Разговоры по душамВ драке между Слизерином и Гриффиндором, которую устроила Ши Финниган, Тодд поучаствовал с огромным энтузиазмом. Он порвал рукав на мантии одной гриффиндорской четверокурсницы, укусил друга Ала Монро за палец и пинался с Сашей Голдом, когда Малькольм Забини вытащил его из свалки за шиворот.
Хьюго же участия в драке не принимал как лицо незаинтересованное: рейвенкловцы блюли нейтралитет, подобно Швейцарии. Но это не означало, что он не мог посмотреть со стороны и поболеть. Так что Хьюго с ногами забрался на стол, криками поддерживая Тодда и Ала по очереди, и аплодировал особо удачно проведенным боевым приемам, неважно кем и с какого факультета. Рейвенкловцы с седьмого курса как раз начали принимать ставки (между прочим, Тодд шел с очень низким коэффициентом и большим гандикапом, как железный фаворит), когда учителя и старосты вмешались и испортили всю песню.
Так что вот так Тодд, не сходя с места, получил взыскание у Гойла и нотацию от Малькольма. Самое обидное, что Хьюго чуть было тоже не схлопотал, хотя он- то здесь и вовсе был не причем, но, по счастью, Малькольм вовремя вспомнил, что Хьюго с Рейвенкло.
– А из-за чего драка-то? – спросил Тодд, усевшись за рейвенкловский стол рядом с Хьюго позавтракать.
– А ты что, не знаешь? – спросила Гленда.
Хьюго и Тодд оба опустили кубки с тыквенным соком и уставились на Гленду.
– А ты что здесь делаешь? – возмутился Тодд, на что Летисия оскорбилась:
– Мы ее позвали. Не нравится – иди за свой стол.
Тодд и Хьюго пожали плечами, и Хьюго принялся объяснять:
– Это все Ши Финниган. Вчера она разговаривала в поезде с Малфоем, а их увидел Ал и сказал Гарри Томасу, что ему показалось, что они целовались, а Гарри... Ну, ты знаешь Гарри.
Тодд многозначительно кивнул:
– Значит, теперь вся школа думает, что Шивон и Скорпиус...
– Ага.
– А что, это неправда? – влезла Гленда.
– Конечно неправда, – обиделся Тодд. – За кого ты принимаешь Скорпиуса? Он до этой змеи подколодной метлой не дотронется. Она же просто гной бубонтюбера, эта, как ее... Хьюго, как ты ее тогда назвал?
– «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», – гордо сказал Хьюго.
Девочки впечатлились.
– Ну, короче, вы поняли, что Скорпиус с этой ведьмой ничего общего иметь не будет. Тем более, что он уже...
– Он уже что? – хором спросили девочки, но Тодд молчал, потирая ушибленные ребра, в которые его ударил Хьюго.
– Не могу поверить, что ты чуть не проболтался девчонкам, – шипел Хьюго Тодду, на что тот довольно легкомысленно махнул рукой.
– Да даже если бы и проболтался, – фыркнул он. – После этого урока Зелий никто бы в это не поверил.
И мальчики хмыкнули – новости о том, как Роуз перевернула котел с зельем на голову Скорпиуса, разлетелась по Хогвартсу быстрее сплетен Гарри Томаса.
– Ну что, пойдем на Озеро? – предложил Хьюго, и они отправились на свое любимое место, которое, к сожалению, было занято. На их любимом бережку под деревом вольготно расположились гриффиндорские второкурсники, не иначе как специально приперлись, зная, что сюда придет Тодд. Со всеми этими мальчишками у них были бы нормальные отношения, если бы не один идиот по имени Эдди Тернер, который с конца прошлого года без конца к ним приставал.
– Посмотрите, кто к нам идет! – присвистнул Эдди Тернер. – Черная змея и рыжая ворона!
– Валите отсюда, – задрал подбородок Тодд. – Это наше место!
– Да неужели? – прищурился Тернер. – А разве здесь написано твое имя?
