Глава 8С первыми лучами зари Артур покинул Камелот на своем верном боевом коне и галопом направился к лесу Асетир. Он чувствовал одновременно нетерпение, страх и решимость. Прежде чем уехать, Артур объяснил Гвиневре, в чем заключается ритуал. Он знал, как ей не нравилась эта идея, но все-таки думал, что это единственная возможность вернуть Мерлина.
Артур так хотел, чтобы друг вернулся! Снова каждое утро слышать, как он кричит: «Проснись и пой!» Делать вид, что сердится на насмешки по поводу лишнего веса. Иметь возможность довериться Мерлину и знать, что он вникает во все проблемы своего короля – по-настоящему, а не только для вида. Получать советы и сочувствие. Иметь возможность просто обменяться с ним взглядом в переполненной комнате и различить в этом взгляде все слова мира. Чувствовать его руку на своем плече в особенно тяжелые дни и знать, что Мерлин разделит бремя, которое иначе было бы невыносимым. Видеть, как его огорчает отчаяние других, и называть его девчонкой. Слушать его размышления, чувствовать его рядом в безнадежном бою. Отправлять его чистить доспехи, чтобы отомстить. Знать, что, даже если наступит конец света, Артур не будет один. И снова ощущать доброту, великодушие и верность, исходящие от почти незаметного присутствия Мерлина.
Теперь, когда Артур, наконец, решил его найти, он осознал, что в последние недели страдал именно от отсутствия этой доброты больше, чем от чего-либо другого. В Мерлине была справедливость, нежность, милосердие, без которых он не был бы самим собой. И без которых Артур не хотел жить. После того, что произошло в Зале совета, земля разверзлась у него под ногами – ведь ему показалось, что эта доброта была ненастоящей, что он выдумал ее. Но накануне, читая письмо, которое друг написал Гвиневре, Артур понял, что не мог выдумать самую главную для своего существования пищу, дававшую ему мужество быть королем с благородным сердцем и достойным человеком. Мерлин напоминал Артуру,
что тот должен защищать, за что должен бороться, что есть справедливость в этом мире. Артур боялся забыть это, если Мерлин исчезнет, боялся потонуть в горечи, перестать быть тем человеком, которым должен.
А вдруг Мерлин выберет изгнание и магию, а не его?
Артур не хотел рассматривать такую возможность. Всем своим сердцем он надеялся, что так же важен для Мерлина, как Мерлин – для него. Он так боялся потерять друга - и самого себя.
Артур попытался представить, что будет делать. Умолять, чтобы Мерлин все-таки вернулся? Принять магию, чтобы избежать разлуки? Нет, магия – это невозможно… Артур вздрогнул, вспомнив все зло, что принесли ему заклинания и чары, все бесчисленные магические покушения, от которых он едва спасался, всех чудовищных созданий, с которыми ему приходилось сражаться. Артур помнил о Нимуэ и Моргаузе, Эдвине и Альваре, о драконе… Череда злых колдунов, хотевших уничтожить его семью, его королевство, его жизнь доказывала, что законы Утера были продиктованы необходимостью. Мерлин поймет, правда? Он поймет, что Артур не может. Что он слишком много видел, слишком много страдал из-за магии…
Если Мерлин любит его, он согласится на ритуал.
***
После отъезда Артура Гвен отправилась в комнату Гаюса и, наскоро нацарапав послание на своей почтовой бумаге, оставила его в талмуде, служившем им почтовым ящиком. Довольно поздно научившись грамоте, Гвен не любила много писать. Так что в своем послании сразу перешла к сути:
«Мерлин,
Мне надо срочно поговорить с тобой. Это по поводу Артура. Найди меня как можно быстрее.
Г.»
Гвен горячо надеялась, что Мерлин ответит на призыв и она сможет рассказать ему все лично. Закрыв глаза, она трижды произнесла имя друга. Только бы он смог услышать ее, как обещал!
Гвен почти ждала, что Мерлин тут же и появится, но ничего не произошло: никакого вихря света, сгустившегося в комнате, никакого серного урагана, врывающегося в окно, в центре которого чудесно появилась бы широкая теплая улыбка. Не было даже маленького ветерка, который показал бы, что Мерлин услышал зов. Гвен приподняла бровь и покачала головой, назвав себя идиоткой за то, что в глубине души мечтала о чем-то зрелищном.
Со вздохом королева направилась к выходу. Оставалось только ждать.
Часом позже, когда она сидела над мирным договором в уединении королевской спальни, Гвен вдруг почувствовала знакомое присутствие. Она подняла глаза - окно было открыто - и обнаружила, что Мерлин, небрежно опершись о шкаф, смотрит на нее с легкой улыбкой на губах. В руке у него было ее письмо.
- Здравствуй, Гвен, - тепло произнес он.
- Мерлин!
