Глава 8. Герой в ее небесахГермиона взглянула на часы, прежде чем бросить горсть летучего порошка в камин в своей комнате. Без четверти девять, как раз вовремя.
Она стояла и смотрела на него несколько долгих мгновений. Этим утром ей предстояло рассказать родителям о Драко, и нервы у нее были на пределе. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз делилась новостями подобного рода, и она надеялась, что они не будут задавать слишком много вопросов, на которые она не сможет ответить.
— Резиденция Грейнджеров, — наконец произнесла она и шагнула в клубящееся зеленое пламя.
После войны Гермиона взяла Рона с собой в Австралию, чтобы забрать своих родителей. Это было почти так же трудно, как и сама война, видеть, как они счастливо забывают обо всем, а затем отменять наложенные ею заклинания. Она заранее обсудила с ними свой план, и они знали, что их ждет, но все равно это было сложно. Она показала им письма, которые они написали сами себе, в которых все объяснялось, и ее родители были ошеломлены, но приняли ее объяснение.
Она сказала им, что будет работать с Гарри, чтобы покончить с волшебником, который взял страницу из книги Гитлера. Она подробно объяснила, каким был Волан-де-Морт, его амбиции и методы. Гермиона настояла на том, чтобы ее родители спрятались не только для их защиты, но и для ее собственной. Не было никакой уверенности в том, что они станут мишенями, но для того, чтобы она могла сосредоточиться на помощи Гарри, ей нужно было знать, что они будут в безопасности.
Элизабет и Томас Грейнджер согласились, хотя и неохотно, после того, как Гермиона заверила их, что они сохранят свои воспоминания как Грейнджеры, но их разумы не смогут получить доступ к этим воспоминаниям. Вместо этого им будет имплантирован новый набор ложных воспоминаний. Как только война закончилась, Гермиона разорвала связь в мозгу своих родителей, которая привела к этим ложным воспоминаниям.
После возвращения в Англию они возобновили свою стоматологическую практику, и Гермиона навещала их каждую неделю в течение учебного года и чаще летом. Субботним утром она проводила время с родителями. Хотя они согласились позволить Гермионе изменить их воспоминания, они все еще не доверяли магии. Вот почему она еженедельно навещала их по камину, а не аппарировала. Почему-то путешествие через камин казалось им менее волшебным.
Гермиона вышла из камина и счистила сажу с пола и своей одежды.
— Папа? Мама? Я здесь!
Она оглядела комнату, пустую мебель и зашторенные окна, и подумала, не совершила ли она ошибку. Ее родителей не было в городе? Она не помнила, чтобы они упоминали что-нибудь о поездке. На кухне в то утро тоже было пусто, а ее мать никогда ничего не делала без чашки чая.
Гермиона направилась вверх по лестнице, и когда она добралась до самого верха, из спальни вышла ее мать, кутаясь в халат и зевая.
Увидев Гермиону, она остановилась на полушаге.
— Ой! Ты меня напугала! — сказала Элизабет, улыбаясь дочери и собираясь обнять ее.
— Прости, мам, — усмехнулась Гермиона, обнимая ее в ответ. — Но, суббота, уже почти восемь утра, я всегда прихожу в это время.
— Да, я знаю, мы не поставили будильник на сегодняшнее утро. Вчера вечером мы были на корпоративной вечеринке, засиделись допоздна, выпили несколько бокалов вина… Поваляться в постели было как раз то, что нам было нужно.
— Ой. Я забеспокоилась, когда прошла мимо и никого не увидела.
Элизабет улыбнулась и обняла Гермиону за плечи.
— Ну, дорогая, тебе не о чем беспокоиться. Все хорошо. Давай займемся завтраком, хорошо? Твой отец в душе.
Они пошли на кухню, и Элизабет засуетилась, вскипятила воду, достала яйца, лук, колбасу и фрукты. Пока они разговаривали, Гермиона очистила несколько апельсинов.
— Как прошла твоя неделя? — спросила Элизабет.
— Все было отлично, — сказала Гермиона.
— А как поживают твои две влюбленные птички?
Гермиона вздохнула, а затем рассмеялась. Она рассказала матери об Эване и Шитал и о своей теории, что Эван тоскует по слизеринке.
— Просто смешно, как много я думала о них. Они делают то же самое. Хотя… Я подумываю о том, чтобы поместить их в одну рабочую группу на этот семестр.
— А стоит ли тебе это делать? Разве это не противоречит какому-то… правилу конфиденциальности между учителем и учеником или что-то в этом роде?
— Я бы так не думала, мам. Возможно, если бы Эван рассказал мне о своих чувствах, тогда да, но сейчас я строю только предположения. Если сложить их воедино, у Эвана будет больше возможностей что-то предпринять.
— Как ты думаешь, он бы сделал это?
— Я не уверена, — задумчиво ответила она. — Я пыталась предсказать, что произойдет, но я не могу знать, как он поведет себя. Он кажется мне очень уверенным в себе, не стесняется других девушек, и у него приятные манеры. И все же у меня было это подозрение с середины прошлого года, а он ничего не предпринял.
Элизабет закончила резать лук и положила его на сковороду с небольшим количеством масла.
— Я думаю, в этом нет ничего плохого. В конце концов, они должны идти с кем-то в компании.
— Я еще не решила, — призналась Гермиона, накладывая апельсиновые дольки на тарелку и облокачиваясь на столешницу, чтобы понаблюдать за работой мамы.
— Как Чарли? — осторожно спросила Элизабет. — В последнее время я его почти не видела.
Гермиона пожала плечами.
— Я видела его около месяца назад. Не думаю, что мы снова будем вместе в ближайшее время, мам. Я знаю, как сильно он тебе нравится.
— Гермиона, ты же знаешь, что я забочусь только о твоем счастье. Да, нам нравится Чарли, но если у вас ничего не получится, мы это тоже примем, — она нежно потрепала Гермиону по щеке.
— Доброе утро, дамы.
Гермиона и ее мать одновременно повернулись к выходу, где, улыбаясь, стоял Томас.