– Вообще-то написано, – показал Хьюго пальцем на дерево, на котором было вырезано «Здесь был Тодд».
Тернер усмехнулся:
– Ну конечно. Причинять вред природе. Что вы еще можете, слизеринцы. Все вы чертовы Пожиратели и дети Пожирателей, яблочки от яблонь. Сегодня деревья режете, завтра щенят, послезавтра людей...
У Тодда заметно дернулась щека, но Хьюго успел схватить его за руку и ответить первым:
– Ты бы получше историю учил, Тернер. Отец Тодда не был Пожирателем, и это знают все.
– Ой, да брось, Уизли, – протянул Тернер. – Все они слизеринцы – пожиратели, просто кого поймали, кого нет. Это все знают, и все знают, что всем им место в Азкабане.
– Да ну? – ответил Хьюго. – А тебе откуда знать? Родители рассказывали? – ехидно протянул он.
Тернер нахмурился:
– Что, уже нахватался этого дерьма от своего дружка? Может и грязнокровкой меня назовешь? Да, я магглорожденный и горжусь этим.
– Ты не передергивай, – разозлился Хьюго. – Я говорю, что уж в отличие от тебя, я-то всю историю знаю из первых рук и в курсе, кто на какой стороне тогда воевал. А ты только сплетни Томаса можешь слушать.
– Ах да-а, – нараспев произнес Тернер, – твои родители, герои войны, победители Волдеморта, великие люди, гордость Гриффиндора, которых ты предал, сначала когда сбежал на Рейвенкло, а потом – сдружившись с этим Пожирателем!
На этот раз Хьюго не стал удерживать Тодда, а вместе с ним ринулся в драку.
Хьюго никогда раньше не дрался. Нет, конечно, Джеймс и Фред всегда пытались научить его всяким приемчикам, но Хьюго всегда предпочитал разрешать конфликты переговорами. Поэтому теперь он совершенно не знал, что делать, просто наносил удары, куда кулаки попадут, в кого-то пинался, кого-то хватал за ногу. Он схватил Тернера за воротник, который заскрипел, отрываясь, под его руками, когда вдруг что-то ударило его прямо в нос. Хьюго вскрикнул и схватился за нос, но тут что-то ударило его в живот, и Хьюго упал и пнул чью-то лодыжку. Сверху кто-то закричал, и упал на Хьюго, и вцепился в него. Они начали кататься по земле, стараясь обмениваться ударами, и Хьюго слышал, что так же рядом с кем-то катается Тодд и громко ругается самыми страшными словами, что когда-либо слышал от Малфоя.
Драка прекратилась внезапно, когда Хьюго вдруг сам собой отлетел от мальчишки, с которым дрался (Хьюго так и не понял, кто это был). Оказывается, их раскидали друг от друга заклинаниями.
Хьюго пытался вытереть рукавом нос, который ужасно болел, и потрогал глаз, который начал опухать. Он поднял глаза и увидел, что рядом с ними, подняв палочки, стоят Ши Финниган и Дженни Макдермот, а рядом хныкает Гленда Шоу.
– Сейчас на всех такой сглаз наложу, что полгода в туалет по-женски ходить будете! – прошипела Ши, едва сдерживая гнев. – Какого черта тут происходит?
Она тут же схватила Тодда за локоть и расстреляла его взглядом, ни секунды не сомневаясь, что это его работа. Хьюго рассердился на такую несправедливость.
– Он не виноват! – крикнул он, вернее попытался крикнуть, кривясь от боли в разбитой губе. – Тернер назвал его отца Пожирателем, сказал, что всем слизеринцам место в Азкабане, и сказал, что я предал своих родителей, потому что не попал в Гриффиндор.
Хьюго ошибался. До этого Ши вовсе не была в бешенстве. В бешенстве она была прямо сейчас, и по всему было видно, что она готова разорвать Тернера на части. Тут Хьюго вспомнил, что Ши не просто слизеринка – она тоже дочь гриффиндорцев, не попавшая на факультет своих родителей – и поздравил себя.