Не удержавшись, Гвен бросилась к нему и заключила в объятия. Мерлин крепко обнял ее в ответ, тихонько рассмеявшись, что согрело сердце и душу. Гвен закрыла глаза, прижавшись лбом к его плечу, и почувствовала, как от радости и облегчения по щекам потекли глупые слезы. Когда Мерлин был так близко, можно было надеяться, что все еще можно привести в порядок, что жизнь может стать такой, как прежде.
- Я так счастлива, что ты пришел, - прошептала Гвен и, вытерев глаза, отступила на шаг. - Я не знала, сработает ли способ, который ты мне указал, чтобы позвать тебя. И чувствовала себя ужасно глупо, произнося твое имя в пустоту и надеясь, что ты меня услышишь. Я ждала, что ты появишься немедленно, и когда этого не случилось, решила, что сделала что-то неправильно!
- Однако это сработало. Видишь – я здесь. Просто надо было дать мне время прийти. Я могу перемещаться быстро, но не в одно мгновение. По крайней мере, пока.
Гвен мысленно отметила это
пока, невольно улыбаясь при мысли, что дар Мерлина развился с тех пор, как он покинул Камелот.
- Ты выглядишь… хорошо, - произнесла Гвен, оглядев его.
Мерлин казался возмужавшим. На нем была новая мантия, которая ему удивительно шла, и от него исходила аура уверенности, которой прежде не было. «Он стал
красивым мужчиной», - подумала Гвен, слегка покраснев. Странно было думать подобное о Мерлине. Он ушел всего несколько недель назад и тогда казался все еще большим подростком. Но… может, дело было в его новой уверенности? Только глаза остались прежними: синими, лукавыми, полными веселья.
- У меня все
очень хорошо, - весело заявил Мерлин, сделав успокаивающий жест длинными тонкими пальцами. – У меня удобное жилище. И должен сообщить, что я наслаждаюсь выходными – первыми после пяти лет тяжелого труда. В кои-то веки мне не надо вставать на заре, чтобы везде успеть. Я могу и привыкнуть нежиться в постели по утрам.
- Мерлин! – с упреком воскликнула Гвен.
Он закатил глаза и продолжил более серьезным тоном:
- Конечно, мне вас не хватает. Как могло быть иначе? Но я не хочу торопить события. Артуру нужно время… Я пережил несколько приключений с участием старой знакомой, которые развлекли меня в эти недели, так что время текло для меня не так медленно, как я опасался.
- Старая знакомая? – недоверчиво спросила Гвен. – Кто…
Мерлин выразительно посмотрел на нее, и Гвен нахмурилась:
- Ты же говоришь не о…
- Да, я говорю о Моргане.
- Она жива?
Гвен не могла в это поверить. Она не была уверена, хорошая ли это новость, но… судя по выражению лица Мерлина, скорее все-таки хорошая. А следующая его фраза только возбудила любопытство:
- Так жива, как не была уже давно.
- Но как это случилось? Я хочу сказать - как ты ее нашел?
- Ну, после того как Артур изгнал меня, я… скажем, наткнулся на нее в лесу Асетир. И после первой встречи, которую я назвал бы… бурной, мы вместе совершили путешествие, которое многое изменило. Если бы ты увидела Моргану сегодня, то наверняка нашла бы много общего с той подругой, которую когда-то любила – и очень мало с колдуньей, которая дважды атаковала Камелот.
- Как такое возможно? – пораженно спросила Гвен. – Я считала ее потерянной навсегда…
- Иногда люди могут меняться к худшему… но иногда они могут измениться снова, на этот раз – к лучшему, - загадочно улыбнулся Мерлин.
Гвен невольно улыбнулась в ответ, покоренная таинственным обаянием, исходившим от него. Она вдруг поняла, что аура, окружавшая его, была магией. Просто-напросто Мерлин раскрылся. Мысль о том, что Артур хочет лишить его этого, была невыносима. И Моргана…
- Думаешь… я смогу ее когда-нибудь увидеть? – спросила Гвен. – Я хочу сказать - ее отношение к нам могло измениться? Артур был бы так счастлив, если бы она решила попросить прощения и вернуться к нам. Несмотря на все, что она сделала… он все еще видит в ней сестру.
- Не знаю, исполнится ли твое желание. Честно говоря, не думаю, что Моргана собирается вернуться в Камелот. Она… очень занята сейчас.
- Чем? Не хочешь рассказать?