— Доброе утро, папа, — сказала Гермиона, собираясь обнять его. — Я слышала, ты поздно лег спать.
Он кивнул и налил себе чашку чая, затем поцеловал жену в щеку, пока она перемешивала колбасу с луком.
— В школе все идет хорошо, — сказала она. Затем, прежде чем она успела подумать, стоит ли ей упоминать об этом, Гермиона выпалила: — И у меня сегодня днем свидание.
Оба ее родителя остановились и уставились на нее, потом переглянулись и вернулись к своим прежним занятиям.
Гермиона все утро нервничала при мысли о том, что ей придется рассказать родителям о Драко. Каждый раз, когда она рассказывала им о мужчинах, которые появлялись в ее жизни, они очень поддерживали и приветствовали ее, но этот был совсем другим.
Она всегда была честна со своими родителями, а после войны приложила все усилия, чтобы восстановить все еще хрупкую связь с ними. Она рассказала им все о своей жизни, работе, друзьях, мужчинах, с которыми встречалась. Они обменялись многозначительными взглядами, потому что прошло почти девять месяцев с тех пор, как она в последний раз была на свидании.
Как бы Гермиона ни старалась, она не могла выбросить Чарли Уизли из своего сердца. Хотя прошло уже два года, часть ее души не хотела, чтобы он уходил, и втайне надеялась, что между ними все как-нибудь наладится.
После войны они с Роном договорились начать встречаться после того, как в волшебном мире все уладится. Как только Волан-де-Морт был мертв, Кингсли Бруствер согласился остаться на своем посту до тех пор, пока не будет избран новый министр. Было заявлено имя Артура Уизли, и вся его семья, включая Перси, сплотилась вокруг него. Это был способ объединить их после потери Фреда, дало им возможность работать вместе.
Гермиона работала с Гарри и Минервой над восстановлением Хогвартса, подбором новых преподавателей, обновлением учебной программы. Когда Рон начал обучение на аврора, а Гермиона — на целителя, у них завязались отношения. В течение двух лет все шло по плану. Он целовал ее, когда это было уместно, они держались за руки на людях и смотрели друг другу в глаза.
Рон был рядом с ней, когда она поняла, что не создана для исцеления. Он поддерживал ее, когда она приняла решение сосредоточиться исключительно на исследованиях, и полностью поддерживал каждый ее карьерный шаг.
Но этого было недостаточно. Однажды она проснулась рядом с ним и поняла, что между ними не было ни искры, ни чего-то интересного. Хотя все было хорошо, даже иногда приятно, их отношения очень рано вошли в колею. И два года спустя она была уверена, что ни у кого из них не хватит духу отказаться от этого.
После нескольких месяцев разлуки они решили, что им лучше остаться друзьями. Жизнь вернулась в нормальное русло. Гермиона ходила на случайные свидания, не вступая ни во что серьезное, сосредоточив большую часть своих усилий на получении сертификата преподавателя.
Затем, в начале года, следующего за ее разрывом с Роном, ее исследовательская работа отправила ее в Румынию, в Замок Драконов, где работал Чарли Уизли, собирать образцы драконьего помета для изучения. Он предложил показать ей Замок и помочь собрать образцы, затем город, и вскоре они стали неразлучны. Всего через несколько месяцев она переехала к нему, но сначала они никому об этом не говорили, потому что Гермиона не была уверена, как отреагируют Уизли. Они все были разочарованы, когда она рассталась с Роном. Она боялась, что они воспримут ее отношения с Чарли как предательство.
Время, которое они провели вместе, было одним из лучших в жизни Гермионы. Чарли действительно дополнял ее, наслаждался ею, лелеял ее и уважал. Она была уверена, что в конечном итоге они будут вместе. На Рождество того года они, наконец, рассказали об этом его семье. Реакция была именно такой, какой они ожидали, хотя они и не ожидали такой степени гнева Рона. Все были, мягко говоря, шокированы, но Рон был так зол, как она никогда его не видела.
Несколько месяцев он не разговаривал ни с Гермионой, ни с Чарли, обвиняя их обоих в предательстве. В конце концов выяснилось, что Рон был очень высокого мнения о Чарли, равнялся на него и считал, что они сделаны из одного теста. Он воспринял эти отношения как пощечину. Если Гермиона не смогла наладить отношения с Роном, то почему она смогла это сделать с Чарли?
Рон осложнял жизнь в семье Уизли. Он заставлял людей принимать чью-то сторону, выбирать его или Чарли. Молли категорически отказывалась, но он был так настойчив, что вскоре все остальные неохотно приняли чью-то сторону. Гарри тоже был вовлечен в это испытание, как друг Гермионы и жених Джинни. Он выбрал Гермиону, что разозлило всех, кто был на стороне Рона.
Гермиона и Чарли упорно боролись с попытками других людей навязать им свои отношения и продолжали встречаться. Однако ущерб был нанесен, и между ними посеялись семена раздора. За месяц до того, как Гермиона начала свой первый год преподавания, они с Чарли разорвали свои отношения. Их расставание прошло мирно, и они по-прежнему любили друг друга, но оказаться в центре огромного раскола в семье — это было уже слишком. Они оба пришли к выводу, что оно того не стоило.
Гермиона долго не разговаривала с Роном, пока Чарли не умолил ее простить его. Она так и сделала, и постепенно все вернулось к подобию нормального, и Рон, наконец, извинился и снял свои возражения против того, чтобы она встречалась с его братом. Они с Чарли говорили о том, чтобы начать что-то заново, но, похоже, время прошло. Они были в разных жизненных ситуациях, и хотя он по-прежнему заставлял ее сердце биться чаще, это всегда вызывало и плохие воспоминания. Меньше всего Гермионе хотелось стать причиной еще одного раскола в семье, которую она любила почти так же сильно, как свою собственную.
Чарли по-прежнему был одним из ее самых близких друзей, и если ему нужно было пойти на какое-то мероприятие, он всегда звонил ей, и она делала то же самое. Они всегда были рядом, когда это было необходимо, чтобы подставить плечо, обнять или по-другому утешить.
