Глава 8. Вампиры по вторникамИз-за затянувшегося разговора на обед они прибыли с порядочным опозданием, и все же Гарри в первую очередь поспешил к хаффлпаффскому столу, рискуя остаться голодным. К его счастью, Бастинда на сей раз оказалась на месте – впрочем, в глубине души шевельнулся червячок сомнения: так уж к счастью ли? Однако юноша поспешил раздавить его метафорической пяткой совести, которая в противном случае затоптала бы его самого, и жизнерадостно произнес:
– Как дела?
– Спасибо, неплохо. – Девушка кривовато улыбнулась в ответ.
– Амбридж больше не донимала? – предупредительно поинтересовался Гарри.
– Нет… – Бастинда помялась и добавила: – …почти. Зато задавала довольно странные вопросы: знаю ли я что-нибудь о болезни твоего отца…
Подобная забота Амбридж-старшей о здоровье дяди и вправду ошарашила слизеринца. Поразмыслив, он пришел к выводу, что бывшая заместительница министра магии от стремления засадить О’Рахилли за решетку перешла к активным пожеланиям ему скорейшей смерти.
– И что ты ей ответила? – наконец изрек он.
– Что мне мало что известно о болезнях работников РСД, – виновато пожала плечами Бастинда. – Папа об этом не особо распространялся, чтобы не пугать маму. И посоветовала ей обратиться к доктору Эштону. Как думаешь, зря?
– Нет, я бы сказал, совсем наоборот, – ухмыльнулся Гарри. – Готов держать пари, у него-то Амбридж спросит в последнюю очередь. А больше она ни о чем не допытывалась?
– Только о тебе, Гарри. Ей кто-то рассказал, что мы, ну, встречаемся, – смутилась Бастинда, – и она решила, будто мне известно больше прочих… – Она опасливо оглянулась приближающуюся к ним Диану Доуфорт, явно не желая продолжать при ней.
– Может, встретимся после уроков, хотя бы поговорим спокойно? – предложил Гарри. – А то у меня уже голова кругом идет, скоро начну в собственном имени путаться…
– Тебе-то было бы простительно, – хихикнула подошедшая Диана. – Иным бедолагам приходится зубрить свою родословную с пеленок, а на тебя это свалилось лишь сейчас. Я, собственно, хотела уточнить насчет Хогсмида: ты уже определился?
Гарри хотел было ответить, что ему сейчас вообще не до Хогсмида, но в этот момент его схватили за рукав мантии и поволокли прочь от хаффлпаффского стола, сопровождая это раздраженным шипением:
– Если эта Доуфорт от тебя не отстанет, я ей котел с зельем на голову надену!
– Ну, что ты в самом деле, Гермиона? – попытался урезонить подругу студент. – Она ведь не с Роном заигрывает…
Вместо того, чтобы перечислить, какие именно кары она обрушила бы на голову девушки, осмелившейся претендовать на ее место подле Рона, Гермиона остановилась и окатила Гарри взглядом, исполненным оскорбленного достоинства.
– Если бы Рональд счел эти ухаживания уместными, – процедила она, – то я не сочла бы нужным стоять на его пути. – После этого она проследовала мимо вышеозначенного друга с таким видом, словно тот уже был повинен в упомянутом ей проступке.
– Ты бы последил за своим языком, дружище, – в сердцах бросил Рон и пустился за ней вдогонку.
– Ну вот, я – враг общества. Опять… – проворчал Гарри, ловя на себе любопытные взгляды: похоже, у разыгравшейся драмы не было недостатка в свидетелях. По счастью, из неудобного положения его спас тот, от которого он вовсе не ждал помощи – Драко Малфой.
– Эй, Поттер, – окликнул его белобрысый слизеринец, – сворачивай поскорее свой бесплатный цирк: меня, в отличие от тебя, серьезные дела ждут.
– Что, Крэбб и Гойл в чем-то провинились, и ты готов довольствоваться мной в качестве эскорта? – осведомился Гарри, про себя радуясь удачному предлогу скрыться с поля недавней баталии.
– Ты вообще уверен, что дипломатия – твое призвание? – буркнул Малфой. – По-моему, ты принял мое замечание о цирке слишком близко к сердцу.
– А по-моему, так это ты оставил меня без обеда, дабы оттачивать на мне свое остроумие, – оскорбился Гарри.
– Я, что же, должен был ждать, пока ты вволю наболтаешься с толпой своих поклонниц? – покосился на него Драко.
– Ты что, завидуешь?
