Глава 8Их первый экзамен, — по Истории Магии, — проходил как раз на следующий день. Экзамен длился сорок пять минут; перед каждым учеником лежал Экзаменационный бланк с вопросами, чистый лист, да черновой пергамент с запасным пером. За партами, низко склонив головы, сидели учащие — одни лихорадочно строчили, другие, задумавшись, всматривались в бланки, словно при более внимательном рассмотрении напечатанные на них вопросы станут на них куда проще.
Прошло уже более получаса, а Сириус едва ли ответил на половину вопросов из бланка. И дело было даже не в том, что он не знал того или иного ответа! Просто он непозволительно часто отвлекался, и то и дело ловил себя на том, что взгляд его бездумно устремлен на три парты ближе к преподавательскому столу — туда, где, накручивая на палец прядь темных волос, сидела Кэри Хейгл. Он смотрел, как она торопливо водит пером по пергаменту, потом замирает на минуту, и снова принимается строчить; смотрел, как она в волнении теребит волосы, по которым под ярким солнечным светом пробегают туда-сюда золотистые блики; он даже смог мельком увидеть ее бледное лицо, когда она наклонилась поднять скользнувший со стола черновик. И лишь иногда, когда его взгляд скользил по настенным часам, он обнаруживал, что времени осталось катастрофически мало, и вынужден был вновь склониться над своей работой.
Ночью ему не спалось — все тревожила удивительно сдружившаяся парочка: совесть, да отголосок поруганного самолюбия. Нехорошо, конечно, вышло с Кэри… Ах, и какой черт ее дернул появиться в гостиной именно в такой момент? На пару минут позже — и через неделю, — уж это он знал твердо, — она стала бы его девушкой, он получил свои двадцать галеонов от скупердяя Поттера, пара свиданий в Хогсмиде, прогулка под луной, а потом… А что потом? «Дело не в тебе, а во мне, понимаешь?» — и снова Сириус Блэк свободен, как весенний ветер. Ограничатся лишь ее красными глазами, истерикой, и чего доброго парочкой пощечин по его смуглым щекам. Может так, а может, и нет — теперь-то какая разница? Неосторожные слова, пари на любовь — и Кэри Хейгл потеряна для него во всех ипостасях: хороший друг и будущая бывшая. И кто его вообще за язык тянул! «Кэри Хейгл — бессердечная сволочь, которая меня динамит, и поэтому я обязан сделать ее своей девушкой. Чисто спортивный интерес. Не верите? Спорим!»
А та самая бессердечная сволочь Кэри Хейгл этой ночью спала просто чудесно. Ей снова привиделась Вайолет, на этот раз — во сне. Но, как и стоило ожидать, этот сон, подобно всем другим, стерся из ее памяти в первые же секунды пробуждения, и как бы Кэри не старалась напрячь мозги и вспомнить хоть что-нибудь, она лишь довела себя до головной боли. Она помнила только, как ходила туда-сюда ногами Вайолет, поправляла предметы на деревянных полочках и поливала цветы в хрупких горшках ее руками, да помнила лицо совсем юной светловолосой девочки — ее портрет тоже был в учебнике по Истории Магии над лаконичной надписью «Флоренс О`Доннел». Две девушки все говорили, говорили, говорили, а о чем — хоть убей, Кэри вспомнить не могла. И это сон до поры до времени отсрочивал неприятный момент размышлений о Сириусе Блэке и его отвратительном поступке.
* * *
Кэри застенчиво переминалась с ноги на ногу, стоя за углом в тени уродливой каменной статуи, изображавшей греческую богиню Афину с весами в неподвижных руках. Она, не отрываясь, смотрела на большую аркообразную дверь в самом конце коридора; до двери было не больше десяти шагов. Стояла глубокая ночь, и сейчас, насколько она знала, кабинет мистера Филча, школьного завхоза, возле которого она в нерешительности мялась вот уже минут пять, сейчас был пуст.