В глубине души она верила, что когда-нибудь все равно встретится с Чарли. Возможно, пройдет много лет, но часть ее сердца будет принадлежать ему.
Все мужчины, с которыми она встречалась с тех пор, были ничтожеством по сравнению с ним. Ее родители знали об этом и, казалось, смирились, как и она сама, с тем, что однажды их дочь выйдет замуж за старшего Уизли.
Всякий раз, когда в их компании появлялся новый парень, они терпеливо слушали, как Гермиона возбуждалась, сходила на несколько свиданий, а затем однажды вечером неизбежно появлялась в их кабинете с хмурым выражением лица.
— Он не Чарли, — говорила она и сворачивалась калачиком в объятиях матери.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — поспешно сказала Гермиона. — Но этот… другой, — это было еще мягко сказано. Она много думала о том, чтобы рассказать родителям правду о том, что она делала с Малфоем, но потом вспомнила выражение его лица, когда он сказал «Пожалуйста». В этот момент она не могла предать его доверие. Чтобы они поверили, что она встречается с ним, как и все остальные люди в ее жизни.
— Как так? — спросила Элизабет.
— Он… ну, он очень отличается от всех, с кем я когда-либо встречалась. На самом деле, я знаю его большую часть своей жизни. Он был Пожирателем смерти. Именно он познакомил меня с ненавистью и недоброжелательностью в волшебном мире.
— Мы его знаем? — нахмурившись, спросил Томас.
— Нет, — ответила она. — Но вы о нем слышали. Это Драко Малфой.
— Молодой человек, который… — начал Томас.
— Я знаю, что он сделал, но помни, что я рассказывала тебе о его жизни. Его родителях, их связи с пожирателями смерти, то, что он был вынужден сделать, когда ему было всего шестнадцать. Я видела его несколько недель назад, впервые за много лет, и он, кажется, по-настоящему изменился. Это другой человек.
— Я очень на это надеюсь, — сказал ее отец. — Одно неверное движение, и я поговорю с ним, волшебство это или нет.
Гермиона рассмеялась, представив, как ее отец ссорится с Драко.
— Я знаю, папа. Не думаю, что есть о чем беспокоиться. Это всего лишь чай, я даже не знаю, пригласит ли он меня еще куда-нибудь.
— Что ж, если он пригласит, обязательно приведи его к нам домой, чтобы мы могли с ним познакомиться, — подхватила Элизабет.
— Да, мам, — пообещала она, улыбаясь и открывая шкафчик, чтобы достать три тарелки.
— Он тебе нравится? — спросила Элизабет.
Гермиона на мгновение задумалась. Быстрым и простым ответом было «да», поскольку она, предположительно, встречалась с ним. Однако она позволила себе на мгновение по-настоящему обдумать вопрос и улыбнулась, вспомнив их разговор на своем переносном диване.
— Думаю, потенциал есть, — наконец сказала она, выходя из кухни, чтобы накрыть на стол в соседней столовой.
ооо
Гермиона покинула родительский дом в два часа дня. Они пообедали пораньше, и у ее родителей была назначена встреча с друзьями. Ей нужно было выполнить несколько поручений в Косом переулке, но она решила подождать до окончания встречи с Малфоем. Оставалось чуть больше двух часов, и она не хотела возвращаться в Хогвартс, но и оставаться в их доме одной тоже не хотела.
Ей пришло в голову, что она совершенно не подумала о том, что наденет на чай с Малфоем, и она застонала, когда поняла, что ей придется вернуться в замок, чтобы переодеться. Она решила навестить Джинни и воспользоваться камином, чтобы вернуться в свою комнату.
Поттеры жили в Оттери-Сент-Кэтчпоул, в маленьком уютном домике в стороне от главной дороги, проходящей через деревню. Джинни хотела быть поближе к своей семье, в то время как Гарри мечтал о месте, которое он мог бы назвать своим, и деревня рядом с Норой была идеальным компромиссом.
Гермиона постучала в темно-коричневую дверь, и вскоре ее открыл Джеймс, двухлетний сын Гарри и Джинни.
Она опустилась на колени, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Привет, Джеймс. Твоя мама дома?
— Прямо здесь, — сказала Джинни, появляясь в дверях. Она схватила Джеймса за руку, а затем улыбнулась своей подруге. — Гермиона! Что привело тебя сюда? Гарри здесь нет, у него встреча с Минервой.
— Я знаю, — сказала она, выходя в коридор уютного коттеджа, когда Джинни открыла дверь. — Отчасти поэтому я здесь. Мне бы не помешала твоя помощь.
— Конечно, — сказала Джинни, беря сына на руки. — Присаживайся в гостиной. Я только отнесу его в манеж. Хочешь чего-нибудь выпить? Чаю? — спросила она, когда вышла из комнаты.
— Нет, спасибо, — отозвалась Гермиона.
Она стояла в гостиной и улыбалась. У двух внутренних стен стояли два удобных дивана, а под большим окном стоял старинный сундук. Стены и другие горизонтальные поверхности, включая очаг большого камина, были увешаны фотографиями членов их семьи, как близких, так и дальних родственников. Цветовая гамма была теплой, а обстановка располагающей.
— Хорошо, — сказала Джинни, возвращаясь в комнату и усаживаясь на один из диванов. — Что у тебя на уме?
Гермиона знала, что в случае с Джинни лучший способ сообщить новости — это сказать все прямо, а затем дождаться начала вопросов. Она глубоко вздохнула и рассказала почти все новости.
— У меня свидание примерно через два часа, и я не знаю, что надеть.
Глаза Джинни расширились.
— Свидание? С каких это пор ты обращаешься ко мне за помощью в выборе одежды?
— Это… это свидание немного отличается от тех, к которым я привыкла. Боюсь, на этот раз я нахожусь на неизведанной территории.
— Кто это? — спросила Джинни, переключаясь в режим, ориентированный на решение задач. — Я должна это знать. О, и что же влечет за собой это свидание? Ты сказала, что это будет через пару часов. Ты встречаешься за чаем? Где? В помещении или на улице?