– Нет, – вскинул подбородок Малфой. – Я – однолюб.
– Значит, так теперь называются те, кто уводят невест у своих руководителей? – не преминул заметить Гарри. – Впрочем, логично: девушка-то на двоих одна и та же.
– Попридержи язык! – рявкнул на него Драко, не подозревая о том, что повторяет недавние слова Рона, а затем гневно добавил: – Казалось бы, чего мне стоило просто забыть о твоей вчерашней просьбе – так нет же, я заставляю профессора Снейпа ждать, дабы выслушивать от тебя поток незаслуженных оскорблений…
До Гарри наконец начала доходить причина, по которой давний недруг выдернул его из Главного зала; подтверждая его догадку, Малфой добавил:
– …и это при том, что я по-прежнему не уверен, стоит ли брать тебя с собой.
– А ты что, уже собрался вызволять Эштона?
– Нет, сделаю пробный заход, – огрызнулся Драко. – У меня, в отличие от некоторых, нет бездны свободного времени, чтобы совершать бесцельные визиты в Министерство.
– В таком случае… спасибо, что обо мне вспомнил.
– Да о тебе, пожалуй, забудешь, – фыркнул его однокурсник. – Готов поспорить, до лета только и разговоров будет, что о твоем триумфальном возвращении.
Выудив из его потока жалоб еще крупицу информации, Гарри уточнил:
– С нами отправляется профессор Снейп?
– Да, и, между прочим, он был не в восторге от того, что ты составишь нам компанию.
– Ничего, думаю, он порадуется, что я преследую исключительно академические цели. – пробормотал Гарри.
И действительно, в голосе зельевара ему в кои-то веки послышался оттенок одобрения, когда тот узнал о желании подопечного посетить дипломатический корпус. Правда, когда Гарри заикнулся о том, что не прочь бы также побеседовать с Эштоном, Снейп окинул его подозрительным взглядом:
– Это еще зачем?
– Ну, у меня есть к нему некоторые вопросы… – замялся Гарри.
– Ваши вопросы подождут, – отрезал профессор.
– А то что нам, ждать, пока ты удовлетворяешь любопытство, а потом еще и в этом своем корпусе застрянешь? – присовокупил Драко.
– Будет преувеличением сказать, будто я питаю симпатию к мистеру Эштону, – добавил Снейп, – но даже я готов признать, что на сегодняшний день вопросов ему более чем достаточно.
Хотя последнее известие отнюдь не порадовало Гарри, он рассудил, что, возможно, профессор и однокурсник правы: наверно, сейчас действительно не самое лучшее время для обстоятельных бесед, особенно в компании нетерпеливых спутников.
Поскольку с окончанием войны все ограничения на транспортные средства были сняты, в Министерство они отправились наиболее быстрым способом: с помощью летучего пороха. Выйдя из неприметного камина прямо напротив пункта проверки палочек, профессор Снейп сразу обратился к молодому человеку, знакомому Гарри по прошлым посещениям:
– Нам назначена встреча с мистером Шеклболтом. А мистер Поттер, – он подтолкнул подопечного к столу, – стажер дипломатического корпуса.
Молодой служащий смерил Гарри взглядом, полным искреннего сочувствия, и молча протянул жетон, на котором значилось лаконичное: «Дипкорпус, стажер». Студент нацепил его на мантию, с удовлетворением подумав, что первый шаг на пути к дипломатической службе сделан.
После проверки палочек троица двинулась к ближайшему лифту и поднялась на четвертый этаж, где, проследовав по виляющему из стороны в сторону коридору – Гарри пришло на ум, что по такому необычайно удобно передвигаться в состоянии изрядного опьянения, если, конечно, верно вписаться в ритм поворотов – они наконец вышли к консультационному бюро. Последнее было словно специально запрятано подальше от желающих разжиться информацией: видимо, его сотрудники придерживались убеждения, что путь к знанию должен быть выстлан терниями.
За консультационным бюро, чьи двери переливались красочными плакатами с изображениями величественных пейзажей и пышных празднеств, коридор заканчивался тупиком. В преградившей их путь стене имелась лишь одна дверь: массивные створки из темного дерева венчали позолоченные буквы, составляющие надпись: «Магический дипломатический корпус ОРМПиК». Ниже имелась табличка, где мелким шрифтом значилось:
«Прием осуществляется по вопросам:
Дипломатические сношения с иными странами – пн-пт: 9.00 – 21.00, сб, вс: 10.00-14.00.
Кентавры, гоблины, домовые эльфы, великаны, оборотни* – пн – пт: 9.00 – 18.00.
