Дневник«Он больше не придет».
С этой беспощадной мыслью Том спускается по утрам на опостылевший завтрак, с ней же – ложится спать. Сентябрь стремительно тает: небо над Большим Залом наливается свинцом.
Последний день насмешливо выпадает на субботу и потому кажется Тому еще более отвратительным.
─ Ты больше ничего не вспомнил, Гарри?
Слова Грейнджер отдаются в голове звонким эхом – еще и еще – и регистр фразы немилосердно переходит из дружеской заботы в едкую издевку.
─ Тебе не надоело спрашивать меня об этом каждый день? Нет.
Вилка с глухим стуком касается стола.
─ Нам нужно найти что-то еще. Что-то важное для тебя.
─ Я не могу. Все, о чем ты и Рон рассказали мне, не помогает. Это тупик, ─ Том взвинчен до предела, но жесты его неестественно сдержаны. Он наклоняется к Гермионе через стол и доверительно шепчет: ─ Это прозвучит безумно, но мы... мы не спускались только в Тайную комнату.
Грейнджер на мгновение замирает, словно обдумывая услышанное. Том восстанавливает дистанцию и устремляет на подругу пытливый, изучающий взгляд.
─ Да, Гарри. Мы пойдем туда сегодня же.
«Он больше не придет».
Коридор второго этажа безлюден. Крепко сжимая теплую ладошку Гермионы, Том толкает свободной рукой дверь туалета.
─ Ты о Роне? ─ неожиданный вопрос выбивает у него почву из-под ног.
─ Что?
─ Ты сказал, что он больше не придет.
Том неуверенно подходит к умывальнику, который уже видел в одном из воспоминаний, и проводит пальцами по крану со змеей.
─ Да, о нем.
─ Не думай так, Гарри. Он вспыльчивый, но... он обязательно вернется.
Том улыбается:
─ Тебе лучше знать.
─ Неужели, Гарри, ты поругался со своим другом? ─ высокий истеричный голос доносится откуда-то сверху. Том оборачивается: еще одно надоедливое привидение. Странно, что он его раньше здесь не видел. ─ Ты так редко заходишь, Гарри. Я уже решила, что ты забыл обо мне, ─ притворный вздох, возведенные к потолку глаза Гермионы.
─ Привет, Миртл, ─ имя само ложится на язык, будто давно знакомое. ─ Мы сегодня по делу, но обещаю, что после мы обязательно поболтаем, ─ Том удивленно замечает, что то ли факт появления Поттера в заброшенном туалете действует на приведение успокаивающе, то ли просто – коротко уделенное ему внимание, но Миртл, удовлетворенно кивнув, прячется за дверцей одной из кабинок.
─ Гарри, ты помнишь, как открыть вход? ─ обеспокоенно интересуется Грейнджер.
─ Нет ничего проще, ─ он вглядывается в рисунок змеи и произносит одновременно властно и ласково: ─
Откройся.
─ Нам нужно... прыгнуть вниз?
─ Я попробую по-другому, ─ Том старается скрыть волнение, но голос его предательски дрожит. ─
Лестница.
Ступеньки – одна за другой – появляются по спирали. Удовлетворенно хмыкнув, Том делает первый шаг вниз.
Величие всегда таится в глубине.
Том понимает своего предка, как никто другой: только чистокровные хранят память о своем роде, передают знания из поколения в поколение, от истоков самой магии. Они – жрецы, на которых должно держаться общество. Они – хранители мира, который все еще отличается от маггловского.
Том просто обязан его спасти.
Кости под ногами жалобно хрустят.
─ Люмос, ─ из темноты вырастает вид на туннель и железный люк. Том помогает Гермионе спуститься и указывает палочкой в сторону еще одной преодолимой преграды. ─ Кажется, нам туда.
─ Ты вспомнил Миртл?
─ Только ее имя.
Он ощупывает змей на люке руками, словно контакт сможет пробудить в нем какую-то неведомую силу, но ничего не происходит, и Том разочарованно открывает проход.
Из зала в туннель тянется длинный скелет василиска.
Он обманывает самого себя.
Лицемерный полукровка в попытке обрести бессмертие: Том до дрожи в коленях страшится наказания за свою дерзость. Он нервно перебирает страницы дневника, спиной ощущая скользящее движение чудовища.
─ До сих пор не представляю, как у меня получилось убить его мечом, ─ удрученно замечает Том, когда они доходят до каменного лика Салазара.
─ Честно? Я тоже.
Том склоняется над мертвой Миртл, с болезненным любопытством разглядывая ее бледное мягко очерченное лицо и пустые зрачки. Его подташнивает от одной только мысли, что она, некогда нелепая, но живая, больше никогда не встанет, не пойдет на зелья или трансфигурацию, не захнычет и не запрется в туалете, преследуемая своими глупыми подружками.
Том помещает в дневник часть своей души и чувствует, как точивший его изнутри страх постепенно рассасывается, обращаясь в нечто несоизмеримо жесткое и злое: в абсолютное превосходство.
─ Гарри, ты здесь?
─ Не совсем.
Привилегии префекта позволяют ему издалека наблюдать за тем, как тело Миртл, накрытое простыней, выносят из туалета. Диппет и Дамблдор тихо переговариваются между собой, пока звонкий голос колдомедика не прерывает их обоих.
─ Девочка мертва, директор, но на ее теле нет никаких следов.
─ Если бы было использовано Непростительное...
Но Том больше ничего не слышит.
«Мертва».
Озноб. К горлу подступает тошнота.
«Мертва».
Том едва успевает добраться до умывальника: его нещадно рвет. Вся спина покрывается липким холодным потом.
«Мертва».
Вода долго не сможет смыть отвратительное ощущение горечи во рту. Том трясущимися руками стаскивает с себя влажную рубашку и со злостью бросает ее в камин.
Со стороны озера в высокие хогвартские окна сочатся красно-розовые лучи. Светает.
─ Все не то, ─ раздосадованный Том садится на ступени возле каменного рта Основателя. ─ Детали того, как я сражался с ним, ─ объясняет он Гермионе.
─ Может тебе нужно сосредоточиться на том, что было потом?
Клык василиска в дневнике причиняет ему невыносимую боль.
Но Том знает, точно знает, что у него есть шанс на возвращение.
─ Сейчас.
Круг масок, и вновь – чужое тело.
Он ощупывает длинными паучьими пальцами свое несовершенное лицо.
«Жив».
Над кладбищем разносится холодящий кровь хохот.
─ Гарри! ─ это Грейнджер встряхивает его за плечи, выдергивая из видения. ─ Что ты видел?
─ Возрождение, ─ судорожно выдыхает Том, пытаясь скрыть счастье, светящееся в глазах. ─ Теперь я вспомню. Теперь я все вспомню.
