VIIБоль. Самая сильная возле правого виска. Гермиона знала, что из-за неё и очнулась. Она хотела было дотронуться до головы рукой — ощупать, удостовериться, что всё в порядке, — но остановила себя. Навострила уши. Есть ли здесь кто? Наблюдает за ней? Не слышно.
Она лежала на чём-то холодном. На полу, наверное.
«В подземельях?»
Гермиона осторожно приоткрыла глаза. Темно. Ничего не видно. На какой-то миг она испугалась, что ослепла, и распахнула глаза широко-широко. В подземельях, конечно, было темно, но не настолько же! Грейнджер несколько раз моргнула в надежде, что глаза привыкнут к мраку. Но нет.
Что за чёрт?
Гермиона попыталась сесть. Голова тут же отозвалась болью. Адской. Мучительной. Грейнджер зашипела и осторожно коснулась правого виска рукой. Как же больно!
Давно она здесь? Гермиона нащупала короткий ёжик жёстких волос на своей голове. Зелье всё ещё действовало, значит, не больше часа.
Проверила карманы. Пусто. Ни Оборотного, ни палочки. Хоть она и не особо надеялась…
Значит, нашли. Значит, ждут, когда зелье утратит силу. Стало млосно.
Вот ведь хороший будет подарок для Тёмного лорда!
Гермиона рвано выдохнула, подавляя желание расплакаться. Неужели она и правда думала, что сможет обыграть стольких Пожирателей Смерти? Грейнджер закрыла глаза и упрямо поджала губы. Хорошо, что она не знала, где сейчас Гарри. Хорошо, что не сможет его выдать. А всё остальное… Гермиона будет молчать до последнего.
Она содрогнулась всем телом, когда вспомнила Круциатус Беллатрикс. Нет, она не хотела бы испытать на собственной шкуре ещё и Круциатус Волдеморта.
Но был ли выход?
Нет, Гермиона не собиралась сдаваться, даже если его не было. Молча стала на колени и принялась ощупывать пол. Должна же она хоть примерно понимать, где находится.
Пальцы наткнулись на гладкое древко. Она тут же потянула его к себе. Узнала на ощупь волшебную палочку Долохова. Нахмурилась. В какие игры они играют? Зачем оставили ей палочку, если она здесь пленница? Или… они сделали что-то с палочкой? Что-то нехорошее. Гермиона аккуратно прощупала древко по всей длине. Не сломана. Без зазубрин. Знакомое тепло разливалось по телу от прикосновения. Тогда в чём подвох?
— Люмос, — пробормотала Гермиона.
На кончике палочки послушно зажёгся огонёк. Всё было как обычно. Гермиона непонимающе нахмурилась.
— Люмос максима!
Огляделась. Нет, она определённо не в подземельях. Иначе зачем здесь были кожаные кресла, кофейный столик и шкаф, на котором гордо красовался череп?
Что ж, это отличная новость. Вот только как отсюда выбраться? Ни дверей, ни окон. Ни чего-либо напоминающего выход не наблюдалось. Глухие стены.
Настоящее ли всё это? Или, может, на самом деле она уже давно сошла с ума от пыток Волдеморта? Может, эта комната существует только в её голове? Может… Чёрт, из-за переживаний голова начала болеть сильнее. Гермиона встала на ноги и поковыляла к креслу. Но каждый шаг будто и шаг вовсе — удар по голове молотом. Она снова зашипела и медленно опустилась в кресло. Не было смысла суетиться и бегать по комнате. Её поймали. Она не знает, как отсюда сбежать. Нужно посидеть и подумать, прежде чем что-то предпринимать.
Внезапно противоположная стена начала отъезжать в сторону. Гермиона, превозмогая боль, вскочила ноги. Застыла в ожидании. Вот сейчас всё и проясниться.
В проёме показался Малфой-младший. Грейнджер на миг будто оцепенела, не зная, как себя вести, а затем быстро рассекла палочкой воздух:
— Обливиэйт!
Она приготовилась, что сейчас кто-то выйдет из-за спины Малфоя и ей не поздоровится. Но нет, он пришёл один. Это, конечно, не значило, что остальные ничего не знали, но давало надежду.
Или же он был не в курсе? Или он не тот, кто втолкнул её сюда?