* нет приема за два дня до полнолуния и два дня после (график выдается по требованию).
Вампиры – второй и четвертый вторник месяца.
Дементоры – прием временно не осуществляется.
По вопросам, связанным с иными существами, просим предварительно обращаться в Отдел регуляции магических популяций».
Еще ниже висело потрепанное объявление: «Отделу требуются сотрудники», вселившее в Гарри надежду, что он и впрямь явился по адресу. Профессор Снейп не торопил студента, поскольку изучал все написанное на дверях с не меньшим интересом. Дойдя до последней строчки, он без колебаний распахнул массивные створки.
Гарри ожидал узреть внутри обстановку под стать дверям: старинную, тяжеловесную мебель, за которой восседают мрачно-торжественные волшебники, что, неторопливо поскрипывая перьями, вершат мировые судьбы – и потому невольно подобрался и судорожно попытался пригладить волосы в последний момент. Но за столом напротив дверей, отгороженном от остального помещения высокими шкафами, сидела молодая светловолосая женщина в нарядной темно-синей мантии, которая смутно кого-то Гарри напоминала. Она тут же бодро поинтересовалась у вошедших:
– По какому вы вопросу? – и тут же спохватилась: – Вы говорите по-английски? – Не дав посетителям вымолвить ни слова на родном языке, она тут же протараторила: – Parlez-vous français? Sprechen sie deutsch? – и явно намерена была продолжать до победного конца, но профессор Снейп остановил ее:
– Английский будет весьма кстати. Мистер Поттер имеет намерение ступить на стезю дипломатии. Не могли бы вы просветить его, насколько это желание осуществимо?
– Мистер Поттер? – озадаченно переспросила волшебница, драматично сведя брови к переносице.
– Да-да, тот самый, – нетерпеливо кивнул зельевар. – Могу я вверить его вашему попечению? – Не дожидаясь ее ответа, профессор ретировался вместе с Малфоем, бросив Гарри на произвол молодой служащей.
–
Гарри Поттер? – осторожно поинтересовалась та, продолжая мерить студента взглядом, в котором неверие мешалось с озарением.
Тот лишь кивнул, готовый покорно принять поток того, что вот-вот изольется на его голову – восхищения или же, напротив, холодного презрения: после произведений гениальных правдоискателей в лице Риты Скитер и того, кто скромно именовал себя «пикси во мраке», он уже не знал, чего ожидать. Однако волшебница не спешила с изъявлением эмоций: похлопав глазами, она сообщила:
– Надо же, я как раз совсем недавно узнала о вашем возвращении… Видите ли, моя двоюродная сестра, Лаванда Браун, учится вместе с вами – по крайней мере, уверяет меня в этом.
– Все верно, – поспешил заверить ее Гарри, уловив в ее голосе оттенок сомнения.
– А то, что она рассказывала о дементорах и этом, как его, профессоре из Ирландии…
– Тоже верно, – подтвердил слизеринец, думая, что его визит оправдался уже тем, что он восстановит доброе имя однокурсницы, которую ее кузина, судя по всему, уже успела причислить к записным врушкам. – Понимаю, что все это звучит немного, гм, неправдоподобно, но на самом деле…
В этот момент их беседа была прервана появлением высокого сухопарого брюнета лет сорока, которого Гарри запомнил по встрече в лифте в тот день, когда слушалось дело О'Рахилли.
– Мистер Поттер, – тепло улыбнулся он студенту, – долго же вы до нас добирались.
– У меня были некоторые… препятствия.
– Знаю, наслышан. Пройдемте в мой кабинет.
Как выяснилось, этим словом волшебник именовал еще один отгороженный шкафами клочок пространства, где едва умещался стол, заваленный книгами, свитками и папками. От сходного груза ломились и полки за застекленными дверцами; некоторые из них не закрывались до конца из-за зловеще выпирающих наружу стопок документов.
– Итак, чем обязан? – осведомился хозяин кабинета. Усадив студента на единственный свободный стул, сам он уселся на придвинутый к столу массивный сундук, чей вид вызвал не самое приятное воспоминание об аналогичном предмете обихода мнимого Аластора Хмури, в котором был заточен подлинный пожилой мракоборец. – Не буду лукавить, утверждая, будто не подозреваю о цели вашего визита; но, по правде, у меня слишком много догадок, чтобы высказывать хоть одну из них.