— Да, это чай. Косой переулок, Чайные листья и тимьян. Я не уверена насчет мест для сидения, но если бы мне пришлось угадывать, я бы сказала, на открытом воздухе.
— Ух ты, Гермиона, это самая милая чайная в Лондоне! Ты не назвала имя парня, не думай, что я не заметила, — сказала Джинни, многозначительно посмотрев на нее.
Гермиона вздохнула.
— Я знаю, и я как раз к этому и подвожу. Это… Малфой.
Джинни уставилась на подругу, а затем медленно улыбнулась.
— Почему-то меня это не удивляет.
— Правда? — недоверчиво переспросила Гермиона. — Меня это, конечно, удивило.
— Ну, я заметила, как он смотрел на тебя за обедом, когда впервые пришел на квиддич. О! — Джинни подпрыгивала на стуле от волнения. — Надень этот белый сарафан! Он каждую секунду украдкой поглядывал на тебя в нем!
Гермиона была в замешательстве. Это было ненастоящее свидание, и Малфой не испытывал к ней настоящего влечения, так что Джинни, должно быть, все это разыгралось в ее воображении. Она не могла представить, чтобы Драко смотрел на нее как-то по-особенному в тот день, как это было до того, как они начали начинать отношения. Кроме того, она не так уж сильно изменилась за эти годы, а Драко всегда давал понять в школе, что находит ее довольно некрасивой. Правда, это было давно, но она не думала, что он изменится так кардинально.
Она покачала головой.
— Нет, Джинни, этого не может быть. Кроме того, сейчас слишком прохладно, чтобы надевать этот сарафан.
— Надень к нему кардиган, — посоветовала Джинни. — А если ты мне не веришь, понаблюдай за выражением его лица, когда он тебя увидит.
— Я не знаю… Я точно не смогу надеть босоножки сейчас.
— Я сейчас вернусь, — Джинни вскочила с дивана и практически выбежала из комнаты. Через несколько минут она вернулась с обувной коробкой. — Доверься мне. Не спорь. Заколдуй их, чтобы они были тебе впору, они идеальны.
Гермиона осторожно взяла коробку и открыла крышку. Внутри оказалась пара красных туфель-лодочек с открытым носком и, должно быть, трехдюймовым каблуком.
— Джинни! — воскликнула она, поспешно закрывая коробку. — Ты серьезно? Я не могу их надеть! Это… это…
— Это туфли с надписью «Я знаю, ты хочешь меня». Я знаю. Когда я впервые надела их для Гарри…
— Нет, спасибо. Мне не нужна эта информация.
Джинни сунула коробку обратно Гермионе.
— Возьми их. Они идеальны.
Ей хотелось воскликнуть, что ей не нужно, чтобы все было идеально, потому что на самом деле она не нравилась Малфою, и это было ненастоящее свидание. Однако ей пришло в голову, что это должно было выглядеть как настоящее свидание для всех, кто мог бы наблюдать за ней, и что, если Малфой начнет расспрашивать ее, она всегда может сослаться на это как на причину своего наряда. Она должна была выглядеть так, словно хотела, чтобы он обратил на нее внимание, и эти красные туфли, несомненно, сделали бы свое дело.
Когда она брала коробку у Джинни, ее словно осенило.
— Почему ты так спокойно к этому относишься? Это же чертов Малфой, помнишь?
Джинни пожала плечами.
— Я знаю. Гарри настаивает, чтобы я поддержала его. Я не знаю почему, Гарри поклялся, что не расскажет ни единой живой душе, но я думаю, что это как-то связано с Люциусом Малфоем. Гарри был там, когда Люциуса выпустили из тюрьмы.
— Я читала о том, что Гарри был там, но это вылетело у меня из головы, — Гермиона нахмурилась. — Почему он там был?
— Никто не знает. Папа сказал мне, что Гарри отдал Люциусу коробку. Это все, что я знаю. Гарри даже мне об этом не рассказывал, и за все годы, что мы вместе, я не видела никаких странных коробок.
— Как странно!
— Действительно. И, знаешь, он был довольно милым, когда мы с ним общались. Я ужасно переживала из-за того, что сказал Рон, но это Рон. Он говорит раньше, чем думает, и у него такой вспыльчивый характер.
— Ты лучшая, Джинни, — сказала Гермиона, уменьшая коробку, чтобы она поместилась в сумочке. Ее мысли снова были заняты другим. Задание Малфоя имело какое-то отношение к коробке, которую Гарри подарил Люциусу? — Мне пора идти, мне нужно вернуться в школу и подготовиться.
Джинни улыбнулась.
— Всегда пожалуйста. Я хочу знать все подробности немедленно, если не раньше. Гарри или Рон знают?
— Нет. Я лучше подожду, прежде чем сказать им. Возможно, это ничего не значит, и я не хочу, чтобы кто-то из-за этого расстраивался.
Джинни подвела Гермиону к камину.
— Послушай, Гермиона. Послушай меня по-настоящему. Не дай Рону все испортить. Если то, что происходит с Малфоем — это что-то хорошее, чего ты хочешь, не позволяй Рону делать то, что он сделал с Чарли.
— Но это не одно и то же, — сказала Гермиона.
— Нет, Малфой не брат Рона, но, тем не менее, он испытывает к нему сильные чувства. Очевидно, ему неинтересно слушать Гарри о том, чтобы дать Малфою шанс. Он тоже не обрадуется, если ты будешь с ним встречаться. Просто… если ты хочешь быть с Малфоем, будь с ним.
— Спасибо, Джинни. Я рада, что ты меня поддерживаешь, — Гермиона обняла подругу. — Рон, конечно, может снова все усложнить, не так ли?
Джинни кивнула.
— Подробности, — сказала она, протягивая Гермионе баночку с летающим порошком. — Мельчайшие подробности. Количество нитей на салфетках, поминутно, хорошо?
Гермиона улыбнулась и шагнула в камин.