– Который тут Тернер? – спросила она, задыхаясь от ярости, и когда Дженни указала ей на него, она схватила и его за руку и потащила Тодда и Эдди к замку, бросив через плечо Дженни:
– Мак, отведи этих в больничное крыло, пожалуйста, – и умчалась.
Дженни глубоко вздохнула и скомандовала:
– Пошли, – она наклонилась перед Хьюго и внимательно осмотрела его. – Боже, Хьюго, ты на себя не похож!
Хьюго фыркнул.
– Я поговорю с Тернером, – пообещала Роуз. – Он больше не будет к вам приставать.
Хьюго кивнул, но продолжил молча сидеть на койке. Его уже давно отпустили в Рейвенкло, но Хьюго не хотелось уходить, и ему было грустно.
– Роуз? – тихо спросил он.
– Да? – Роуз также тихо сидела рядом с ним.
– Я ведь не предал родителей, да?
– Что? – вскинулась Роуз.
– Тем, что не попал на Гриффиндор? Я знаю, если бы я просил Шляпу послать меня на Гриффиндор, я ее уговорил бы, но я не уговаривал, значит, я их предал, да?
– Что за глупости! – ахнула Роуз. – Шляпа сама решает, куда кого отправить, и никого ты не предавал! Наши родители тобой очень гордятся, мы все тобой гордимся, ты очень умный, хороший, а еще...
– А еще я дружу с Тоддом Забини, – мрачно добавил Хьюго, – сыном врага нашего папы. И когда он узнает, он подумает, что я его предал, да?
Роуз помолчала.
– Хьюго... Ты можешь дружить с кем угодно. Самое главное, что вы с Тоддом – настоящие друзья. Я знаю, вы оба просто дьяволята, но вы самые настоящие друзья. Хотела бы я, чтобы у меня был такой друг, как у тебя. И неважно, кто его отец! Он – не его отец, он сам по себе, и ты не должен выбирать друзей по тому, кто его родители.
– Ты это говоришь, потому что сама... – начал было Хьюго, но прикусил язык.
– Что «сама»? – вскинулась Роуз.
– Сама дружишь с Дейзи Забини, – нашелся Хьюго, с облегчением переводя дух, фух, чуть не проболтался.
– А, да. С Дейзи. Ну да. Вот и сам понимаешь, ничего плохого в этом нет. Никого ты не предавал. И не слушай болванов, которые говорят обратное. Пошли, я отведу тебя в Рейвенкло.
Перед сном Хьюго задернул полог кровати и достал из-под подушки сквозное зеркало.
– Тодд, – позвал он. – Тодд.
В зеркале тут же появился Тодд.
– Наконец-то, – прошипел он. – Где тебя носило?
– В больничном крыле. Мне, между прочим, нос сломали, – гордо сказал Хьюго.
– Ого, – присвистнул Тодд. – А Шивон нас с Тернером знаешь куда оттащила? К Уоррингтону, и ему нажаловалась. А она не дура, оказывается, отвела бы к Слизнорту, он бы только охал и причитал, а Уоррингтон аж так распалился, хе-хе. Мне-то что, как всегда к Гойлу, а Тернера Малькольму всучили. Он ему задаст.
– Ага, – кивнул Хьюго. – Задаст.
– И мы зададим! Я уже придумал кое-что, – подмигнул Тодд. – Но нам будет нужен гной бубонтюбера.
– Грабим Слизнорта? – спросил Хьюго.
– Не, – усмехнулся Тодд. – Возьмем свежий гной бубонтюбера. А значит – грабим профессора Лонгботтома.
– Здравствуйте, дядя Невилл, – зашел Хьюго в кабинет Лонгботтома при теплице номер один – то есть вдали от теплицы номер восемь.
– А, Хьюго, – обрадовался Невилл. – Тебе что-то нужно?
– Ага, – сказал Хьюго, сел на стул напротив Невилла и замолчал. Потом он очень глубоко и тяжело вздохнул, поднял голову на дядю Невилла, открыл рот, будто хочет что-то сказать, захлопнул его, снова вздохнул и опустил голову.