– Я хотел бы у вас работать, – выпалил Гарри и тут же смутился из-за собственной самонадеянности: хотя обстановка внутри помещений дипкорпуса оказалась не такой чопорной, как он ожидал, все равно у него в голове по-прежнему не укладывалось, что он – обычный подросток родом из заштатного городка – станет дипломатом! Ведь это была чуть ли не единственная профессия, перед представителями которой преклонялись дядя Вернон и тетя Петунья, почитая людей, отстаивающих интересы родной страны за рубежом, даже выше производителей дрелей.
По выражению лица собеседника Гарри понял, что ему все-таки удалось удивить министерца, несмотря на всю глубину его осведомленности. Выдержав паузу, тот изрек, по-прежнему несколько удивленно:
– Что же, остается надеяться, что вы не передумаете. Ведь, насколько мне известно, вам осталось лишь несколько месяцев обучения?
– Да, и в связи с этим я хотел бы спросить, какие оценки и по каким предметам мне требуются, чтобы я мог поступить к вам в стажеры, – поспешил спросить Гарри.
– Гм… – Казалось, его собеседник погрузился в глубокую задумчивость; однако пару мгновений спустя он пожал плечами: – Полагаю, любые подойдут.
– Что значит – любые? – ошарашенно переспросил слизеринец.
– Что мы примем вас с распростертыми объятиями независимо от результатов экзамена – я достаточно ясно выразился? – В голосе министерца послышалось веселье. Однако не успел Гарри вздохнуть с облегчением, как тот добавил: – Правда, положительная оценка по Уходу за магическими существами не помешала бы – ну, скажем, «выше ожидаемого», хотя и «удовлетворительно» тоже сойдет. Не то чтобы это сильно пригодилось вам в дальнейшей работе, но, видите ли, поскольку формально наш корпус подчиняется Отделу регуляции магических популяций, приходится соблюдать некое соответствие в требованиях.
Гарри порядком струхнул: это значило, что ему придется делить тяготы навертывания упущенного с Роном и Гермионой. Углядев разочарование на его лице, мужчина поспешил заверить его:
– Впрочем, если что-то не заладится, выход всегда найдется. – С этими словами он завладел рукой студента и энергично ее потряс. Гарри опешил, не зная, как реагировать на рукопожатие: он не привык к подобной фамильярности со стороны взрослых, солидных магов. – Позвольте поприветствовать вас в наших рядах, мистер Поттер.
– Э-э… м-да… сэр, – выдавил из себя Гарри.
– Ах, да, я же не представился, прошу простить мою рассеянность. Мое имя – Амилькар Хопкирк; возможно, вы обо мне тоже слышали.
Студент лишь покачал головой, хотя на задворках памяти всплыло, что именно этой фамилией было подписано уведомление о его отчислении из Хогвартса, когда Добби устроил переполох в доме его родственников, равно как и прочие послания из Министерства. Впрочем, слизеринец почел за нужное не упоминать об этом, не желая ставить будущего коллегу в известность, что у него были нелады с законом. Конечно, он отдавал себе отчет в том, что это непременно выяснится в дальнейшем, но не спешил приближать этот момент: авось к этому времени все настолько свыкнутся с мыслью, что он, Гарри, будет тут работать, что не придадут этому особого значения.
Мистер Хопкирк отнюдь не расстроился из-за того, что его имя неизвестно посетителю:
– В таком случае, остается признать, что преимущество на моей стороне: я-то слышал о вас предостаточно, – походя заметил он. – Фели, подите-ка сюда! – неожиданно выкрикнул он в сторону закутка, который Гарри окрестил про себя приемной. Оттуда незамедлительно возникла волшебница, приветствовавшая студента на входе. – Позвольте представить вам Фелицию Браун. Фелиция, отныне мистер Поттер – наш стажер.
– Будущий, – вставил Гарри.
– Уже нет, – заявил Хопкирк, похлопав его по плечу. – Если, конечно, вы за это короткое время не успели сменить решение. – Гарри застыл в немом изумлении, не в силах даже подтвердить, что он не передумал, в то время как волшебник велел подчиненной: – Фели, будьте добры, подготовьте документы на подпись. – Молодая ведьма тут же засуетилась, перебирая лежащие на столе свитки, а Хопкирк вновь обратился к Гарри: – Видите ли, мистер Поттер, согласно нашим законам, мы не имеем права взять студента, не окончившего школу, на полноценную рабочую ставку, но должность стажера – совсем иное дело: ее мы можем предлагать совершеннолетним волшебникам независимо от их академического статуса. Надо сказать, что, по счастью, заработная плата стажера не так уж сильно отличается от оклада прочих сотрудников…
Как ни соблазнительно это звучало, Гарри вынужден был возразить:
– Но ведь мне надо будет готовиться к экзаменам… Благодарю вас за предложение, но я вынужден буду отказаться.