«Нужно было поговорить с Малфоем, а потом стирать ему память», — мелькнула запоздалая мысль. Но что теперь поделаешь?
Последовавший за Обливиэйтом разговор Гермиона помнила смутно. Головная боль не давала сосредоточиться. Голос Малфоя доносился до сознания словно сквозь толщу воды и от этого казался незнакомым и далёким. А ещё был страх. Знает ли кто-нибудь ещё? Не пробиваются ли теперь сквозь шевелюру Долохова её длинные каштановые волосы? Как ей отсюда сбежать, если беспрепятственно выйти из поместья может только Пожиратель? У кого её пузырёк с Оборотным? У Малфоя? Будет ли этого пузырька достаточно, чтобы он всё вспомнил?
А Малфой всё никак не хотел заткнуться. Что-то спрашивал, удивлялся…
О, какое облегчение Гермиона почувствовала, когда наконец смогла накинуть на голову спасительный глубокий капюшон и чуть ли не бегом покинуть опостылевшую гостиную! Успела, святой Мерлин. Она успела, Малфой не увидел её преображения.
Спустя полчаса Гермиона начала потихоньку успокаиваться. На часах было полседьмого, в особняке царила тишина. А значит шансы на то, что она попалась Малфою, а он не стал никого будить, были достаточно высокими. Может, чары Оповещения не были такими громкими, как ей показалось, и услышал только Малфой? Или же это всё фарс и они просто ждали прибытия Волдеморта? Убаюкивали её страхи? Ведь Гермиона всё равно не смогла бы сбежать! Но тоже ведь глупо. Заперли бы в камере, и дело с концом. Зачем им переживать, что она снова где-то спрячется?
Грейнджер подошла к большому зеркалу в серебряной раме и взглянула на внушительных размеров гематому. На неё даже смотреть было больно. Гермиона наложила Маскировочное заклятие. Ей не нужны вопросы. Ну, а Малфой… Вряд ли он спросит, так ведь?
Затем Гермиона достала из тумбочки магаптечку и внимательно изучила содержимое. Костерост, зелье Живой Смерти, волшебный искристый порошок, Летейский эликсир доктора Летто… Удача благоволила Гермионе и вскоре она наткнулась на средних размеров колбу с Болеутоляющим, отпила и вздохнула с облегчением. Наконец-то!
Теперь осталась только одна проблема, требующая срочного решения. Волдеморт. Гермиона не знала, как отсюда сбежать, а значит придётся остаться ещё на один день и встретиться с ним лицом к лицу. Сыграть перед Волдемортом верного соратника.
Гермиона села на кровать и притянула ноги к груди. Беллатрикс её не раскусила, а значит притворяться у Гермионы получалось неплохо. Если Волдеморт не станет применять к ней Легиллименцию, то есть шанс, что всё пройдёт гладко. Проблема в задании. Если он спросит, что Гермиона сможет ему ответить? Не то чтобы она совсем ничего не знала по этой теме, но Долохов ведь должен знать намного больше!
Второй проблемой был ужин. Гермиона понятия не имела, сколько обычно длится ужин в чистокровных семьях. Она не сможет незаметно выпить зелье при Волдеморте, а значит… Гермиона потянулась за магаптечкой и выудила оттуда напиток Живой Смерти. Если она попадётся Волдеморту, то уж точно не живой.
«Это только на крайний случай. Шансы на благоприятный исход есть всегда», — шепнуло внутреннее упрямство. То самое, из-за которого Сортировочная Шляпа в последний момент отправила Гермиону на Гриффиндор вместо Когтеврана. То самое, что не позволяло утратить веру в себя даже когда казалось, что битва окончена и пора признать поражение. То самое, что вынуждало искать выход. Мысленно расправлять плечи. Бороться. Ради себя и ради своих друзей.
Гермиона просто была слишком упрямой, чтобы сдаться.
Пребывая в мрачном настроении, Гермиона слезла с кровати, потянулась и попыталась мысленно настроиться на тренировку с Малфоем. Как ни странно, но Грейнджер осознала, что ждала её начала почти что с нетерпением. Ведь тот сумасшедший микс беспокойство, страха, злости, отчаяния, беснующийся в её душе, требовал выхода. И магическая дуэль была самым лучшим вариантом.