— Я обязательно спрошу об этом официанта. Пока, Джинни.
Оказавшись в своей комнате, она распахнула шкаф. К счастью, белый сарафан был чистым, но она уставилась на него, все еще не уверенная, все еще опасаясь, что Малфой найдет ее привлекательной. Хотела ли она подумать о том, что свидание, возможно, было настоящим, а не показным? Он был чрезвычайно обаятелен и заинтересован, когда они разговаривали во время игры в квиддич, которую он пропустил. От его улыбки у нее в животе запорхали бабочки, а его интеллект произвел на нее впечатление. Было ясно, что он проводит много времени за размышлениями и чтением, и она находила это очень привлекательным. При обычных обстоятельствах этих качеств ей было достаточно, чтобы пойти на свидание с мужчиной, если он попросит.
Гермиона покачала головой. Было бы опасно забывать о реальности ситуации: это была первая из трех встреч, направленных на то, чтобы обеспечить ей алиби и одновременно помочь ему решить проблему — ни больше, ни меньше. Несмотря на то, что он вызывал у нее трепет, несмотря на то, что она находила его привлекательным, это было на первом месте. Тем не менее, она выглядела бы соответствующе.
Гермиона достала из шкафа красный кардиган в тон туфлям и оделась. Она собрала волосы в пучок и закрепила их красным бантом, затем надела нитку жемчуга, которую мама подарила ей на двадцатипятилетие. Взглянув на себя в зеркало, она улыбнулась. Она почувствовала, что одета немного чересчур нарядно — что, если он появится в джинсах? — Но у нее, конечно, создалось бы впечатление, что она пытается произвести впечатление на своего спутника. И это было самое главное.
Прежде чем Гермиона успела передумать, она схватила свою сумочку, накинула верхнюю мантию и отправилась по камину в «Дырявый котел», попросив разрешения пройти. Разрешение было получено, и она быстро прошла через паб и вышла через заднюю дверь. Два этажа вверх, три вниз — и она ступила в Косой переулок.
Гермиона взглянула на часы, которые бросила в сумочку, и увидела, что до назначенной встречи с Малфоем остается пятнадцать минут. Она решила последовать совету Джинни и понаблюдать за выражением его лица, когда он впервые увидит ее. Это означало бы подойти к их столику первой и понаблюдать за ним, поэтому она направилась прямиком в чайную.
Заварку и чабрец подавали в стороне от дороги, а снаружи, за невысоким заборчиком, стояло двадцать два столика. В плохую погоду можно было развернуть навес, хотя Гермиона подозревала, что это в основном для вида. Большинство столиков были заняты, когда она подошла к мужчине, стоявшему в дверях рядом с подиумом.
— Чем я могу вам помочь? — спросил он.
— Да, я встречаюсь здесь с одним человеком в четыре. Он сказал, что у нас заказан столик.
— Назовите, пожалуйста, его имя.
— Малфой, — не задумываясь, Гермиона огляделась, не услышал ли ее кто-нибудь. Никто не обращал на нее никакого внимания.
— Ах, да. мистер Малфой связался с нами всего несколько минут назад и сказал, что задержится, но мы можем вас сразу же усадить. Следуйте за мной.
Гермиона кивнула, и метрдотель провел ее через невысокую калитку, а затем через лабиринт столиков к одному из них, расположенному рядом с кафе, в стороне от главной дороги. Он выдвинул стул, стоящий напротив входа, и она села.
— Вот ваше чайное меню, мисс Грейнджер. Официант скоро подойдет к вам.
Она поблагодарила его и заглянула в меню, хотя не собиралась ничего заказывать, пока Драко не присоединится к ней. Когда подошел официант, она заказала воду и попросила его вернуться, когда к ней присоединится ее спутник.
Ожидая, Гермиона осматривалась по сторонам. Открытая зона отдыха была окружена с одной стороны кафе, с другой — высокой кирпичной стеной, почти полностью увитой виноградными лозами, а с двух других сторон — низким забором. Столы были накрыты белыми скатертями, а на ее столе стоял красивый фарфоровый сервиз с узором из крошечных желтых цветочков. Когда она взглянула на то, что должно было стать местом Драко, то увидела совершенно другой фарфор. У его тарелки, чайной чашки и блюдца были зубчатые края с серебряной окантовкой для акцента.
К тому времени, как пришли и ушли четверо, вся зона отдыха на открытом воздухе была заполнена. Гермиона почувствовала, что начинает нервничать по мере того, как проходили минуты. Будут ли за ними наблюдать во время ужина? Или Малфой просто хотел, чтобы их увидело достаточное количество людей, чтобы заинтересованное лицо услышало об этом?
Ровно в четверть пятого Драко появился на подиуме. Гермиона была благодарна за беспрепятственный обзор и несколько мгновений, чтобы рассмотреть его. Он выглядел потрясающе, одетый в темно-серый костюм, белую рубашку в бледно-голубую и зеленую полоску с расстегнутой верхней пуговицей и галстук с контрастным рисунком. Его волосы были тщательно взъерошены, что удивило ее. Она ожидала, что он будет безупречен, но нашла его еще более привлекательным, чем раньше. Он не стеснялся выглядеть немного растрепанным, когда появлялся на публике, и это делало его более доступным, более… настоящим.
Он поговорил с метрдотелем, который затем указал на то место, где сидела Гермиона. Она сидела так, чтобы он мог видеть платье, отвернувшись от стола и закинув ногу на ногу. Ее сердце бешено колотилось, когда Драко проследил за взглядом мужчины и встретился с ней взглядом. Она слегка помахала ему, а он продолжал смотреть, прожигая ее взглядом насквозь, не обращая внимания на метрдотеля, который все это время разговаривал с ним.
Их взгляды разошлись, когда внимание Драко, наконец, привлек невысокий мужчина, и Гермиона испугалась, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Джинни была права! Он определенно выглядел взволнованным, увидев ее. Было ли это из-за платья или нет, еще предстоит выяснить.
