Астория

Глава 8

Я, если честно, даже отдаленно не представляла себе, до чего упорядочена жизнь молодой мамы. Естественно, когда каждые два часа надо кормить ребенка, тут трудно нарушить расписание. Особенно учитывая, что в перерывах неплохо бы поесть самой.
Начался курортный сезон, скрытый от глаз магглов магазин Рона открыл двери для волшебников со всех концов земли. Все британцы жаждали, естественно, поздравить его с отцовством. Рон краснел, по словам Гермионы, до оттенка свитера, который мама подарила ему на Рождество. Гарри Поттер, услышав это, хохотал во весь голос. Я вежливо улыбнулась – мало ли, может, свитер бледно-розовый? Откуда мне знать, какие свитера миссис Молли Уизли вяжет своим детям?
Не буду вязать Скорпиусу свитера. Ненавижу вязать.
Ах да, забыла сказать – к нам приехал Гарри Поттер. Я встретила его на улице, когда он разговаривал с Гермионой, увлеченно рассказывая ей что-то, размахивая руками и мешая малышке Розе спать. Гермиона слушала и кивала, но, судя по всему, была настроена скептически, несмотря на все красноречие Национального Героя.
Иногда мне кажется, что Великобританию спасла Гермиона, а не Гарри.
Стоило мне подойти, как Гарри замолк и напустил на себя серьезность, всем своим видом изображая, что он – это совсем не он. Интересно, у него много поклонниц? Они бегают за ним и умоляют расписаться губной помадой на шляпах, как когда-то на его глазах носились за Виктором Крамом? Или они просто визжат: «Как вам это удалось?». И что он им отвечает, и отвечает ли вообще?
- Это Астория Малфой, - представляет меня Гермиона, и я чувствую, что больше не горжусь своей фамилией. Что я не хочу ее слышать, не хочу видеть эти косые взгляды, которые бросают на меня все. Как Драко работает в отделе международного магического сотрудничества? Как он общается с британцами? Как он выдерживает все это?
- Очень приятно, - Гарри Поттер протягивает мне руку, и я вежливо пожимаю ее в ответ. Забавно. Когда-то, обуреваемый чувством мировой несправедливости, пьяный в хлам – бывало и такое – Драко Малфой рассказывал мне о том, как еще на первом курсе он предложил Гарри Поттеру дружбу, протянул ему руку, которую тот не пожал. «Он был всемирно знаменит и абсолютно одинок. Я был ничем сам по себе, но у меня была семья и связи. Мы могли бы столько добиться вместе». Я не спросила, на какой стороне они могли бы быть вместе. Гарри Поттер перестал бы быть Мальчиком-Который-Выжил, встав на сторону Темного Лорда; Драко потерял бы семью и связи, если бы оставил лагерь Пожирателей Смерти. Это была изначально обреченная сделка. Этого Малфой мог не понимать только в двух состояниях: в одиннадцатилетнем и в мертвецки пьяном. Из первого он вырос очень быстро, а во втором на моей памяти оказался лишь один раз. Первый и единственный раз, когда на его лице не читалось превосходство над всеми и вся. Даже на свадьбе он строил из себя короля. Даже в постели. Всегда, несмотря ни на что.
- Астория тоже родила недавно, Рон чуть не принял у нее роды, - весело сказала Гермиона.
Я натянуто улыбнулась, Гарри приподнял одну бровь, выражая снисходительный интерес.
- Гарри с трудом вырвался сюда на пару дней, к Джинни, у него очень...ммм... много работы, - пояснила Гермиона уже для меня. – Джинни ведь тоже недавно родила.
- Да что вы! – очень натурально ахаю я. Ну да, я же не знала. Магические газеты я все еще читаю. – Мальчика?
- Да. Назвали Альбусом, - отвечает мне Гарри и смотрит в упор, как будто ждет, что я истерично, а-ля Беллатриса, рассмеюсь над этим.
Я улыбаюсь.
- Очень мило, - говорю я вежливо. Гарри поднимает и вторую бровь. Положительно, мышцы верхней части лица у него активней, чем нижней.
- Впрочем, скоро мы все собираемся уезжать. Детям нужен покой, а здесь с началом курортного сезона очень недостает прежней тишины. Поэтому нам и необходима помощь Гарри. Джордж и Анжелина останутся здесь, Джорджу...ммм...общество не повредит.
Я киваю в такт ее словам, дожидаюсь конца ее рассуждений, поворачиваюсь к Гарри и улыбаюсь от уха до уха:
- А чем вы теперь занимаетесь?
- Работаю в Аврорате, - отвечает мне Гарри не без удивления.
Да, Гарри Поттер, я читаю магический еженедельник, но я же не выписываю оттуда все, что касается тебя.
Драко выписывает. Не знаю зачем.