Лонгботтом ощутимо занервничал.
– Хьюго, что-то случилось?
Хьюго поднял несчастные глаза и покачал головой.
– Дядя... Дядя Невилл, – сказал он. – Мне надо с вами поговорить...
– Хорошо, – растерялся дядя Невилл.
– Понимаете, это... Это... – запинался Хьюго. – Это очень э-э-э... Интимный разговор.
– Да? – профессору Лонгботтому стало совсем неуютно.
– Да, – несчастно кивнул Хьюго. – Такие разговоры надо вести с отцом, я понимаю, но в том-то и дело, что я вовсе не хочу говорить об этом с папой...
– Да? – Невиллу явно захотелось сбежать.
– Понимаете, это не напишешь в письме да и лично не скажешь... Это ведь не то, что вот так просто скажешь папе... Мамы к этому еще нормально отнесутся, а вот папы... Папам такое обычно неприятно...
– Вот как, – замялся профессор.
– Понимаете, они начнут думать, как получилось, что у них родился такой сын и все такое...
Профессор Лонгботтом принялся расстегивать галстук.
– Продолжай.
– Понимаете, дело ведь и в том, что я единственный сын. То есть папа и с дочерью бы не так понял это, но когда у отца такой сын, понимаете? Папа не поймет, как у него родился такой сын, такой... Ненормальный... Который не интересуется тем, что... Ну, неправильно интересуется. Когда ему нравится... Ну, не то, что обычно мальчишкам нравится...
Невилл расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и сглотнул.
– Я раньше об этом как-то не думал, а теперь... И вот когда я познакомился с Тоддом... Мы однажды об этом поговорили, и я теперь все время только об этом и думаю... Но и вообще, папа вообще не будет ведь доволен, что я играю за другую команду, если вы понимаете, о чем я.
Невилл закашлялся.
– Хьюго, – запинаясь, начал он и снова откашлялся. – Хьюго, я понимаю, что ты сейчас входишь в возраст, когда... Когда многое запутано и начинает казаться... э-э-э... странным. Ты начинаешь меняться и все такое... И конечно, ты очень сдружился с Тоддом, и возможно, тебе кажется, что вы с Тоддом, э-э-э, ы-ы-ы... И даже если ты чувствуешь себя другим, не таким, как другие мальчишки... Но пойми, ты еще совсем мал, и у тебя еще полно времени понять и определиться...
– Да где там полно, – вздохнул Хьюго. – Корнер требует, чтоб я немедленно решил и дал ему ответ.
– Корнер?! – в ужасе вскрикнул Лонгботтом.
– Ну да... Кто же еще, он же капитан, а у нас ведь это капитаны решают...
– Капитаны решают?! – в ужасе повторил Невилл.
– Ну да. Они же в квиддич принимают, а я не хочу. Мне не нравится квиддич, мне он неинтересен, мне намного интереснее книги и библиотека... А папа так хотел, чтобы его сын играл в квиддич... И Тодд говорит, что я тоже должен попробоваться в команду.
– Так ты о квиддиче говорил?! – вскрикнул Невилл.
– Ну да, – не понял Хьюго. – А вы о чем подумали?
– Ни о чем, ни о чем, – быстро сказал Невилл и прикрыл лицо рукой. Его плечи затряслись.
– Дядя Невилл, вам плохо? – осторожно спросил Хьюго.
Лонгботтом что-то простонал.
– Ну как, удалось? – спросил Хьюго в зеркало.
– Полный блеск. Завтра Тернер потрясется. А у тебя как прошло?
– На сто баллов, – хихикнул Хьюго.
– Я ж говорил, – гордо сказал Тодд. – Когда Александер пришел к моему дяде Драко, его крестному, и завел с ним разговор о том, что «он не такой», дядя Драко тоже чуть до потолка не подпрыгнул. А когда понял, что имеется в виду, что он просто не хочет бизнесом заниматься, а хочет идти работать в Министерство, так на радостях ему аж летающий мотоцикл подарил.