Гермиона наблюдала, как Драко пробирается к ней между столиками, небрежно перекинув плащ через руку и держа другую руку в кармане. Подойдя к их столику, он улыбнулся, явно контролируя свою реакцию. Она уже не чувствовала такой силы в его взгляде, как несколько мгновений назад.
— Извини, что опоздал, — сказал он, садясь. — У меня была назначена встреча. Спасибо, что подождала.
— Никаких проблем, — сказала она, чувствуя странное разочарование от того, что его глаза потухли.
— Ты что-нибудь заказывала? — спросил он, беря меню.
— Нет, я ждал тебя.
— Ты не должна были этого делать, — сказал он, взглянув на нее.
— Мой чай уже остыл бы.
Подошел официант и принял у них заказы. Гермиона выбрала для начала экзотический травяной чай, а Драко — «Эрл Грей».
— Я удивлена твоим заказом, — сказала она, сложив руки на коленях. — Из всего многообразия необычных сортов чая со всего мира ты выбрал домашний сорт.
Он пожал плечами.
— Я знаю, что мне нравится.
Гермиона не знала, что на это ответить, и прикусила губу, пытаясь придумать что-нибудь интересное для разговора. Она не могла поверить, что нервничает из-за фальшивого свидания!
— По какому поводу у тебя была встреча?
Драко приподнял бровь и смущенно улыбнулся.
— Ты действительно хочешь знать?
— Предполагается, что мы должны узнать друг друга получше, не так ли? — поддразнила она, выпрямляясь в кресле и пытаясь заставить свои мысли работать в режиме проекта.
— Ты права, — согласился он.
Официант вернулся с чаем, едой и другими принадлежностями, а затем ушел, не сказав ни слова.
Глаза Гермионы расширились при виде трехъярусной витрины, и она посмотрела на Драко.
— Я думала, мы еще не сделали заказ?
— Когда я пришел, я заказал два блюда из того, что они предлагали в качестве полноценного чая. Таким образом, нам не придется двадцать минут изучать утомительное меню, пытаясь решить, что мы хотим.
Она снова посмотрела на еду и рассмеялась.
— Я все еще не могу решить, чего я хочу!
На нижней тарелке лежало множество вкусных блюд, некоторые из которых она узнала, а некоторые — нет. Вторая тарелка была буквально завалена разнообразными булочками: лимонными, с маком, малиновыми и обычными. На третьем ярусе был представлен прекрасный ассортимент свежих фруктов.
На дополнительной тарелке был представлен ассортимент сладостей, в том числе небольшие порции тарталеток и пирожных. Дополняли блюдо лимонный творог, клубничный, ежевичный и абрикосовый джемы, взбитые сливки, молоко и сахар.
Драко ничего не ответил, и она взглянула на него. Его глаза снова загорелись, и она поежилась от прохладного осеннего воздуха, но списала это на пристальный взгляд.
Она вдруг отчетливо осознала себя и его. Все вокруг расплывалось, и все, что она могла делать, это с удивлением смотреть в ответ.
Как только она почувствовала, что вот-вот вспыхнет под его пристальным взглядом, он нарушил момент, как ни в чем не бывало обратив внимание на угощение. Он быстро выбрал три бутерброда и булочку. Накладывая щедрую порцию лимонного творога, он небрежно заметил, не глядя на нее:
— Ты сегодня выглядишь сногсшибательно, Гермиона.
Она уже собиралась потянуться за булочкой с малиной, когда он заговорил, но застыла с поднятой рукой. Он закончил намазывать творожную массу на свою булочку и неторопливо съел ее, оглядывая других посетителей, прежде чем, наконец, встретиться с ее ошеломленным взглядом.
— Малина — отличный выбор, — сказал он, ухмыляясь.
Гермиона моргнула, затем, прищурившись, посмотрела на него и потянулась за маковой лепешкой. Он усмехнулся, его голос был глубоким и ровным.
— Моей встречей было ежемесячное заседание бюджетного комитета. Я просидел почти пять часов, слушая, как старые волшебники без умолку твердят о цифрах. Некоторые из них были выше, чем в прошлом месяце, некоторые ниже, и у них были подробные планы действий, как увеличить эти цифры в следующем месяце.
— Звучит ужасно возбуждающе, — поддразнила она, отмахиваясь от остатков восхитительной дрожи и сосредотачиваясь на их разговоре.
— О, так оно и было, — он слегка усмехнулся. — Планировалось, что все закончится в три часа, но в этом месяце в одном из филиалов компании произошел серьезный сбой, и менеджер этого филиала подробно рассказал о том, что произошло, что было сделано для решения проблемы и что будет сделано, чтобы этого не произошло. повторится.
— Ты не знал об этой неудаче до сегодняшнего дня? Это кажется… безответственным со стороны менеджера.
Выражение лица Драко сменилось с удивления на недоумение.
— Действительно. Так получилось, что я знал о проблеме, но я по-прежнему требую, чтобы мои менеджеры предоставляли полный отчет не только мне, но и друг другу. Тем не менее, из-за этого совещание затянулось, и ты сказала, что хотела бы знать. Я подумал, что с моей стороны было бы безответственно скрывать эту информацию.
— О, — сказала она, чувствуя, как ее щеки заливает румянец от веселья в его голосе. — Да, ну…
— Тебе действительно интересно, как я веду свой бизнес? — в его голосе звучало любопытство.
— Я… ну… честно говоря, да, — сказала она, уверенно встречаясь с ним взглядом. — Я прочла статью о тебе вас в журнале Magical Business, где ты описал некоторые изменения, которые ты внес в то, как управлял делами твой отец, и это было захватывающе. Я поймала себя на том, что задаюсь вопросом о причинах, побудивших тебя к переменам, потому что это звучало так, как будто у твоего отца были гораздо более диктаторские методы, в то время как ты предпочел окружить себя мудрыми и опытными людьми и получить от них как можно больше информации, прежде чем принимать решения. Что, на мой взгляд, является очень хорошим подходом.
Она прикусила губу, испугавшись, что сболтнула лишнее.