– Разумеется, вам не придется выполнять рабочие обязанности, жертвуя учебой. Я имею в виду, что должность стажера, с начислением жалованья, будет сохраняться за вами, пока вы не закончите школу.
– То есть… – не поверил своим ушам студент.
– Да, вам будут выплачивать деньги, ничего не требуя взамен, – вновь разъяснил более доступным языком Хопкирк.
Тут Гарри окончательно уверился, что над ним, по всей видимости, подшучивают, хотя он не мог взять в толк, что же тут смешного. Узрев скептическое выражение его лица, Хопкирк предложил:
– Фелиция, принесите бумаги в мой кабинет, когда закончите.
Уловив намек, волшебница мигом сгребла свитки со стола и удалилась к себе.
– Видите ли, мистер Поттер, – с задумчивой неторопливостью произнес взрослый маг и приостановился, чтобы наколдовать себе кресло. Опустившись на сидение, он оперся локтями о стол и, соединив кончики пальцев, продолжил: – Я буду с вами откровенен: у меня есть особые причины сделать вам подобное предложение. Прежде всего, позвольте задать вам вопрос: на чем основано ваше желание заняться дипломатией?
Гарри почувствовал, что его загнали в тупик: он был готов к каким угодно вопросам, кроме этого.
– Не знаю… – наконец выдавил он. – Мне почему-то показалось… что это мне подойдет. – Объяснение звучало хуже некуда, и он, признаться, подумал, что его работодатель тут же пойдет на попятный, ведь с самого начала встречи он так и не услышал от студента ни одной внятной фразы, а последняя била все рекорды по бессмыслице.
– Не буду лукавить, утверждая, что это действительно так, – рассудил его собеседник, – но ясно одно: нам, несомненно, подходите вы. Я навскидку могу назвать три существенных тому причины, хотя на деле их куда больше. Первая, боюсь, не связана с вашими личными достоинствами, но это ничуть не умаляет ее важность. Скажите мне как на духу: насколько правдива последняя версия вашего происхождения, явленная миру не более месяца назад?
– Насколько я знаю, на все сто процентов, – осторожно заметил Гарри: положа руку на сердце, он не мог обещать, что этой версии суждено остаться последней.
Хопкирк удовлетворенно кивнул:
– В таком случае, вы принадлежите к двум небезызвестным родам, из которых один в особенности пользуется популярностью – я имею в виду Рафферти. Кстати, вы не хотели бы сменить фамилию?
– Нет, – поспешил заверить его Гарри. – Я уже, в некотором смысле, пробовал…
– Впрочем, это мы успеем обсудить в дальнейшем. Суть в том, что многие из тех, с кем вам предстоит вести переговоры, куда охотнее прислушаются к человеку, носящему фамилию Рафферти, чем, скажем, Хопкирк или Хмури.
Гарри не очень понял, при чем тут его старый знакомец по Ордену Феникса, однако в данный момент его заинтересовало вовсе не это:
– Признаться, скорее я убедился в обратном: не знаю, как вы, но большинство людей не очень-то жалует мою родню…
– В данном случае я говорю не о
людях, – мягко поправил его Хопкирк. – Вам вообще известно, чем занимается дипломатический корпус?
– Да, я слышал, да и в объявлении на дверях, по-моему, достаточно ясно об этом говорится.
– Так вот, да будет вам известно, тут наблюдается, в некотором роде, обратная зависимость: чем менее популярен некий персонаж среди людей, тем благосклоннее к нему относятся представители прочих разумных рас – исключение составляют разве что домашние эльфы. Именно поэтому по мере нарастания влияния Темного Лорда у нас возникли серьезные проблемы, и спасло ситуацию лишь то, что он совершил несколько крупных ошибок на почве дипломатии.
– Каких же? – не удержался Гарри.