Гермиона выпила Оборотного, налила его в новую колбу и положила во внутренний карман мантии. Чтобы не потерялся больше. Посмотрела на часы и направилась в тренировочный зал.
Малфоя ещё не пришёл. И Грейнджер застыла посреди этой каменной коробки, спиной к двери. Невольно сжала руки в кулаки. Она злилась. Злилась из-за того, что ей не хватало тренировок с Гарри. Никак не с Малфоем. После ухода Рона, они часто ограждали Защитными заклинаниями достаточную для дуэли территорию и тренировались. Очень помогало, если нужно было скинуть напряжение. Такие тренировки позволяли хотя бы на некоторое время забыть о предательстве Рона и отвлечься от мрачного настроения.
Дверь скрипнула.
— Я опоздал? Простите.
«Тебя? Никогда!»
Разочарование в себе, напряжение и злость вырвались наружу в потоке заклинаний. Гермиона видела шок на лице Малфоя и упивалась им. Упивалась тем, что он, Малфой, не может ей достойно ответить. Что часто медлит перед применением заклинания. Что по его лицу можно прочесть: он в ярости, он расстроен, он разочарован в себе.
Справедливости ради, Гермиона должна была признать, что учился Малфой быстро и одну и ту же ошибку дважды не повторял. Но быстрота реакции не то, чему можно научиться за два дня.
К концу тренировки злости у Грейнджер поубавилось. Вместе с ней уменьшился и запал. В конце концов Гермиона оказалась на полу, обездвиженная Малфоем. Заклятие он снял почти сразу, но ещё один удар о пол явно был лишним для Грейнджер. Да и действия Обезболивающего подходило к концу, и в голове теперь гудело с удвоенной силой.
Гермиона объявила об окончании занятия и криво улыбнулась. Должно было получиться искренне, якобы «Долохов» радуется успехам своего ученика, но вышло из рук вон плохо — головная боль брала своё.
В коридоре Гермиона столкнулась с Беллатрикс. Они обменялись молчаливыми кивками, что ясно дало понять — либо Беллатрикс искусная актриса, либо в курсе происходящего был один только младший Малфой. Грейнджер склонялась ко второму варианту, хоть и не спешила сбрасывать со счетов первый.
Зайдя в персиковую спальню, Гермиона наложила Заглушающее и кинулась к шкафу. У неё было ещё время до появления Волдеморта. Время, чтобы предпринять последнюю попытку побега. Если бы только Долохов согласился помочь!
— Говорить со мной будешь? — обратилась к упрямому пленнику и отменила обездвиживающий его Петрификус.
— Побег сорвался? Я прав, Гермиона Грейнджер? — нахально ответили ей.
— Сорвался. И, как думаешь, что это значит? — Гермиона решила сыграть по его правилам.
— Смерть ближе, чем когда-либо. Она уже маячит за твоей спиной.
— Нет, неправильно.
Долохов насмешливо хохотнул. О, это была уже вторая его привычка, которая до ужаса раздражала Гермиону! Но всё же она предпочла проигнорировать пренебрежительное отношение и ответила на свой вопрос сама:
— Это значит, что я даю тебе ещё один шанс. Помоги мне и будешь свободен.
— Ты правда думаешь, что я позволю лучшей подруге Поттера улизнуть? — Антонин посмотрел на неё как на полоумную.
Она раздражённо фыркнула. Бесполезно, просто бесполезно.
— А сказать, где у вас проходят собрания ты можешь?
— Большая столовая на первом этаже.
Врёт? Не врёт?
Гермиона благодарно кивнула, снова наложила на него Обездвиживающее и закрыла шкаф. Вряд ли она сможет добиться от Долохова большего. Так зачем трепать себе нервы?
Грейнджер подошла к тумбочке и вынула оттуда магаптечку: голова, казалось, сейчас взорвётся. Но во всяком случае теперь Гермиона была уверена, что сделала всё возможное. Что поделаешь, если в её случае «всё» приближалось по значению к «ничтожно мало»?
Чтобы чем-то занять себя до ужина и перестать прокручивать в голове варианты развития событий, Гермиона достала из тумбочки одну из книг Долохова о толковании рун и постаралась на ней сосредоточиться. Не тут то было! Страх перед встречей с Волдемортом парализовывал, а в голову постоянно лезли безрадостные мысли.
