Глава 8Петунья сидела перед зеркалом. Она рассматривала свое отражение — без особого интереса, лишь от привычки. Обычные зеленые глаза, чуть темнее, чем у Лили, — ее вечной тени, ее вечного призрака, что преследовал ее всюду. Светлые, бесформенные волосы, собранные в невзрачный пучок, — точная копия волос мамы. Обычное, невыразительное лицо, лишенное какой-либо искры. Она всегда считала себя максимум «симпатичненькой», но никогда — красивой. Никогда — такой, чтобы посмотреть на нее и сказать: «Вау!». Она всегда проигрывала Лили, как проигрывает дешевая подделка оригиналу.
И уж точно никогда бы не подумала, что Поттер, тот самый Джеймс Поттер, который был влюблен в её сестру, в Лили! — что он вдруг полюбит ее. Не ту огненную ведьму, что завораживала его своим смехом, а ее, скромную, незаметную Петунью. Это было слишком неправдоподобно, слишком нелепо. Как если бы в их небогатый садик забрела нежная, искрящаяся фея, а ей бы посчастливилось найти у себя в кармане маленькую золотую монетку.
Девушка почувствовала, как у нее загорелись щеки, когда вспомнила, как всего несколько часов назад с такой страстью целовалась с Джеймсом. Сначала там, на стадионе, под грохот криков футбольных фанатов, что словно заглушали весь мир, оставляя лишь их двух. Под дождем, когда вся одежда прилипла к коже, и Петунья каждой клеточкой чувствовала тело Джеймса — такое горячее, сильное, и… необычное! Не такое, как у всех остальных парней, которых она знала. Это было что-то иное, что-то волнующее, непонятное. Петунья прижала холодные ладони к горящим щекам и глупо улыбнулась.
Сейчас ее глаза, обычные, невыразительные, сверкали, как два изумруда, и она поняла, что стала испытывать к этому парню не просто симпатию. Это было что-то больше, что-то опасное, что-то неуправляемое. Ей хотелось как можно больше с ним проводить времени, разговаривать, прикасаться, и, О Боже! — целоваться! Ей хотелось забыться в этих поцелуях, раствориться в нем, в этом необыкновенном Джеймсе, который заставил ее усомниться во всем, что она знала о себе, о своей жизни.
А потом он проводил ее до дома, и на прощание подарил такой нежный поцелуй, что ее сердце до сих пор сжималось от волнения, словно птица в тисках, а колени дрожали, как осиновый лист на ветру. Петунья поднялась и, подойдя к кровати, рухнула на нее, закрыв глаза и застонав, словно пытаясь выплеснуть из себя этот неудержимый поток эмоций. Боже, что же это происходило? Еще совсем недавно она терпеть не могла Джеймса Поттера, всё время с ним ругалась, мечтая о том дне, когда Лили с ним расстанется, — а теперь она, Петунья, девушка Джеймса Поттера. Она сама не могла поверить в это, словно её жизнь превратилась в нелепый сказочный сюжет, где скромная Золушка вдруг получает в подарок стеклянные туфельки. «Бойся своих желаний!», — не зря говорили старики.
— Ты не спишь? — тихонько постучала в спальню Лили и просунула голову в дверь, словно боясь нарушить хрупкую тишину этой ночи.
Петунья поднялась, словно из глубины сна, и покачала головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли о Джеймсе. Лили улыбнулась, и эта улыбка, такая яркая, нежная, словно искра в темноте, заставила Петунью вздрогнуть. Она зашла в комнату, села на кровать к сестре и подмигнула, показывая всем своим видом, что разгадала её тайну.
— Что? — засмеялась Петунья, пытаясь спрятать краску на щеках.
— Как что? — возмутилась Лили, и в ее голосе слышался весь огонь ее характера. — Рассказывай, как прошел футбол. Что вы там делали?
Петунья закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Ну смотри, две команды гоняли мяч по полю, в надежде забить, как можно больше голов! Я была за синюю команду, и представь…
— Подожди! — перебила ее Лили. — Я знаю, что такое футбол и как в него играют. Что там с твоим свиданием?
Петунья опустила голову, пытаясь спрятать веселье в глазах, но Лили, её не так поняла.
— О Мерлин, — простонала Лили, и ее глаза потемнели от гнева. — Джеймс тебя обидел? Я ему голову откручу!
— Нет, Лили! — остановила ее Петунья, и в ее голосе слышалась усталость, словно она пыталась сдержать лавину эмоций. — Всё было хорошо. Даже очень.
Лили пристально на нее посмотрела, и вдруг ее лицо расцвело довольной улыбкой, словно солнце выглянуло из-за туч.
— Рассказывай! — потребовала она, и в ее глазах зажглись озорные искры. — В подробностях.
И Петунья рассказала. Она ничего не утаила, не приукрасила, не придумала. Ей нужен был совет, ей нужно было выговориться, выплеснуть наружу этот вихрь чувств, что бурлил в ее душе. Лили слушала с нескрываемым интересом, то и дело охая и ахая, как в театре, но счастливая улыбка не сходила с ее красивого лица, будто она уже знала все тайны мира, включая тайны ее сестры.
— Лили, почему вы расстались? — наконец смогла выговорить Петунья, словно из глубины озера вытащила тяжелый камень.