– Об этом позже – долгая история, – к его разочарованию, ответил Хопкирк. – Поэтому ваши родные обрели среди нечеловеческих рас недурную славу – у тех, конечно, кому есть хоть какое-то дело до нашей истории: борьба Рахилли или Рафферти с единовластием английских магов породила немало сочувствующих не только в рядах нечеловеческих существ, но и среди иностранных магов. Думаю, что теперь вопрос фамилии не покажется вам суетным и несущественным, однако он остается полностью на ваше усмотрение: в любом случае, предложенные вам условия остаются неизменными. Возможно, разговор о следующей причине порадует вас больше, ведь тут речь пойдет о ваших качествах, хотя, скорее, не частных, а присущих вашей нации в целом. К сожалению, по причине некоторых, гм, разногласий между нашими странами в состав дипломатического корпуса входили лишь единицы ваших соотечественников, однако именно они успели зарекомендовать себя наилучшим образом. И знаете, почему? – Не дожидаясь реакции студента, он ответил на свой риторический вопрос: – Дело тут даже не в природном прилежании, отваге и смекалке, хотя в них сомневаться не приходится, а в особенностях культуры: в отличие от Англии и, – Хопкирк почему-то понизил голос, – Шотландии, в Ирландии никогда не существовало четкого разделения магических существ на добрых и злых. Да что там говорить, в нашей старой доброй Англии, равно как и у северных соседей, подавляющее большинство сверхъестественных существ априори считались враждебными, в то время как ирландцы спокойно жили себе бок о бок с ними, считая их добрыми соседями, пока те не докажут обратного. Поэтому у вас в крови нет, как бы сказать, врожденного неприятия по отношению к представителям нечеловеческих рас, а они, уж поверьте, это чуют и реагируют соответственно.
– Но я вырос в английской семье, – нехотя сообщил Гарри. – И о своем происхождении узнал совсем недавно.
– Как я уже сказал, это, некоторым образом, в крови, – пояснил Хопкирк. – Но есть и еще одна причина, тоже касающаяся вашего происхождения: дементоры. Вы говорили, что ознакомились с содержанием таблички при входе – помните, что о них говорится?
– Что прием по этим вопросам не производится, – несколько озадаченно отозвался Гарри: ему вообще сложновато было вообразить, какая связь может существовать между дементорами и дипломатией.
– Вот именно, – торжествующе заявил дипломат. – Проблема в том, что абсолютно все наши сотрудники не то что иметь дело с дементорами, а даже приблизиться к ним – и то не в состоянии.
– Но я-то тоже! – пришлось признать Гарри. – При их приближении… – Он запнулся, не желая в деталях описывать эффект, который оказывают на него эти жуткие существа, и закончил: – В общем, не могу, и все тут.
Однако, казалось, и эти слова ничуть не разочаровали его будущего начальника:
– Никто от вас этого и не ждет. Но у вас есть
связи. – Он многозначительно воздел указательный палец вверх, и на сей раз Гарри сразу понял, что речь идет об О'Рахилли и его коллегах. – В случае… недоразумений у вас есть к кому обратиться напрямую. Не стану утомлять вас повествованием, какого рода трудности возникали у нас с этим прежде.
В этот момент затянувшиеся дифирамбы в адрес слизеринца были прерваны появлением Фелиции, которая выложила на стол три свитка:
– Простите, что отрываю, мистер Хопкирк, документы готовы.
– Прошу, подпишите. – Волшебник протянул перо студенту, но тот замялся:
– А может, лучше все-таки после школы? Вам вовсе не обязательно заключать контракт со мной сейчас: сделать до экзаменов я все равно ничего не смогу, и, уверяю вас, я не передумаю…
– Мне бы не хотелось оказаться в положении агента, который, пользуясь неопытностью клиента, навязывает ему невыгодный контракт, – непреклонно сказал Хопкирк, пододвигая ему свиток.
– Ну а если я не справлюсь с работой? – с оттенком паники в голосе переспросил Гарри. – Получится, что вы напрасно тратили на меня деньги?
– Если вы не справитесь… то это будет прискорбно, – признал дипломат. – Но, уверяю вас, это маловероятно. – Гарри показалось, что в этот момент Фелиция взглянула на начальника с недоверием.
После этих заверений студент с легким сердцем подмахнул два экземпляра контракта и хотел было подписать третий пергамент, но приостановился, прочитав пару строчек из середины: «Я, нижеподписавшийся, отказываюсь от любых претензий и судебных исков по поводу травм, полученных на рабочем месте…»
– А это зачем? – осторожно спросил слизеринец.
– Пустая формальность, – отмахнулся Хопкирк. – Очередные требования отдела Охраны магии. Не волнуйтесь, первым делом мы оформим вам надлежащую страховку, – заверил он новообретенного стажера, – она покроет все возможные издержки.
Стоило Гарри поставить свою подпись внизу пергамента, как начальник выдернул оба листка у него из-под руки и убрал в один из многочисленных шкафов.
– Вот и отлично, жалованье вам будет начисляться со следующего месяца. Полагаю, вам будет удобно, если оно поступит на ваш счет в банке?