Больше всего хотелось спуститься на первый этаж и найти эту дурацкую большую столовую. Ведь Гермиона привыкла быть ко всему готовой! Но какой был шанс, что она её в самом деле найдёт, а не потеряется в замке? Нужно было выйти заранее и отыскать кого-то из жильцов, иначе никак.
* * *
Когда стрелки часов остановились на пяти вечера, Гермиона усилием воли заставила себя подняться и в очередной раз влила в глотку дозу Оборотного и Обезболивающего.Их хоть можно так принимать? Грейнджер вспомнила, что видела в Хогвартсе книгу о взаимодействии зелий. Кто же знал, что надо было прочесть и её?
Гермиона вышла из комнаты и запечатала заклинанием дверь. Расправила плечи, приподняла подбородок.
«Ты справишься», — неуверенно-боязно шепнул внутренний голос.
Зацокали каблуки чёрных туфель Долохова. Громогласно. Странно, ведь когда она проходила здесь сегодня утром, не было слышно ни звука. Будто приглушало что.
Гермиона еле переставляла ноги. Она чувствовала себя преступником, идущим к своей гильотине. И оттягивала, оттягивала, оттягивала этот момент.
Да и не знала же она толком куда идти и прислушивалась, чтобы узнать, куда идут остальные. Ей повезло. Из-за поворота вышла Беллатрикс. Они снова обменялись молчаливыми кивками. Желания разговаривать не было — каждый боялся за свою шкуру, и никакие разговоры не могли уменьшить этот страх. Напряжение витало в воздухе. Холодное, вязкое. Оно так и норовило забраться под кожу.
В тягостном молчании они добрались до столовой и сели за стол. Кроме них ещё никого не было.
Самым неприятным было то, что Гермиона чувствовала себя одной из них, одной из Пожирателей Смерти, трясущихся перед своим Тёмным Лордом. Может, не совсем так — не одной из них, а на одной стороне с ними. Но так ли сильно формулировка меняла смысл?
Дверь распахнулась, и в столовую вошла чета Малфоев. По их бледным лицам сложно было что-то прочесть. Боялись ли они? Скорее всего. Боялись и, наверное, благословляли про себя постоянную бледность, что служила отличной маскировкой их страхам. Люциус Малфой выглядел далеко не таким самоуверенным, как во время их последней встречи в Министерстве. Он резко постарел и, казалось, чувствовал себя в своём доме скорее гостем, чем полноправным хозяином.
Вслед за ними появился Драко и, коротко всем кивнув, поспешил сесть. Такой же бледный и невозмутимый на вид, как и его родители. Гермиона не могла не испытать зависти. Она надеялась, что со стороны выглядела спокойной, но в душе ведь был такой ураган…
Послышался щелчок и на столе появилась еда. Никто не отреагировал. Никто к ней не притронулся. Ещё через несколько секунд вошёл Рудольфус. Ну что же, все в сборе, ужин подан — пора.
Беллатрикс обвела взглядом присутствующих, встала и занесла над Меткой руку с волшебной палочкой. К своему удивлению, Гермиона осознала, что этот жест пробудил в ней невольное уважение к Лестрейндж. Нет, Гермиона по прежнему испытывала к ней ненависть и отвращение, но не могла про себя не отметить её силу воли. Волдеморт не обрадуется новости, но Беллатрикс всё равно собиралась взять удар на себя.
Палочка коснулась Метки, а Гермионе казалось, что это раскалённое железо коснулось её обнажённых нервов.
— Мой лорд, — подобострастно пролепетала Белла, когда во главе стола материализовалась высокая мужская фигура.
— Мой лорд, — залепетали все остальные, вскочив на ноги и поклонившись. Гермиона вместе с ними. Заискивающее «Мой лорд» обожгло язык. Но страх не позволил промолчать.
Если бы Гермиона была в своём истинном обличии, то не смогла бы заставить себя поклониться врагу. Не смогла бы заставить себя назвать его своим лордом. Но чтобы выжить нужно было наступить на горло гордости.
— В чём дело? — недовольно прошипел Волдеморт, внимательно оглядывая одного своего приспешника за другим. Никто не нарушил мёртвой тишины. Все молча стояли перед накрытым столом, не зная куда деть руки. Не зная, как отвести глаза от пола и взглянуть на него.