Лили сникла, и ее яркая улыбка померкла, будто солнце скрылось за тучами. Она задумалась, погружаясь в прошлое, как в холодное, мутное болото.
— Все к этому шло, Тунья. Рано или поздно, он или я, сделали бы этот шаг.
Петунья поднялась и походила по комнате, нахмурив брови, словно пыталась разгадать сложную загадку.
— Я все равно не понимаю, — пробормотала она, не отводя взгляда от Лили. — Джеймс так долго тебя добивался. Он бегал за тобой несколько лет. Вы повстречались всего ничего и…
Лили подошла к ней, взяла ее за руку, сильно сжала и произнесла:
— Если ты чувствуешь вину, то не стоит! — ее голос звучал строго. — Петунья, я и Джеймс хороши только, как друзья. Это не значит, что он плохой или я, — это значит, что мы разные.
Вдруг Лили улыбнулась, и эта улыбка была не такая, как раньше — не светлая, не радостная, а такая глубокая, тайная.
— Да и у меня появился другой, — произнесла она, словно бросила в комнату небольшую, но огненную бомбу.
Петунья замерла, будто пораженная молнией, и удивленно посмотрела на сестру, пытаясь разобрать смысл ее слов.
— Что? — прошептала она, не веря своим ушам.
— Чего ты так удивляешься? — спросила Лили, и в ее голосе слышался упрек.
— Кто он? — спросила Петунья, не отрывая от сестры взгляда.
Лили замялась, и ее улыбка померкла. Она покачала головой, отводя взгляд.
— Пока не могу рассказать, прости. Я сама еще ничего не понимаю, просто встретила его и… бах, взрыв, страсть.
— Он волшебник? — спросила Петунья, пытаясь разобраться в путанице чувств.
— Да, — ответила Лили, и ее глаза заблестели огнем.
Петунья задумалась. Хотя, в последнее время ее сестра вечно где-то пропадала. Дома ее почти никогда не было.
— Боже, я надеюсь, это не Снейп? — вдруг спросила она, и в ее голосе слышался нескрываемый ужас.
Лили нахмурилась и строго покачала головой.
— Нет, Северус просто друг, да и то в прошлом. Он выбрал свой путь, который отличается от моего.
— Ты ведь мне расскажешь, кто он, первой? — спросила Петунья, словно пыталась закрепить за собой право на тайну.
Лили улыбнулась и кивнула, и в ее глазах засветились доверие и нежность.
— Как только разберусь, и буду уверена, ты первая узнаешь.
Петунья глубоко вздохнула, словно пыталась впитать в себя все эмоции, все чувства, что переполняли ее в этот момент. Сестры погрузились в тишину, каждая в свои мысли и чувства, как корабли, отплывающие в разные стороны, но связанные невидимой нитью родства.
— Тунья, Джеймс действительно хороший парень. Не отталкивай его.
Петунья кивнула, обещая себе и Лили, что она постарается сделать все правильно. Лили чмокнула ее в щеку и быстро вышла из комнаты.
Эванс села на подоконник, словно птица, уставшая от длительного полета, и закрыла глаза, вдыхая прохладу ночного воздуха, насыщенного ароматом роз из маминого сада. Ей было так спокойно, так хорошо, будто она вернулась в детство, в беспечные дни, когда ничто не могло нарушить ее мир. Рядом с ней что-то шевельнулось, и девушка испуганно открыла глаза, вынырнув из приятного сна. Рядом с ней сидел Джеймс, и его глаза светились улыбкой, как два ярких огонька в темноте.
— Боже, напугал! — произнесла она, и ударила его кулаком в плечо.
Джеймс увернулся от удара, словно танцуя с ней в этом ночном танго, и цокнул языком, будто не ожидал от нее такой реакции. Петунья же покраснела, и отвела от него взгляд, боясь увидеть в его глазах то, что она сама не могла разгадать.
— Мы виделись пару часов назад. На дворе ночь, а ты почти в моей комнате. Это не правильно, — пробормотала она, пыталась успокоить внутренний голос, который кричал от радости.
Джеймс пожал плечами, и его улыбка стала еще шире, словно он знал что-то, чего не знала она. Он выглядел довольным, как кот, наевшийся сметаны, и в его глазах блестела такая невинная хитрость, что Петунья невольно улыбнулась в ответ.
— А разве есть до нас кому-то дело? Кроме нас самих, конечно.
У Петуньи внутри все перевернулось, будто землетрясение прошло сквозь ее душу. Джеймс протянул руку и, намотав на палец ее белокурый локон, слегка дернул, потянув на себя. Девушка не сопротивлялась, она будто попала под волшебство, под его очарование, которое не поддавалось никаким логическим объяснениям.
— А если нас застукают? — прошептала она, и в ее голосе слышалась смесь страха и желания.
Джеймс на мгновение задумался, словно взвешивая все «за» и «против», и в его глазах заблестел озорной огонек.
— Тогда нам нужно зайти в комнату, — прошептал он у самых ее губ, и его дыхание защекотало ее кожу.
Петунья усмехнулась, и в ее улыбке слышалась готовность к приключениям, к тому неизведанному, что манило ее в глубину ее собственной души. Она затянула парня в свою девичью спальню, и через минуту оказалась в его крепких объятиях.