– Да, наверно, – согласился Гарри, все еще не веря, что он, лишь зайдя осведомиться насчет условий приема, обзавелся оплачиваемой работой.
Его новый начальник уже пустился в дальнейшие прожекты:
– Не думаю, что вам доведется долго ходить в ассистентах. Ваш будущий коллега, Финли Хмури, всего на каких-нибудь… Фели, сколько Финли лет? – задумался он.
– Двадцать один, – охотно подсказала волшебница.
– Вот, он старше вас лишь на четыре года, и уже неплохо проявил себя. И, надо думать, его результаты были бы еще лучше, если бы он выказывал больше усердия в ущерб амбициям.
От Гарри не укрылось, что молодая ведьма порозовела от возмущения.
– Должен сказать, что, к сожалению, сейчас дипломатический корпус переживает не лучшие времена: в настоящее время в нем состоят лишь два практикующих дипломата: я и Хмури, и Фелиция, которая столь самозабвенно нам помогает. – От недовольства девушки не осталось и следа; просияв улыбкой, она заметила:
– И еще мистер Элдред Уорпл.
– Ну да, как говорится в книге этого маггловского писателя, Джерома: «Трое в лодке, не считая Уорпла», – усмехнулся Хопкирк. – Впрочем, надеюсь, отныне я могу считать, что нас четверо.
На этой счастливой ноте раздался стук в тяжелые двери и настойчивое покашливание Снейпа. Ему навстречу вышли все сотрудники дипломатического корпуса, имеющиеся в наличии – включая самого юного. Поскольку Гарри никак не мог решить, с чего начать, мистер Хопкирк взял на себя труд поведать новость зельевару:
– Профессор, рад сообщить вам, что ваш студент принят на должность стажера. Надеюсь, что наше сотрудничество будет долгим и безоблачным.
– О, да, на этот счет у него талант, – кисло отозвался Снейп. Гарри испугался было, что его декан примется приводить примеры блестящей способности ученика создавать на редкость «безоблачные» ситуации, из которых его приходится вытаскивать общими усилиями, но преподаватель этим и ограничился.
– Ну что же, вас можно поздравить, – не слишком радостно изрек Снейп, следовало им выйти в коридор. – Теперь вас ожидает не менее веселое мероприятие: сообщить об этом вашему приемному отцу. Кстати, его вы поставили в известность о своем намерении посвятить жизнь дипломатии?
– Ох… – Гарри мигом спустился с небес на землю, сообразив, что из-за всех этих перипетий с арестами, ссорами и Тайными комнатами он и вправду забыл обсудить с дядей свои планы. И теперь что-то ему подсказывало, что тот отнюдь не разделит ликования племянника по поводу обретения работы: юноша уже успел убедиться, что по большинству вопросов их мнения со старшим родственником радикально расходятся.
– Что ж, тогда веселье ожидает всех нас, – хмыкнул зельевар. – У вас при себе копия контракта?
– Нет, они обе забрали, – сообразил Гарри.
– Весьма предусмотрительно с их стороны, – рассудил Снейп. – Однако оборотистый же парень этот Хопкирк, должен признать…
Удивленный подобной характеристикой в адрес своего респектабельного начальника, Гарри заметил:
– Я и сам не ожидал, что все так удачно обернется…
Снейп хмыкнул, покосившись на студента:
– Удачно? Что ж, с этим не поспоришь; вопрос – для кого… Кстати, вам не доводилось слышать о том, какие отношения бытуют у ваших новообретенных коллег с новообретенными коллегами мистера Малфоя?
У Гарри шевельнулось в памяти, как мистер Хопкирк говорил о дементорах; тогда эта оговорка не показалась ему существенной, но теперь он пожалел, что все-таки не расспросил его об истинной природе возникавших у них трудностей. Проследив за сменой эмоций на лице юноши, профессор вновь усмехнулся:
– В таком случае, не буду портить вам сюрприз. Могу лишь заметить, что, насколько я знаю об отношениях, сложившихся между вами и мистером Малфоем еще на первом курсе, они как раз-таки соответствуют старой доброй традиции связей между вашими департаментами. Что там говорится про худой мир и добрую ссору в маггловской поговорке?
– Что худой мир лучше, – буркнул Гарри, задаваясь вопросом: почему профессор не сказал ему об этом раньше?
– Ну вот, а там все время нечто среднее.
Желая перевести разговор на менее зловещую тему, Гарри поинтересовался:
– А как ваш визит, успешно?