Тон Гвен был умоляющим – она умирала от желания знать. Мерлин весело кивнул:
- Она отправилась на поиски самой себя, когда встретила на пути мальчика, у которого… были проблемы, какие могут возникнуть у тринадцатилетнего мага с населением, враждебно настроенным к магии. И Моргана решила прийти ему на помощь. После того, как она помогла ему скрыться, она поняла, что мальчику в таком возрасте будет очень сложно устроиться одному без взрослых. И она решила продолжить заботиться о нем. Несколько дней спустя она спасла от самосуда маленькую девочку, которая подожгла дом родителей, потому что не умела контролировать свои силы. Так Моргана оказалась уже с двумя детьми на руках. Когда же их число дошло до семи, она поняла, что не может продолжать странствовать по Альбиону, и решила где-нибудь остановиться. Тогда она позвала меня, и я предложил ей место, которое считаю идеальным. Сейчас под ее опекой тридцать два ребенка, и Моргана стала для них прекрасной наставницей. Жизнь рядом с детьми хорошо на нее влияет. Они бесконечно привязаны к ней, и, думаю, ей это очень нужно.
- Она живет… в красивом месте? – удивленно спросила Гвен.
- Великолепном. И мирном. Если не считать магических происшествий, конечно, - весело сказал Мерлин.
- Вижу, в отличие от Артура, ты не томился в ожидании, забившись в угол, - шутливо заметила Гвен.
- Не больше чем ты. Я присутствовал на последних встречах с правителями четырех королевств и должен сказать, что ты впечатлила меня своей компетентностью.
- Спасибо, – Гвен слегка покраснела от комплимента. – Но, честно говоря, мне не терпится, чтобы Артур снова занял свое место во главе Камелота, - она нахмурилась и добавила: - Ты нужен Артуру. Совершенно необходимо, чтобы ты вернулся.
- Так он уехал… за мной?
Мерлин чувствовал себя одновременно счастливым и растерянным от перспективы встречи.
- Этим утром, - подтвердила Гвен. – Я хотела предупредить тебя, чтобы ты не был застигнут врасплох.
Мерлин озабоченно кивнул и спросил, опасаясь худшего:
- Как он настроен в отношении меня?
- Он понял, что ты не пытался его убить, и признал, что ему страшно тебя не хватает. Артур любит тебя, Мерлин. Но ты же его знаешь – знаешь, его отношение к магии: в его глазах эта история еще далеко не урегулирована. Мерлин… - лицо Гвен стало напряженным. - Артур хочет предложить тебе вернуться с ним в Камелот, но у него есть условие. Он встретил какого-то Мастера ритуалов, который говорит, что может нейтрализовать магию. И Артур хочет потребовать, чтобы ты отказался от нее… Напрасно я ему объясняла, что он не может просить тебя об этом, что твоя магия – необыкновенное благо, и что ты способен с ее помощью вершить чудеса… Он не желает ничего слышать. Он убежден, что если ты действительно его любишь, то согласишься ради него на эту жертву.
Мерлин побледнел и отвел взгляд. Артур хочет, чтобы он пожертвовал своей магией ради него? Какая жестокая ирония: король собирается потребовать от Мерлина избавиться от дара, который тот полностью посвятил служению ему.
- Помнишь… о чем мы говорили… до твоего изгнания? – Гвен шагнула к Мерлину.
- О лучшем способе открыть мой дар Артуру.
Гвен кивнула:
- Момент настал. Не знаю, как ты можешь уговорить его согласиться… но надо, чтобы, когда вы встретитесь, ты показал ему то, что ему нужно увидеть. Это единственный способ заставить Артура понять правду, единственный для тебя способ вернуться в Камелот
вместе с твоей магией, - Гвен нахмурилась и прикусила губу. - Артур не понимает, что, если он не сможет преодолеть свое отвращение к магии, Альбион никогда не родится. Принцесса Митиан, королева Аннис, король Баярд решили, что магия будет разрешена, при условии использования ее в интересах королевства. Если Артур воспротивится этому решению, все соглашения станут недействительными. Будущее Альбиона в твоих руках, Мерлин. Не может быть и речи, чтобы Артур уехал без тебя. Но также не может быть и речи, чтобы ты пожертвовал своей магией. Ты должен найти способ показать Артуру правду. Я верю, что ты сможешь.
- Слушаюсь, моя королева.
- Иди, Мерлин. Не опаздывай на свою встречу с Артуром, - Гвен нервно улыбнулась.
Мерлин кивнул, закрыл глаза, потом передумал и посмотрел на нее. Красивое лицо королевы было исполнено благородства и сострадания. Большие темные глаза смотрели на него с нежностью. Она была такой великодушной, такой доброй. Она стольким могла поделиться - а особенно смелостью.
- Гвен? – мягко позвал Мерлин.
- Да?
- Спасибо, что защищала меня и всех тех, кто… как я. Ты не представляешь, что это значит для меня. И… спасибо, что веришь в меня. Я никогда не забуду, что ты сделала для меня.
- Я люблю тебя, Мерлин, - просто сказала она. – А когда любишь кого-то, поступаешь именно так.
- Я тоже люблю тебя, Гвен, - искренне ответил он.
