Глава 8. ВиновенУмереть – тоже надо уметь,
на свидание к небесам
паруса выбирая тугие.
Хорошо, если сам,
хуже, если помогут другие.
Насладившись ужасом на лицах гильдейских начальников, патриций, переложив пару бумаг на своём столе, обратился к преступнику.
- Господин Карцер, двадцать пятого мая на улице Паточной Шахты, вами был убит сержант городской Стражи Абба Рукисила. Скажите, почему вы убили её?
Уже много недель заветной мечтой командора Ваймса было увидеть, как паскудная ухмылочка Карцера сползёт с его лица. И сейчас эта мечта осуществилась. Но командор никогда не мог предположить, что ему будет так тяжело от этого зрелища.
- Её? – внезапно охрипшим голосом переспросил Карцер. Он выглядел потерянным, и это была не игра.
Он посмотрел на командора. Но Ваймсу никогда не было важным, какого пола его подчинённые. Для него Абба Рукисила прежде всего был стражником, потом ребёнком своих родителей. Дальше было личное. А в случае с народом гномов – слишком уж личное. Так что найти что-либо сверх упомянутого на лице командора Стражи преступнику не удалось.
Карцер перевёл взгляд на маленькое, бородатое лицо Веселинки. Сержант Малопопка не скрывала своей половой принадлежности, а, наоборот, всячески подчёркивала. Вот и сейчас губы сержанта покрывала помада цвета «Цвиточный Липисток», веки – тени «Галубая Мичта», коленки торчали из-под кожаной юбки-клёш, а её железные ботинки возвышались на приваренных шпильках.
- Это правда? – обратился Карцер к сержанту Малопопке, как к единственному, в пределах досягаемости, эксперту по половой принадлежности гномов.
- Э-э… - смутилась она. Среди гномов не принято обсуждать прилюдно деликатные вопросы пола. И не все городские гномы смотрели на подчёркивание гномской женственности благосклонно. Веселинка на себе испытала, как могут быть непримиримы гномы в этом вопросе. Особенно усердствовали в осуждении новомодной тенденции гномы-женщины. Традиционалистки. К которым, если подумать и вспомнить некоторые моменты, относилась Абба Рукисила.. – Кхм… - смущённо пробормотала Веселинка. Если уж об этом говорит Витинари, она решилась: - Думаю, да.
- Не понимаю, как это меняет дело, - встрял Кривс.
Карцер уставился на группу гномов, среди которых, как знал Ваймс, были родители Рукисилы.
- Я уже упоминал, что действия господина Карцера связанны с самозащитой, - повторил юрист.
- Самозащита? – Витинари приподнял бровь. – От пирога с крысой? Нам известно, что сержант Рукисила сменилась с дежурства и ела пирог.
- Но он… она была в форме стражника, в шлеме и с оружием, - возразил Кривс. – Мой клиент не мог знать, что она не на дежурстве.
Карцер продолжал молча смотреть на гномов. Женщин гномов трудно увидеть, хотя они постоянно на виду, только выглядят они так же, как мужчины.
- Он убил стражника! – закричал с места Боггис, глава гильдии Воров. – Нарушил закон!
- Он не знал… - начал Кривс.
- Незнание законов не смягчает ответственности, - заявила госпожа Лада.
- Совершенно верно, - подтвердил Витинари.
Неугомонная пресса в лице Вильяма де Словва и иконографиста Отто Фскрика, следила за репликами участников как за воланом на турнире по теннису.
- Есть прецеденты, - не уступал юрист. Наклонился вперёд и добавил со значительным видом: – У каждого из вас, господа.
«Это точно, - подумал Ваймс. – У всех вас рыло в пуху. Так вам Кривса не пронять».
Главы гильдий и сами это поняли, неуверенно переглядываясь и с беспокойством косясь на адвоката, которому были известны все их тёмные делишки.
- Виновен, - вдруг отчётливо произнёс Карцер посреди общего затишья.