– Вполне, – жизнерадостно сообщил Малфой. – Мистера Эштона отпускают через неделю.
– Под вашу ответственность, не забудьте, – урезонил его Снейп. – Так что если у Эштона внезапно проснется охота к перемене мест – а с ним такое, поверьте, нередко случается – то проблемы будут
у вас.
Однако на настроение Драко это никоим образом не повлияло:
– Теперь только остается придумать, как бы помирить его с профессором О'Рахилли… ну или хотя бы добиться чего-то, похожего на нейтралитет…
– Не волнуйтесь, – заверил его Снейп, – теперь О'Рахилли будут занимать совсем другие вещи. Благодарите за это его незабвенного племянника.
– Вы могли бы предупредить меня, профессор, – не выдержал Гарри.
– Это еще зачем? Чтобы вы передумали? – отозвался Снейп. – Когда вам на ум в кои-то веки пришло в голову занятие, на поприще которого вы могли бы принести хоть какую-то пользу? Да и потом, полагаю, вам не впервой попадать под шквал благих намерений моего эмоционального друга. С мистером Эштоном, опять же, действительно вышло удачно.
– Спасибо, всегда мечтал принять огонь на себя ради Малфоя и того, кто пытался меня убить, – проворчал Гарри.
Однако к моменту возвращения в Хогвартс негативное впечатление от замечания Снейпа успело сгладиться, и Гарри вновь преисполнился энтузиазма. По какой-то причине ему захотелось поведать новость Бастинде еще раньше, чем друзьям – хотя прежде он ни о чем и помыслить не мог, прежде чем поделится с Роном и Гермионой. Гарри повезло: у дверей Хаффлпаффской гостиной ему повстречался Захария Смит, который, пропуская его вовнутрь, не преминул сообщить:
– Мне довелось прочитать последнюю статью… но я не так наивен, чтобы верить всему, что о тебе пишут. Ведь в этом нет ни крупицы правды, не так ли?
– Бред сивого кентавра эта статья, вот что, – отвел душу Гарри. – Была б моя воля – запретил бы даже упоминать мою фамилию в газетах, так все это достало.
В этот момент ему попалась на глаза Бастинда, которая сидела с учебниками в уголке за камином. Позабыв про Захарию, Гарри рванулся к ней, расталкивая вертящихся под ногами младшекурсников. Стоило девушке поднять на него глаза, как он без предисловий выпалил:
– У меня теперь есть работа! Настоящая! С зарплатой! – и от переизбытка чувств сдернул девушку с кресла, заключив ее в объятия. В этот момент все сомнения и тревоги улетучились, как будто их и в помине не было, значение имело только то, что он может поделиться своими чаяниями с той, кого он любит.
Тут он заметил, что в гостиной стало необычайно тихо: все побросали свои былые занятия и уставились на него во все глаза. «Ну вот, цирк продолжается…», – вздохнул про себя Гарри и нехотя разжал руки.
– Но где, Гарри? Что за работа? – наконец обрела дар речи Бастинда.
– В Дипкорпусе, я – стажер! – гордо поведал Гарри и осекся, узрев подлинный ужас в глазах девушки.
– Гарри… ты… говоришь, что они тебя уже взяли? – осторожно подбирая слова, спросила она.
– Да, я подписал контракт и все такое. – О второй бумаге, где он отказывался от претензий, если с ним что случится, он почел за нужное не упоминать.
Бастинда опустилась в кресло и замогильным голосом поведала:
– Гарри, мне очень жаль портить тебе праздник, но ты должен оттуда уйти.
– Но почему? Даже профессор Снейп одобрил мой выбор!
– Да потому что это
опасно. Поверь мне, это не пустые слова.
Чтобы не расстраивать ее еще больше, Гарри заверил ее:
– В любом случае, я приступлю к своим обязанностям не раньше, чем сдам Т.Р.И.Т.О.Н., так что у меня будет достаточно времени на раздумья. – При виде надежды, загоревшейся в глазах девушки, Гарри ощутил укол совести: ведь эти месяцы он намеревался потратить отнюдь не на то, чтобы пересмотреть свои планы, а, напротив, на то, чтобы убедить Бастинду, что дипломатическая служба ему подходит.
– Ну ладно, я побежал, а то уже отбой скоро, – спохватился он, неуклюже чмокнув ее в щеку.
В свою новую гостиную он шагал, окрыленный радостным чувством: хотя, разумеется, он вовсе не хотел огорчать Бастинду, осознание того, что она так за него тревожится, оказалось неожиданно приятным.