Королева кивнула:
- Я знаю, Мерлин. Я знаю, что ты нас любишь.
Гвен с нежностью наблюдала, как друг исчезает в облаке искр.
Мерлин вернулся к своему жилищу в лесу Асетир и сел на пень, находившийся у входа в хижину. Его сердце разрывалось от неуверенности: он не знал, что делать. Гвен сказала, что он не должен ни отказываться от магии, ни оставаться в изгнании. Но Мерлин знал Артура и знал, до какой степени он мог быть упрям. Мерлин не мог выразить словами, как трогал его тот простой факт, что друг хочет видеть его рядом. Артур готов был все простить, потому что любил его. Долгие годы Мерлин боялся, что король навсегда закроет от него свое сердце, если узнает правду. Боялся, что Артур посчитает его предателем, никогда больше не захочет с ним говорить, перечеркнет все, пережитое вместе. Боялся, что разоблачение его бесконечной лжи разобьет навсегда связь, их объединявшую. Мерлин даже опасался, что король заключит его в темницу и приговорит к смерти. Но этого не случилось. Артуру не хватало его так же, как ему не хватало Артура. Не потому, что они были две стороны одной монеты, объединенные общей судьбой, но потому, что они были верными друзьями, которые делили друг с другом все приключения, все радости, все печали, все победы, все поражения… в течение долгих лет. Артур отправился не за Эмрисом - вершителем судеб. Он отправился за Мерлином - своим другом. И это трогало Мерлина до глубины души – знать, что Артур предпринял эту поездку, просто потому, что ему не хватало Мерлина.
Он понимал, что Артур сейчас не может принять магию. Отчасти это была и его вина. Если бы Мерлин смог вылечить Утера, все могло быть по-другому. Он расплачивался теперь за ошибку, которую совершил, когда не принял всех предосторожностей, перед тем как попытаться исцелить короля, и в результате убил его. Артур слишком много страдал из-за магии, чтобы так быстро принять ее в свою жизнь. Тут могло помочь только чудо.
И Мерлин должен был совершить это чудо.
Но если Артур все-таки не изменит своего мнения о магии, какое решение Мерлин должен принять? Остаться в изгнании, вдали от Камелота со своей силой, или вернуться с королем и согласиться на ритуал? Другими словами: послушается он разума или сердца?
Эта дилемма давила на Мерлина.
В последние недели он начал приближаться к легендарной фигуре Эмриса - могущественного волшебника, которого должен был воплощать. Он сражался с помощью магии, путешествовал во времени, перемещался в пространстве, используя дыхание ветра, создавал магические щиты, привел Моргану и детей-волшебников в безопасное новое святилище. Мерлин освободился от запретов и молчания, чтобы в полной мере стать тем магом, каким должен был. Он трудился для магии, через нее и в ней… и показал себя на высоте своей судьбы.
Однако ни одного мгновения Мерлин не был счастлив. Ему не хватало Артура каждую секунду, и его отсутствие было точно глубокий ожог в сердце. Каждый день, который Мерлин проводил вдали от своего короля, наполнял его грустью. Каждая мысль о нем убеждала, что Мерлин не на своем месте, если не рядом с ним. Ему не хватало не только Артура. Каждое бурное пробуждение, каждый взгляд, каждая улыбка, каждая шутка, каждый спор, каждая прогулка верхом, каждое приключение, каждое сражение, которое он мог бы пережить с Артуром, создавали в душе пустоту, которую невозможно было заполнить.
Мерлин смог бы выжить без магии. Это будет существование калеки, отрезанного от самого себя, от своей роли, от своей судьбы, от возможности защищать Альбион, Артура, Гвиневру, жителей Камелота. Но он сможет выжить. А без Артура - нет. Вдали от него сердце понемногу остынет, отяжелеет от грусти, и Мерлин потеряет смысл своего дара. Он потеряет больше, чем магию - он потеряет сердце. И тогда может развратиться, как любой другой слишком могущественный колдун.
Мерлин знал, что выберет Артура. Этот выбор будет самым разумным. Ради общего блага он должен суметь в случае неудачи пожертвовать остальным, включая собственное счастье.
В глубине души он был не Эмрисом - легендарным волшебником. Он был Мерлином. Нерушимая дружба, объединяющая его с королем Камелота, гораздо более создала Альбион, чем вся магия, которой он обладал. Мерлин знал, что нужен Артуру не только для того, чтобы спасать ему жизнь, но и для того, чтобы слушать его сердце.
Альбион не имел никакого смысла без дружбы, искренности и взаимопомощи.
Мерлин спокойно обдумал свое решение: да, он готов подвергнуть себя ритуалу, чтобы остаться рядом с Артуром. В конце концов, Мерлин всегда может попросить других магов защищать короля. Но никто другой не сможет быть ему другом.