Все повернулись к преступнику. Даже Ваймс был поражен. Главы гильдий обрадованно загалдели, как куры, узнавшие, что лиса ошиблась дверью и вместо курятника попала на псарню.
- Вы признаётесь? – спросил Витинари.
- Не признавайтесь, - зашипел на Карцера Кривс, - мы можем выиграть это дело.
- Нет, - покачал головой Карцер. – Ни женщин, ни детей, - добавил он с идеалистической уверенностью человека, и вблизи не видевшего ни тех, ни других.
- Что? – не понял Кривс.
- Господин Карцер, видимо, хочет сказать, что принципиально не убивает детей и женщин, - прокомментировал Витинари.
- Почему? – удивилась глава гильдии Белошвеек, помимо всего прочего владевшая абортарием.
- Какой-то дискриминационный сюжет? - предположила Королева Молли, глава гильдии Попрошаек – неработодателя независимо от половой принадлежности.
- Возможно, андрофобия, - согласился патриций.
- Да какая разница! – завопил Боггис.
- Преступник сознался, - поддержал его доктор Низз. – Значит дело закрыто.
- Нет, не закрыто, - сказал Витинари. – Господин Кривс, что вы можете противопоставить обвинению?
В это время Ваймс, который не слушая вопли вокруг, не отрывал взгляда от преступника, успел заметить как потускнели глаза Карцера, его челюсти сильно сжались, а из уголка рта показалась тоненькая струйка крови.
- Проклятье! – рявкнул Ваймс, бросаясь к преступнику. Когда человек хочет убить себя помешать ему так же трудно, как если бы он пытался убить вас. У Карцера были скованны руки и ноги, поэтому он сильно прикусил себе язык, что вызвало обильное кровотечение, и он стал захлёбываться собственной кровью. Если бы у Ваймса было время, он бы восхитился оперативностью… самоприговора. Но времени не было. – Игорь, давай сюда хлороформ! – закричал Ваймс.
Архиканцлер, закатав рукава, обрадованно поспешил на помощь Ваймсу. Наконец-то хоть какой-то экшен! Чудакулли, как человек действия, на подобных мероприятиях лишь изнывал от скуки.
Главы гильдий сбились в кучку, завороженно следя за разыгравшейся перед ними драмой.
- Возьмите нож! – патриций протянул Ваймсу неизвестно откуда взятый нож. – Постарайтесь разжать зубы, чтобы вытекла кровь, - посоветовал он.
К сожалению, Карцер тоже его услышал. Он посмотрел в глаза Витинари, и вдруг, извернувшись, плюнул кровью в Отто Фскрика.
- Это что же?.. Крофь!.. – воскликнул иконографист. Подавленные инстинкты фонтаном вырвались из его тощего тела, превращая добропорядочного сотрудника газеты в древнее, кровожадное чудовище. Его клыки удлинились, в глазах вспыхнул голодный огонь, он выпустил из пальцев иконографический аппарат, кинулся к источнику кровотечения… и внезапно сгорел в свете вспышки иконографа.
Это Вильям успел подобрать иконограф, сделать снимок, и теперь, тяжело дыша, таращился на кучку пепла, только что бывшего его коллегой.
***
- Думаю, надо доставить эти записи в зал суда, - говорил Ангве Моркоу, спускаясь по лестнице в дежурку.
- Думаешь, Карцера не повесят, если ты успеешь их принести? – усомнилась Ангва. Всмотрелась в лицо Моркоу и пожала плечами: - Что ж, даже если и не успеешь, то хотя бы реабилитируешь его доброе имя… Что? – сделала она невинный взгляд в ответ на укоризненную гримасу капитана.
Один из стражников поднял голову от своего рапорта, который, как заметила Ангва, бедняга писал уже не первый день. Посвящая оному труду всё своё свободное время. Мучительно подбирая слова и медленно выводя буквы, высунув от усердия кончик языка.