Его глаза сияли, все дразнящее веселье исчезло, когда он наливал себе еще чашку чая.
— Очаровательно, — прошептал он. Затем, уже в полный голос, спросил: — Ты искала этот журнал? Или ты одна из немногих, кому не повезло подписаться на него?
— Ты не единственный, кто тщательно проводит исследования, — съязвила она, и на ее губах появилась дерзкая ухмылка.
На этот раз он одарил ее широкой, теплой улыбкой, от которой у нее в животе запорхали бабочки.
— Я и не ожидал от тебя ничего меньшего, — Драко аккуратно выбрал виноградину с тарелки с фруктами. Прежде чем отправить ее в рот, он сказал: — Именно поэтому я и пришел к тебе.
Реальность ситуации обрушилась на нее с новой силой. Они были вместе, чтобы их увидели. Не было никакой скрытой причины. И снова она почувствовала разочарование. Она обнаружила, что хочет многое узнать о мужчине, сидящем напротив нее, но между ними была какая-то грань. Она не была уверена, где она находится, была ли она твердой или гибкой, толстой или пунктирной. Он только что напомнил ей о линии, так что, должно быть, она подошла к ней слишком близко.
Гермиона оглядела кафе и улицу, пытаясь понять, не пялится ли кто-нибудь на нее. К ее удивлению, довольно много людей проявляли интерес. Когда она повернулась к Драко, он наблюдал за ней.
— Мы… ты думаешь, что человек или люди, ради которых все это затевается, находятся здесь? Наблюдают?
Он нахмурился, затем вздохнул.
— Скорее всего, нет. Меры предосторожности.
— Тогда почему так много людей заинтересованы?
— Из всего этого твоего замечательного исследования ты, конечно же, сделала вывод, что я обычно не хожу на свидания с красивыми и необычными женщинами. Тот факт, что я встречаюсь с тобой… и, вероятно, еще больше, что ты встречаешься со мной, не может не вызвать у старых ведьм приступов сплетен.
Гермиона приподняла бровь.
— Напротив, я видела множество свидетельств, говорящих об обратном.
— Деловые встречи не в счет. Этикет требует, чтобы я брал партнера, и я беру. Это не свидания, и я совершенно ясно даю это понять участвующим в них женщинам, — объяснил он.
— Они, безусловно, прекрасны. Полагаю, то, что меня увидят с тобой, станет интересной головоломкой для этих сплетников.
Драко посмотрел на нее, прищурившись.
— Если ты чего-то добиваешься, это не сработает.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — честно призналась Гермиона.
— Я уже дважды сказал, что я о тебе думаю. Если ты хочешь услышать это снова, я предлагаю тебе прокрутить сегодняшнее выступление в «Омуте воспоминаний».
Она покраснела, чувствуя, как вместе со смущением в ней поднимается гнев.
— Я, конечно, не напрашиваюсь на комплименты, Малфой. Я всего лишь имела в виду, что по сравнению со всеми ними я явно не дотягиваю до них, и это будет замечено.
Несколько напряженных мгновений он с бесстрастным выражением лица удерживал ее взгляд. Затем он улыбнулся, хотя улыбка была явно натянутой.
— Мы здесь для того, чтобы получше узнать друг друга. Я дам тебе две вещи, не заставляя тебя ради этого работать. Во-первых, я не раздаю комплименты просто так. Во-вторых, у меня нет привычки лгать. Я понял, что это не только вредно для бизнеса, но и может обернуться для меня неприятностями.
Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но он поднял руку, останавливая ее.
— Вот небольшой совет, который, если принять его близко к сердцу, облегчит задачу. Не думай, что понимаешь меня или мои мотивы. Что бы ты ни думала, что знаешь обо мне, какие бы выводы ты ни сделала, основываясь на том, кем я был в детстве, пожалуйста, оставь это. Узнай меня, кто я такой прямо сейчас. Затем, если ты все еще хочешь, можешь высказывать глупые намеки на мой счет, если они основаны на фактах.
Она уставилась на него, а затем прикусила губу.
— Ты прав. Мне жаль. Я дам тебе пару бесплатных сюрпризов, чтобы уравнять шансы. Я не очень хорошо воспринимаю комплименты, особенно если они касаются моей внешности. Я имела в виду то, что сказала несколько недель назад. Ты пугающий мужчина, и моя естественная реакция — наброситься на тебя, когда я чувствую себя загнанной в угол или не в своей тарелке. Что я, безусловно, чувствую рядом с тобой, — тихо добавила она.
Черты его лица смягчились, и он провел рукой по волосам, отчего они стали еще более растрепанными, чем раньше.
— У нас за плечами большая история. Нужно приложить усилия, чтобы вспомнить, что ты уже не та девочка, какой была в тринадцать лет. Но я решил, что это того стоит.
Гермиона улыбнулась, искренне тронутая.
— Спасибо.
Драко выдохнул.
— Мы кое-что переделали с едой. Хочешь чего-нибудь еще?
Пока Гермиона размышляла над этим вопросом, мир вокруг нее, который, казалось, исчезал, пока они разговаривали, появился вновь, и виды, звуки и запахи кафе и улицы снова нахлынули на нее. Люди разговаривали, по мощеной улице катились тележки, звенели дверные колокольчики, звенела посуда.
— Нет, я закончила, — сказала она, вытирая губы салфеткой. На ум пришел комментарий Джинни, сделанный ранее днем, и она уставилась на свою салфетку, улыбаясь про себя. Тщетно она искала метку, которая могла бы дать оценку угрозе.
— Что ты делаешь? — спросил Драко.
— Кое-что ищу. Неважно. Ты кому-нибудь рассказывал? Я имею в виду, о нас? — спросила она, думая, что она должна знать, что он рассказал людям.
— Нет, — коротко ответил он.
— Надеюсь, все в порядке.
Его глаза задумчиво изучали ее лицо. Затем он пожал плечами и налил себе еще чаю.
— Рано или поздно они все равно узнают, — он отпил из своего бокала и нахмурился, затем подал знак. Официант появился у их столика почти мгновенно.