Скажи ей кто-нибудь, что она, Кэри Хейгл, примерная, пусть и не самая старательная ученица, под покровом ночи задумала проникнуть в кабинет всеми ненавистного школьного завхоза — хохотала бы до колик. Но теперь ей было не до смеха. Она отчаянно искала ответы, но пока что хваталась лишь за пустоту. Проснувшись утром, Кэри, не став даже обдумывать свой сон, бросилась в душ и стояла там не меньше часа, будто бы желая «вымыть» присутствие Вайолет из своего тела. Да так оно в сущности и было. Ее тело теперь казалось ей чужим, ненужно-грязным, и она из кожи вон полезет, но узнает все, что хотела; во что бы то ни стало избавится от призрака чертовой ведьмы в своей жизни.
Исполненная решимости, она решила начать с матери. Кто она? Где она сейчас? Почему не рядом с ней, с Кэри? Почему она не воспитывала ее все эти шестнадцать лет? Кэри очень любила Адалин, и она навсегда была и будет ее матерью. Но все же она не отказалась бы увидеть свою мать… То есть, эту разнесчастную Аманду Гриндвуд, хотя бы разочек. Поговорить с ней. Посмотреть, действительно ли они так похожи, как утверждает профессор Марчбэнкс.
Все это толкнуло ее на столь отчаянный шаг, как ночное проникновение в кабинет завхоза. Там она хотела найти хоть что-нибудь о девушке по имени Аманда Гриндвуд, и, может быть, — один шанс из миллиона, — что она сможет пролить свет на всю эту историю и помочь ей, Кэри, избавиться от видений чужой жизни. Ха, да ради этого она хоть в кабинет директора заберется и перевернет там вверх дном!
Подбодрив себя такой весьма оптимистичной мыслью, Кэри сделала неуверенный шаг из своего «укрытия», но тут же почувствовала сильный удар по спине. В самый последний момент Кэри успела выставить руку и упереться ею о противоположную стену, чтобы не упасть, и резко развернулась. На полу распласталась долговязая мальчишеская фигура в окружении разбросанных книг. Кэри задохнулась от возмущения и собралась было хорошенько пропесочить незадачливого мальчишку, носящегося по коридорам поздно ночью, да еще и в обнимку с кучей книг, но тут студент откинул с лица растрепавшиеся черные волосы, и оказался никем иным, как Сириусом Блэком.
Кэри растерянно захлопала ресницами, но тут гнев, старательно сдерживаемый ею весь день, поднялся в ней неконтролируемым пламенем. Ярость заставила краску схлынуть с ее лица, и, вновь припав к стене, которая служила ей укрытием, она была так же бела, как стоящая рядом с ней недвижная Афина.
— Кэри? — приподнявшись на локтях, прищурился Сириус: волосы все еще падали на его глаза, мешая обозрению. — Прости меня. Не думал, что в такое время тут кто-то может стоять, вот и я… Да к тому же я спешил. А книги…
— Не стоит утруждать себя объяснениями, милый, — холодно улыбнулась Кэри. — Прибереги их для тех, кому не плевать.
Сириус поднялся на ноги и торопливо собрал свои книги, так что они нестройной башенкой громоздились в его руках.
— Что ты здесь делаешь в такой час?
— На данный момент — терплю твое отвратительное общество.
— Кэри… — замялся Сириус, подходя ближе. Кэри вскинула голову.
— О, Господи, знаю я, что последует за этим виновато-жалобным «Кэ-э-эри», — девушка издевательски протянула собственное имя, подражая детскому выговору. — Оставь свои извинения при себе, мне они без надобности.
— Перестань, я действительно хочу извиниться перед тобой.
— У тебя был целый день времени для того, чтобы извиниться, но ты почему-то созрел только сейчас. Не хотел ударить в грязь перед дружками, да? Кто я такая, чтобы сам Сириус Блэк передо мной извинялся!
Сириус поставил гору книг на ближайший подоконник и снова подошел к девушке, неуверенно положив ладонь ей на плечо. Кэри сильно дернула рукой, и тут же локоть отозвался протестующей болью.
— Мне правда жаль, что так вышло. Хоть я и не совсем понимаю, в чем виноват.
— Прости? — Кэри в бешенстве развернулась, от злости даже забыв о своем решении сохранять образ неприступного достоинства. — Ты еще и не понимаешь?!
