дождя, в блеске молний (молнии, по мнению Поттера, придавали сцене особую мрачность). От Хагрида Гарри узнал все эти удивительные вещи о собственной магической природе и своих родителях-волшебниках, убитых самым большим злодеем современности по имени Волдеморт. И Поттер наконец прочитал то злополучное письмо - в нём сообщалось, что его ждёт учёба в Школе Магического Мастерства «Хогвартс».
Теперь хорошо об этом вспоминать, но тогда Гарри понадобились весь его здоровый оптимизм и вся врождённая уравновешенность. Увидев, что Дурсли не опровергают магическую версию его жизни (хотя внушительность Хагрида уже сама по себе свидетельствовала в её пользу), Гарри поначалу вспылил: обиделся, ведь Дурсли всё это время держали его в неведении! Но тётя так трогательно оправдывалась, рассказывала о своей сестре – маме Гарри… Особенно его умилил рассказ о лягушачьей икре в карманах Лили - вот это настоящее испытание для тётиного аккуратизма – Поттер еле сдержал улыбку. Он снова решил просто принять всё как есть.
Дядя Вернон, надо признать, сопротивлялся до последнего – Гарри даже почувствовал гордость за него. Исход сражения решил поросячий хвостик, выросший на попке Дадли по воле великана, задетого за живое дядиным отпором. Под впечатлением от этого события Дурсли ретировались в пристройку, оставив Гарри с Хагридом. Магия победила.
Наутро, так и не попрощавшись с Дурслями, Хагрид увёз Поттера в Лондон покупать волшебные принадлежности для школы. Не то чтобы Гарри был такой неблагодарной сволочью – но кто же отказывается от столь грандиозных приключений…
Fin.
