Глава 8― Ты не посмеешь!
― Посмею, и ещё как! Тебе память освежить, дорогая? ― Томас бросил Лилиан папку с документами, но Фрай и не подумала её ловить. Бумаги рассыпались по паркету, отчего и так красное лицо мужа пошло пятнами. ― Дура!
Он заметался по гостиной, собирая драгоценные оригиналы, краем глаза наблюдая за реакцией супруги. Её нежелание вступать в спор ещё больше подогрело ненависть Томаса.
― Покойный папаша хорошо знал твой нрав. Думаешь, почему он отписал мне половину имущества? Да просто потому, что твои заскоки его довели!
Лилиан поморщилась, слушая визг мужа, но в его словах действительно не было лжи. Покойный Аднет Фрай считал дочь неспособной в одиночку управлять бизнесом, хоть и дал ей соответствующее образование. Видимо, её постоянные болезни вынудили отца перестраховаться, и отдать своё детище в руки Томасу.
― Чего ты хочешь? ― определенно он пришел сюда не просто чтобы поскандалить. У господина Фрая всегда имелась конечная цель, даже если она скрыта за множеством оскорблений.
― Жить здесь, ― мужчина злорадно усмехнулся и добавил: ― Ну и всё остальное…
― Что ты имеешь ввиду под «остальным»?
― Деньги, автомобили…
Лилиан наконец позволила себе упасть в кресло. Пусть так. Всё равно разводиться с ним опасно в первую очередь для «Фрай Фармасьютикалс». Но стоит кое-что уточнить.
― После Коко я не желаю видеть тебя в своей спальне. У каждого из нас теперь будет своя личная жизнь. Я не вижу смысла притворяться после того, что произошло. Разве что на публике, ещё раз трепать свое имя я не хочу.
― А ты, оказывается, высоко себя ценишь. Лилиан, уж извини, но как женщина ты ― никакая. Так что… ― Томас поправил чуть сбившийся галстук. ― Пока. Свои вещи я перевезу завтра.
Всматриваясь вслед мужу, Лилиан медленно поднялась и побрела в кабинет. В одном из потайных ящиков стола ждала припрятанная бутылка коньяка, и сегодня, пожалуй, подходящий день, чтобы её открыть. А Лэрье с его проповедями пусть катится к чёрту.
И Томас… Его несдержанность… Да, она не куртизанка, чтобы показывать чудеса в постели, но так оскорбить…
До замужества у неё были мужчины, был опыт, хоть и не большой. И никто не говорил, что она бревно. Только чёртов муж, пресыщенный проститутками, опустился до подобных сравнений.
Выпив два бокала, Лилиан на цыпочках подошла к двери. Если её кто-нибудь увидит… Зачем давать пищу для сплетен среди прислуги?
«Да плевать я хотела! Мой дом! Когда хочу, тогда и пью!»
***
Принимать душ после катания на поезде было превосходным занятием. Я только вернулся из Лилля и первым делом пошел в ванную. Но, только достав бритвенные принадлежности, услышал, как кто-то вошел в комнату.
Наспех накинув халат (не стоять же перед Сорелем голым), я приоткрыл дверь, чтобы показать ему, что бреюсь, но увидел… мадам Фрай. Изрядно навеселе, со скорбной миной она стояла посреди комнаты, покачиваясь на каблуках взад-вперед.
Увидев меня, женщина как-то странно огляделась вокруг, на мгновение задержав взор на кровати, и нетвердым шагом подошла ближе.
― Люциус… не пугайся. Я просто хочу, чтобы ты мне помог, ― немного истерично проговорила она, и я понял, что пора уносить ноги. Ибо за такими словами следует только одно. ― Томас сказал мне, что я бревно!
Мерлин его дери! Краем уха я слышал от Франсуа, что хозяева сегодня ссорились, но это уже настолько обыденная для этого дома ситуация, что удивляться нечему. Но назвать жену бревном? Я потянулся к блокноту. Тут действительно нужна помощь.
«Может он имел ввиду что-то другое?»