— Нет, — твердо сказал Сириус. Кэри с некоторым удивлением заметила, что впервые о дня их знакомства на Распределении шесть лет назад в его глазах отсутствует всякое выражение: ни веселья, ни желания понравиться. — Поставить на человека, на любого человека, было, конечно же, подло, отвратительно, бессовестно и бла, бла, бла, но, черт подери, разве могла ты всерьез расстроиться, когда я официально, можно сказать, признал, что хочу видеть тебя в качестве своей девушки?
Кэри отшатнулась, насколько позволяло узкое пространство ниши. Ее зеленые глаза так потемнели от гнева, что казались черными на белом лице.
— Да я никогда в жизни не встречала настолько самовлюбленного человека! Ты же и правда уверен, что нравишься всем вокруг! Так вот, сочту за честь открыть тебе глаза: во всей этой огромной школе есть по крайней мере одна девчонка, которая хотела видеть в тебя лишь своего друга. И эта девчонка - я.
— Ах, видеть лишь друга?! — Сириус вскинул черную бровь. — Тогда почему ты так смотришь на Эмму? Почему белеешь лицом, когда я рядом с ней?
Повисло звенящая тишина. Сириус приободрился — ее молчание послужило красноречивее любых слов. А Кэри сверкала глазами, как дикая кошка. Наконец, она взяла себя в руки, хотя ее слова все еще звучали так, будто у нее сильно болит горло.
— Некогда мне тут с тобой трепаться. Отойди. Да отойди же!
— А теперь-то ты куда? — удивился Сириус, глядя, как она направляется прямиком к кабинету Филча. Он с любопытством двинулся следом.
— Тебя не касается. Иди куда шел, и книги свои прихватить не забудь.
Но Сириус по-прежнему шел за ней по пятам.
— Я кому сказала: «брысь отсюда!»
— Детка, не нужно мне указывать. Я может и позволил тебе выйти за меня замуж недельку-другую назад, но это совсем не значит, что я безоговорочно признаю матриархат в нашей маленькой семье.
— Какой же ты хам! И где тебя только такого воспитывали?
— Где воспитывали, туда особам вроде тебя вход воспрещен. И это, милая, несмотря на твою завидную родословную!
Кэри состроила презрительную гримасу и, потянув за ручку двери, нырнула в темноту кабинета.
— Что тебе тут надо? — шепотом спросил Сириус. — Это же кабинет… Ох, у тебя паук на плече! Да что ты так дергаешься? Прекрати пищать! А вот меньше надо было об стены тереться!
— Сними его быстро! Снял?
— Угомонись уже. И ради чего я сейчас ищу приключения на свою очаровательную задницу?
— Ты? Приключения? Пф!
— То есть ты не отрицаешь, что у меня очаровательная задница?
— Прекрати немедленно!
— Да ладно уж, — засмеялся Сириус.
— Если серьезно, то вчера, перед тем, как я стала свидетелем возмутительного… Нет, отвратительнейшего разговора… Что ты там мнешься у порога? Люмос! — На конце волшебной палочки Кэри вспыхнул огонек. — Так вот, вчера…
И Кэри вкратце рассказала о своем разговоре с профессором Марчбэнкс.
— Почему бы тебе просто не поговорить с родителями на этот счет? — недоуменно спросил Сириус.
— Сейчас? — раздраженно вскинулась Кэри. — Может, мне им еще и громовещатель послать?
— Какая же ты бешеная! И кандалы свои сними, — Сириус указал пальцем на туфли Кэри, — они так стучат, что, голову на отсечение даю, твои шаги слышны во всей школе.
Они быстро пересекли кабинет; здесь стоял заваленный всяким хламом стол, высокий шкафчик с пишущими принадлежностями, а всю западную стену занимали высокие полки с аккуратно уложенными на них папками, разноцветными томами, личными делами учеников, выпускными альбомами…
— Ты хочешь найти что-то о твоей матери, я правильно понял?
— Да.
— А с чего ты взяла, что здесь вообще что-то можно найти? Тут ведь полнейший беспорядок!
— Профессор Макгонагалл сказала, что все данные об учениках хранятся в кабинете Филча. Не прямо сказал, конечно. Но, окольными путями, да с моим красноречием…
— Да уж, чего у тебя не отнять…
— Ты просто в каждой бочке затычка! Может попробуешь для разнообразия заткнуться? Ха, что молчишь, обиделся?
— Я тебя игнорирую.