По телу Гермионы пробежала дрожь, когда она почувствовала на себе внимательный взгляд Волдеморта. Казалось, горло сдавили клещами, не позволяя ни говорить, ни дышать. Взгляд красных глаз Волдеморта снова вернулся к Белле, но колени Грейнджер дрожать не перестали. Как? Как Гарри хватало смелости сражаться с ним один на один? Ей бы не хватило…
— Мой лорд, — затараторила Лестрейндж, — Оливандер и Лавгуд сбежали. Им помог эльф. Сумасшедший эльф, что раньше служил Малфоям. Добби. Думаю, мне удалось его убить, но…
Волдеморт поднял вверх руку, вынуждая Беллатрикс остановиться, и снова обвёл взглядом присутствующих. На этот раз не изучающим, а недовольно-презрительным.
Когда он заговорил, когда его голос заполнил столовую, когда каждая интонация стреляла прицельно по клеткам нервной системы, Гермиона поняла, что не выдержит. Ещё немного и она просто потеряет сознание.
— Шесть взрослых волшебников не смогли уследить за двумя пленниками? Поразительно, — медленно, с расстановкой прошипел-прошептал Волдеморт. — Слабаки! — резко вскричал и ударил рукой по столу. Тарелка упала и разбилась. Гермиона чуть не подпрыгнула на месте. Да и не она одна. Тут же материализовалась домовиха и, заметно дрожа от страха, убрала осколки. Вместо разбитой тарелки поставила такую же целую. Все молчали.
— Выйдите, — приказал Волдеморт.
И Гермиона во второй раз подавила желание подпрыгнуть. На этот раз от облегчения. Напряжение ещё сковывало её, но после слов Волдеморта существенно ослабло.
— Беллатрикс, Антонин, останьтесь.
Гермиона застыла на полушаге, полувдохе, усилием воли заставила себя обернуться и… Снова застыла, будто парализованная. Волдеморт удивлённо приподнял брови, смотря на неё. У Гермионы не было иного выхода, кроме как собрать волю в кулак и подойти к Волдеморту и Беллатрикс. Он понял? Он заметил? Он?.. Мерлин! Гермионе казалось его прищуренные красные глаза видят её насквозь. Со всеми её страхами и надеждами.
— Ты справилась со своим заданием? — сухо поинтересовался Волдеморт у Беллы.
— Конечно, мой лорд. Я…
— Можешь быть свободна.
Белла потупилась и поспешила выйти.
— А ты? — обратился лорд к лже-Долохову, глядя в глаза. Его прямой взгляд заставлял поджилки дрожать и наталкивал Гермиону на мысли о Легиллименции, но вторжения в своё сознание она не чувствовала. Пока.
— Я… Я работаю, мне нужно больше времени… Мой лорд.
— Круцио, — сказал безразлично холодный, ледяной голос.
Гермиона упала на пол, палочка выпала из рук. Боль волнами накатывала на тело, заставляя дрожать и выгибаться на холодном полу. Кричать до боли в горле…
Пытка длилась недолго. Гермиона даже не сразу поняла, когда она кончилась. Кости всё ломило, перед глазами плыли чёрные круги. Тело будто вывернули наизнанку, перекрутили. И так раз за разом. Раз за разом…
— Достаточный аргумент, чтобы работать лучше? — притворно учтиво поинтересовался Волдеморт, смотря на лже-Долохова сверху вниз.
— Да, мой лорд, — хрипло прошептала Гермиона пересохшими губами.
Волдеморт едва заметно кивнул и аппарировал прочь.
Гермиона медленно поднялась на дрожащих ногах. Как ни странно, но тело слушалось лучше, чем после Круциатуса Беллатрикс, но ощущения были странными. Будто это был не обычный Круциатус, а… Правда, думать об этом сейчас не было никакого желания, ведь в глубине смертельно уставшей души Гермиона праздновала победу: Волдеморт её обмана не раскрыл.
Пошатываясь, она направилась к выходу.
— Ты в порядке? — окликнул знакомый голос, когда Грейнджер неверным шагом вышла из столовой.
— Да.
— Хорошо, — шепнула Беллатрикс и ушла.
Брови сами полезли вверх от удивления. Чем больше времени Гермиона здесь проводила, тем больше вопросов вызывала у неё Лестрейндж. Но всему своё время. Осталось совсем немного, и Гермиона всё выяснит.