― Он считает, что я ноль в постели! ― выпалила она, зашвырнув записную книжку куда-то за кровать. ― Он именно это имел ввиду! Но… Люциус. У тебя же был секс… я думаю. Скажи мне…
Был. Более десятилетия назад! Да и сейчас, глядя на раскрасневшуюся и растрепанную Фрай, хотелось, но не так. Лилиан пьяна и не совсем понимает, что несёт. А я буду последней сволочью, если ей «помогу».
«Думаю, что Томас всего лишь хотел оскорбить вас, мадам. Не принимайте его слова всерьёз».
Смятый клочок бумаги так же полетел на пол. И я пошел на хитрость. Написав на краешке газеты: «Вы раздевайтесь, я сейчас приду, только домоюсь», я ретировался обратно в ванную, не забыв запереть дверь.
А когда через полчаса осторожно открыл её, Лилиан Фрай уже спала. Благо для непьющей женщины даже небольшая доза алкоголя может стать ударной. И слава Мерлину! Хотя мне придется лечь рядом с ней. Кровать-то в комнате всего одна, а мучатся на кресле после койки в поезде как-то не хотелось.
***
― Боже, как же плохо! ― видимо, вчера она изрядно перебрала. Но спала вроде хорошо, да и тепло…
Лилиан разлепила глаза. Так и есть. Тепло шло от прижатого к ней мужского тела. Неужели она по пьяни переспала с Томасом? Теперь повод для дополнительных издевательств обеспечен на годы вперед.
Присмотревшись, Лилиан увидела, что волосы на груди ночного партнера белые, а точнее ― седые.
«Я что, с Лэрье?.. Час от часу не легче! Хотя фигура у доктора… Стоп!»
Фрай резко вскинула голову. Рядом с ней мирно спал не кто иной как Люциус Малфой собственной персоной. И Лилиан наконец-то вспомнила вчерашний вечер.
«Великий боже, что я наделала? Дура, тут уж Томас верно подметил».
Но вместе с тем женщина не спешила высвобождаться из теплых объятий, бесстыдно пользуясь моментом, чтобы поближе разглядеть торс Малфоя.
«Он ведь не стар… И он тебе нравится. Признайся. Ещё тогда, в самолете, когда тебя за ручку держал, уже что-то такое было…» ― приглушенно хихикнув,
Лилиан тем самым невольно разбудила Люциуса. Но вслух сказать не смогла ничего. Как будто из легких вышибло весь воздух. А его глаза светились такой нежностью и добротой, что захотелось никогда не покидать этой постели…
«А ведь ты…», ― наверное мысли каким-то образом отразились на лице, потому что уже через несколько секунд легкий, будто спрашивающий о разрешении, поцелуй полностью подчинил её сознание.
***
― Люциус, ты мне нравишься, правда… Но дело в том, что… ― расчесываясь перед зеркалом, Лилиан решилась расставить все точки на «и». Бреющийся Малфой слушал её более чем внимательно, ― я не хочу, чтобы это было на один раз.
Фрай зажмурилась. Ведь она только что фактически призналась Люциусу в любви и желании продолжать отношения.
«Ты мне тоже нравишься».
Лёгкий толчок в бок и… оказалось, что пена для бритья может заменить ручку, а зеркальная поверхность ― бумагу.
Лилиан облегченно рассмеялась, но так некстати вспомнила о сегодняшнем переезде мужа и помрачнела.
― Сегодня Томас возвращается. Я не могу его не принять обратно. У Томаса половина акций… если я разорву отношения совсем, то «Фрай Фармасьютикалс» наступит конец, ― Люциус отвернулся, а Лилиан с трудом удалось взять себя в руки, чтобы не заплакать и найти силы продолжить. ― Мы можем встречаться, но тайно. Прости.
Малфой окинул её таким взглядом, что Лилиан невольно порадовалась его немоте. Он упрекал молча, но это было ещё хуже. Зачем она вообще сказала, что хочет отношений? Только всё испортила…
«Лилиан, я понимаю. Ты не можешь решать только за себя, компания связывает по рукам и ногам. Мне это знакомо…».
― Спасибо, ― она уткнулась в мягкое плечо, обнимая его за шею и сжимая пальцами клочок тетрадки со словами, вселяющими надежду. ― Ты не представляешь, как это важно для меня.