- Это тот самый Карцер, за которым мы гоняемся уже несколько недель? – спросил он.
- Верно, капрал Пинг, - ответил Моркоу.
- А! Я про него рапорт пишу, - с гордостью истинного романиста кивнул на свою писанину Пинг, хотя «роман» занимал не более двух листов, покрытых крупными кривыми буквами.
- Рад за тебя, капрал Пинг.
- Как мы гнались за ним по крышам у Свиного Холма. Я уже почти догнал его.
- Очень хорошо, капрал Пинг.
- Ага. Я тогда поскользнулся и как грохнусь прямо между домами. Вдруг, чувствую, кто-то меня хвать за шиворот, смотрю, а это тот парень, Карцер, поймал меня и держит… Э… Я что-то не то сказал? Почему вы так на меня смотрите?..
***
Игорь успел зажать рот и нос Карцера тряпицей, смоченной в хлороформе, и держал её, пока преступник не затих, и ещё некоторое время сверх того, для профилактики. Осторожно убрав тряпку, Игорь повернул голову Карцера набок, чтобы вытекала кровь.
- Повреждена подъязычная артерия, мафтер… сэр, - доложил Игорь. – Ефли не залатать фечаф, он умрёт.
- Да, - не отрывая неподвижного взгляда от преступника, пробормотал Ваймс, машинально хлопая себя по карманам – ему сейчас дико хотелось курить. – Позаботься об этом, Игорь. Думаю, тебе пригодится помощь. Детрит, отнеси преступника в лечебницу доктора Газона, скажи, я заплачу сколько надо. И… замените колено.
- Очень хорошо, ваша светлость, - сказал Витинари. – Но вообще-то у нас тут суд.
- Отложите.
- Отложить?! – крикнул Боггис.
- Ну, или огласите приговор и повесьте, - раздраженно бросил Ваймс.
- Хорошая идея, - сказал доктор Низз.
- Командор! – строго воззвал патриций.
- Сэр? – Ваймс состроил гримасу верноподданейшего недопонимания.
- На счёт повешения, - заметила госпожа Лада. - Я только – за.
- Я тоже, - присоединилась Королева Молли. - Голосуем? – оглядела поднятые в едином порыве руки глав гильдий, и резюмировала: - Единогласно.
- Господин Кривс, - непринуждённым тоном реанимировал юриста Витинари.
Тот встал со своего места, выкашлянул моль, и изрёк:
- Так как обвиняемый по состоянию здоровья временно недееспособен, предлагаю заморозить дело на основании non possumus*(1).
- Э… простите, - обратился к уважаемому собранию Вильям де Словв. – Нельзя ли получить немого крови господина Карцера, - пытаясь заглянуть через плечо Архиканцлера, попросил он. - Надо восстановить нашего иконографиста.
***
- Хочешь сказать, что Карцер спас тебя? – недоверчиво переспросила Ангва капрала Пинга.
- Ну, да. Вроде того, - смутился капрал. – Это в рапорте. Вот, - продемонстрировал он свою писанину.
Ангва взяла рапорт и прочла его, по мнению капрала Пинга, до обидного быстро.
- Думаю, - обратилась она к Моркоу, подавая ему рапорт Пинга, - тебе стоит присовокупить это к найденному тобой.
- Пожалуй, - задумчиво согласился капитан, забирая бумаги.
- Но… - вякнул капрал Пинг.
- Да, капрал Пинг?
- Я ещё не дописал…
***
Ваймс проследил, чтобы Карцера поместили в охраняемое помещение в лечебнице доктора Газона. Затем вернулся во Дворец. Спор «что делать с Карцером» всё ещё бушевал.
- Предлагаю устроить опрос общественного мнения на основании Pro et contra*(2), с помощью уважаемого господина де Словва, - наконец предложил Кривс.
___________
Примечание:
*1. Non possumus. – «Не может».
*2. Pro et contra. – «За и против».