— Ну игнорируй на здоровье. Так, если я не ошибаюсь, это то, что надо. Начни с этого ряда. Что уставился? Раз уж увязался за мной, то давай, помогай!
Кэри сняла с полки первый попавшийся томник. Минут двадцать прошло в полном молчании. Под руками Кэри шелестели страницы с изображенными на них студентами. Поколения учеников Хогвартса улыбались с этих страниц, и лица их сменялись, точно стекла калейдоскопа. Кэри быстро перебирала личные дела учеников, задержавшись лишь однажды. В одном из выпускных альбомов она нашла своего отца. «Спенсер Хейгл» — сообщала подпись, а мальчишка смеялся на черно-белой колдографии. Вихрастый, хохочущий, с шеей, повязанной серебристо-синим галстуком — ее отец, восемнадцатилетний выпускник Когтеврана.
— Слушай, Хейгл, мы с тобой просто два идиота.
— Говори за себя. Я лично нисколько не сомневаюсь в своих умственных способностях, а вот твои давно и безоговорочно поставлены…
— Чего мы тут роемся, как два нюхлера?
— У тебя есть идея получше?
— Есть, конечно. Наблюдай и восторгайся.
Сириус поднял волшебную палочку, на которой горел огонек, и уверенно произнес:
— Акцио… Хмм, личное дело Аманды Гриндвуд.
Еще до того, как послышался этот дикий скрежет, Кэри поняла — сейчас что-то случится. И, стоило ей подумать об этом, как что-то с диким лязгом проехалось по деревянной полке, со стуком упало на пол, а потом… Потом опрокинулся с полки один том, потом другой, пара папок, и последующий за ним невообразимый грохот уведомил Сириуса и Кэри о том, что по меньшей мере половина содержимого всего стеллажа теперь покоилась на пыльном полу. Кровь застыла у Кэри в жилах. К Сириусу в руки прилетела большая серая папка.
— Ну что я тебе скажу, дорогой, — мрачно улыбнулась девушка. — Ничего другого я, в принципе, и не ожидала. Пошли отсюда, пока целы.
Кэри и смущенно улыбающийся Сириус подошли к двери, робко высунули голову в открытый проем, и тут услышали шаркающие шаги.
— Чертовы голодранцы, теперь-то я до вас доберусь! Сейчас поймаем их, киса, и пойдем прямо к директору!
Ребята выскользнули в коридор и, сдерживая хохот, спрятались за статуей Афины.
— Просто слов нет, — тихо хихикнула Кэри. — У тебя что ни шаг, то — акт вандализма.
Сириус приглушенно рассмеялся и протянул папку Кэри. На папке была деловитая надпись «Аманда Гриндвуд. Когтевран.»
— Держи.
— Очень не хочется этого говорить, но все-таки мое большое «спасибо» ты все же заслужил. Спокойной ночи!
— Погоди!
Блэк схватил развернувшуюся было Кэри за руку. На сей раз она не отстранилась.
— Ты…
— Что?
— Да нет, ничего. Но, Кэри… Я думал…
— Думал, что твои «смелость и великодушие», — она красноречиво повела бровью, — растопят мое сердце, и я кинусь тебе на шею? Ты помог мне, спасибо тебе, но это ничего не меняет.
Сириус молчал, держа Кэри за предплечье повыше запястья. Девушка поспешила убрать руку.
— Значит, все? — трескающимся как лед голосом спросил Сириус.
— Я думала, ты понял это еще вчера.
— Не предавай этому такое большое значение! Все же может быть, как прежде. Разве тебе не нравилось гулять со мной, и разговаривать, и бегать наперегонки, и…
— Сириус. Я не из тех, кто склеивает осколки разбитого стакана и утверждает, что он будет как новый. Я лучше возьму другой стакан. Спокойной ночи.
Сириус еще пару секунд смотрел ей вслед, а затем, оставшись один, подошел к подоконнику и взял свои книги. Ему еще нужно было подготовиться к экзамену по Зельеварению. Отчего-то все считают, что знания в головах Блэка и Поттера появляются сами собой! Сириус посмотрел на свои ладони, будто они были не его, а до запястий не пара сантиметров, нет — вся бесконечность вселенной. Он и не заметил, как сжимал кулаки все это время.