— Чем я могу вам помочь, мистер Малфой? — спросил он.
— Я бы хотел кофе, пожалуйста, — сказал Драко. — Покрепче, — он посмотрел на Гермиону. — Тебе что-нибудь принести?
— Нет, спасибо.
Официант ушел и быстро вернулся с заказанным блюдом. Драко налил себе кофе, сделал глоток и одобрительно кивнул.
— Намного лучше. Кому ты сказала?
— Джинни и моим родителям.
Его взгляд метнулся к ней, на его лице отразилась тревога.
— Родителям?
— Да, — смело ответила она. — Они сказали, чтобы я привела тебя, если дела пойдут на лад. Почему нет?
Драко, усмехнувшись, покачал головой.
— Я не предполагал, что познакомлюсь с твоими родителями в рамках этого мероприятия. Хотя, теперь, когда ты упомянула об этом, это приобретает смысл. Я удивлен, что ты не рассказала об этом Поттеру и Уизли.
— Я все еще работаю над этим, — призналась она. — Они воспримут это не так хорошо, как Джинни. По крайней мере, Рон точно не воспримет.
— Честно говоря, я обеспокоен этим. Я не хочу, чтобы он усложнял тебе жизнь.
Она улыбнулась, удивленная тем, что он беспокоится о ней.
— Он будет хорошо себя вести. Возможно, я когда-нибудь и тебя проведу по Норе. В зависимости от того, как долго это продлится.
— Я учту эту неизбежность. Я ничего не имею против того, чтобы проводить время с твоими друзьями.
— Взаимно, — сказала она, хотя от этой мысли ей стало не по себе. Она не знала, кто такие его друзья, и не могла даже предположить, что повлечет за собой общение с ними.
На его губах заиграла довольная улыбка.
— Я буду иметь это в виду, — Драко допил кофе и положил салфетку на тарелку. — Может, устроим настоящее свидание? Не хочешь прогуляться по аллее? Дать большему количеству людей шанс увидеть нас вместе?
— Ой! Что ж, я полагаю, что все будет в порядке.
Он встал и подобрал свой плащ, затем протянул ей руку. Какое-то мгновение она смотрела на него, прежде чем принять, и тогда он потянул ее вверх. Она подумала, что он отпустит ее руку, но он только крепче сжал ее ладонь и повел ее к выходу из кафе.
Прикосновение было таким сильным, что она не могла поверить, какую реакцию оно вызвало у нее. Ее сердце не только бешено колотилось в груди, но и бабочки обнаружили порох и пушечные ядра.
Они шли неторопливым шагом, разговаривая в основном о том, что видели вокруг. Гермиона выполнила свои поручения, и хотя она привыкла к тому, что люди обращают на нее внимание, она забыла, каково это, когда на тебя открыто таращатся. Пара человек чуть не споткнулись о предметы, так откровенно они пялились. Гермиона была счастлива, когда они добрались до безлюдного конца улицы.
— Это было жестоко! — воскликнула она, выдергивая свою руку из его, а затем сжимая и разжимая кулаки.
Драко засунул руки в карманы и кивнул.
— К тому же, это гораздо больше внимания, чем я привыкла. Ты видел, как эта женщина чуть не опрокинула свой котел? — на ее лице появилась довольная улыбка.
Он усмехнулся.
— А как насчет человека, который врезался прямо в столб? Я чуть не рассмеялся вслух, увидев это.
— Я тоже! — сказала она, чувствуя, как ее взвинченные нервы немного успокаиваются. — Мне пришлось прикусить губу.
— Мне кажется, ты тоже слегка сжала мою руку.
— Тебе было больно? Прости, я даже не заметила.
— Нет, — сказал он мягким и вкрадчивым голосом. — Мне не было больно.
У Гермионы перехватило дыхание, и она поняла, что была бы не против, если бы он поцеловал ее. Затем она, как ей показалось, в сотый раз за этот день вспомнила, что у них не настоящее свидание и она ему на самом деле не интересна. Несмотря на его комплименты, несмотря на то, как он смотрел на нее, она была уверена, что все это было частью представления. Даже если то, что сказала Джинни, было правдой, он, вероятно, планировал это все время. Вероятно, он хотел, чтобы кто-нибудь увидел, как он смотрит на нее таким образом. Он просто был очень, очень хорош в актерском мастерстве.
— Мне пора идти, — сказала Гермиона.
— Да, — сказал он, оглядываясь на улицу. — Когда было бы лучше пообедать на следующей неделе?
— О, да, точно. Дай-ка подумать… В среду в обед у меня много свободного времени. Тебе подходит? Что скажешь о «Трех метлах» в полдень?
— Отлично, — сказала она.
— Отлично, — он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и в его глазах снова вспыхнул огонь. — Спасибо тебе за это.
— Я делаю это не только ради тебя, — заявила она, напоминая и ему, и себе об этом факте.
— Не думай, что я забуду этот факт, — сказал он. — Наверное, мне следует упомянуть, что я видел одного или двух человек с фотоаппаратами, так что твои друзья могут узнать об этом раньше, чем тебе хотелось бы.
Гермиона застонала.
— Это значит, что мне придется рассказать им сегодня вечером, если я не хочу, чтобы они прочитали об этом в газете. Почему ты такой загадочный, богатый и яркий, что все хотят знать, чем ты занимаешься?
Драко, казалось, был ошеломлен ее комплиментом. Затем он лениво улыбнулся ей.
— Ты должна винить только себя, — ответил он, взяв ее за руку и поцеловав ее, как и накануне. — До свидания, Гермиона.
Она наблюдала, как он накинул плащ на плечи и трансгрессировал, а затем прокляла его за то, что он заставлял ее задыхаться два дня подряд.
ооо
От автора: Большое спасибо за чтение! Надеюсь, вам понравилась глава. Название взято из "The Blower's Daughter" Дэмиена Райса. Изначально эта песня была в плейлисте для этой главы, пока я не наткнулась на "First Date", когда искала название.