- Но разве теперь, когда в Великобритании настал мир, со злом не покончено? – Дерзкий вопрос для миссис Малфой, но это был единственный способ навести его на нужную тему.
- Преступность существует всегда, - отвечает Гарри уже без улыбки, смерив меня таким взглядом, который ясно выражает: пока я стою перед ним в качестве свободного человека, со злом не покончено.
- А чем вы конкретно сейчас занимаетесь, например? – невинно хлопаю ресницами я, продолжая улыбаться и не замечая холодного взгляда.
Гермиона сосредоточена, но легкая хитрая усмешка с ее губ не сходит. Она меня не боится. Нет смысла. Я не Люциус, я даже не Драко. Поверь мне, Гарри, никто из нас не сможет тебе помешать ни в чем.
- Обстоятельствами смерти Панси Забини, - официальным тоном откликается Гарри. – Прошу меня простить, мне пора.
Он резко разворачивается на каблуках и шагает в сторону дома, который снимают Уизли. Даже Гермиона удивлена его поступком.
- Вероятно, забыл что-то в доме... – неловко улыбается она мне.
- Возможно, - быстро говорю я и возвращаю собеседницу к интересующей меня теме. – То, как Панси погибла, это так ужасно! Говорят, это самоубийство, но я не знаю ничего наверняка. А что думает Гарри?
- Он...ммм...у него несколько версий, - пытается уклониться от ответа Гермиона.
- И каких же? – наивно хлопаю глазами.
- Ну, прежде всего все же самоубийство, - озвучивает Гермиона самое распространенное предположение.
- И только? – Я утрирую собственное разочарование, намекая Гермионе, что я не успокоюсь, услышав такие общеизвестные фразы.
- Конечно, он проверяет всех родственников, - тараторит Гермиона, пытаясь сменить тему.
- И Блейза? – Ощущение, что мы играем в настольный теннис, так быстро мы перебрасываемся репликами, борясь за инициативу в разговоре. Кстати, я слышала, что теннис у магглов считается аристократическим видом спорта, так как является удовольствием недешевым.
- И его тоже, наверное, я не вникала, - в голосе Гермионы слышится раздражение.
- Не думаю, что он мог ее убить. Мне кажется, он испытывал к ней очень сильные чувства, - высказалась я и резко, неожиданно для Гермионы, сменила тему: - Как Роза?
Гермиона, конечно, разулыбалась, напрочь забыла о Блейзе и дошла до моего дома, подробно рассказывая мне про свою малышку. Я улыбалась, кивала и вставляла очень точные реплики – так что расстались мы на очень дружеской ноте. А я в то же время не переставала думать о Панси, о Блейзе, о Розе Целлер и...
Впервые за долгое время меня ждала, сидя на перилах крыльца, внушительная коричневая сова. Она посмотрела на меня осуждающе, я как-то сразу смутилась – все-таки дурацкие у сов глаза, кажется, что смотрят прямо в душу, особенно когда она непостижимым человеку образом выворачивает голову на 180 градусов. Однако сова не прилетела слушать мои покаяния и допытываться о моих тайнах – она просто принесла мне письмо от той самой Розы Целлер.
Письмо было крайне нудным: Роза долго и подробно описывала мне обстоятельства назначения Блейза британским представителем в Америке (эту часть я прочитала с хоть каким-то интересом), а потом так же подробно выказывала свое возмущение этим фактом, тем, что «им даже не дали пожениться». Я, если быть откровенной, вообще не поняла, к чему она написала все это мне, и почему именно мне. Кроме того, меня разозлило, как Роза строила из себя «верную невесту и жертву обстоятельств» - словом, я взяла чистый лист и написала:
Роза, поверьте, брак невозможно построить на шантаже, и я очень рада за Блейза, что он сумел от вас избавиться. Не думаю, что есть смысл его дожидаться. С уважением, Астория.
Те несколько минут, которые я правда верила, что отправлю Розе ответ именно в таком виде, я была непередаваемо счастлива. Этот написанный вне правил приличия ответ, казалось, снова сделал меня живой; я перестала чувствовать себя погребенной заживо в Нормандии, я была полна сил и вдохновения, я могла еще так много сделать, подарить счастье самой себе, Драко, сыну...
Но тут включился здравый смысл и холодный расчет; неприличный ответ был разорван, и, превозмогая хулиганское настроение, я взялась писать новое письмо. На это неблагодарное занятие я потратила несколько часов. Я писала вымученные, сложносочиненные фразы, выражая надежду, что это назначение поможет Блейзу построить блестящую карьеру, что скоро он вернется к ней и они начнут семейную жизнь, и, остановившись в поисках слов, подумала, какой у меня школьный, банальный почерк, без единой аристократической завитушки, почерк обычной девушки из обычной семьи, никакого высокого стиля и особого изящества линий, которое так важно для некоторых особ «голубых кровей».